– Ясно, – выдохнула я и, не желая слушать дальше, направилась к выходу из аудитории.
– Алёна.
Тихим мужским голосом, как маленьким камешком, собственное имя ударило в затылок. Мужские пальцы сомкнулись выше локтя и требовательно остановили мой побег.
Я дёрнулась, чтобы освободиться, но лишь сильнее застряла в капкане мужского парфюма, внезапно окутавшего пространство вокруг.
– Что вы от меня хотите? – выдохнула я, безнадёжно сосредоточив внимание на черном отглаженном воротнике его рубашке.
– Я понимаю, что ты видишь во мне врага. Не только во мне. Во всех, – тихий мужской голос звучал недалеко от уха. Отголоски его дыхания с запахом кофе слегка касались моей щеки. – Я тоже когда-то был таким же. Даже хуже.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– У меня тоже был отчим. И синяков из-за него на моём теле было достаточно. Но, Алёна, – Одинцов переступил с ноги на ногу и словно стал ближе. – Я был пацаном. Меня просто били и забрасывали в комнату, чтобы не мозолил глаза. А ты девочка, а он… Он тебе что-то делает?
Внутренние механизмы застыли. Сейчас я была бы рада, чтобы между нами упала Великая Китайская стена, и плевать, что я рискую остаться без руки.
Я резко вскинула подбородок и заглянула в голубые глаза, которые, оказывается, всё это время были сосредоточенны на мне. Выглядел Одинцов странно: помятым и будто неряшливым. Что ему совершенно несвойственно.
– Вы хотите узнать, не насилует ли меня отчим? – задала я вопрос в лоб. Мой голос граничил с шёпотом, но был достаточно твёрдым. – Не насилует. Собирается ли? Об этом можете спросить у него. Заодно расскажете ему в подробностях, как меня лучше всего усаживать на комод в одном белье, раздвигать ноги и за какие места лучше всего лапать.
Я грубо выдернула локоть из захвата мужских пальцев и, пошатнувшись, отступила на шаг.
– Я уже сказал, что не сделал бы тебе ничего из того, что ты не хотела бы. У меня была только одна цель – вывести тебя на эмоции. И только. При простом разговоре ты слишком легко уходишь от ответа. Как выяснилось, и при непростом ты тоже отлично держишься. Давно?
Я не собиралась отвечать на его вопросы. Но и воинственно смотреть в его глаза дальше тоже не смогла. Снова опустила взгляд на черный воротник.
Молчание между нами затянулось, воздух становился холоднее.
Одинцов запустил руку в карман брюк и вынул из него небольшое металлическое кольцо, на котором повисло два ключа.
– Ключи от моей квартиры. Подозреваю, что для мытья в университетском душе есть куда более весомые причины, чем ремонт. Можешь приходить в любое время. Понимаю, что тебе будет комфортнее, когда меня не будет дома, поэтому отдаю тебе дубликат ключей.
– А что же вы сразу не на коне, да не в доспехах ко мне, от дракона спасать, мечом сверкать?
Одинцов невесело усмехнулся.
– Потому что моя мама тоже когда-то была такой принцессой. Я её спасал. Сотни раз спасал. Вызывал полицию по её же просьбе и мольбам о помощи. А когда приезжали возможные спасители, мама брала свои жалобы обратно. Отрицала всё. В итоге, я оказывался крайним. Побитым крайним, запертым в своей комнате. Поэтому я знаю, что пока принцесса сама для себя твёрдо не решит, что пришло время спасаться и рвать любые связи, ни у одного принца не будет шанса её спасти. Ни у одного. Потому что принцесса всегда найдёт причину, чтобы оправдать дракона. Кем бы этот дракон для неё не был. Возьми ключи. Я буду присылать тебе смс-ки со временем, когда меня не будет дома. Можешь приходить в эти часы и принимать душ.
– Почему вы так настойчиво хотите мне помочь?
– Ты девушка, я мужчина.
– И?
– И этого достаточно. Держи, – рука с ключами стала ближе. – Предлагаю первый и последний раз.
Я смотрела на эти ключи и понимала, что маленькая девочка глубоко внутри меня устала настолько, что, истерично плача, тянулась за этими ключами, как за единственную возможность выжить.
