Марат Русланович Мурзабеков "Даруль Китаб. Книга II. Метафизика"

Продолжение первой книги, повествующее об истории трансформации идеи о метафизическом основании реальности в идею атеизма и нигилизма. Рассматриваются доводы и аргументы разных сторон. Теория и практика аргументации. Как работает пропаганда и манипулятивные практики с сознанием человека.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 28.09.2024


Так, в 1994 году на юго-востоке Турции был открыт уникальный храмовый комплекс, который условно назвали «Гёбекли-Тепе» (Пузатый холм), занимающий довольно значительную территорию, площадью примерно 8 гектар, возможно и больше, поскольку к 2020 году раскопки произведены лишь на 15 %. Примечательно то, что это совершенно искусственный курган, то есть люди пользовались всем этим какое-то время, а потом сами же его и засыпали.

Работы начинались под руководством немецкого археолога Клауса Шмидта, они ведутся до сих пор и, судя по всему, будут продолжаться ещё не один год.

Это уникальное и самое древнее культовое сооружение, из того что нам известно, которое было построено в конце «последней ледниковой эпохи», примерно 12 000 лет назад, то есть 10 000 лет до новой эры – в самом начале эпохи неолита, согласно официальной науки.

Это было время ураганного изменения климата. Обнаруженные строения намного старше Египетских пирамид, Стоунхенджа и любых других известных нам памятников древности. Гёбекли-Тепе не меняет научный взгляд на историю человечества, но вносит в неё очень важную главу, в которой прослеживается переход человечества от примитивного выживания к осознанию себя самих, от инстинктов – к разумной жизни и социализации, переход от собирательства к производству.

Интересно то, что Гёбекли-Тепе расположен практически в самом центре так называемого «плодородного полумесяца» – территории, обозначенной таким образом американским археологом Джеймсом Генри Брэстедом ещё в 1906 году. Место удивительно точно подготовленное «незримой рукой» для проживания людей больше 12 000 лет назад, где климатические условия и экосистема, «по счастливому совпадению», собрали всех животных, которые можно было одомашнить. Например в Южной Америке, с её очень богатой историей, тем не менее за все эти тысячелетия удалось приручить только «ламу». Поэтому именно здесь, на территории «плодородного полумесяца» мы находим останки большинства древних городов.

Но, всё-таки Гёбекли-Тепе это не простое поселение, а именно храмовый комплекс с главным святилищем поцентру, в обрамлении ещё нескольких оккультных сооружений и далее, вокруг множество построек различного назначения, включая жилища людей. Здания, стены, другие предметы расположены друг над другом. По такому принципу в последующем будут строиться города Древнего мира.

Все полученные данные тщательно исследуются специалистами и уже сейчас позволяют сделать вывод о том, что это было очень значимое культовое сооружение, где проводились различные ритуальные обряды под эгидой сформированного уже на тот момент духовенства. Объекты нужно было содержать, чистить, убирать, достраивать, ухаживать за их территорией. У священнослужителей были свои помощники, слуги, адепты. Сюда стекались люди со всей округи, некоторые из которых селились неподалёку, чтобы быть поближе к почитаемому месту. То есть сегодня можно вполне обоснованно предположить, что первые поселения человека возникали не по принципу бытового, территориального конформизма, а в стремлении быть поближе к местам «трансцендентной силы».

Человек не искал лёгкой жизни. Учёные подсчитали, что для того чтобы вырубить одну из каменных глыб и пронести её целый километр до места расположения храма, понадобилось бы не менее пятисот человек.

Гёбекли-Тепе – бесподобный архитектурный ансамбль, мегалитическое сооружение в виде овала, где помещения удивительным образом построены в виде кругов, отделённых друг от друга прямоугольными стенами с резными колоннами. Человек заходил в святилище, проходил мимо колонн и, двигаясь по кругу, попадал в центральный зал. Внутри окружностей расположены скульптуры и барельефы с изображением животных, человека, человеческих ладоней и сцен охоты. Особый фон сопровождает изображения «быка», который указывает на него, как на объект особого почитания. Что он олицетворял для тех людей наука пока не может ответить определённо, но явно некую эзотерическую силу. В последующем мы увидим этот культ практически во всех теистических традициях, наблюдая своего рода эманацию этой мистики от Гёбекли-Тепе по всему миру, включая «Алиса» в Древнем Египте, «Критского быка» в античной Греции, и наконец, Нанди в древних цивилизациях долины Инда.

Примечательно, что в середине главного храма установлены два очень больших Т-образных столба, на которых изображены человеческие ладони, пальцы, предметы одежды. Каждый из этих мегалитов примерно 3 метра в высоту, при это большинство учёных отчётливо видят в них скульптуры мужчины и женщины, которых народ Гёбекли-Тепе невероятно возносил и почитал, и кто знает, возможно так они символизировали первого пророка Адама и его супругу Хаву, тем более что согласно исламской традиции это было примерно то самое место, где наши прародители встретились уже будучи на земле.

На территории комплекса найдены керамические инструменты, орудия труда, скульптуры человека, животных, некоторые из которых уже представлены под верховенством людей. Есть и пока непонятные рисунки, но в этих изображениях совершенно очевидно видны сочетания различных мотивов, которые выглядят как иллюстрированный рассказы, можно сказать первые «комиксы».

Подобных аналогов нет в мире, поэтому не с чем сравнивать эту находку.

В чём же всё-таки новый виток осмысления истории человечества, порождённый Гёбекли-Тепе?!

Напомню, что согласно официальной науки, это всё ещё было время «раннего неолита», когда охотники и собиратели вели кочевой образ жизни. У них не было сколь ни будь значимых орудий и инструментов, в личном арсенале было только то, что необходимо для жизни, их когнитивные способности также были предельно ограничены. Только-только закончился очередной ледниковый период, ещё идут глобальные изменения климата, и вот эти люди, по каким-то причинам собираются все вместе, поселяются на одной строго определённой территории и возводят совершенно неутилитарное строение, сложнейшей даже по нынешним меркам архитектуры, то есть тратят огромные усилия, умственные, физические, имущественные и всё это ради того, чтобы соорудить строение, абсолютно бесполезное с материально-практической точки зрения. Перемещение огромных каменных глыб на большие расстояния, их шлифовка, установка, нанесение изображений, строительство помещений по специальным проектам и всё это ради какой-то эфемерной цели, разве это не должно быть странно, если постулировать человека того времени, как всё ещё примитивное утилитарное существо?!

Более того, эти люди демонстрируют удивительные интеллектуальные способности, способности к объединению и коммуникации, хотя они, согласно основной теории, должны были появиться много позже – после так называемой «экономической революции», которая, как предполагалось, и раскрыла весь когнитивный потенциал человека. Однако, на примере Гёбекли-Тепе мы видим, что задолго до возникновения «экономики» произошло рождение сознания, некая «духовная революция», когда кочевые охотники и рыболовы, почему-то консолидируются ради общей эзотерической цели.

