Екатерина Ромеро "Приват для Крутого"

Савелий Романович откидывается на спинку кресла и широко расставляет крепкие ноги, принимает удобную позу.

Я вижу его матовую загорелую кожу, переливающуюся в тусклом свете, темно-русые волосы, цепкий уверенный взгляд, от которого хочется прикрыться одеялом, а еще пряжка его ремня опасно поблескивает, и я понятия не имею, почему вообще пялюсь ему ниже пояса!

Туфли. Да, Даша! Смотри лучше на его дорогущие кожаные туфли. Размер ноги, похоже, там сорок пятый. Да, смотри на туфли. Они тоже блестят.

Забираюсь на сцену, надеваю невидимую маску и на миг прикрываю глаза. Воцаряется тишина, и я медленно начинаю двигаться у этого шеста.

Как умею, больше, конечно, интуитивно, как видела где-то в фильмах, рекламе. В голове отсчитываю ритм, бросаю мимолетный взгляд на Крутого и не читаю там ни одной эмоции.

Как камень просто сидит и смотрит, а после закуривает, глубоко затягиваясь сигаретой. Но он смотрит. На меня.

Не знаю почему, но это придает мне смелости, раскованности даже. Как бы поступила амазонка в моей голове? Та смелая Даша, которую я тут показываю в танце…

Она грациозная, уверенная в себе. И сексуальная. Да, точно. У нее плавные движения. Как у кошки, и она нравится ему. Очень.

Сильнее ухватываюсь за шест, повисаю на нем, растягиваюсь. Хоть что-то я умею, но, по правде, это больше гимнастические движения, я не умею танцевать, хоть и очень хочу показать обратное.

В какой-то момент даже вхожу в кураж. Становится жарко и как-то терпко внутри. Дыхание сбивается, и, когда смотрю на Савелия Романовича, в животе что-то сильно тянет. Наверное, я просто голодная. Да. Потому так. Точно.

От волнения чуть кружится голова: он так смотрит…Мне нужно здесь зацепиться, чего бы это мне ни стоило. Сильнее прогибаю спину, выпячиваю попу, опускаюсь у шеста с широко расставленными ногами.

– Стоп.

Волшебство рассеивается как дым. Крутой жестом показывает остановиться, тушит сигарету и поднимается, а я быстро спрыгиваю со сцены, едва не навернувшись на этих каблуках.

Колени жжет. Вижу, как пластырь пропитался кровью, но, когда танцевала, боли вообще не чувствовала.

Осторожно подхожу к Савелию Романовичу. Вблизи он очень высокий против меня, так же как и Брандо. Метр девяносто точно будет. Я на этих огромных каблуках, но все равно… разница, конечно. Мне приходится высоко задирать голову, чтобы видеть его лицо.

– Вам понравился танец? – спрашиваю и впервые так близко решаюсь посмотреть в глаза Крутому. Вблизи они кажутся еще более яркими, гранитными. Серые, с синим отливом, окутанные темными ресницами. Холодный и опасный взгляд хозяина жизни. Такой может убить. Он уже убивал, я это точно знаю.

– Ты меня впечатлила.

– Правда?

Не верю своим ушам, хотя очень хочется верить!

– Худшего танца я в жизни не видел. Дохлая газель и то лучше вертеться у шеста будет.

Чувствую, как от стыда загорелись щеки. Я попала и пропала. Вот здесь. Крутой одной только фразой размазал меня, просто растоптал.

Обида подкатывает к горлу. Чувствую, как капельки воды стекают с волос по щеке, опускаются к шее и утопают в декольте. Хотя, по правде, декольте – это я слегка преувеличила. У меня все скромно.

А еще мне до ужаса неприятно. Я так старалась, я была уверена, что ему понравится.

– Это было грубое сравнение. Вам нравится унижать женщин?

О да, меня несет, нервы сдали, но пока совсем чуть-чуть, но зато Крутой реагирует. Просыпается даже как-то, входит в азарт. Его глаза темнеют, он подходит ближе. Ко мне, точно лев к овечке, подбирается.

– А где здесь женщины?

А вот это уже больно. Лично для меня. Все мои комплексы по поводу внешности аж завибрировали.

