Михаил Дорин "Афганский рубеж 2"

И стало тихо.

Внизу слышно, как перекатываются камни и быстро назад отходят духи. Выглянул из-за камней, чтоб лучше рассмотреть передвижения.

Душманы оттаскивали раненых и убитых. А с кишлаков продолжали подтягиваться вооружённые люди.

– Ещё один-два таких подхода и нас возьмут, – тихо сказал Карим.

Я посмотрел в сторону Димона, который лежал среди камней и перезаряжал автомат.

– Что с рацией, командир? – спросил я, занимая позицию между моими товарищами.

– Шумы и что-то невнятное. Никто нас не слышит, Сань, – ответил Батыров, приподнялся и сел, опираясь спиной на изрешечённые камни.

Со стороны реки слышен звук винтов, но это может быть обманчивое восприятие. В горах звук распространяется не так, как на равнине. Направление полёта сложно определить.

– Сань, может, подумаешь? Пока есть время. Мы с командиром задержим душманов. А ты успеешь уйти, – предложил Карим.

– Поддерживаю. Чего всем тут погибать? – дополнил его слова Димон.

Я им даже отвечать ничего не стал. Как мне потом в глаза смотреть товарищам? А семьям Сабитовича и Батырова?

Не прошло и минуты, как снова послышалась стрельба.

Снова перекатываюсь, пригибая голову. Очередная волна духов, но подходить не решаются. Бьют по камням, действую на нервы. Решили задавить морально и заставить расстрелять весь запас патронов.

Начинаю уставать перемещаться и отстреливаться, но жить хочется сильнее. Замечаю выстрел из гранатомёта. Взрывается недалеко от Димона, но его только накрывает камнями. Всё ещё живы.

Одна группа решила снова попытать счастье и подойти вплотную.

– Ближе подпустим, – сказал я, присоединив последний магазин.

Кучно идут и стреляют так же! Граната у Карима готова. Он выдёргивает чеку и бросает точно в скопление бандитов.

Взрыв. Двое рухнули на землю, остальные поскорее стали отползать. Высовываюсь и пускаю две очереди. Ещё двое падают замертво. Вновь со склона вниз скатывается раненный душман с криками боли.

Напряжение растёт. Каменистая местность перед плато теперь ещё больше усыпана погибшими, которых пытаются оттащить духи. В нашу сторону летят отдельные автоматные очереди и проклятья на местном языке.

– Скоро ещё попрут, – подполз ко мне Карим и протянул фляжку.

Сейчас глоток влаги очень кстати.

– Командир, ты как? – спросил я, но Димон только вертел головой и бил себя в лоб.

Наверное, от одного из взрывов его оглушило.

– Димон! – чуть громче позвал я Батырова.

– Знаешь, а я теперь не против, что ты меня так называешь, – улыбнулся он.

Обнаружил очередное движение. Когда присмотрелся, заметил, что решили местные бандиты перейти к радикальным методам.

– Ложись! – крикнул я.

И снова ударили автоматные очереди. Теперь ещё заработал крупный калибр пулемётов ДШК.

Камни крошились в песок. На губах появился привкус песка и пота. Глаза начало застилать. Нас просто решили перемолоть. Отстреливаться было сейчас бесполезно.

Два взрыва один за другим, и уже слышно, как вновь близко подошли духи. Ощущение, что они на расстоянии вытянутой руки. Но пока есть шанс, надо царапаться.

Высовываюсь и без остановки стреляю по наступающим. Сразу трое духов падают и катятся по склону. То же самое и со стороны Батырова и Карима. Пара человек убиты, столько же раненных и очередное затишье.

Можно и перезарядиться. Только нечем. Осталось три магазина пистолета. По одному дал Димону и Кариму, у которых совсем закончились патроны.

Я попытался спуститься и взять чью-нибудь винтовку, но духи этого и ждали. Хорошо, что не попали.

Батыров увидел в паре метров вниз по склону автомат, но ему даже руку не дали высунуть. Он попробовал ещё связаться с кем-нибудь, но никакого ответа.

– Всё. Пускай в тональном режиме работает. Может, кто услышит, – с трудом произнёс Димон, утирая грязное лицо.

Я посмотрел на свои руки. Вроде нужно дрожать от страха неминуемой смерти, а никакой тряски нет.