Совершенно очевидно, что объединение вокруг религиозных культов и духовенства явилось первопричиной всеобщей интеграции. Люди получили возможность общаться, обмениваться знанием, опытом, «культурной» самоидентичностью. Это был первый «университет» в известной нам истории человечества. Первый интеллектуальный и социальный опыт, где люди, конгломерированные общими усилиями и общей идеей, привносили что-то своё, одни – новые семена для посевов, другие – орудия труда, посуду, одежду, кто-то приводил новых домашних животных… Совершенно очевидно, что охотники и собиратели раннего неолита уже умели строить, владели градостроительными пропорциями для мегалитических сооружений, довольно сложных, даже на современный взгляд. Они демонстрируют явно высокий интеграционный и технический уровень, без которого такой комплекс был бы невозможен. Строительство нужно было организовать, эффективно управлять им, попутно решать насущные проблемы довольно большой группы людей, разрешать их споры, конфликты, следить за порядком, они обогащали друг друга своим столь разным осознанием реальности и окружающего мира, и в центре всего этого – служение «трансцендентной силе».

По сути, Гёбекли-Тепе – первая социально-политическая модель, по которой человечество живёт до настоящего времени. Это был результат воплощения первого опыта коллективного мышления и взаимодействия, который потребовал от человека совершенно нового интеллектуального осмысления мира и себя в этом мире, и всё что сформировалось там, в последующем будет формировать всю историю человечества.

Таким образом, археологические данные указывают на то, что уже 12 000 лет назад, когда согласно науке, охотники и собиратели кочевали по земле, думая только о том чтобы выжить, уже были люди, объединённые в единое, прото-политическое сообщество, ради высшей и совершенно нематериальной цели. Это был первый университетский кластер, где знание, навыки опыт, ремесло консолидировались вокруг монументального архитектурного комплекса, соединяющего человека с «интеллигибельным миром».

Тем самым, новый поворот прогрессивной мысли современности заключается в том, что до последнего времени наука постулировала главный первопринцип – «экономика» предшествует «культуре», обобщённо имея ввиду религию, знания, идеи об иерархии, социальные связи и т.п. То есть «экономика», это некий базис, а «религия» – это её побочный продукт.

Однако новейшие исследования последних 150-ти лет, археологические открытия древних городов-поселений, таких например, как Чатал-Гуюк, Невалы-Чори и, конечно же Гёбекли-Тепе, переворачивают эту систему взглядов. Наука не стоит на месте. Археологические данные постоянно обновляются с невероятной скоростью, раскрывая новые грани теории происхождения и развития человечества, но уже сегодня мы отчётливо видим существование «трансцендентного» фактора внутри объективного познание материальной реальности. Экономика, политика, различные иерархии – всё это производные теологических идей, то есть вначале всё-таки эзотерика, а уж потом материализм.

Современная наука недвусмысленно показывает, что в революционных переходах человека от одной исторической стадии к другой, действовал приоритет «идей», причём это проявляется в самых разных формах – в архитектуре, в организации труда, в формировании коммуникативных связей. Изучая различные аспекты этой находки, Клаус Шмидт отмечает в своей книге, что скорее всего земледелие стало побочным эффектом служения религиозному культу, притом, что сам Шмидт всегда был очень осторожен в формулировках. То есть, в свете последних научных данных, можно с уверенностью предположить, что «аграрная революция» не была главной, определяющей целью человечества, а являлось сопутствующим продуктом религиозных практик, которые находились в центре социализации.

Мы подошли к постулированию новой формулы. В кратком тезисе она звучит так – «идея» предшествует «материальному». Именно связь с трансцендентным миром определяла жизнь людей в начале своего становления, именно на этой основе они формировали вокруг себя структуры физической реальности. И, как бы это не раздражало материалистов, но если они последовательны в своих принципах о незыблемости научных истин, то они должны признать, что именно связь с «незримым» являлась главным мотиватором человеческой цивилизации, или, как очень точно написал в своей книге современный немецкий археолог Герман Панцингер, религия – это «триггер нового времени».

Мистицизм, интеллигибельное, теистическое влияние на генезис «человечества» слишком явны и слишком значительны, чтобы быть простой выдумкой скучающих индивидов, свободных от земных хлопот.

Поклонение трансцендентной силе, с самого начало было главным определяющим фактором жизни людей. Мы констатируем время сплошного теизма, ибо они чувствовали присутствие «сверхъестественного» всей «кожей», все своей сущностью, причём их совершенно не надо было в этом убеждать, поскольку для них это была очевидная реальность. Они «видели» её, они «слышали» её, они всецело подчинялись её власти, поэтому человек никогда не предполагал…он твёрдо знал о существовании «Божественного», также как мы убеждены в реальности воздуха, воды, планет и галактик.

Разница была лишь в том, что одна часть людей верила и, хвала АЛЛАХУ, верит до сих пор только в одну единственную, могущественную Силу, которая управляет всем сущим, поэтому эта религия в различной литературе называется «единобожием», «монотеизм», а в последнем Божественном Откровении просто и ёмко – «ислам», название которое вбирает в себя все каноны веры во Всемогущего Творца, собранные за всю многовековую историю человечества. Другие же убеждены в существовании нескольких трансцендентных сил, каждая из которых ведает своими вопросами мироздания и является носителем власти строго определённой, конкретной направленности. Эти силы представлены различными «богами», «духами», «идолами», звёздами и планетами, и определяются понятиями «многобожие», «язычество», «идолопоклонство» или одним общим термином «политеизм».

Как бы там ни было, испокон веков, с теми или иными особенностями, при тех или иных религиозных воззрениях и ритуалах, человек находился в устойчивой теистической убеждённости сотворения его самого и всего, что его окружает. Мысль об отсутствии «бога» у него даже не возникала, поскольку была чуждой и неестественной, как если бы человек, продрогший на зимнем морозе, вдруг усомнился в существовании холода.

Однако, примерно с VII века до новой эры, в древнегреческом сообществе стали появляться люди с особым складом ума, которые начали задавать непривычные на тот момент вопросы. Нет! Это были убеждённые теисты и, также как и их предки, твёрдо знали о божественной природе мироздания. Будучи немногочисленной и «странноватой» группой интеллектуалов, которая так и останется немногочисленной по сей день, они не спрашивали, кто создал всё сущее, а спрашивали, на каких основаниях оно было создано?! Это было совершенно необычным вопрошанием, которое повернуло вектор познания человека на совершенно новый, рациональный, то есть разумный уровень осмысления миробытия. Следуя теории «осевого времени» Карла Ясперса, такие когнитивные вспышки человеческого сознания стали появляться по всему миру, примерно в одно и тоже время, возможно где-то чуть раньше, где-то чуть позже, но это было безусловно переломным моментом в развитии человеческого мышления.

Так появилась «любовь к мудрости». Так появились первые мыслители нового времени. Так началось зарождение абсолютно нового – «научного» мышления.

Не имея современных технологических возможностей, посредством своих мозгов и благословения Всевышнего, новым вопрошанием, стремлением и когнитивным усердием, они начали изучать и объяснять людям картину мира со всей её богатой, непревзойдённой палитрой красок, теней, тонов и полутонов. Оказалось, что в сознании человека имеется специальный инструмент, посредством которого сущность человеческой природы и того, что его окружает, познаваема на совершенно новом, рациональном уровне мышления – «разум», высшая форма мысли, которая рождает внутри человека «знание», с помощью которого мы и создаём реальность.

Через творения познать их творца. Через познание самого себя, познать высшие смыслы и формы бытия – произошёл важный перелом в осмыслении природы Целого, метафизическое естество которого оставалась неоспоримым. Этим особым мышлением философы стремились объяснить «человека» и «Вселенную», пытаясь постичь мудрость и замысел той великой созидающей силы, которая создала всё вокруг, наблюдая, исследуя, открывая всё новые и новые горизонты мироздания.

