Радмар повёл Лис к одной из крутых лестниц, которые поднимались к квадратной башне с покатой крышей. Спереди пыхтели Полоз и Арбо. Последний пару раз обернулся и посмотрел на сцепленные руки сестры и Крысолова. Кажется, даже фыркнул, но сделал это тихо. Почти вежливо.
«Ничего, ему придётся смириться», – подумал Ладаим.
Сам же Мальд напоминал осиное гнездо. Улицы города-крепости оказались такими узкими, что на них едва ли разъедутся две повозки. Крысолов то и дело бился плечами о спешащих навстречу прохожих. Те будто и не замечали столкновения.
А ещё в Мальде было даже более шумно, чем в Люведенне. Стучали наковальни кузнецов и молотки плотников, скрежетали пилы, топали копыта лошадей, перед которыми толпа расходилась, превращаясь в густой поток людей по обе стороны от всадника. Над городом разносился звон колокола с собора, походившего на ещё одну сторожевую башню с толстым шпилем. В таком гаме и горожанам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
Свободнее стало, лишь когда Радмар увёл отряд в ещё более узкий проход, который упирался в северную стену. Целью их похода стало двухэтажное здание из мелкого камня с деревянной мансардой. Два стяга спускались вдоль его стен и обрамляли вход. На одном был изображён бутон красных роз на белом поле, на другом – шестиконечная звезда поверх серебристого полотна.
Радмар велел остальным ждать чуть поодаль, а сам поднялся на низкое крыльцо вместе с Каламадом. Они постучали в двустворчатую дверь из тёмного, почти бордового дерева и долго шептались с пухлым мужичком с длинными седыми бакенбардами. Наконец, командир рыцарей махнул остальным, приглашая их внутрь.
Представительство ордена Мальны оказалось местом тёмным и довольно непримечательным. Ладаим ожидал увидеть хотя бы подобие Купеческого подворья Басселя, но Лисьему взору предстали скудно освещённые залы с облупившейся белой краской на стенах и продавленными половицами. Радмар направился мимо узкой лестницы, перилам которой не хватало нескольких выломанных стоек, и завёл гостей в одну из дальних комнат. Окон в ней было, так что рыцари прихватили из коридора пару факелов.
– Вот и наша оружейная, – безрадостно сказал командир рыцарей. – Что скажете?
Лисы молчали.
– Ладно, можете не скромничать, – рассмеялся Каламад. – Вот она, любовь королевы Агаты. Раньше у нас был особняк во внешнем городе, а теперь довольствуемся этой конурой.
– Хотите сказать, она забрала особняк у рыцарского ордена? – хмыкнул Хлыст. – И царь Анорский не против?
Рыцари хмуро зыркнули на Инелая, но промолчали.
Ладаим же изучил помещение, едва сдерживая вздохи. Оружейная ордена в Мальде представляла собой такое же нагромождение ящиков, как и их склад под Крестедией. Никаких стеллажей или витрин с доспехами, которые Крысолов представлял, когда думал о Бассельском замке. Лисий Приют – и тот больше походил на твердыню рыцарей.
– Налетайте, господа, – Радмар приказал солдатам вскрыть несколько ящиков и с ухмылкой посмотрел на Лис. – И дамы, конечно же.
Калач первым нырнул в ящик и извлёк короткую булаву с железными шипами. Он подкинул её, перехватил двумя руками и рассёк воздух новым оружием. Полоз и Хлыст достали по одинаковому короткому мечу с глубоким стоком для крови по всему лезвию и простыми ножнами из необработанной кожи.
Ладаим окинул взглядом всё разнообразие рыцарского арсенала, сводившееся ко всё тем же мечам, булавам и секирам с длинными рукоятями.
– Я бы предпочёл кинжал, – промолвил Крысолов.
– Кинжал? – сквозь грубый смешок переспросил Каламад. – Может, стилет ещё попросишь?
