Серж Винтеркей "Ревизор: возвращение в СССР 32"

– А больше Володину ничего не надо?! – с вызовом спросил он. – Детка, он тебя просто запугать хотел! Кто его посадит? У него такие связи! Это даже не обсуждается! А тебя кто посадит? За что? За письмо? И как тебя посадить, не посадив его? Ты только с ним и общалась… Успокойся, моя дорогая! Никто никуда не сядет. Сама подумай, ну нашла ты письмо о нарушениях, сразу в райком отнесла, чтобы меры приняли… Что в этом такого? Это поступок законопослушной комсомолки! Володин же не будет никому рассказывать, что он тебе процент от незаконной деятельности предприятия за это обещал. Он жути тут перед тобой нагнал, а ты и поверила.

– Но зачем он так? – начала рыдать Регина. – Я целые сутки ждала, что ко мне вот-вот придут из милиции!

– Бедная моя девочка! Не бойся ничего. Живи, учись, радуйся жизни… Всё будет хорошо. Я тоже кое-что могу, между прочим.

– А может, он, просто, платить мне больше не хочет? – осенило Регину.

– А сколько он тебе платил?

– Сто пятьдесят рублей в месяц, – решила Регина слегка преувеличить сумму содержания, на всякий случай.

– И из-за ста пятидесяти рублей он тебе такой концерт устроил? – потрясённо смотрел на любовницу Головин. – Крохобор! Да пусть он ими подавится! Да я сам дам тебе эти деньги, ты, главное, не переживай!

– Правда? – сразу успокоилась Регина. – Ну и пусть тогда, в самом деле, подавится…

***

Москва. У дома Ивлевых.

Раков Алексей Дмитриевич прохаживался по двору и высматривал, с кем бы побеседовать. Когда сегодня ему позвонил бывший сослуживец Денис Ливанов и предложил халтуру по профилю, бывший майор милиции с радостью согласился. Он уже не раз пожалел, что не стал в своё время делать карьеру и вышел в прошлом году в отставку. Уже через полгода дома стало скучно. А жена, которая все эти годы пилила его, что его дома не бывает, начала, ведьма такая, наоборот, ворчать, что он все время дома торчит. Мол, уже все глаза намозолил. И он сегодня с радостью, прикинувшись журналистом, вышел на дело.

Ливанов сам выяснил для него все вводные, Ракову предстояло собрать дополнительную информацию.

– Добрый вечер, я журналист газеты «Вечерняя Москва», – обратился он к вышедшему из третьего подъезда невысокому плотному мужчине с залысиной. – Буквально пару вопросов, товарищ!

– Да-да, конечно, – охотно согласился тот.

– Планируется к выходу статья о необычных жителях нашего города. Нужны необычные судьбы, необычные способности, необычные профессии, коллекции, увлечения… Одним словом, нужны уникумы.

– Я понял, – задумался житель. – Необычные домашние животные? – вопросительно посмотрел он на Ракова.

– Очень хорошо! – подбодрил он собеседника. Надо же с чего-то начать…

– У нас на третьем этаже у Ивлевых живёт панда.

– Как интересно! – услышав фамилию объекта разработки, воскликнул Раков.

– Да. Их семье ее вьетнамский генерал подарил. Сама панда ещё маленькая, её нельзя никому показывать, а то сдохнет… Вместе с ней привезли целый контейнер ростков бамбука.

Раков старательно записывал все полученные сведения, но его не покидало чувство, что над ним просто смеются. Однако, мужчина был крайне серьёзен и Раков продолжал задавать уточняющие вопросы про панду Ивлевых. И про самих Ивлевых, раз уж так удачно вышло, что мужчина сам разговор о них завел.

Он провёл во дворе минут сорок. Выяснил, что Ивлевы дружат с цыганами и в прошедшую субботу на свадьбе тестя Ивлева был живой медведь. Ещё он выяснил, что тёща Ивлева считает его проклятием своей семьи, что он околдовал всех её детей и мужа.

Не менее разговорчивой оказалась ещё одна соседка Ивлевых, что живёт под ними. Она, среди прочих своих историй о соседях, рассказала, что Ивлевы вежливые и тихие, но к ним иногда приходит негр в форме милиционера. Она предположила, что Ивлевы участвуют в каких-то антрепризах.