Так, постепенно эзотерика присутствия «сверхъестественного», неосмысленная до той поры по своей природе и ощущаемая только на уровне чувств и интуиций, стала открываться человеку в форме наивысшей убеждённости – в форме знания, которое, как оказалось и приносит долгожданное успокоение тому внутреннему «Я», которое на протяжении веков толкало людей к поиску ответов. Мифологическая картина мира, составленная творческими фантазиями поэтов, стала уступать место разумному, умозрительному концепту восприятия сути вещей и законов Вселенной. Пифагор выдвинул идею о числовой сущности мира, движение и взаимодействие элементов осуществляется благодаря особому музыкально-математическому устройству макрокосмоса. В этом направлении, параллельно рождается «атомизм» Левкиппа. Платон был убеждён в существовании незримого, вечного и неизменного «интеллигибельного мира» – мира идей и смыслов, который и есть подлинная реальность, воплощённая на земле в физических проекциях материальной действительности. Аристотель, указывал на присутствие в каждой вещи «энтелехии», некой внутренней силы, энергии, ведущей эту вещь к той цели и к тому результату, ради которой она была создана, при этом «первой энтелехией» он называл «душу» человека. Именно у древнегреческих мудрецов, впервые, звучит идея о человеке, как о «микрокосме» – уменьшенной копии Вселенной (макрокосмоса).

Все эти и многие другие великие мыслители во многом по-разному объясняли этот мир. Они спорили, опровергали, аргументировали, выдвигали новые идеи, но их объединяла одна общая убеждённость – убеждённость в существовании незримого, могущественного Истока, где-то там, на краю небес, из которого всё проистекает. Великая созидающая сила, которая управляет макрокосмосом, устанавливает законы существования, движения, взаимодействия и угасания, но самое главное – она определяет смыслы и природу вещей, имея ввиду все вещи, предметы, элементы и явления, включая самого человека.

Каждое вновь приобретённое знание открывало дорогу к новым открытиям. Вопрошание перестаёт быть хаотичным и становится более системным, мысли преобразуются в «гипотезы», разрабатывается и внедрятся строгая методология проводимых исследований. Так философия становится глобальной «наукой», главная задача которой – объяснить мир, постичь высшие идеи и смыслы на основе строгой, упорядоченной системы познания, выведенной Аристотелем в структуру «логического» мышления. Поэтому обязательным требованием к занятию философией в античных школах было изучение арифметики, астрономии, геометрии, стереометрии и теории музыки, поскольку именно посредством этих наук философы приобретали столь необходимые навыки точного, последовательного, логического мышления. Недаром над входом в академию Платона, до самого её закрытия, весело приветствие: «Не геометр, да не войдёт».

Человек всё больше и больше начинает смотреть на мир умозрительным, то есть рациональным взглядом. Разум, как неотъемлемая часть внутренней, невидимой человеческой природы, становится ключом, открывающим неизменные законы и смыслы миробытия, но самое главное «разум» заменяет собой «первобытный страх», в качестве главной причины почитания незримого Великого. Беспорядочная, неосмысленная вера в «сверхъестественное», хаотично блуждающая в человеке, приобретает самую устойчивую свою форму и становится основанием нашего уникального, всегда индивидуального «сознания».

Диапазон знаний о естестве вещей неизменно расширялся. Возникали новые, более сложные вопросы, новые сферы исследования, теории, гипотезы. Мир вокруг и его законы природы становятся для человека всё более многомерными, наука «философия» постепенно стала структурироваться на отдельные области познания. Так, в IV веке до новой эры Аристотель впервые составил классификацию наук, пока ещё внутри философии, выстраивая некую иерархию и условно разделяя их на три группы. Теоретические науки, ведают самыми важными сферами познания, во главе которой стоит «Первая философия» или по-другому «Теологическая философия» – наука о смыслах, затем «Вторая философия» – физика и замыкает эту тройку «Математика». К практическим наукам он относит этику, политику и экономику, к поэтическим (творческим) – риторику и поэтику. Аристотель пишет несколько трактатов, посвящённых изучению животного мира и мира растений, всё это соединяется в единый интеллектуальный вектор когнитивного формирования человеческого сознания и уже римский философ Сенека в I веке впервые употребляет термин «натурфилософия», характеризуя область естественно-научного знания о природе. Её главная задача виделась в постижении фундаментальных законов многообразия окружающего мира и законов взаимодействия его структур в единстве Целого. Натурфилософия, в генезисе естественных наук, с самого начала своего сублимирования внутри общей философии, являлась очень важным звеном в познании целостной, единой картины природы, позволяющим сложить многообразие её форм и элементов в общую палитру мироздания.

Примерно на таком интеллектуальном фарватере античная наука встретила совершенно новое и уникальное идеологическое явление для тогдашнего Средиземноморского субконтинента – христианство. И произошёл этот первый момент «неузнования», который привёл к тому, что уже в VI веке первый христианский император Римской империи Юстиниан издаёт указ о закрытии на территории страны всех философских школ, как «рассадников» языческого культа, чуждого христианской доктрине. Много трудов уничтожается, философы подвергаются гонениям, некоторые греческие мыслители, в свою очередь, пишут трактаты, осуждающие новое теологическое учение. Это было очень трудном и не самым позитивным, началом последующей многовековой, неразрывной дружбы между философией и христианством, но это рукопожатие наступит потом, а пока две формы единого идеологического воззрения на мир встречают друг друга с открытой враждебностью и неприятием, и здесь важно, хотя бы коротко, обозначить социально-политический контекст, на фоне которого происходило становление будущего Западного мира.

В четвёртом столетии Европа – это всё ещё, побольней части, всесильная и могущественная Римская империя. Более трети населения Земли рождалось и умирало под властью цезаря и этот век был ознаменован несколькими очень важными событиями. В 313 году император Константин принимает «Миланский эдикт» о веротерпимости и, после долгих десятилетий убийств и гонений, фактически узаконивает христианство. Примерно с этого времени, церковное духовенство, как символ и как законодатель христианского догматического канона, начинает приобретать широкое повсеместное влияние при всяческой поддержки государства. По всей территории, словно из тени, появляются различные христианские общины. Новая религия очень быстро становится единым идеологическим концептом в социальной жизни, в политике, образовании, искусстве, смещая со всех площадок устойчивую, многовековую «власть богов», но «боги» не собиралась так просто сдаваться.

Современный американский историк, профессор Питер Браун провёл очень серьёзное исследование времён позднеримской античности и в своей книге «Сокровище в небе» описывает IV век, как время очень серьёзных интеллектуальных и политических «столкновений» в самых высших аристократических кругах. Сенатор, консул, очень авторитетный римский аристократ Симмах, которого называют «последним поборником язычества», человек отменных качеств и отменного нрава, как о нём отзывались современники, возглавил партию радетелей «религии предков» и направил императору Валентиниану II петицию, в которой напомнил ему о «гневе богов» за разрушение храмов и потребовал вернуть в здание сената «алтарь Победы», а также восстановить целый ряд языческих обрядов. Миланский епископ Амвросий, который пользовался немалым влиянием на римских властителей, незамедлительно отреагировал на это прошение и в своём письме убедил цезаря этого не делать, указав, что Бог уже явил себя миру через «Святое Откровение» и что угрозы порождения голода и болезней, о которых пишет Симмах, абсурдны, ибо Господь не наказывает, а наоборот поощряет отказ от того, что Ему не угодно. Сенатор проиграл эту идеологическую схватку, и уже буквально через несколько лет другой римский император Феодосий, под влиянием всё того же Амвросия, принял несколько очень важных эдиктов, которые так и войдут в историческую ретроспективу – «Феодосийские указы», согласно которым Христианство становилось единственной легитимной религией. С 380 года все языческие культы и ритуалы на территории империи официально запрещены. Разрушены храм «Весты», храм «Аполлона» в Дельфах, Александрийский храм и другие культовые сооружения эллинской эпохи. Всё, что так или иначе было связано с «заблудшей верой» безжалостно искоренялось всеми доступными способами, а нарушение запретов жестоко каралось.