– Ага, или булавку, – худощавый Рексель чуть не выронил факел, пока смеялся.
– А что, есть стилеты? – Хлыст оторвался от изучения нового меча.
– Странные вы наёмники, – исподлобья сказал Радмар. – Мы не кошельки резать идём, чтобы кинжалы прятать под плащами. Берите что-нибудь толковое уже, пока я сам не раздал на своё усмотрение.
Ладаим вздохнул и выбрал такой же меч, как у Хлыста и Полоза. В отличие от секиры и булавы, с таким оружием он был знаком, хоть и считал его слишком громоздким. Грубая рукоять теребила ткань перчатки и вырывала из неё нитки. Сам меч клонился вперёд под тяжестью лезвия. Ладаим вздохнул ещё раз.
– А жрецу и жене ничего не дашь? – спросил Радмар.
– Они не обучены, – буркнул в ответ Крысолов.
– Нехорошо, – зацокал Авгор. – Жён беречь надо. Вдруг, что случится, а тебя рядом не будет?
Ладаим как раз направил меч в ножны, но решил повременить, когда лезвие наполовину скрылось.
– Такого не случится, – сказал он. – Я не допущу.
Спиной он почувствовал короткое прикосновение. Это Ним благодарно опустила ладонь на его лопатку.
– Мне бы такую уверенность, – тихо, даже грустно произнёс Радмар, глядя на пламя одного из факелов.
– Мужики, без обид, но мы на задание поехали или будем языками друг другу уши чесать? – спросил Калач, приплясывая у выхода из оружейной. – Давайте делом займёмся.
Радмар кивнул и велел всем следовать за ним, в зал собраний. Хотя, с «залом» он погорячился. Лисы оказались в комнате, которая своим убранством и размерами не затмила бы и добротную бассельскую таверну. Шкафы по двум сторонам, овальный стол с дырявой картой – в самом центре. Зато здесь были окна – целых два, пусть в разбитое стекло одного из них и задувал морозный ветер.
Поверх истрёпанного полотна был изображён Хемелен. Такой, каким Крысолов и представлял его по рассказам других. Словно лист магнолии, он вырастал из северо-западной оконечности озера Миларад и вдавался в воду у стыка двух морей – Упирова и Силизанда. Картограф заботливо перенёс все рукава Хемеленского Трезубца. Равада шла длинным, непрерывным штрихом через середину королевства. Ширину Беледы же художник явно приукрасил, но извилистое русло изобразил весьма точно.
Крысолов решил, что эта северная речка слабо походила на полноценную границу королевства: размах её вод явно уступал той же Сальмене, а, судя по торчащим у побережья валунам, к осени её можно будет перейти и вброд. Если Алледан захочет войти на земли Хемелена, Беледа не станет преградой. Раз этого ещё не случилось, соседскому королевству эта местность попросту была неинтересна.
– Итак, караван, который мы ищем, в последний раз видели здесь, – начал Радмар.
Палец командира навис над жирной кляксой с подписью «Мальд» у изгиба Беледы. Судя по всему, на карте были отмечены все мало-мальски важные поселения, и к северу от Мальда их плотность заметно падала.
– Дальше их путь лежал по Дороге Ардекая, – теперь Радмар следовал за тонкой прерывистой линией, которая упиралась в море. – Там, у порта Грандаль, сейчас строится новая крепость для королевских солдат. Учитывая размер каравана и тяжёлый груз, комендант ждал его в течение пяти дней после прохода через Мальд. Но комендант Гадран – человек понимающий, осторожный. Он выждал не пять, не десять, а пятнадцать дней, чтобы отправить птицу на остров Истабаль. Хотя последний караван был ещё осенью, так что комендант явно потакает своим лодырям-строителям. Лорд Бримм предпочёл бы, чтобы Гадран зачесался чуть раньше, но спасибо ему и на том, что не стал сразу поднимать на уши Крестедию.
– Что был за груз? – спросил Хлыст. Его взгляд метался между рыцарями и плотно закрытыми шкафами.