Духи медленно, но верно подходят. Во время таких перебежек пытаюсь подстрелить кого-нибудь, но удаётся только ранить двоих.

Подпускаем группу со стороны Батырова, и Димон кидает гранату. Кто-то вскрикнул, и остальные отваливаются назад.

Ещё одна группа! Со стороны Карима. Он выстреливает всю обойму, и пистолет предательски клацнул, возвестив об окончании боезапаса.

Выстрел один, второй и такой же глухой щелчок раздаётся из моего пистолета. Последним выстрелом поразил ещё одного духа, и остальные отскочили назад.

– Похоже, эта была крайняя атака, которую нам удалось отбить, – подвёл печальный итог Карим.

Его вторая рука кровоточит. Помогаю ему наложить ещё один жгут и накладываю его чуть выше локтя. Опять по касательной, но всё же задело нашего бортового техника.

– Не думал, что от них так жжёт. Будто кипятком ошпарило, – сказал Сабитович.

– В районе плеча немеет? – спросил я.

– Да какая уже разница, – прокашлялся Карим от попавшей в рот пыли.

Пару минут есть ещё подумать, что делать дальше. У нас на троих две гранаты. Есть идея пойти и заминировать вертолёт, но он и так дымит и может вспыхнуть в любую минуту.

Я прилёг на камни и скрылся за одним из валунов. Духи что-то кричат внизу и собирают очередную цепь, чтобы атаковать нас. Стреляют вверх и громко выкрикивают лозунги, настраивая себя на бой.

Смотрю на Карима, а он уже закрыл глаза и тяжело задышал. В одной руке пистолет, в другой – магазин. Вижу, что в нём ещё есть патрон. Он медленно вставил его в пистолет и перезарядил.

– Это последний. Для себя оставил, – сказал Сабитович.

Димон достал гранату из кармана. Сначала показалось, что руки у него дрожат, но он сосредоточился. Крепко сжал гранату и вложил палец в предохранительную чеку.

– Умирать не хочется на чужой земле. Зачем я рапорт только написал, – произнёс Димон.

Что ему ответить? Внизу духи идут, ступая по камням склона. Афганское солнце припекает. И жить хочется…

– Не послали бы нас, послали бы кого-нибудь другого, – ответил я и тоже достал гранату, крепко сжав её в руке.

Глава 2

Пули попадали по камням, откалывая последние куски от наших естественных укреплений. Совсем рядом произошёл взрыв, но нас только слегка повело в сторону.

Переложил гранату с правой руки в левую, и продолжил не сводить с неё глаз. Кажется, что выхода у нас и правда нет. И вот такая маленькая вещь, как граната, может быстро закончить жизнь. Взрывом нас изуродует до неузнаваемости. Но и несколько духов заберём с собой.

Правой рукой медленно провожу по земле, усеянной гильзами, камнями и пропитанной нашим потом и кровью.

Духи поднимаются. По приближающимся звукам кажется, что им остались пару десятков метров. Глубоко вздыхаю, но мозг пока отказывается принимать предстоящую гибель.

– Я себе представлял, что будут кружить вороны или ещё какие-то падальщики над нами. Но ни одной птицы нет поблизости, – тихо произнёс Карим и приставил ствол пистолета к подбородку.

Сабитович прав. Я тоже не вижу стервятников или грифов над нами. На скалах никто не сидит и не ждёт нашей смерти.

– Близко… уже… подошли, – сказал Димон, пригибаясь из последних сил от летящих поверх нас пуль.

Батыров не спешит выдёргивать чеку. А духи уже близко.

Тут над головой прозвучал громкий и отрывистый крик. Так не кричат стервятники!

В нескольких метрах от меня, совершенно не боясь пуль, приземлилось пернатое создание. На макушке и затылке птицы ярко-рыжие пятна. Клюв короткий, похожий на серп. Грудь широкая и мощная. Спина дымчато-серая.

Местный подвид соколов во всей красе! И как-то всё вокруг стало светлее. Будто свет в конце тоннеля появился.

Но и духи уже подошли вплотную. По звуку шагов совсем близко. Даже можно учуять запах их старой одежды и пота.

Надо ещё пожить. Хоть пару минут. Сокол вспорхнул вверх, издавая громкий крик.