Именно тогда, на самом старте рождения новой мировой религии, с ней произошла одна удивительная метаморфоза, которую условно можно назвать «трансформация Веры».

Да! С «тяжёлыми боями», но римляне всё-таки отказались от своего многовекового язычества, разрушили свои древние храмы, алтари, базилики, разбили идолов, но сама традиция, сам дух многобожия, который питался их душами сотни лет, оказался не так прост и, встречая монотеистическое учение Иисуса своей беззаветной тоской по Апполону и Юпитеру, они не смогли принять его в аутентичном виде, а просто поменяли одних идолов на других, тогда как Церковь, не будучи к этому слишком строга, приняла и узаконила подобную компиляцию.

Это не римляне стали христианами, это христианство стало «римским».

Оно провозгласило «триединство» Создателя, присвоило Иисусу статус «Бога» и установило в молебнах его изваяние в образе мученика, умирающего на распятье. Оно установило в церквях картины и статуи для богослужений, провозгласило культ «заступников» и обладателей особой божьей милости, учредило специальные обряды и литургии, посвящённые разным «святым». Пацифистам новая вера предложила лозунг «Бог – есть Любовь». Странникам более жёстких методов социализации подарила изречение Иисуса «Не думайте, что я принёс мир на землю, не мир я принёс, но меч». Этот принцип синхронизации с разноликим миром провозгласил апостол Павел в Первом Послании к Коринфянам (9:19-23): «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести…».

В коллективной работе Джеймса Хьюстона и нескольких авторитетных учёных под названием «История христианства в свете современных знаний», опубликованной в Глазго (Великобритания), в 1929 году авторы отмечают:

«Язычеству пришёл конец. Однако оно полностью уничтожено не было, а проникло в души людей, и всё многобожие продолжилось под названием христианства и его прикрытием. Те, кто избавился от своих прежних божеств и героев, вместо них взяли одного из мучеников, придали ему божественные качества, создали его образ. Таким образом, язычество и поклонение идолам перешло на этих мучеников. Этот век не успел закончиться, как поклонение мученикам и святым угодникам охватило их. Таким образом, сложилась новая идеология, в соответствии с которой святые обладали божественными качествами. Тем самым, эти угодники стали посредниками между Богом и человеком. Языческие праздники приобрели новые названия так, что через 400 лет после рождества Христова старый праздник, посвященный богу Солнца, стал днём рождения Христа»

И пусть не обижаются на меня наши братья-христиане, но стоит признать … это уже не было Христианство Мессии … это было христианство апостола Павла, установленное царственной волей Константина и Вселенскими соборами под патронатом римских императоров.

В 395 году, через 15 лет, после смерти Феодосия, Римская империя разделяется на две самостоятельные территории: Западную и Восточную (Византию) со столицей в Константинополе, каждую из которых возглавляют его сыновья.

А дальше происходит удивительная вещь.

На фоне расцвета Восточно-римской империи, особенно во времена императора Юстиниана, Западная её часть начинает стремительно увядать совершенно непонятно почему. До настоящего времени историки спорят и выдвигают массу гипотез о причинах её упадка, звучат самые разные версии, но факт остаётся фактом – былое величие Рима начинает меркнуть буквально год от года. В 410 году, после нескольких попыток, «Вечный город» захватывает вождь германских племён Аларих, падение и разграбление от рук «варваров» происходит ещё несколько раз в течение последующих десятилетий и уже ко времени восшествия на трон последнего императора, совсем юного Августа, который правил всего 10 месяцев, Римская империя уже была на грани исчезновения. В 476 году Август был свергнут, императорская власть прекратила своё существование, как и прекратила своё существование сама, некогда могущественная, Римская империя.

С этого момента Западная Европа разделяется на мелкие разнородные государственные образования и в течении последующих 20-и лет на руинах империи образуется несколько «варварских» государств, где центральное место сначала занимало франкское государство, возглавляемое королём Хлодвигом, который под влиянием своей жены Клотильды, ортодоксальной христианки, отказывается от язычества и принимает крещение, а спустя буквально несколько лет инициативу перехватывает вождь остготов во главе с Теодорихом, который в 493 году завоёвывает Рим и всю Италию.

Королевство Теодориха было самым «римским» из всех «варварских» государств. В течение 30 лет он успешно правил огромной территорией, простиравшейся от Атлантики до Дуная. Будучи очарованным красотой «Вечного города», германский правитель решил восстановить его былое величие. Следуя древней традиции, он оставляет Сенат в качестве одного из самых значимых органов управления, авторитет сенаторов по-прежнему чрезвычайно важен. Кроме того, будучи христианином-арианцем он объявил указ о всеобщей религиозной веротерпимости. В результате, помимо строительства новых церквей, активно восстанавливается архитектурный стиль Римской империи, реконструируются древние храмы, в городах северной Италии заново отстраиваются римские бани, виадуки, знаменитые римские колонны. Одновременно со строительством арианского собора «Святой Анастасии» и ещё трёх церквей, Теодорих отдаёт приказ восстановить «Базилику Геркулеса» и установить статую античного героя. Некоторое время его главным советником был Северин Боэций, философ и христианский богослов, которого называли «последним римским аристократом». Потомок знатного рода, он удивительным образом сочетал в себе образ римлянина времён высокой традиции с его особой ментальностью, характером, сочетанием стоицизма и чувства собственного достоинства и, одновременно, являл собой дыхание совершенно новой культуры, основанной на христианском гуманизме и преданности идеи беззаветного служения Богу. Сейчас имя Боэция мало кто помнит, хотя он написал несколько ярких схоластических трактатов. Его работу под названием «Утешение философией» очень хорошо знали исламские фальсафы времён Халифата, а в Европе это был один из главных интеллектуальных бестселлеров вплоть до XVI века. Под влиянием Боэция и дочери Амаласунтхи, король Теодорих берёт под своё покровительство науки и искусство. Он собирает учёных, всячески их поддерживает невзирая на религиозные воззрения и, хотя этот период продлился совсем недолго, казалось, что хаос повсеместного «варварства», фатальных разрушительных процессов и энтропии человеческого сознания, будет остановлен посредством соединения философии, как науки о мироздании, и канонического христианства, как идеи всеобщего единения на основе высших, Божественных универсалий. Но на тот момент этого не произошло, хотя эпизодические попытки первых схоластов синхронизировать эти две идеологии в унитарный, системный проект предпринимались и, в отдельных случаях, довольно успешно. В конце концов, именно их усилиями из «языческой» философии в церковный канон вошла «геоцентрическая модель» Вселенной, как единственно верное прочтение акта Божественного творения физического мира.

Однако в целом, две формы мировоззрения не только не соединились, но и встретили друг друга с открытой нетерпимостью, если не сказать враждебностью и здесь нельзя обвинять в этом одну или другую сторону, скорее это было неизбежно.

