Рефлекторно порываюсь встать, но быстро себя останавливаю. Эта работа больше не для меня. Поворачиваюсь к Стасу и киваю на дверь:
– Иди успокаивай.
– Если не вернусь через полчаса, вызывайте «скорую», – весело ухмыляется он.
Поразительно позитивный пацан. Мы знакомы чуть больше полугода, а я еще ни разу не видел, как он злится. Хотя зачем ему это, когда есть Риша. Она злится за двоих, иногда даже за пятерых.
– Не переживай, мы тебя откачаем.
– Рассчитываю на вас! – Он шутливо отдает честь и, вымыв руки, уходит следом за своей девушкой.
Крепче сжимаю нож и укоризненно смотрю на Лешу, который последние пару дней тоже пребывает не в лучшем настроении, но причину почему-то не озвучивает.
– Я забыл, что она сегодня бешеная, – удрученно говорит он. – И как она вообще умудрилась экзамен завалить? Даже эти затупки справились.
– Эй! Ты кого затупком назвал? – гремит Коля.
– Реально нарываешься сегодня, Лех, – поддакивает Толя.
– Ты с Маринкой поцапался, что ли? Смерти ищешь? – обращается к нему Кирилл.
– Ничего мы не ссорились.
– Тогда в чем дело? – серьезно спрашиваю я.
– Ни в чем, – бурчит он и возвращается к мытью картофеля.
Где-то через час, когда большая стрелка часов переваливает за одиннадцать, все заготовки для завтрашней поездки отправляются в холодильник, разложенные по мискам и контейнерам: мясо в маринаде, вымытые овощи и фрукты, нарезанные колбаса и сыры, картофель, посыпанный приправами и завернутый в фольгу. Еще пару лет назад нам для таких вылазок было достаточно сосисок по акции, пива и быстро завариваемой лапши на утро, теперь же все куда серьезнее. Наверное, мы просто взрослеем.
– Лех, – зову я нашего малыша. – Ничего не хочешь рассказать?
Он вытирает руки вафельным полотенцем и растопыренными пальцами зачесывает назад свои светлые длинные волосы. Его определенно что-то мучает, и очень странно, что он пытается это скрыть. Тем более от нас. Мы дружим со школы, а последние несколько лет живем в одном доме. Мы столько пережили, столько видели, что давно перестали стесняться друг друга.
– Колись, Лех, – подначивает его Кирилл, а Коля и Толя синхронно складывают руки на груди и твердо кивают.
– Вам не понравится то, что я скажу.
– Давай ты сначала скажешь, – спокойно произношу я.
Рассаживаемся за овальным столом, каждый на свое место. Леша опускает голову, порывисто вдыхает и выдыхает с горечью:
– Мне, по ходу, придется продать дом.
Молчание кажется почти гробовым, за окном лает соседский пес по кличке Пират. Широкие плечи Коли медленно опадают, вена на высоком лбу Толи проступает отчетливей, а Кир опустошенно прикрывает глаза.
– Не прямо сейчас, – дополняет Леша. – Но, думаю, скоро нужно будет выставить его на продажу. Марина… в общем… ну, мы… у нас…
– Она беременна? – спрашиваю я, прерывая его бессвязное лепетание.
Он кивает, заметно побледнев. Кирилл закрывает лицо руками, а Коля и Толя ошарашенно таращатся друг на друга.
– Я в ужасе, – шепчет Леша.
– Я в шоке, – говорит Толя.
– Я в ауте, – вторит ему Коля.
– Я с вами, – подводит итог Кир.
Леша переводит на меня испуганный взгляд:
– А ты? Ничего не скажешь?
– Поздравляю.
– Поздравляю?! Издеваешься?!
– Это же ребенок, а не смертельная болезнь. Хочешь, чтобы я тебе посочувствовал?
– Вот именно! Это ребенок! Новый человек! Представляете?! О котором нужно заботиться и все такое. Я, конечно, люблю Марину, и у нас все хорошо, но к этому… я… я просто не готов.