Но если бы проблема заключалась только в том, что мне негде мыться…
Только прозвучавший звонок смог вырвать меня из черного омута мыслей.
Я вновь заглянула в голубые глаза и стойко произнесла:
– Спасибо за предложение, Константин Михайлович, но вынуждена отказаться. Простите, мне пора на пару.
Глава 18
Из универа я вышла так, будто долгое время пробыла под водой и, наконец, получила возможность глотнуть свежего воздуха.
Прикрыв глаза, я подставила лицо пасмурному февральскому небу. Холодный ветер подхватил пряди волос и, словно пропустил их между пальцами, оставил в покое.
– Красиво, – услышала я рядом знакомый голос.
Открыла глаза, опустила голову и увидела стоящего у крыльца Колесникова. Он держал телефон так, будто только что меня сфотографировал.
– Блин… – выдохнула я едва слышно.
Сегодня в перерывах между парами я уже достаточно насмотрелась на Милану и её подтанцовку, на Одинцова, а теперь в качестве «десерта» вынуждена смотреть ещё и на Колесникова.
– Согласен. Перегнул, – произнес Колесников вместо стандартного приветствия. И, подобно джентльмену, мягко обхватил мои холодные пальцы своими теплыми, пока я спускалась по ступенькам.
– И что дальше?
Я остановилась напротив парня, спрятала руки в карманы дутой куртки и заглянула Вадиму в глаза.
– Постараюсь стать для тебя хорошим мальчиком. Не обещаю, что сразу получится, но и ты, Алёнушка, тоже давай мне послабления. И себе, – он окинул меня беглым оценивающим взглядом. – Нельзя быть такой серьёзной в нашем возрасте. Когда ещё, если не сейчас, творить всякую дичь.
– Не знаю, – повела я плечами, лишь на секунду сделав вид, что задумалась. – Например, никогда?
– Алён, – лицо Вадима сделалось серьёзным. А сам он подошёл чуть ближе, нарушая личное пространство. Они с Одинцовым сговорились, что ли, сегодня? – Это всего лишь переписка. Не нужно воспринимать её буквально. Воспринимай её как инструмент для обоюдного поднятия настроения. Прикольно же начиналось.
Если быть честной с самой собой, то начало нашей ночной переписки действительно вышло неплохим. По крайней мере, отвлекающим. Если не воспринимать Колесникова как клоуна и забыть о маске, которую он демонстрирует в универе, то, в некотором роде, парень он неплохой.
– Ладно, – кивнула я согласно. – Начало было неплохим, но…
– Да, блин! – выдохнул Колесников сокрушенно и поднял взгляд в небо, кажется, для того, чтобы выяснить за что ему всё это.
– Но… – акцентировала я. – Ко мне сегодня подходила твоя подружка.
– Какая? – нахмурился парень.
– Которая вещи мои в бассейне стирала.
Я не собиралась утаивать сей факт и выгораживать какую-либо из сторон. Зачем мне молча проглатывать чужие необоснованные претензии, которые, кстати, разумнее было бы направить не мне, а бровастому яблоку раздора в красной куртке, что стоял напротив.
– Твою мать! – тихо выругался Вадим и черты его лица стали жёстче. Острый взгляд впился в моё лицо, чтобы считать эмоции. – И что она хотела?
– Это же очевидно – тебя, – фыркнула я, поведя бровью. – Надеюсь, ты не при ней выяснял сегодня ночью, в чём я?
– Я не кручу с несколькими девчонками сразу. У меня есть принципы и плохая память на имена… Маша, – деланно возмутился Вадим и тут же рассмеялся, получив от меня тычок по рёбрам. – Шучу. Насчёт имени, а не насчёт муток. У меня с ней с прошлого года ничего нет.
– Так, может, ты ей об этом скажешь? В моих планах на этот год чужая ревность не значится.
– Ты её испугалась?
– Похоже, чтобы мне сейчас страшно?
– Честно говоря, от твоего настроя немного страшно мне.
– Расслабься, максимум, что я могу с тобой сделать – оттаскать за брови.
– А вот сейчас обидно, – Вадим состроил комично грустную рожицу и, сделав из пальцев «козу», уверенным движением пригладил сразу обе брови, которыми затем поиграл для меня.