На период начала своего воцарения в Европе, главной проблемой с которой столкнулось христианское духовенство, это повальный, испепеляющий хаос в умах и в сознании людей. К концу V века римская аристократия полностью уничтожена в ходе постоянных войн, заговоров и кровопролитий. Новая социально-политическая элита, как образец всеобщих морально-нравственных принципов, ещё не сформировалась и церковь оказалась фактически один на один с «толпой», лишённой осознания истинного, то есть монотеистического смысла бытия, заслонённого разнородным «языческим» культом, где доброта, милосердие и терпимость являлись позорной, непозволительной слабостью. Нужно было разрушить этот укоренившийся стереотип, объединив людей вокруг незыблемых, вечных и непреложных Истин о добре и зле, а для этого, прежде всего, необходимо было искоренить из их сознания, то что не позволяло это сделать – тяжёлый, но необходимый этап гуманизации общества, с которого и началась современная либеральная Европа. Поэтому базовая модель канонического христианства, установленная церковью на тот период, в основном была направлена на борьбу с традицией так называемого «служения богам», всё ещё сильной и крайне агрессивной. Но, так уж получилось, что все носители прогрессивной мысли в то время, учёные – математики, астрономы, философы, все они были представителями того самого языческого культа, причём многие их них встретили христианство, мягко говоря, с нескрываемым подозрением. Церковь пока ещё не понимала, как сохранить монополию на толкование Истины, одновременно признавая, что эта Истина, в частности о законах мироздания, может исходить и от поборников «многобожия». И только на основе опыта арабо-мусульманских учёных, фальсафов и мутакаллимов, средневековая Европа времён XIII и более поздних веков получила науку в контексте монотеизма в виде единого гносеологического корпуса.

Именно на таком социально-политическом фоне, примерно с V века на территории протозападного мира начинают стремительно доминировать каноны совершенно нововой религии, которая стала обосновывать высшую цель человеческого бытия, посредством ценностных ориентиров, единых абсолютно для всех и для каждого. Так христианство фактически объединило Европу, не дав ей уничтожить саму себя, после сокрушительного падения римской цивилизации. Богословскими эдиктами церковь устанавливала нравственные и морально-этические нормы жизни и социализации людей. Несмотря на неограниченную власть королей, теперь только «святой престол» определял, что есть «хорошо», а что «плохо» на поприще политики, искусства, социальной жизни, трактуя эти сакральные категории на основе своего понимания заветов Иисуса Христа. Главным смыслом «земного пути» человека провозглашается неукоснительное служение Богу и его церкви. Этот фундаментальный принцип стал формировать сознание европейца того времени и определять весь его уклад, включая поведенческие нормативы, род занятий, выбор цели и постановку задач, поэтому любые решения, принимаемые в рамках своего собственного, субъективного бытия, должны были соотносится с правилами и канонами, установленными иерархией церковнослужителей во главе с Папой Римским, чья воля и чьи указы «непогрешимы», а потому должны строго и неукоснительно исполняться всеми. Вопросы торговли, женитьбы, наследования, поселения в той или иной местности, вопросы войны и мира, все санкционировались священниками определённого уровня, которые соотносили действия своей паствы с положениями церковного устава и это был очень важный позитивный опыт воспитания нового человека, для которого ключевыми понятиями становятся дисциплина, благотворчество, смирение, сопереживание, добрососедство. Страх не перед правителем, а перед Божьим гневом постепенно становится главным мотиватором порядка и самонастроя. Так христианство принесло в Европу то, что в последующем стало основой европейской ментальности, ретранслированной на весь Западный мир. Именно тогда зародилось понимание свободы, равенства, братства, всеобщего блага, укрепился стоический принцип «служения долгу», словом всё то, что легло в основу современного «либертанства», со знаменем которого его адепты утверждают культ «человека» и его естественных прав, невежественно отвергая при этом их сакральную основу, и клянут те далёкие столетия своей истории, как нечто постыдное и недостойное.

Однако с самого начала своей гегемонии, церковь, обращённая к широким массам населения, столкнулась ещё с одной очень важной и трудной проблемой – повальной безграмотностью своей паствы. Подавляющее большинство людей не только ничего не знали о мире, а попросту не умели ни читать, ни писать. Всё, что интересовало простого средневекового европейца, проснувшегося рано утром – как дожить до следующего утра?! Нужно было поднимать людей со дна невежества, поэтому многому приходилось учить, что называется «с азов». Проповедуя и отвечая на вопросы, воспитывая и побуждая к богоугодным поступкам в духе христианской морали, духовенство выполняло очень важную миссию относительно «человека» и его бытия, но попутно ему пришлось заняться делом, к которому оно оказалась совершенно не готово – им пришлось объяснять этот мир, с точки зрения его физического устройства, при этом большинство христианских богословов считали совершенно неважным следовать по пути научных исследований, анализа и логического осмысления, а опираться исключительно на интерпретацию библейского писания, собранного воедино и дошедшего к IV веку посредством длинной, хаотичной цыпочки передатчиков, некоторые из которых даже не знали кто был предыдущим источником полученного текста. Вопросы относительно структуры Вселенной оказались почти нетронутыми, поскольку объяснение физической реальности не было приоритетной задачей составителей христианского канона, а те немногочисленные библейские повествования о механизме сотворённости мира были слишком неопределённы и допускали различные интуитивные толкования.

Философия, как наука объясняющая мир как раз с этих позиций, с её ставкой на рациональное мышление, подчинённое строгой логике и аргументации, считалась богохульной и чуждой «вере Христа», ибо исходила от язычников и не опиралось на «слово божье», поэтому главным основанием знания о природе вещей было не рациональное суждение, а «руководительство святого духа и божье вдохновение». Но, уже с первых времён, некоторые теологи совершают попытку «примерить» эллинскую философию с христианской ортодоксией, соединяя их в одно целое и, пытаясь тем самым показать, общность и однородность двух идеологических учений. Пока такие схоластические усилия очень эпизодичны и бессистемны, но первым глобальным шагом в этом направлении было предложение «Аристотелевско-Птолемеевской» или «Геоцентрической» теории картины мира, согласно которой Земля является центром Вселенной, она неподвижна и вокруг неё по идеально круглой орбите вращаются все остальные небесные светила, включая Солнце и планеты. На тот момент это было вполне убедительное, внятное научное утверждение о структуре мироздания, которое всецело соответствовало догматической интерпретации «священных текстов» относительно данных вопросов, поэтому церковь поспешила установить его в степень незыблемой истины, отказ или отклонение от которой признавался «ересью».

Геоцентрическая теория структуры Вселенной, по сути, стала первой интеллектуальной площадкой, на которой сошлись наука и теология, и которая показала саму возможность такой интеграции.

Она вошла в общеевропейский научный канон в качестве непререкаемой истины и оставалась таковой вплоть до XVI века, пока не была поставлена под очень серьёзное сомнение, а последующие учёные и вовсе доказали её абсолютную несостоятельность. Такое нередко происходит в науке, одни гипотезы сменяют другие, даже самые устойчивые научные выводы постоянно уточняются, корректируются, изменяются, а некоторые признаются ложными, но именно падение «геоцентрической» модели Вселенной, оказалось не только важным интеллектуальным «прозрением», но послужило достаточным поводом и началом к этому многовековому, трагическому противостоянию церкви и науки, на полях которого родилось и окрепло одно из самых пагубных социальных явлений человечества – «атеизм».

Однако стоит отметить ещё один фактор, который очень серьёзно повлиял на становление будущей Европы.

Возникновение монашеских орденов.