– Если вы его заделали, значит, были готовы.
– Мы предохранялись! Я не знаю, как это получилось!
– Дал Бог зайку… – произносит Толя.
– Даст и в побегайку, – заканчивает за ним Коля.
– На следующей неделе мы едем к ее родителям, – сухо говорит Леша. – Наверное, мне нужно сделать предложение или попросить ее руки. Что там сначала идет? Я не знаю! Уже ничего не знаю! У меня ведь еще даже работы нормальной нет! И я не могу привести Марину сюда, у нас и так тесно, а в ее съемной хате так-то тоже не очень! Мне нужны бабки, нужна работа, нужно место, пригодное для ребенка!
– Лех, – серьезным тоном говорит Кирилл. – Успокойся, слышишь? Яр прав, ты драматизируешь.
– Если у Марины нормальные родители, уверен, они вам подсобят на первых порах, – задумчиво говорит Толя, потирая пальцами узкий подбородок.
– А мы можем снять себе двушку или небольшой дом в коттеджном поселке, – говорит Коля. – Вы с Мариной поживете сначала здесь, а потом, когда дом продастся, возьмете квартиру или еще что. Или мы поможем вам снять нормальную квартиру на первое время, а сами пока останемся тут. В общем, разберемся. Нас целая толпа. Думаю, с одним младенцем мы точно справимся.
Брови Леши комично изгибаются, как у клоуна, и он по очереди смотрит на каждого из нас. Неужели он думал, что мы его кинем? Кир, сидящий рядом, обнимает его за плечи и притягивает к себе:
– Ты станешь отцом, братан. Это же круто.
– А мы, получается, будем…
– … дядюшками?
– Фигадюшками, – смеется Леша.
– А Марина как? – спрашиваю я, потому что Леша не единственный, кому нужна поддержка. – Ты сказал, она не очень хорошо себя чувствует.
– Да, она… ничего, держится. – Он растерянно пожимает плечами. – Уже встала на учет, беременность, сказали, нормальная. Марина просто боялась приходить сюда, пока я вам все не расскажу.
– А вот это обидно, – хмурится Кир.
– Давай ты еще надуйся, – бросаю я, и он показывает мне средний палец. – Лех, тебе лучше к ней поехать. Скажи, что мы за вас рады и…
– А вы рады?
– А почему нет?
Леша снова проводит ладонями по волосам, а мы с парнями переглядываемся. Новость, конечно, неожиданная, но Леху мы точно не бросим и не станем судить – закон банды.
– Только не говорите Рише. Я хочу сам, – тихо произносит Леша, и из коридора доносятся шаги, заставляющие нас замолчать.
Через пару мгновений на кухне появляются Риша и Стас, держащиеся за руки.
– Уже закончили? – Лохматый Белецкий обводит взглядом комнату.
– Простите, – говорит Риша, опуская взгляд и сжимая в кулак край желтой футболки. – Я не хотела орать на вас. Точнее, хотела, но мне не стоило. Короче, вы поняли. Мне жаль и все такое.
Извинения всегда давались ей с большим трудом, но после встречи со Стасом она действительно стала чуть мягче. Мое внимание на несколько секунд задерживается на уровне ее живота, и шальная мысль пронзает висок. Что, если Риша тоже беременна? Я, конечно, знал, что рано или поздно нас будет ожидать этот период, но все-таки надеялся на отсрочку в пару лет. Встряхиваю головой, прогоняя догадки. Настроение Риши и без гормональных сбоев меняется шестьсот шестьдесят шесть раз в день, это не обязательно симптом появления новой жизни.
– Принято! – в один голос отвечают Коля и Толя. – С тебя пиво!
Риша показывает им язык, а Леша встает с места и подходит к ней.
– Риш…
– Забыли, бельчонок. – Она щиплет его за нос.
– Тогда я погнал.