Уходил он немало озадаченный. Панда, медведь, цыгане, ряженный в милиционера негр… Про кого он сейчас информацию собирал, про собрата Никулина, что ли?

***

Часам к девяти вечера я уже поднял молодого папашу в его квартиру.

– Паша! Поздравляю, – бросилась к нам тёща Сатчана.

– Здравствуйте, Екатерина Владиславовна, – еле выговорил он и я не рискнул его выпустить из рук, даже когда она принялась его обнимать. – Видели уже кроватку? Это Пашка подарил…

Тёща всплакнула на радостях, и меня заодно обняла. А потом на кухне скрылась. Сатчан не с первого раза снял туфли и пошёл босиком к тестю, с интересом наблюдавшим за нами, стоя в дверях большой комнаты.

Быстро скинул туфли и пошёл за другом следом, не дай бог ещё споткнётся…

– Поздравляю, – улыбаясь, сказал я, глядя на Николая Алексеевича. – Внучка – это здорово!

Они молча обнялись с Сатчаном и мы вдвоём с министром повели его к дивану.

– У жены уже давно всё готово, сейчас разогреет и пойдём за стол, – проговорил он.

– Да мы только из-за стола, – улыбнулся я.

– Нет, я настаиваю, – сказал он.

Усадив Сатчана на диван, я облегченно выдохнул, и не стал отказывать целому министру в его просьбе. Тем более времени свободного полно сегодня. Мы с ним уселись за большим полированным столом.

– Читал твой фельетон про бег с препятствиями, – начал Николай Алексеевич, – и сразу вспомнил, как кое-кто меня допрашивал по этому поводу, – при этом он многозначительно посмотрел на зятя. А тот пьяный-то пьяный, а соображает. Сказать не смог, но отрицательно замотал головой и ткнул в меня пальцем. – Да я так и понял сразу! – рассмеялся министр. – А сейчас такая волна поднялась! Моссовет нам с МПС очную ставку устроил!..

– Что вы говорите? – искренне удивился я. – И есть надежда?

– Надежда умирает последней, – усмехнулся Николай Алексеевич. – Правда, каждый на своё надеется, – хитро посмотрел он на меня.

Как же им всем не хочется этим вопросом заниматься. Надеюсь, Захаров им не спустит и заставит договориться. Приятно, что не забыл о нашем разговоре, действует!

Екатерина Владиславовна позвала нас за стол. Пока министр автомобильных дорог поднимал с дивана второго секретаря райкома комсомола, пошёл на кухню.

– Я немного припозднился к застолью на работе, – начал я объяснять новоявленной бабушке, – Павел уже не в состоянии был что-то чётко сформулировать. Как Римма?

– Всё хорошо, – улыбнулась она. – Девчонка длинноногая, три сто, пятьдесят два сантиметра.

– Ну и хорошо, – улыбнулся я.

Долго сидеть у них не стал, чисто символически пригубил с Екатериной Владиславовной шампанского. Министр себе коньяку налил. А Сатчан пить отказался.

– Он больше не может, – поспешил объяснить я, а то ещё обидятся тесть или тёща…

Вернулся домой в десятом часу, дети уже спали. Сообщил Галие, что Римма родила нам невестку. Жена аж прослезилась, начала вопросы задавать, хорошо, что я всё выяснил и мог рассказать.

Глава 5

***

Московская область. Город Мытищи.

– Ты знаешь, этот негр такой неразговорчивый, стесняется, наверное, своего акцента, – рассказывала Голубева своему приятелю Погашеву.

– Что, сильный акцент? – усмехнулся тот.

– Да нет, вообще он нормально по-русски шпрехает, но мало ли что сам по этому поводу думает. Люба говорила, что он у нас в Лумумбе учился, потом в аспирантуру поступил, он уже лет семь в Союзе…

– Жаль, что он необщительный. Ну, ты хотя бы с бабой его подружись.

– Да мы уже и так с ней как подружки, – уверенно заявила Валерия. – Она мне всё про него рассказывает. Простушка! Из деревни, наверное, там люди совсем открытые.Просто стесняется сказать, выдает себя за москвичку. Ага, как же…

– Да уж. Болтун – находка для шпиона… Валюту, значит, привозит? – задумчиво проговорил Погашев.