– А вы разве не видите?

Я тут! Алло, я женщина тоже! Вообще-то… так, на секундочку.

– Нет. Не вижу, – коротко качает головой, тогда как меня уже трясет от негодования.

– А может, у вас зрение просто плохое? Потому не видите. Так купите очки! Вам как раз по возрасту пора, – выпаливаю, за пару секунд сердце разгоняется до метеора.

Боже, Даша, что ты несешь, останови-ись! Вспомни, где ты и с КЕМ разговариваешь!

Смотрю на Савелия Романовича, невинно хлопая ресницами.

Вот что делать?

Притвориться дурой?

А может, лучше просто мертвой – и тогда он потеряет интерес? На таких обычно не нападают.

Глава 6

Крутой так смотрит, точно сейчас удавит либо приставит дуло пистолета к моему виску. Как удав, сжимающий мои ребра до хруста одним только взглядом.

Замираю, когда Савелий Романович заправляет мои влажные волосы за ухо, и клянусь, меня бьет током от его прикосновения. По телу разносятся мурашки и будто заряд какой-то бешеный, чистый оголенный ток, импульсы.

У Крутого крупные пальцы и очень сильные руки, широкая кость. Такую в кулак сожмет – убить им можно запросто.

Он граница, мое лезвие ножа, опасный яд. Я не знаю, как это понимаю. Просто ощущаю на всех возможных уровнях.

– Извините, вырвалось.

– Считаешь меня старым, девочка?

– Нет. Нисколько.

Страшным – да, Крутой взрослый, но он точно не старик. Это я сдуру ляпнула, хотела его уколоть за то, что не увидел здесь женщину, не увидел ее во мне.

– Савелий Романович, я очень сообразительная, я занималась гимнастикой и быстро научусь танцевать! Не надо на панель меня! Я вообще не из этих.

– А из каких ты?

Прищуривается, а я теряюсь. Смотреть на туфли уже не помогает. Он близко, и мне что-то тяжело дышать.

– Из других. Обычных.

– Серая мышь?

– Если вам так угодно.

– Я давлю серых глупых мышей, которые считают себя смелыми воробьями. Жарю их и жру на завтрак! – не сказал, а прорычал это, а у меня почему-то голова закружилась и на миг все поплыло.

Стало страшно. Стыдно признаться, но я представила, как Крутой нападает на меня, точно лев, и кусает в шею, разгрызает ее, впивается в плоть зубами. Я прямо ощутила этот паралитический ужас вперемешку с чем-то новым. Опасным, запретным, диким.

Даша, это просто от голода. Давление падает. Не может быть другой причины.

Распахиваю губы, перед глазами снова темнеет, да что ж такое-то! А после туман развеивается, и я в ужас прихожу, когда вижу это: я сдуру вцепилась в руку Савелия Романовича. Господи помилуй.

– Извините!

Быстро отдергиваю ладонь, пока он ее мне не отгрыз. Ассоциация со львом не проходит. Этот хищник и есть хозяин города, царь зверей, он сила, и он же власть.

– Что с тобой? Ты принимаешь?

– Да, то есть еще раньше витамин “С” пила, полгода назад. Больше не принимаю.

Хватаю раскаленный воздух между нами, как на духу отвечаю, потому что перед ним врать взрывоопасно.

– Я тебя не про витамины спрашиваю.

По правде, суть вопроса до меня доходит запоздало. Голова гудит. От голода болит уже все на свете. Он же про наркотики, очнись, дура!

Все же надо было мне в театральный поступать, применяла бы всякие актерские техники, а так… импровизирую просто на ходу, и это здорово выматывает. Мне надо помнить о том, что надо говорить и чего не надо. И не мешать это все в одну тарелку.

Не могу собраться. Чувствую себя насекомым. Мы из разных миров и вообще не должны были пересекаться.

– А… это. Хм, нет. Ничего такого. Просто не пообедала.

И не завтракала, точнее, но Крутому об этом знать не обязательно. Вот не надо было мне на те столы их накрытые со вкусностями смотреть. Аж дурно теперь.

Едва стою на ногах, слабость что-то ужасная, и Савелий Романович что-то не очень хорошо смотрит на меня.