Нас обходили другие студенты, а Колесников, не стесняясь, строил мне глазки.
– Ладно, короче. Мне пора, – улыбнулась я парню. Улыбаться ему с каждым разом казалось всё легче. Возможно, всё дело в запасе шоколадных плиток в моем шкафу.
– Алён, – Колесников поймал меня за локоть. Снова дежавю. И снова я будто почуяла запах скошенной травы, коей пах Одинцов. – Спишемся вечером? Прокатимся? – кивнул он в сторону своей машины.
– Боюсь, на сегодняшний вечер у тебя другие планы, Колесников, – теперь уже кивнула я, но в сторону крыльца, на которое вышла Милана и компания. Кутаясь в стёганное пальто и пронизывающего ветра, она буквально пронзила нас стервозно-острым взглядом с верхней ступеньки крыльца.
– Я разберусь. Рано не засыпай, Алёнушка. Я напишу, – едва заметно подмигнул он мне, а затем обратил будто специально заготовленный злой взгляд на Милану. – Подойди, – рыкнул он ей совершенно не своим голосом, когда я направилась в сторону автобусной остановки.
Глава 19
В квартире оказалось подозрительно тихо. Но желания выяснять причину у меня не было.
Тишина – верный признак того, что не стоит её нарушать, копаясь в истоках.
Я тихо сняла верхнюю одежду, разулась, подцепила кончиками пальцев лямку рюкзака и зашла в свою комнату.
– О, привет, – улыбнулась мне Катя, сидящая на моей постели с учебником литературы в руках.
– Привет, – ответила я тихо и повесила рюкзак на спинку стула. – А ты чего у меня?
– Просто, – хмыкнула Катя. У шкафа я сняла водолазку, от которой уже невыносимо чесалась шея. Надела вместо неё свободную футболку, джинсы быстро сменила на домашние штаны – старые спортивные.
– А где все?
Я плюхнулась рядом с сестрой на постель, подперла ладонью тяжёлую голову и заглянула в учебник. Катя читала большой детский стих.
– На чей-то день рождения ушли. Поругались сначала из-за чего-то, а потом ушли.
Ясно из-за чего они поругались. Мама в гостях и при гостях не пьёт. Играет роль приличной дамы, которая в жизни и капли в рот не брала.
Будто люди не знают, как она иногда по-черному пьёт.
– Тебе этот стих выучить нужно? – кивнула я на страницы учебника.
– Ага. Но я уже почти выучила его. Проверишь?
– Конечно. Давай.
Я взяла учебник, откинулась с ним на спину, а Катя села напротив, поджав ноги под себя. Несколько секунд задумчиво глядела в потолок, а затем начала рассказывать стих. Иногда запиналась, но тут же исправлялась, стоило мне нарочито шокированным её ошибкой взглядом с опаской выглянуть из-за учебника.
Сестрёнка хихикала, улыбалась, возвращала своему лицу серьёзность, но рассказала стих до конца.
– Я ещё вот тут подучу, – забрала она у меня учебник.
– Подучи. Завтра точно пятёрку поставят.
Я отдала сестре учебник, а она, закрыв, прижала его к груди и легла ко мне под бок. Положила голову на плечо и тяжело и громко вздохнула. Я неосознанно повторила за ней.
Глядя в потолок, нащупала одну из тонких косичек сестры и стала задумчиво крутить её между пальцами.
– Ты не кушала, – произнесла тихо Катя.
– Не хочется.
– Мама там макароны с тушёнкой сварила.
– Вкусно?
– Мне не понравилось.
– Ммм, – протянула я в ответ.
– Может, пиццу постряпаем? Только для нас. Мама с папой сегодня будут вкусные салатики есть. Давай, и мы с тобой что-нибудь только для себя приготовим. Я там, кстати, колбасу и сыр в холодильнике спрятала.
Я тихо хохотнула.
– И где ты их спрятала в холодильнике?
– Положила в пакетики и убрала в ящик под морковку.
– Да ты крутая, – хмыкнула я удивленно. – А я бы никогда не догадалась туда спрятать.
– Ага, а-то если не спрятать, папа всё сожрёт! – цокнула Катя возмущенно. – Сколько раз уже просила оставить мне колбасу для бутербродов, а он всегда съедал её. Пойдём готовить?