– Привозит…

– Надо бы мне с ним поближе познакомиться. Попробуй её как-нибудь на самый конец дня записать. Я приеду за тобой, буду тебя ждать, он будет её ждать…

– Да он в машине всё время сидит.

– Ну, если я сам с ним не познакомлюсь, ты нас друг другу представишь. А там посмотрим…

– А как мы узнаем, когда тебе меня встречать? Я же не знаю заранее, когда они приедут.

– Ты, главное, на конец дня их запиши. А я буду за тобой каждый вечер приезжать, пока мы с ним не познакомимся.

– Ну, давай, – заулыбалась она. – Эх, девчонки обзавидуются!

***

Москва. Гагаринский райком.

Утром в четверг Гончарук вспомнил, что у него осталось одно незаконченное дело. То, что он выйдет из команды Володина, он для себя решил твёрдо. Ему просто нечего тут делать. Но уйти надо красиво, чтобы не тыкали пальцем в спину с проклятиями. Поэтому он позвонил на трикотажную фабрику и вызвал на встречу главного инженера Головина.

Необходимо было поставить того в известность, что скоро у него появится новый куратор и потребовать порвать с Быстровой.

***

– А что случилось с Дмитрием? – напрягся Головин, выслушав Гончарука.

– У него большие неприятности, – ответил тот. – Ближайшие несколько лет мы его не увидим.

– Как?

– Вот так, – развёл руками Гончарук. – И ещё. Нам известно, что у тебя отношения со студенткой МГУ Быстровой. Тебе надо порвать с ней как можно быстрее. Иначе у нас у всех будут такие же неприятности, как у Некрасова.

– Почему? – напрягся тот.

– Поверь, тебе лучше не знать, во что она нас втравила…

Угу, втравила! – с неприязнью подумал Головин. – Девчонка их втравила, взрослых опытных мужиков! Нашли, сволочи, кого крайней сделать!

– Хорошо, – не стал он спорить. Гончарук удовлетворённо кивнул и попрощался с ним.

Ага, щас! Аж два раза! – думал, глядя ему вслед, Головин. – Ещё будут мне указывать, кого мне бросать! С кем жить и кого любить! Моя личная жизнь вас никого не касается!

***

– Вызывал, Герман Владленович? – зашёл к Володину Гончарук.

– Где тебя носит, Николаич? С утра никого на месте нет, ни тебя, ни Белова, ни Некрасова. Вы что, до инфаркта меня довести решили?

– Что ты! Я же весь в хлопотах. Пытаюсь все разрулить перед уходом. С Головиным вот, встречался, с любовником Быстровой.

– И что?

– Всё передал. И про Некрасова, и про Быстрову.

– И что он?

– Вроде, понял, а там – кто его знает. Чужая душа – потёмки.

– Ну, главное, ты до него информацию донёс.

– Донёс, – подтвердил Гончарук.

– Спасибо, Николаич. Тебя мне жальче всего из команды терять, – признался Володин. – Что Некрасов-то? Где он?

– С адвокатом встречается.

– Вот!.. Ты глянь, какой! Уже и адвоката нашёл! – поразился Володин.

– Зря он, что ли, деньги вперёд просил? – ответил Гончарук, не став сообщать, что адвоката сам ему привел. Это было его первое поручение от Захарова в новой команде. Некрасов был ему очень признателен.

– Нет, а он молодец. Ему бы опыта побольше… Я бы лучше с ним остался, чем с Беловым.

– Так всё ещё впереди. Выйдет Димас и вперёд, – усмехнулся Гончарук.

***

В четверг специально не стал с самого утра звонить юристу, хотел дать время Мещерякову предупредить его насчёт меня. Но не застал Альникина ни в одиннадцать, ни в двенадцать. В конце концов оставил ему свой телефон через секретаря и продолжил оформлять записки для Межуева.

Он позвонил только во втором часу. Я уж думал, что уеду скоро на лекцию от общества «Знание» и пролетит опять Черкашин со своим восстановлением на заводе, как фанера над Парижем.

– Ну, это правильно вы говорите, надо на месте документы смотреть, – выслушав меня, признал он. – И хорошо бы, чтоб присутствовал и этот работник… Чтобы сразу с ним согласовать возможный вариант решения, который обе стороны устроит.

– Как скажете, – ответил я. – Вы здесь главный, вам и карты в руки.