– Думаю, воитель Квиллар всё подробно объяснил, – ответил Каламад, нахмурив блестящий лоб.
– Хочу услышать всё снова, – настаивал Инелай, теперь глядя прямо в глаза высоченному рыцарю.
– В этом есть смысл, – добавил Ладаим, не отрываясь от карты. – Вдруг, мы найдём обломки или часть груза? Так мы поймём, что след верный.
– Наёмник, ещё и следопыт, – недобро фыркнул Кресед. – Мы же с вами будем. Если что интересное заметим, дадим знать.
– Да брось, Кресед, – одёрнул подопечного Радмар. – Груз был обычный. Три телеги с камнем, одна – с древесиной, ещё две – с оружием и доспехами. Всё, что нужно крепости в такое время.
– В какое время? – не понял Инелай.
– Что вам теперь не ясно? – угрюмо уточнил Каламад.
– Вы опять говорите, что время какое-то не такое, – пояснил Полоз. – То лорд Бримм скажет, что на севере неспокойно, то вы сами. Что там происходит-то?
– Господа, это всё тонкости внутренних дел Хемелена. Вам это ни к чему, – Радмар поднял обе ладони. – Как и то, почему мы занимаемся постройкой крепостей вместо Её Величества, пока она отнимает наши представительства.
– Отнюдь, – Хлыст расставил руки поверх карты и получил грозные взгляды рыцарей в ответ. – Мы должны понимать, к чему готовиться. Кто наш враг?
– Вы наёмники, – исподлобья напомнил Кресед. – Ваша задача – отыскать караван и доложить нам. Всё. Дальше мы разберёмся. А врагом пусть будет тот, кто помешает вам найти наш груз.
– Даже если его решила присвоить королева Агата? – Крысолов озвучил свои туманные, но всё ощутимые опасения. – Ну, как она присвоила ваше представительство.
– В этом грузе были клинки из кузни Анора, собственность царя, – выцедил Радмар.
– Если его захватила королева, то всё окажется даже проще, – добавил Каламад. – Она получит на свою голову целый светозарный поход, которого чудом избежала её бабка после Восстания Роз.
Крысолов отвернулся от карты и ухмыльнулся. Угроза была серьёзная. Светозарные походы собирал сам царь Анорский, направляя рыцарей на войну во имя Далёкой Звезды. Ну, или интересов его собственного престола. Ладаим с трудом мог представить, что Небесное Царство объявит войну одному из своих королевств из-за двух повозок с оружием, раз уж и целое представительство не стало поводом для такого. Но и исключать подобных решений не стоит. Такое случается, если наречь человека из плоти и крови посланником божественной воли. Крысолов немало разузнал об истории Западных Королевств и выяснил, что иногда Далёкая Звезда говорила на языке мелочных обид и человеческой жадности.
– Мы пойдём вдоль Дороги Ардекая, осмотрим поселения по пути, – Радмар убедился, что все замолкли, и продолжил. – Не думаю, что нам повстречаются какие-то враги, о которых вы талдычите.
– Будем верить, – настороженно произнёс Хлыст и тихо зашептал. – А что ещё делать, раз вы не сознаётесь?
– Верить – это главное, – оценил Радмар с ухмылкой. – Если сам не веришь, то и в тебя никто не поверит. А в вас верит сам лорд Бримм.
– Вера – это здорово, не спорю, – Полоз тоже показал свой оскал. – Когда выступаем?
– Значит так, господа, – командир рыцарей выпятил грудь и заложил руки за спину. – Скоро на соборе пробьёт колокол – это дневная смена караула стен. Для нас же это будет означать, что лошади с припасами готовы у северных ворот. До этого времени я вам рекомендую прогуляться. Размять ноги и животы, как говорится. Мальд – городишко скверный, но кормят в местных кабаках хорошо. Только не пейте много в дорогу, а то из сёдел повалитесь.
