– Думаешь? – Таня с сомнением покосилась на своего миллионерского питомца, который в данный момент с увлечением выковыривал козявку из носа. – План действий уже разработала?
– Буду брать своим обаянием, – мрачно ответила я.
Танька вздохнула, плюхнула на стол книжку – сто лучших способов соблазнить мужчину.
– Нет мне доверия твоим книгам. Сама же до сих пор не замужем…
– Так в книге как соблазнить, а не как замуж выйти. Ты ребёнка хочешь или фату?
– Фата у меня уже была.
– Вот! Главное правильно расставить приоритеты.
Я допила кофе в рекордные сроки и понеслась выгуливать своих собак. Гулять им придётся тоже недолго – к моменту выхода соседа я должна быть во всеоружии. И неважно в каком. Я должна сбивать с ног, но чтобы не в прямом смысле, как вчера. Главное помнить, что овуляция уже через четыре дня, мои часики тикают просто оглушая.
– Пожалуйста, – попросила я Таню. – Последи за соседским домом. Я не знаю, во сколько точно уезжает твой сосед, а нужно бы.
Солнце жарило, сирень пахла, на траве сохла роса. Я сидела и напряженно думала. Ни одного, даже самого завалящего плана в дурацкой голове. Я выгуляла своих питомцев, вернулась к Таньке.
– Ты решила здесь поселиться? – елейно просила она.
Я не ответила. Взяла книжку с целой сотней способов соблазнить мужчину и поднялась на третий этаж – следить. Через час поняла, что самое главное это супер сексуальное бельё, соблазняющая одежда и не менее раскрепощенное поведение. С последним у меня напряженка, зато я упорная. Ещё поняла, что сосед всегда уходит из дома после восьми. Причём за ним подъехала машина, но разглядеть я её не успела – проводила мысленную инвентаризацию своего нижнего белья. Ситуация выходила донельзя грустная, я даже пришла к выводу, что Стасик загулял именно от моей любви к удобным трусам.
– Ты меня покормишь?
Танька вздохнула и покормила. Я, чтобы подольститься покормила Тотошку, странно, но рот навстречу моей ложке он открывал, может, от удивления. Я тотчас же поняла, что я идеальная мать. По крайней мере, ребёнок не будет голодным.
Танькин день быль полностью подчинен нуждам ребёнка, я в него не вписывалась. Поэтому вернулась в свою Покровку, переоделась для выхода в люди и поехала в город. На автобусе это тридцать пять минут, ещё пятнадцать простояла на остановке. Цветы на коленях уже поблекли, но тем не менее привлекали повышенное внимание всех, противоположного пола в том числе. Мне даже подмигнули два раза.
Жаль, что один раз дедушка уже непригодного для моих целей возраста, а второй раз парень, за совращение которого я могла попасть в тюрьму. Восемнадцати ему явно не было, что, впрочем, не уменьшало боевого задора.
Автобусы в нашем городе ходили яркие и красивые, вместительные, новые, но Покровки это не касалось – сюда курсировали доисторические мамонты. Если ехать рано утром, то сесть просто фантастическое везение, так как люди на работу едут, на учёбу, а бабушки на рынок. Один раз я ехала по соседству с поросенком. Поросенок сидел в корзине смирно, вид имел самый прелестный – крошечные ушки, чистые бока, розовый пятачок, но к концу поездки нагадил. Вспоминать о том происшествии я не люблю. Теперь стараюсь ездить не в пиковое время.
Магазин белья к моему приезду уже открылся.
Если у Стаса и были какие-то плюсы, так это то, что он не позволял мне тратить свои деньги.
– Я в состоянии содержать свою женщину, – патетично заявлял он.
Я пожала плечами и послушно тратила его деньги – мне несложно. Поэтому, учитывая, что я работала, за четыре года нашего брака на моем счету скопилась приличная сумма. Часть оттуда я потратила, облагораживая почти заброшенный домик в деревне, а остальное фанатично берегла – стану матерью-одиночкой, ни одна копеечка лишней не будет.
Но теперь форс-мажор! Танина книжка открыла мне глаза – с моими трусами мне никогда не стать матерью! Нет, я, конечно, как и всякая любая женщина любила красивое и желательно дорогое белье. Но мои трусы и рядом не лежали с теми, из книжки. Поэтому я отправилась в магазин нижнего белья.
В магазине я краснела. По двум причинам. Первая – в рождённая скромность. Вторая – такая же врожденная бережливость. Стоили кусочки шёлка и кружев столько, что я могла бы месяц жить, шикуя.
– Ничего, – сказала я себе, – картошку посажу. Сэкономлю. Зря, что ли, у меня огород травой зарастает?
– Вы что-то спросили?