Сцепил зубы, свел брови, отчего у него на лбу морщины появились. Невольно улавливаю запах его парфюма… или это одеколон? Не разбираюсь, но от этого аромата еще сильнее кружится голова. И так хочется понять, что это за запах. Я такого ни разу в жизни не слышала.

Чувствую, что я сдаю, он слишком сильный. Для меня. Лично.

Рядом с Крутым я выкручена до предела, на максимумах просто, потому что у него очень мощная энергетика и мне физически сложно быть с ним рядом и хоть как-то держать удар.

– Все нормально у меня, и еще: я особь женского пола. Я тоже женщина. Так, чтоб вы знали.

Гордо задираю подбородок, а Савелий Романович молчит. Хоть бы не пристрелил. Мама.

Вижу, как у Крутого заиграли желваки на скулах, он прищурился, посмотрел на меня с ног до головы. Нет, доверием тут и не пахнет. Смотрит как на щенка с улицы. Никакого сожаления тоже нет. Ему об этом не известно.

– Долг за тобой, и ты будешь его отрабатывать. Сбежишь – я найду тебя, и поедешь в путешествие на окружную. Приступай и запомни одно правило, девочка: проявляй уважение к старшим. Всегда.

Мои умозаключения про женщину, похоже, ему до лампочки, и, как назло, меня пошатывает в этот момент, все плывет перед глазами.

Я сильно перенервничала и на голодный желудок не рассчитала свои силы, от страха меня повело.

– Твою мать!

– Эй, вы что?

Чувствую, как меня взяли под руку, повели как овечку на убой. Крутой чуть ли не за шкирку вытаскивает меня из ВИП-комнаты, тогда как я иду, едва переставляя ноги.

Как пьяная почему-то стала. Он, точно вампир, высосал из меня все соки. Голова кружится, куда я попала, мама…

– Я пойду.

– Стоять! – гаркнул, как бойцовский пес, я тут же заткнулась, притихла: помирать – так с честью, но нет. Над ухом слышу громкий басистый голос Савелия Романовича на весь зал: – Вера, покорми ее чем-нибудь! Быстро!

Хотя бы “ее” уже, а не “это” – прогресс.

Савелий Романович усаживает меня за один из столиков и уходит. После него остается тот самый шлейф из смеси парфюма и дорогих сигарет, а я хватаю воздух сухими губами, понимая, что влезла в очень опасную игру, правил которой на самом деле не знаю.

Я просто должна. У меня нет выбора, его не существует, но первый шаг я уже сделала – меня оставили в клубе. Я близко к Крутому, а значит, смогу работать.

На самом деле я не бежала ни в какой дом. У меня в этом городе вообще нет дома, только комната в общаге, и то по факту не моя. Водителя той девятки я видела пару раз. Он актер, и это все была постанова.

Все, кроме моих разбитых коленок. Водитель должен был притормозить не так резко, чтобы я свалилась Крутому едва ли не под колеса. Зато получилось очень реалистично. Все поверили. Куколка пережила удар.

Мне сказали так сделать, привлечь внимание главаря “Прайда”, создать ему проблему, и, похоже, у меня получилось. Теперь проблемы у меня тоже имеются, и, кажется, очень серьезные.

Так странно, еще каких-то пару недель назад я даже не знала о существовании Савелия Крутого, а теперь вынуждена здесь все запоминать и сливать данные, потому что я “информатор”, как меня красиво назвали. Я здесь, чтобы добывать информацию про “Прайд”. Это сообщество, преступная группировка, точнее.

На время конечно, не навсегда. Когда я добуду нужную информацию, то смогу уйти, и этот кошмар закончится.

– Держи. Сейчас еще десерт будет.

Вера приносит мне целую гору еды. Без упрека, добродушно исполняет приказ хозяина.

– Не надо, я не голодная.

– Савел сказал покормить тебя. Бери кушай, не стесняйся. За счет заведения.

Неловко, стыдно до ужаса, но все же я принимаю еду, потому что и правда дико голодная.

Зачем Крутой велел накормить меня, я не знаю. Думаю, он за свой долг печется. Я должна отрабатывать его, а не падать тут в голодные обмороки, другой причины быть не может.