– План отличный, – обрадовался Калач и шагнул к выходу. – Убью за горячую еду! Если надо, сам утку подстрелю!
– Вот вам немного местных денег, – Радмар бросил через стол звонкий мешочек с монетами. – Валбур, Лундир! Останьтесь на пару слов.
Тон командира подсказывал, что говорить с двумя подопечными он собирался наедине, так что все остальные поспешили прочь из ветхой обители ордена. Крысолов бросил ещё один взгляд на её стены, высохшие лозы плюща на которой были неотличимы от множественных трещин, и вдохнул воздух Мальда. Тот был холодным, и в нём явно чувствовался аромат копчёной рыбы.
Желудок тивалийца словно разбух и потянул за скрытые под кожей струны. Боль резанула живот, под языком выступила слюна. Крысолов заявил, что желает как следует отобедать, но присоединились к нему не все. Арбо кивнул на высокий храм в центральном квартале и с надеждой уставился на остальных. К удивлению Ладаима, компания рыжеволосому поклоннику Далёкой Звезды нашлась, и составил её Инелай.
Хлыст и Арбо свернули в короткий переулок, на другой стороне которого гудела толпа, но остальные путники предпочли остаться в стороне от шумного центра Мальда. К счастью, Полоз тут же обратил внимание товарищей на каменную таверну с необычной вывеской. На ней была изображена вытянутая рыба с длинным носом и волнистым гребнем, а назывался трактир «Мальдским Осётром».
– Странное имечко, – Дайбур встал у двери и почесал подбородок. – Кто такой этот осётр?
– Рыба, – пояснил Калач. – Ничего такая, приятная даже, если из неё эти гадкие чёрные шарики выскрести.
Ладаим шагнул в открытую Полозом дверь, придерживая Ним за талию. Кабаки, в которые он изредка наведывался днём, Крысолов всегда сравнивал с полем битвы. В них всегда было тихо, лишь редкие шёпоты нескольких гостей шелестели по углам. Но само место хранило следы недавнего буйства: липкие лужи на полу и столах, остатки неубранной с ночи утвари, лёгкий запах подкисших отходов.
«Мальдский Осётр» оказался не таким. Первым делом, Лисы попали в крошечную прихожую, но даже сквозь закрытую вторую дверь слышали бойкий гул посетителей. Их встретил низкорослый мужчина с пышными усами и на редкость широкими ладонями. Крысолов уже потянулся за доверенным ему кошельком с хемеленскими монетами, но оказалось, что привратник ждал не плату за вход.
– Оружие, – сипло произнёс мужчина. – Внутрь с оружием нельзя.
– Вот как? – удивился Полоз. – А коли Алледан нападёт?
Привратник таверны хохму не оценил и продолжил тянуть обе ладони, пока Ладаим, Дайбур и Граус не вложили в них своё оружие. Крысолов подивился, когда мужичок цепко обвил длинную кисть вокруг сразу двух мечей и упрятал их за свою неприметную стойку.
– Миленько, – вздохнула Ним, оказавшись в основном помещении.
Столов в «Осётре» было всего шесть, круглых и покрытых застарелыми пятнами. Четыре из них оказались заняты даже в такой ранний час. Внутри пахло кислым пивом, рыбой и дурманом. Лисы огляделись и выбрали единственный стол, у которого нашлось четыре табуретки с целыми ножками. Им пришлось протискиваться между высокой стойкой трактирщика, напоминавшей военную баррикаду, и шумной компанией из четверых выпивох. Те не обратили внимания на прошедших первыми Полоза и Калача, но тут же затихли, едва заметили Ладаима и Нималию.
– Хрена себе, – громко заявил румяный мужик лет сорока, ткнув локтем юного товарища со шрамом на лице. – Смотри, Хеннель, какое чудо. Южанин в нашем кабаке.
– Ладно хоть штаны надел, додумался! – добавил лысый выпивоха в просторном балахоне, и вся компания загоготала.