Уже в начале времён среди христиан появляются люди, которые решают посветить всю свою жизнь и все свои силы служению Богу, полагая за образец подражания в этой цели жизнь и святость Иисуса Христа. В последующем они стали объединятся в небольшие общины, давая при этом три обета … обет целомудрия, обет послушания и обет бедности.

Как институт, монашество возникло примерно в IV веке и его первой артерией была река Нил и Египет, который в то время был ещё Римской империей. Покидая города и благоустроенную жизнь, первые отшельники уходили в пустыню подальше от мирской суеты, и один из них был Антоний Великий (IV век), который, судя по древним текстам, прожил больше 100 лет, причём в пустыню он ушёл ещё 20 летним молодым человеком. Он почти ничего не ел, жил на подаяния и мог умереть в любой момент. Этот человек вошёл не только в историю христианства, но и запечатлелся в различных образах европейской живописи, поэзии, литературы.

Примерно в это же самое время, на восточном берегу Нила, неподалёку от города Фивы отставной римский солдат по имени Пахомий учреждает сообщество таких монахов, считая совместное служение Богу наиболее возвышенным действом, поскольку так «братья» смогут поддерживать друг другу, давать друг другу примеры богобоязненности, собираясь все вместе для бесед и обсуждений. Пахомий разрабатывает устав, то есть правила жизни монахов в одной общине. По этому образцу «монастыри» стали очень быстро разрастаться, сначала по территории Египта, а потом и за его пределы в Палестину, Сирию и дальше в Европу.

Это были люди совершенно из разных социальных слоёв. Среди них было немало офицеров, аристократов, бывших землевладельцев, представителей лучших родов – очень образованные люди, которые читали книги, записывали и создавали различные учения о миробытие.

Со временем возникают отдельные монашеские общины, «ордена» каждый из которых провозглашает особый приоритет служения Богу. Вообще, словосочетание «ordo regularis» в латинской традиции означает «правила, порядок». Они задаются основателем ордена и утверждаются Папой Римским. К XIII веку на территории Европы учреждаются несколько таких орденов, один из которых «орден доминиканцев».

В литературе их часто называют «отцами» современной демократии, поскольку вся структура этого монашеского сообщества строилась на избирательных процедурах сверху донизу, от викариев до генерала ордена.

Некая смешанная система была у «францисканцев», полуреспубликанская, полумонархическая. И, наконец, прямо противоположный иерархический принцип действовал в более позднем ордене «иезуитов», где устанавливался жесточайший тоталитаризм армейского стиля, в котором глава ордена избирается пожизненно и осуществляет руководство всеми структурными звеньями сообщества, неукоснительно подчинённые его наставлениям.

Это были ордена с абсолютно разными типами организации, но уже с первых времён своего возникновения они начинают буквально «пропитывать» своим каноническим опытом светскую и политическую жизнь Европы.

В начале VI века, неподалёку от Рима монах Бенедикт создаёт орден, который станет первой христианской общиной такого рода на территории континента. В центре служения «бенедиктинцев» был интеллектуальный и физический труд … больше физический. Именно они запечатлели образ «работающего монаха», в качестве главного символа Раннего Средневековья. Это были отшельники, которые жили вне городов, подальше от мирской и светской жизни, постепенно организуясь в небольшие общины. В, конце концов, бенедиктинцы стали укрупняться, пока не перешли в монастыри и аббатства, к которым примыкали большие земельные наделы. Как известно, земля в то время считалась главным финансовым активом, и её щедро предоставляли в дар монахам короли, императоры и прочие вельможи.

В бенедиктинском монастыре обязательно присутствует школа, где обучают семи свободным искусствам. Здесь же переписывают древние рукописи и манускрипты, собирают летописи и различные трактаты. Это же аббатство обеспечивало пропитанием весь бедный люд в округе, поскольку в монастырях создавались запасы продовольствия и во времена засухи, военных конфликтов и иных катаклизмов, люди могли получить помощь из запасников ордена. В этих же монастырях совершается ещё одна важная вещь – ведутся хроники событий и всё, что мы знаем о Европе того времени, как правило было записано именно здесь.

Таким образом, бенедиктинцы были не только поборниками христианской догматики, но и ведали образованием, экономикой, вели учёт и описывали всё происходящее. Они были исторической памятью будущего Западного мира, строили дороги и мосты, создавали архитектурные стили. По образцу их творческой и инженерной мысли возводились каменные здания, соборы, что обуславливает возникновение очень многих ремёсел и логистики. Романская и готическая архитектура, воссозданная бенедиктинцами, привела с собой каменщиков, плотников, художников и скульпторов. Создаются первые сложные технические механизмы, в частности, чтобы поднимать на большую высоту камни, оконные стёкла и витражи.

Монахи овладели навыком осушения болот, они строят громадную по тем временам инфраструктуру и здесь же организуют всевозможные ярмарки, чем составляют немалое влияние на экономику региона.

Бенедиктинцы – это модель всего Западного общества в будущем. Потом эти «ноу-хау» будут расходится по всем странам и внедряться в разные сферы светской жизни, формируя самобытность новой Европейской традиции. Управление, экономика, культура, образование, ремёсла, эстетика и архитектура – всё это подарили будущему Западному миру те, кого спустя всего несколько веков, этот мир «окрестит» образцом варварства и невежества.

Так, с VI по XIII век все монашеские ордена, это версии «бенедиктинцев».

Однако в XIII веке возникает совершенно новый тип монашеских сообществ. Мир меняется, строятся новые города, население становится более активным и любознательным, всё больше растёт влияние тех или иных социально-политических сил. Появляются, так называемые «народные проповедники», которые несут в массы искажённый христианский канон, зачастую совсем не для христианских целей. Поэтому среди людей духовных спонтанно возникает необходимость проповедовать, что называется, «на улицах», не сковывая себя жизнью в каком-то конкретном монастыре. Эти монахи шли в народ, источая свою вероубеждённость, лишая при этом себя постоянного места жительства и считая своим домом тень дерева или стог сена. В этих сложных условиях рождаются, так называемые, «нищенствующие» ордена, чьи послушники ведут суровый образ жизни, живут подаянием и вообще не имеют никакой собственности.

Так возникают «доминиканцы», чьё учение становится крайне привлекательным и буквально сразу завоёвывают поддержку и сердца людей. Примерно с середины XIII века доминиканцы приходят в университеты, преподают философию, богословие, становятся учителями и переводчиками. Среди ярких представителей этого ордена Альберт Великий, Фома Аквинский, Мейстер Экхарт. Словом доминиканцы, это прежде всего учёные, интеллектуалы и проповедники.

В свою очередь «францисканцы» возникают немного из другого импульса. Однажды молодой человек по имени Франциск гулял в окрестностях своего родного города Ассизы (Италия) и вдруг увидел прокажённого. Он почувствовал ужасный запах разлагающегося тела, увидел перед собой изуродованное болезнью лицо и испугался настолько, что захотел убежать, но остановился и сказал себе, что это не по христиански, ведь несмотря ни на что, это наш брат и нуждается в утешении. Молодой Франциск преодолел свой страх, подошёл к больному, дал ему монету и поцеловал. После этого он организовал группу единомышленников, которая должна была ухаживать за прокажёнными, промывая их язвы и всячески облегчая их страдания. Очень быстро у них появилось много последователей и уже через 10 лет это сообщество насчитывало несколько тысяч человек.