– Надеюсь, завтра Марине будет лучше, – с искренним беспокойством говорит Риша. – Передавай ей привет, ладно? И скажи, что я помню про крем от солнца.
Леша кивает и коротко оглядывается на нас.
– Риш, – глухо произносит он. – Ты меня не проводишь?
– Эм-м-м… конечно.
Она бросает на меня встревоженный взгляд, и я одобрительно киваю. Риша и Леша уходят, а Стас непонимающе смотрит им вслед.
– Что-то случилось? – Он указывает за спину.
– Ничего плохого. Риша потом тебе расскажет, – отвечает Кирилл.
– Ладно. Мне, кстати, Влад звонил. Сказал, завтра будет у нас вторая машина с водителем.
– О!
– Огонь!
– А кто водитель? – уточняет Кирилл.
– Сестра Карины.
– Ясмина? – удивленно переспрашиваю я, мигом взбодрившись.
– Ага, – кивает Стас.
Замечаю на себе пристальный взгляд Кирилла и с предупреждением смотрю на него в ответ. Он сдержал обещание – про ту пятницу, кроме него, никто не знает. Пусть так и остается. Именно на такой случай я и попросил его помалкивать. За последние две недели, что я работаю в студии, Ясмина никак себя не выдала. Она определенно ничего не помнит, а если бы кто-то из наших случайно сболтнул лишнего, то пришлось бы объясняться. Ей было бы неловко, а это последнее, чего бы мне хотелось, ведь она и без того порой слишком нервно на меня реагирует.
– Так значит… она будет с нами? – задаю еще один вопрос.
– Этого не знаю. Наверное, – пожимает плечами Стас и подходит к окну, выглядывая во двор.
– А что, Яр? Уже соскучился по своей боссине? – дерзко лыбится Кирилл.
– Безумно, – в тон ему отвечаю я.
Коля и Толя язвительно посмеиваются, и я закатываю глаза, отворачиваясь. Вообще все это, конечно, интересно. На работе Ясмина не слишком разговорчива, если дело не касается непосредственно работы. Она уже многому меня научила, вчера даже похвалила, но в остальном… вокруг нее словно пузырь, не подпускающий никого ближе чем на метр. В ту пятницу она была куда понятнее, говорила пусть и загадками, но достаточно открыто, сейчас же – ничего, одни фантики. Может быть, завтра, в другой обстановке мне удастся…
– Эй, мечтатель… о чем задумался? – спрашивает Кирилл.
– Ни о чем.
– Да? Ну ладно.
Я прищуриваюсь, а Кирилл снова улыбается. И чего ему неймется? Занялся бы лучше своей личной жизнью.
– Стас! – раздается звонкий голос Риши со двора. – Мы идем домой!
– Да, моя королева! – резво отзывается Белецкий. – Ну все, парни, до завтра! Сбор в десять!
Провожаем нашу сладкую парочку до калитки, Коля и Толя возвращаются в дом первыми, а мы с Киром садимся на крыльцо, чтобы покурить.
Июньская ночь пышет теплом, воздух плотный и сладковатый, а вокруг… все такое родное. Эти деревянные ступени, потрескавшаяся дорожка, низкий железный забор у клумбы. Фонарные столбы у дороги, крыши соседних домов. Для всех нас «нора» не просто место, где мы живем. Это дом детства. Дом души. Настоящий дом, где каждый из нас знает – ему всегда найдется здесь место. Но дело не в здании, дело в нас. Мы и есть «нора». Мы все.
– Ты правда рад? – спрашивает Кирилл.
– За Леху? Конечно.
– Нет. Что боссиня с нами едет, – уточняет он, и я тихо усмехаюсь. Вот неугомонный.
– А почему нет? – поворачиваюсь, беззастенчиво глядя на друга. – Она классная.
– Это мы уже слышали. Ясмина круто бьет, красиво рисует… и вообще она просто супер-мега-мастер! Я о другом. Ты рад?
– Кир, к чему это все?