Ладаим ответил сощуренным взглядом и двинулся к своему столу.
– Они там что, охренели? – шепнула Ним ему на ухо. – Кого это они дикарём назвали?
Крысолов знал, что выглядел иначе, нежели большинство жителей Западных Королевств. Тивалийцы были смуглее, глаза их – более узкими и бессменно карими. Когда-то и предки местных были такими же: всё-таки альдеваррцы до последнего оставались соседями Тивалии по Старой Земле. Конечно, столетия жизни и смешения крови с бледными обитателями нового континента дали о себе знать. Кожа альдеваррцев посветлела, пусть и не стала такой же бледной, как у уроженцев Северного Дола, но ещё сильнее изменилось их мышление.
Ладаим привык к косым взглядам, хотя в Басселе они были не столь часты. Город лежал на важном торговом пути из Анора в Трисфолд, коим часто пользовались тивалийские проповедники и торговцы. Так было с тех пор, как их народ стал первым на Старой Земле, кому царский престол разрешил свободно вести дела в Западных Королевствах. Тех редких грубиянов, кто напоминал Крысолову о необычной внешности, он сам старался оправдать. Всё же тивалийцы были похожи и на годаранцев, память о жесткости которых, должно быть, навеки осталась в крови потомков альдеваррцев.
– Значится, без лошадей не обойдёмся, – жаловался тем временем Полоз, качая бритой головой. – Вся задница будет в мозолях.
– Тебе надо было попросить у Квиллара штаны с подкладкой под зад, – посоветовала Ним с ухмылкой.
– Точно, – поддакнул Калач. – Поджопной подкладкой.
– Не поможет, – Дайбур махнул рукой и отвернулся. – Вообще-то у меня очень тонкая и нежная кожа – это даже Грач в своё время сказал.
– Уверен, тебе и лошадь нежная достанется, – сказал Ладаим, вынырнув из собственных размышлений.
– А Химера боится лошадей, – вдруг заявила Нималия.
– Что, серьёзно? – Калач прыснул в кулак. – Прям так и сказал?
– Он, конечно, не сознается, но всегда ищет способ на лошадь не садиться.
– А ты чего о нём вспомнила? – Крысолов повернулся к девушке.
– Да, так, – Ним дёрнула плечами. – Вы и сами постоянно о нём вспоминаете. Чёрт подери, когда разносчики подойдут?
– Нет тут разносчиков, – произнёс Граус.
– Чего? – Нималия подняла рыжеватую бровь. – Это в каком кабаке нет разносчиков?
Ладаим чуть улыбнулся. Дети Бертольда с малых лет познали все премудрости того, как должны работать хорошие таверны.
– В хемеленском, Грибочек, – Калач запыхтел и вылез из-за стола. – Кинь мошну, Крысолов. Я со всем разберусь.
– Я помогу, – вызвался Полоз. – Тебе рук не хватит.
– Спорим, что хватит?
– Споры я люблю, но не когда на кону выпивка. Пойдём, Калач.
Лисы забрали выданные рыцарями деньги и ушли к стойке трактирщика мимо шумных грубиянов. Крысолов вдруг одёрнул себя. Лисы? Он не в первый раз поймал себя на том, что стал думать о Калаче, как об одном из Лис. Наверное, оно и немудрено, учитывая, сколько они пережили с побега из Басселя. Куда больше беспокоило его то, что так же он думал и о Нималии.
Нет, она не должна быть одними из них. Лисы страдают, Лисы умирают, а перед этим – убивают и сами.
– Хоть убей, не пойму, почему меня он Грибочком называет, а тебе прозвища не дал, – тихо возмущалась девушка, оглянувшись на Грауса через плечо.
– Я и так половину жизни с прозвищем живу, – грустно бросил Ладаим.
– Но почему ты Крысолов? – Ним наклонилась поближе к нему.
– Ты уже спрашивала, причём лет семь назад.