Учреждая свой орден в 1209 году и утверждая его у Папы, Франциск установил главной целью своего послушания – сострадание, сочувствие и служение всему живому, не только людям, но и зверям и птицам. Поэтому, если доминиканцы, это прежде всего вдохновение и интеллектуальный полёт мысли, то францисканцы, это чувственность и сопереживание, хотя среди них будут великолепные философы, учёные, математики, логики, как например Уильям Оккам, который по общему признанию, своим трактатом о логике превзошёл всё, что было написано на эту тему до него, и всё что будет написано после него. Францисканцы будут основывать школы, строить храмы и соборы, но главный мотив их становления – служение Богу, опекая всех нуждающихся, бедных, больных и, что немаловажно, опекая природу. Поэтому и сегодня их можно часто встретить в детских приютах, в больницах для бедных и домах престарелых. Самого Франциска можно было часто застать в разговорах с птицами, деревьями, рекой, к которым он обращался не иначе, как «братья» и «сёстры», и говорил с ними, как с людьми. Он проповедовал даже змеям, а видя на дороге червя, останавливался и убирал его в сторону. Первое произведение итальянской литературы считается переведённый с латыни «гимн» Франциска, в котором он воспевает весь мир и восхваляет Господа «за сестру Луну, за брата ветер, за сестру воду и за брата огня, за сестру нашу землю и за сестру смерть телесную, которую никто из живущих не сможет избежать».

Они открывают совершенно новый вектор монотеистической философии, ставя на первое место не разум, а волю. Для доминиканцев основа человеческого бытия, это «интеллект». В разуме мы поклоняемся Богу, стремимся к нему, в разуме мы принимаем решения строгой последовательностью своих доводов и аргументов. Францисканцы же строят ещё более тонкую систему мышления, используя для этого математическую логику и считая, что в основании мира лежит «свобода». Человек, это существо, одарённое Великим Творцом могущественной силой – волей к созиданию и разрушению. Господь научил людей создавать этот мир, подобно тому, как это делает Он сам, но мы же можем разрушить его в один момент, и лишь любовь и милосердие Создателя защищает нас от этого шага. Поэтому они видели в основании Божественного замысла глобальный проект жизни, в котором главный герой – свободный человек. И, поскольку это так, мы должны подходить к понятию «необходимость» только на уровне логики и математики, а изучать мир следует по пути гипотетического познания, исследуя, наблюдая, разрабатывая всевозможные прочтения мира, через теории и гипотезы. Именно францисканцы начинают развивать эмпирические науки, например, одним из первых крупных эмпириков и инженеров был монах-францисканец Роджер Бэкон, который вынашивал планы создания самодвижущихся машин и самолётов.

Таким образом, францисканство – это движение воли, свободы, чувственности и переживаний, а также эзотерической связи с окружающим миром, с воздухом, Солнцем, деревьями, животными и птицами.

Монахи всех этих орденов уважали и почтенно относились друг к другу, но в то же время не упускали возможности подшутить над атрибутами и ментальными качествами своих «братьев». Доминиканцы посмеивались над францисканцами, францисканцы над доминиканцами, но самые ироничные выпады и те и другие допускали в сторону «иезуитов».

Это был особый монашеский орден, учреждённый в XVI веке, под девизом «Ad majorem Dei gloriam» (К большей славе Бога). Основателем ордена был военный, получивший ранение в войне с Францией, Игнатий Лойола, который находясь на лечении, прочитал несколько аскетических трактатов и пережил озарение. Он сам решает служить Богу, «помогая душам», и для этих целей, оправившись от полученных ран, он переезжает в Париж и собирает вокруг себя небольшую группу единомышленников. Спустя некоторое время, на Монмартре они дают три обета – в служении, бедности и целомудрии.

В 1540 году устав ордена был утверждён Папой. Главной своей задачей монахи видели не только в «помощи душам», но и в борьбе с Реформацией, то есть со всё нарастающим протестантским движением. Орден иезуитов представлял собой сообщество с очень жёсткой, почти армейской дисциплиной. Возглавлял его генерал ордена, который назначался пожизненно, и одно из самых ярких их достижений, это создание крупнейшей системы образования по всему миру. Среди их выпускников такие исторические личности, как Декарт, Лопе де Вега, Монтескьё, Хичкок и десятки других имён. Принцип осмысления миробытия у иезуитов состоял в одновременном развитии интеллектуального и чувственного прочтения Вселенной. Для этих целей были основаны «коллегии», которые уже к XVII веку насчитывали более шести сотен. Обязательными к освоению были сначала философия, а потом богословие. Для обучения детей сакральным истинам, они придумали школьный театр, где разыгрывались различные сюжеты, воспевающие культ добродетели и благочестия. Недаром именно эти школы выпустили такое количество драматургов и деятелей искусства.

Ещё одно важное влияние ордена в Европейскую культуру проходило через внешнюю атрибутику, проведением очень красивых, помпезных шествий, парадов, созданием великолепной плафонной росписи. Они внесли значительный вклад в искусство «барокко», где строгое математическое соотношение граней в качестве каркаса обрамляло неподражаемый художественный стиль.

Иногда в литературе иезуитов называют «католическим спецназом». Творчество, науки, философское мышление, всё это эманировалось во внешний мир, но внутри орден мало чем отличался от какого-нибудь воинского формирования.

Первые 2 года для послушников было «временем испытаний». Очень нелёгкий период, который определял готовность и преданность общему делу. После этого 3 года философского образования, 2 года практики, 4-5 лет богословия, затем снова 1 год «испытаний», получение статуса «профессора» и четвёртый обет на верность Папе. Таким образом иезуиты тратят на своё становление довольно значительное время, чтобы быть готовым к своей миссии в любой точке планеты.

На сегодняшний день у ордена 8 астрономических обсерваторий, 17 географических институтов, множество научных центров и 53 университета по всему миру. Уже с XVI века в своих образовательных стандартах особое внимание они уделяют математике и естественным наукам, одновременно с нацелом на развитие творческого потенциала человека, поэтому среди них было немало астрономов и биологов, художников и музыкантов.

Хосе де Акоста (ум. 1600 г.), географ, натуралист, исследовал Южную Америку, занимался метеорологией, физикой изучал различные иероглифы и написал книгу о природе Нового Света.

Христофор Клавиус (ум. 1612 г.), астроном и математик, главный разработчик «григорианского календаря», воспитал целую плеяду замечательных физиков.

Маттео Риччи (ум. 1610 г.), математик, астроном, картограф, 30 лет прожил в Китае. У иезуитов была специальная мнемотехника запоминания, поэтому он очень быстро выучил китайский язык и в 1602 году, по просьбе императора, составил первую географическую карту Китая. Кроме того, он перевёл на китайский язык «Эпиктета», «Эзопа», и «Начала» геометрии Евклида.

Однако к XVIII веку эти монахи приобрели такую значимость и авторитет, что стали вызывать откровенное раздражение светской знати. На протяжении долгого времени они были духовными наставниками известных дворянских фамилий, полководцев и даже королевских семей. Иезуиты были вхожи в самые высшие аристократические круги и во многом являлись носителями различных дворцовых тайн и закулисных интриг. Поэтому всё чаще в них стали видеть политическую угрозу. Очень быстро их стали запрещать во всех Европейских странах, причём гонения на монахов усиливались с каждым годом. Повсеместно им грозило преследование и расправа, так что к концу XVIII века в рядах «католического спецназа» оставалось всего несколько десятков человек. Фактически их спас Российский император Павел I, который взял орден под своё покровительство. Так, находясь на грани исчезновения, с начала XIX века иезуиты вновь стали постепенно возрождаться.