– Нечего переводить гранаты просто так, – сказал я, выдернул чеку и бросил гранату в толпу духов.

Секунда, две… и земля затряслась. И это явно не граната взорвалась! Послышался до боли знакомый гул и свист. Пожалуй, этот звук ни с чем нельзя спутать.

Меня слегка присыпало пылью и каменной крошкой. Димон медленно пополз в мою сторону, чтобы показать что-то.

– Лежи! Лежи! – крикнул я, прижимая Батырова к земле.

Ещё минуту шёл залп. Ощущение, что нависшие над нами горы вот-вот рухнут. Несколько камней упало рядом, и чуть было не придавило израненные ноги Батырова. В последний момент успели с ним перекатиться.

И тут же всё резко затихло. Взрывы сменились пулемётным огнём где-то вдалеке. Эхом разносятся стоны и вскрики. Среди этих страшных голосов раненых духов, слышу звук родных винтов и работающих двигателей Ми-8.

Я выглянул из-за валуна, от которого уже мало что осталось за время боя. На входе в расщелину рассредотачивалась группа, высаженная из вертолёта. Сразу видно, что одеты они в форму номер 8 – «что имеем, то и носим». Кто в костюмах КЗС, кто в «прыжковке», а кто и в уставной форме «облегчёнке».

И на душе стало легче. Ощущение, будто грелку приложили к груди, и она постепенно отдаёт своё тепло.

Пускай и говорят, что вертолётчики не боги. Но сегодня они принесли нам спасение и «ангельский полк» разведчиков на помощь.

– Пошли, пошли! – громко сказал я, начиная поднимать с земли Димона.

Батыров совсем ослаб. Его цвет кожи был как у афганской пыли – бледно-жёлтой. Карим выглядел лучше.

Только мы приготовились спускаться, как на плато забрались бойцы.

– Живой? Слышно меня? – кричал мне в лицо один из них.

На плече у парня висела большая сумка с красным крестом. Значит, передо мной «медицина».

– Слышу. Не контузило. Остальным помоги.

Санинструктор похлопал меня по плечу и опустился к Батырову.

Двое погрузили раненого Батырова на брезентовые носилки. Карима подхватила под руки пара других бойцов, и начали спускать их вниз по тропе.

Я подошёл к краю и осмотрел спуск. Тут здоровому-то не так просто будет всходить и спускаться. А спецназовцы эти несколько десятков метров преодолели бегом и только вспотели слегка.

– Помочь? – начал подхватывать меня боец, взобравшийся крайним.

– Не, братишка. На своих доберусь, – похлопал я его по плечу.

С трудом, аккуратно обходя перемолотые тела духов, мы спустились и направились к вертолёту. Внизу картина после массированного обстрела с вертолётов выглядела страшно. Можно сказать, что низину превратили в лунный пейзаж. Как ещё горы устояли, понятия не имею.

Ми-8 не рискнул садиться на тропе и выполнил посадку на ровной площадке в паре сотен метров от склона.

Вдали над кишлаками кружили 4 Ми-24 и пара Ми-8. Разведчики осматривали тела духов, но многие из них выглядели обезображено. Трупный запах стал появляться над полем боя.

– Начали зачищать кишлаки. Успели мы перехватить эту группу. Если бы прошла через это плато, ударили тогда нам в спину, – сказал мне боец, шедший рядом.

– А базу взяли? – спросил я, переступая через разбитый ДШК духов.

– Ещё зачищают, но контроль за нами. Вы как вообще сюда залетели? Нам пришлось облетать чуть ли не через Джелалабад, чтоб выйти к этой долине? – удивился парень, предлагая мне сигарету.

– Не курю. А по поводу посадки – просто удачно попали, – ответил я.

Боец остановился, повернувшись в сторону человека, приближающегося к нам. Вытягивание в струнку или прикладывание руки к голове здесь неуместно.

В нашу сторону шёл командир отдельной бригады специального назначения Тростин Борис Матвеевич, поправляя трофейный нагрудник с большим запасом боеприпасов.

Он уже проверил состояние Батырова и Карима. Теперь и я на очереди.

– Не ожидал, – произнёс Тростин, подойдя ко мне и протянув руку. – Молодцы.