Навязчивый консультант маячила за моей спиной и вроде даже не моргала. Ради того, чтобы доказать ей, что трусы от кутюр мне по карману, я купила целых два недешёвых комплекта, наступив на горло своей жадности. Засунула пакетик в сумочку и отправилась отбывать дочерний долг – зайду к родителям, раз уж в город приехала.
Мои родители ещё совсем молоды. Папа только на пенсию вышел, мама пару лет как отметила пятьдесят, а работой она себя никогда не утруждала, благо папа неплохо зарабатывал, успев подняться по карьерной лестнице ещё в СССР, и сохранив должность в девяностые. Поэтому они предсказуемо были дома.
– Здравствуй, милая! – обрадовалась мама.
Они меня любили. Правда, отказываясь признавать, что я способна принимать самостоятельные решения. Мама, счастливая в браке, считала, что семья – все, что женщине нужно. Она фанатично мечтала выдать меня замуж и обожала Стаса. Мой развод переживала даже болезненнее меня, отчасти поэтому я и переехала в Покровку – она на меня давила.
– А где твои вещи? – спросил папа. – Я могу за ними на машине заехать, если тяжело.
– Они в деревне, пап, – устало вздохнула я. – И я тоже туда уеду, как только попью чаю.
Мама поджала губы и поставила чайник. Я чай пила с ватрушками, она возилась в холодильнике. Меня ожидал стройный ряд баночек и контейнеров – двадцати восьмилетнее дитя точно отощает, если мама его кормить не будет.
– Тут борщ, – перечисляла мама. – Я его два дня как сварила, но он нормальный. Вот здесь – жареная рыба. Ещё курицы положила и пирожков.
– Хорошо, – снова смирилась я.
Лучше тащить всю эту тяжесть, чем спорить с мамой. Я уже начинала томиться и мечтать об уединении в своей избушке, а мама все отказывалась меня отпускать. Через десять минут я поняла, почему.
В дверь позвонили.
– Ой, кто бы это мог быть? – притворно удивилась мама и порхнула в прихожую, открывать.
Мне даже голову ломать не нужно было – пока мама отвлекала меня едой и щебетом, папа позвонил Стасу. Тот вошёл на кухню, глянул на меня мельком. Такой привычный, родной уже. Не знаю, любила ли я его, но за четыре года… привыкла. Если бы не Светочка в нашей постели, я бы наверняка так и была замужем. Может, беременна бы уже была… Я снова вздохнула.
– Привет.
Стас склонился, хотел привычно чмокнуть меня в губы, но я увернулась, поцелуй пришёлся куда-то в висок. Он хмыкнул – тоже не верил, что меня надолго хватит. Может быть, я и продолжала в деревне жить из одного лишь упорства, чтобы доказать, что смогу. Что не беспомощна.
– Привет.
– Как твои собачки?
– Живы-здоровы.
Стас снова хмыкнул. Руки помыл, сел напротив меня за стол. Кухня сразу показалась такой маленькой. Мама захлопотала, на столе появились и борщ, и рыба, и пирожки, и курица… Стас ел с аппетитом – ещё бы, с утра на работе. Я скучала и старалась на него не смотреть.
– Мам, – поднялась я. – Я пойду. Мне ещё Маркиза кормить. Это кот. Одноглазый.
Стас отодвинул тарелку с недоеденным борщом.
– Я отвезу.
– Не стоит.
– Брось, мне на машине двадцать минут, а у тебя сумки тяжёлые.
Он кивнул на пакет, который мама, как я подозревала уже, специально забила под завязку. Я схватила его и прижала к груди, как любимое дитя – не отдам. Понимаю, ребячество. Но если уступлю раз, то просто сломаюсь. Вернусь в его квартиру и в свой брак, буду улыбаться Светочке, сталкиваясь в подъезде, буду снова жить на всем готовом и не тужить. Не могу… слишком легко. Слишком велик соблазн.
Так мы и стояли – я с пакетом, упрямая и гордая, Стас напротив. Он приметил мою сумочку, скромно лежавшую на стуле, схватил. Перехватить я не сумела, разозлилась, дернула сумку на себя. Он отпускать не хотел. И было бы смешно, если бы из сумки пакет не вывалился, а из него – белье. Красивой кружевной невесомой горкой на мамин стол.
– Это что? – спросил тихо Стас и трусы мои новые поднял, удерживая брезгливо самыми кончиками пальцев. – Это что, я спрашиваю?
– Моё белье, – гордо ответила я.
И краской залилась. Мама покраснела и отвела взгляд. Потом мне нотации будет читать. Папа тоже пришёл, стоит в дверях. Наверняка негодует. Господи, позорище какое. А Стас… буквально наливался кровью.
– С каких… с каких пор…
– Я имею право на личную жизнь! – вскрикнула я, отобрала трусы, сумку, которую он отдал безропотно. Собрала белье со стола. – Я свободная женщина!
– Ты моя жена! – буквально проревел он.
Ужасно, но я чувствовала себя виноватой. Готовой сломаться. Поэтому просто сбежала. Уже на остановке поняла, что так и прижимаю к груди сумку с едой, в кулаке – трусы зажаты. Ужасно плакать хотелось.
Подошедший автобус не шёл до Покровки, мне пришлось бы идти пешком, но стоять здесь я боялась – вдруг Стас догонит? Поэтому я села. Купила билет и глотала слезы всю дорогу, ловя чужие сочувствующие взгляды, отчего плакать ещё сильнее хотелось.
Вышла на остановке у гимназии. Она была элитной донельзя, здесь учились дети всех местных и даже городских миллионеров. Моему будущему ребёнку придётся ходить в школу моего детства, потому что у него нищая мать-одиночка. Я снова всхлипнула.
Я шла вдоль парковки. Сделано красиво: дорога, узкий сквер с лавочками, потом парковка и сама школа за кружевным металлическим забором. Сквер был полон детей, видимо, уроки уже закончились. Подростков я обходила стороной, они для меня существа с другой планеты. Залипнуть бы, глядя на трогательно мелких первоклашек, но их, видимо, родители уже разобрали.
Можно было просто пройти мимо, потасовку увидела мельком. Это не моё дело. В школе наверняка есть охрана. Куда она смотрит? Мальчика обижают. Мелкого, начальная школа. Вихрастого, глазастого. Трое на одного.
Я бы прошла, но один из нападающих поставил пацану подножку, и тот упал. Я испугалась, что сейчас они просто пинать его начнут, все трое.
– Ну-ка, кыш! – велела я. – Сейчас полицию вызову! Директора школы! Родителей!
Поставила пакет на землю, поймала ближайшего хулигана за ухо. Тот заскулил, вырвался из моих рук, вся троица исчезла, словно не было.
– Ты как?
Мальчик зыркнул на меня из-под пушистых ресниц, поднялся, отряхнул колени. Маленький, но уже гордый мужичок – стыдно, что баба помогла.
– Всё нормально, – и пошёл к ближайшей лавке за деревом. – Спасибо.
Я за ним. Мальчик был… трогательным. Ему помочь хотелось. Села рядом. Достала упаковку влажных салфеток, поймала лицо пацана за подбородок и стала оттирать его щеки от пыли.
– Что вы делаете?
– Да все хорошо. Никто не видит же…
Мальчик вздохнул и покорился. Терпел ещё секунд тридцать, потом отстранился. Сгорбился.
– Родителям расскажи, – посоветовала я.
– Я не стукач!
Вот же! И что скажешь ему? Нечего. Наверное, в школе важно быть не стукачом.
– Тогда бей по яйцам, – пожала плечами я.
– Это нечестно.
– А втроём на одного честно?
Мальчик задумался. Я захрустела пакетом – сунула туда купленную по дороге минералку. Горе-драчуну, наверное, пить хочется.
– От вас пирожками пахнет, – вдруг сказал он.
– Ага, – улыбнулась я. – Хочешь? Там разные. Есть с мясом и капустой, есть с луком и яйцами, ещё с яблоками.
Он хотел, я видела, но видимо родители научили не принимать еду от посторонних странных теть. Я не дала ему времени для сомнений – просто сунула в руки самый красивый. Он поглядел на меня, улыбнулся, пирожок принял, откусил.
– С капустой, – промямлил с набитым ртом. – Вкусно. А у нас все уволились. Готовить некому. Раньше пицца нравилась, а теперь надоела так…
Спрашивать, почему мама не готовит, я не стала. Скормила ещё два пирожка, два завернула в бумагу и сунула в его рюкзак. Голодный ребёнок и сильнее меня. Я бы и борщ ему отдала, но боюсь, будет слишком уже.
– Хочешь, я тебя домой провожу?
– Да нет, папа звонил, скоро приедет.
Я подумала, что чужой родитель за кормление своего ребёнка не похвалит. Я уже давно поняла, что к чужим детям лучше не лезть, и ни в коем случае не стоит указывать его родителям, как ребёнка лучше воспитывать.
– Ну, я тогда пойду…
– До свидания.
Отошла на несколько метров. Обернулась – сидит. Маленький, сгорбился. Хорошо, что не голодный. Жаль, нельзя просто взять и украсть чужого ребёнка. Я бы этого забрала, он кажется таким несчастным.
– Как тебя зовут? – крикнула я.
– Никита.
– А меня – Настя. До встречи!
Улыбнулась и пошла в свою Покровку. Удивительно, но настроение поднялось, даже про Стаса уже не так думалось.
Глава 4. Егор