В правилах Игнатия Лойолы, среди прочих главных действий, записано следующее: «1.Благодарить Господа за полученные благодеяния. 2.Просить благодать для познания своих грехов и очищения от них. 3.Требовать отчёта от своей души, сначала в мыслях, затем в словах и наконец в действиях, рассматривая по порядку истёкшее время или же отдельные действия, от момента пробуждения до настоящего испытания совести».

Они считали, что «помогать душам», значит помочь человеку увидеть себя изнутри, оценить себя, чтобы открыться навстречу Богу и подготовиться к возвращению в Его Царство. Но познать себя, увидеть своё предназначение невозможно без духовного руководства.

Французский журналист Андре Фроссар так описывал этих монахов: «Иезуиты преодолевали океаны, пересекали Индию, переходили Гималаи, отправлялись в Китай и Японию, оставляя за собой иезуита-брамина в жёлтой одежде, который был больше брамин, чем сами брамины. Здесь иезуит-йога, превосходящий йога в аскетических дисциплинах. В другом месте иезуит – заведующий протокольным отделом и служащий примером японского этикета для приближённых японского императора. Иезуит открывает Миссисипи и проплывает до Великих озёр. И не ищите того, кто дольше всех занимал пост председателя императорской математической комиссии в Китае. Конечно иезуит».

Говорят, что сегодня требования к статусу этого монашеского послушания существенно облегчились, потому что, как оказалось, современные претенденты уже не могут пройти те условия служения, которые предъявлялись в XVI веке.

История оказалась несправедлива к этим христианским общинам средних веков. Образ «монаха» сегодня, это образ такого бездельника, который не занимается ничем серьёзным, а только повторяет свои «мантры», при этом втайне совсем не чужд усладам мирской жизни. Конечно, мы не будем излишне идеализировать эту тему и отметим, что среди них были и есть очень разные люди, как и среди любых других сообществ. В ранние времена своего образования, в монашество шло немало молодых людей и девушек совсем не по призванию, а элементарно чтобы выжить и спастись от голодной смерти. Были лицемеры, были карьеристы, были люди нечестия и сегодня кто-то не выдерживает влияния разлагающей силы зла, и являет собой примеры страшной мерзости, которые потом тщательно «обмусоливаются» в медийном пространстве. Но даже окунувшись лишь поверхностно в историю событий тех далёких времён, можно убедиться, что именно монашеские ордена создавали Европу на всех главных её уровнях. Именно эти отшельники, посветившие свою жизнь беспрерывному подвигу, задали такую высокую планку морали и осуждения, и в самые тяжёлые времена являли собой образец мужества, стойкости, терпимости, человеколюбия и просвещения. Они создавали философию нового времени, создавали науку и искусство. Своим примером они предлагали различные формы социально-политического общежития, технологии, строительство, архитектурные стили, школы, университеты, всё это принесли Западному миру монашеские ордена. Их наследие составлялось двумя важными аспектами жизни. С одной стороны, это традиционализм и служение христианским канонам, но с другой, это постоянное обращение к внешнему миру и постоянный поиск новой духовности, в условиях скоротечно меняющейся реальности.

Сегодня монахи всё больше ощущают себя чужеродными в современном мире, который не хочет гореть этим огнём, а стремиться побыстрее сбросить с себя многовековые «байки» о сакральности миробытия. В публичных беседах они всё чаще проявляют себя, как скептики и говорят о том, что призвание уходит. Ещё 2-3 поколения и духовные идеалы служения, аскетизма, самопожертвования и эстетики пройдут, а сами монахи превратятся в музейный экспонат. Ведь, с точки зрения современного человека, лишить себя радости жизни ради какой-то эфемерной идеи, как минимум, глупо, а помогать людям можно и без «религиозного фанатизма». Сегодня всё труднее понять, что значит испытать такие муки совести, после которых прежний, «нормальный» человек больше не может существовать. Он словно умирает, а в его теле рождается совершенно другой, «ненормальный» человек с настолько обострённым ощущением людского зла, что теперь для него есть только один путь, защищать и охранять эти хрустальные, сверхтонкие, метафизические настройки Вселенной, без которых человечество погибнет. Другого он для себя не мыслит, и этой высшей цели он посвящает всего себя без остатка. Разве можно найти смысл жизни более величественный, чем этот?!

В нашем мусульманском сообществе мы знаем о монахах ещё меньше, повторяя, как «мантру» одно и тоже … они переусердствовали, они берут себе других покровителей помимо АЛЛАХА и служат заблуждению о богоподобии Исы и о «троичности» Бога. У меня нет цели расставлять плюсы и минусы. Наши религиозные противоречия хорошо известны и об этом сказано немало. Но мы считаем достаточным знать только о наших разногласия, тогда как сам АЛЛАХ указывает нам, что среди них есть разные люди и есть те, которые являются Его любимцами, обозначая для нас пример их образа жизни, отрешения от мирского и преданности в послушании и служении Его высокой воле. Они названы в Священном Коране, как «те, кому было даровано знание прежде», и когда им читают Откровения, «их глаза переполняются слезами … они падают ниц, касаясь земли своими подбородками и рыдая. И это приумножает их смирение».

Кроме того, не стоит забывать, ещё один очень важный провиденциальный факт – именно христианских монахов Всемогущий Господь избрал предвестниками ислама, и эти истории хорошо известны. Когда пророку было 12 лет, его дядя Абу Талиб взял его с собой со своим торговым караваном в Сирию. По пути следования, в местечке под названием Бусра, они проходили мимо монастыря, в котором жил христианский монах по имени Бахира.

Это был отшельник, который жил предельно аскетическим образом жизни и довольствовался только самым необходимым. Простая одежда, чрезвычайно простая еда, но судя по всему, он много времени посвящал изучению сакральных текстов, потому что увидев среди караванщиков этого юношу, он крайне заинтересовался им. Встретившись с Абу Талибом, Бахира задал ему несколько вопросов, и то, что он услышал и увидел очень обрадовало его. Сначала дядя будущего пророка слукавил и сказал, что это его сын, но монах насторожился и сказал, что этого не может быть и что этот юноша не может быть его сыном, он может быть только сиротой. Тут пришло время удивляться Абу Талибу и он признался, что это действительно его племянник и что он действительно сирота. Тогда Бахира возвестил ему о будущей великой роли этого юноши в истории мира и что Господь избрал его для ниспослания последнего Откровения ко всему человечеству. Он посоветовал всячески оберегать и заботиться о нём, что Абу Талиб и делал до конца своих дней.

Спустя 28 лет после этих событий, находясь в уединении в пещере Хира, к пророку явился ангел Джибриль и передал первое откровение: «Читай, во имя Господа твоего…». Посланник Всевышнего сначала испугался и убежал домой. Он рассказал о случившемся своей жене Хадидже, которая сразу поняла кто сможет разъяснить произошедшее, и она повела его к своему двоюродному брату, несторианскому монаху Вараке ибн Науфаль. Пророк рассказал обо всём, что случилось и именно Варака, христианский отшельник, возвестил ему о великой посланнической миссии и сказал: «Очень жаль, что я слишком стар и уже не буду рядом с тобой, чтобы защищать тебя от опасности и изгнания, ибо все посланники Бога проходили через самые суровые испытания». Это важнейший провиденциальный эпизод в истории ислама, который сам по себе, многому нас учит.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом