А пока мы знакомились, чувствовали друг друга, как никого раньше, я прижимала своего Илью… а Павел смотрел на все со стороны, вокруг появились всадники, ящеры… Целое гигантское поселение сарканов…
Мы – сарканы, вот что появилось в мозгу. И лишь потом я начала понимать, что мысли будто перетекали от ящера ко мне. Я могла разговаривать с ним на уровне телепатии, а могла просто перехватывать образы, определения, знания…
* * *
Три месяца спустя
Ашин
– Почему вдруг настолько срочное собрание? – уточнил я у Тарлана, который в последнее время занимался изучением депеш от мятежников. Точнее – от наших лазутчиков в их рядах.
Сын вызвал всех сразу же после завтрака.
Владимира, его первых помощников, глав губерний, большую часть императорской фамилии, генералов сарканов и человеческих, доверенных адьютантов и ведущих ученых. Кто-то пришел лично, а кто-то присутствовал по связи через окно мира.
Даже Ивана, моего сводного брата сын неожиданно пригласил на совет. Хотя обычно ему поручали скорее хозяйственные проблемы империи, нежели политические: внутренние ли, внешние ли… Иван всегда был твердым хозяйственником: рачительным, грамотным и разумным. А вот политиком – никаким.
Слово взяла Аяна, как и обычно, если именно она при помощи разных своих научных штуковин колдовала над присланным разведчиком видео.
– Смотрите. Запись получилась довольно-таки невнятная. Лазутчики сообщают в письменном виде, точнее на мини-носителе информации, что за ними ведется постоянная слежка.
– Именно за ними? – уточнил я, прервав доклад нашей семейной ученой и аналитика.
– Не только. Вообще в последние месяцы лагерь мятежников ушел в строгую секретность.
– Как до нашего первого боевого столкновения около сорока лет назад?
– Почти.
– Что же вызвало такое изменение политики наших гуманистов и активистов? Насколько помню, не так давно они открыто призывали других дворян присоединиться и помочь им сражаться.
– Перебить бы всех… – проворчал один из наших человеческих генералов – Григорий Онестин. Честный служака, верный империи много лет. За что и стал получать кровь сарканов, чтобы омолодиться и улучшать физическую форму.
Выглядел Онестин как эдакий медведь: бородатый, усатый, просто огромный. Глубокие голубые глаза смотрели пронзительно и всегда прямо. Его очень уважали солдаты и шли за ним в самое пекло. Но политиком Гриша был, скажем прямо, еще хуже Ивана. Рубил с плеча, не думая о последствиях. Хорошо, что ему этого не позволяли.
Онестин руководил во время сражений. Но не в подобных нынешней ситуациях.
– Убить всех повстанцев за раз? И поднять против себя пол империи? – вскинул бровь Тарлан. – Отец прав. Нельзя просто так с ними расправиться. Это будет выглядеть как…
– Геноцид, – подсказал я.
– А еще соседи тотчас оживятся и начнут предлагать всем убежища от тиранства и варварства императора. В том числе и сарканам, шокированным тем, что мы, ни с того, ни с сего жестоко перебили столько народу. Женщин, детей, в том числе, между прочим, – добавил Саша.
– Да почему же ни с того, ни с сего! – возразил Онестин. – Очень даже с того. Разве они нас не атаковали? Делали набеги на гвардейские расположения. Да и на обычные воинские тоже…
– Ты сам ответил на свой вопрос, Гриша, – вклинился я. – Они атаковали военных, и только, но не гражданских. А ты предлагаешь, не разбирая, убить и гражданских в поселке повстанцев.
– Дак женщин и детей можно оставить. Ну, кто не полезет в самое пекло.
– Вот именно! Кто не полезет. А мужчин, которые не воюют? Тоже в расход? За какие грехи?
– Так они ведь прислуживают нашим врагам!
– За это судят. Мы даже пленных просто так не убиваем. А тут… Нет, тут надо действовать осторожней. И ты забываешь о важном моменте.
– О каком? – искренне удивился Онестин.
– У многих повстанцев есть родственники: близкие и не очень. И они пока еще верны императору. А что будет если их близких убьют просто так, даже не во время сражений? Даже не в момент реальной агрессии? Ты как думаешь?
– Ваше величество, я хотела бы сама ответить на ваш предыдущий вопрос, – прервала наш диспут невестка. – Вы интересовались секретностью в поселении мятежников. Вот, посмотрите.
Аяна включила видео и принялась накладывать свои фильтры, при этом еще ускоряла, замедляла и даже вовсе останавливала некоторые кадры.
Перед нами развернулся огромный дикий луг. Там выстроился небольшой отряд сарканов-мятежников, по виду готовых к какому-то действу. Собранные, хмурые и слегка нервные, они словно ожидали рискованного эксперимента. Эмиля на записи мы не увидели, однако его голос звучал как бы «за кадром».
– Приготовились. Давай. Ная! Твой выход!
– Да. Мы с Багайтуром тоже готовы!
Звонкий, как колокольчик, девический голос, как будто прозвенел у меня где-то внутри и… неожиданно что-то затронул в душе. За свои многие уже сотни лет я слышал немало прекрасных, восхитительных, журчащих, как ручейки, и звенящих, как колокольчики, голосов выдающихся женщин. Но этот… он словно что-то во мне пробудил. Какие-то струны или что-то еще. Аяна сказала бы – вошел в резонанс.
– Багайтур… – я обернулся к Тарлану. – Дракон из следующего поколения по отношению к Эйзерхану и Кохгану. Так?
– Да, отец. И у него способности, как у Эйза.
– Его мятежники похитили в числе остальных, потому что Тур не нашел себе всадника вовремя? Хотя утилизировать мы пока его не планировали.
– Да.
– Европейские ученые по теории британцев проводили эксперименты по обмену кровью сарканов и разных драконов, в попытке образовать связь насильственно, – вмешалась Аяна. – Мы это выяснили сравнительно недавно. Ученые работали именно с ящерами, которых когда-то похитили мятежники.
– Получалось? – уточнил я у ученой невестки.
– Когда как. Однако же несколько ящеров, которые практически находились на грани одичания, внезапно обрели себе всадников и спаслись.
– Но не Багайтур?
– Да. С ним эксперимент совсем не сработал. Вроде бы, если верить нашим лазутчикам, получается с драконами средней силы. Слабые по способностям и небольшие в эксперименте так и не обрели себе всадников. С самыми сильными тоже не вышло. А вот со средними по способностям и размерам – иногда получалось и очень успешно.
– Интересно. Почему же именно так? Мы никогда ни о чем подобном не слышали.
– Мы с Ломом только начали собственные эксперименты, и Владимир выделил нам некоторых драконов. Разумеется, если ваше величество не против.
– Конечно не против. И что же вы выяснили?
– Ну-у-у… Исследования шли сравнительно недолго. Но складывается ощущение, что разные по размерам и способностям драконы отличаются куда больше, чем это думали мы все поначалу. Даже анализ их крови продемонстрировал, что существа, как будто разного вида. Средние имеют кровь, похожую на человеческую. У маленьких она, как у ящериц, а у сильных… содержит дополнительные тельца, каких нет в крови известных животных.
– Ясно. Сродство с человеческой кровью, видимо, и сыграло свою роль в экспериментах мятежников?
– Все верно. Похоже, что у остальных ящеров связь с сарканами устанавливается на некоем совершенно ином неведомом уровне.
– Кхм, – задумчиво прокашлялся Владимир. – Невольно вспоминается легенда о том, как мать всех ящеров – драконица Зилант – обменялась кровью с вашими предками, дабы заключить с ними пакт о сотрудничестве. Ведь так говорится?
Я коротко кивнул.
– Да. Булгарские ханы начали истреблять ящеров, что наносили ущерб их скоту и поселениям, и Зилант предложила заключить договор. Обменялась кровью с ханом и его близкими, дабы те мысленно слышали драконов. Ящер, нашедший себе всадника, не дичает. Поэтому когда-то булгарские ханы предложили русским князьям некую сделку. Наши династии скрестились, и в результате – многие потомки стали сарканами. Взамен же совместного правления империей нам завоевали многие земли: до Красного моря, до самой Германии. Которая присоединилась к нам добровольно и ее же примеру последовала Франция. Кхм… Вот уж никогда бы не подумал бы, что легенда имеет хоть какую-то реальную подоплеку…
– И тем не менее. Похоже, имеет, – Аяна развела руками: мол, сама в шоке. – Причем, у нас родилась смелая гипотеза. Что, если современники той Зилант – драконы, все были средними. А затем… затем некоторые деградировали до маленьких, другие же – развились до больших. Таким образом, один вид дал начало еще двум новым. Отсюда и разница, и не совсем удачные эксперименты британцев.
– Мутации или что-то вроде того, – дополнил до сего момента молчавший Лом. – И они вполне логичны, возможны. Объясняют и разницу во времени до бешенства ящеров. Со средними все предсказуемо, но и существует возможность как бы навязать им всадников путем обмена кровью с сарканами. Как и случилось когда-то с Зилант, если брать легенду за основу теории. С маленькими и большими – все непонятно и срок разумной жизни другой. В принципе, теория довольно рабочая. И все данные экспериментов британцев, которые к нам поступили, в нее вписываются.
– Как влитые, – кивнула Аяна.
– Дальше. Что там по поводу Багайтура, – напомнил я.
– Он не дичал довольно-таки долго. И это напоминает моего Эйзерхана. А три месяца назад он призвал себе всадницу… Тоже, как и я, из параллельного мира. И также с семьей: с мужем и сыном.
– Удивительное совпадение, – произнес я. Почему-то мысль о семье этой всадницы как-то неприятно саданула внутри. Давненько я ничего похожего не испытывал. Забытые ощущения всколыхнули и растревожили.
– В общем, смотрите дальше, – Аяна запустила свое видео и снова взялась за фильтры.
– Раз, два, три, четыре, пять… – сосчитал невидимый нам Эмиль.
И… всадники исчезли, как не бывало.
– Дайте угадаю. Они перенеслись. Мятежники тренируют переброску отрядов, как это делаем мы, сквозь большое пространство? – уточнил я.
Аяна только кивнула.
– А вот эта женщина, благодаря которой подобное вообще стало возможным.
На экране появился перламутровый Багайтур. Цвет дракона напоминал изабелловую масть ахалтекинцев, которую в древности считали роковой, несчастливой.
Дракона гладила и почесывала за нос женщина…
Высокая, статная, скорее спортивная, нежели худощавая. Очень пластичная. Она обладала такой же грацией, как Аяна, только еще более выраженной, эффектной. Движения, словно у танцовщицы на выступлении. А уж этот гордый поворот головы, когда лиловые волосы стекали на плечи… Личико – кукольное, как выражаются. Огромные, миндалевидные карие глаза, что меняли оттенок в зависимости от освещения… И маленькие, но слегка пухлые губы.
Сколько я смотрел на нее, даже не представляю. Просто все вокруг вдруг стало неважным, будто остальное – лишь фон, декорации. И только мы с ней – настоящие, реальные.
Что-то внутри екнуло и защемило. В голове поплыл забытый пьяный дурман. Я желал рассмотреть ее – всю, до капли. Родинку, что притаилась на ухе, другую, расположенную по центру запястья, словно удивительный природный браслет.
То, как она сдержанно улыбалась и что-то говорила своему ящеру – общение, по всей видимости, шло исключительно мысленно.
Я просто забылся, вперившись в видео.
Пьяный, как в юности на гормонах влюбленности, немного дурной и по нелепому осчастливленный. Ведь мне сказали, что женщина замужем. Откуда же тогда это странное чувство: искристого восторга и чистого счастья от одного лишь вида той незнакомки?
Похмелье пришло откуда не ждали.
– Наяда! – прозвучало громко за кадром и рядом с женщиной появился мужчина. Явно не саркан, среднего роста, плечистый, немного располневший со временем, но привлекательный, со вполне миловидным лицом. Лично я его красивым не назвал бы, но я и не женщина, не разбираюсь в подобном.
Наяда обернулась к своему мужу – в том, что это он, я ни секунды не сомневался.
– Идем, тебя зовут на какое-то совещание, – он говорил слегка раздраженно.
– Хорошо. До встречи.
Она потрепала дракона по голове и умильно ласково чмокнула в морду. Багайтур прищурился от удовольствия, и я, кажется, непроизвольно прищурился тоже. Спохватился и обернулся на задумчивого Тарлана.
– Значит, Багайтур призвал себе всадницу из другого мира три месяца назад? – прочистив горло, уточнил я у Аяны.
– Да, так и есть, если судить по донесениям.
– Почему же нам раньше об этом не доложили? Лазутчики, что, спали? Думали, что все это шутки?
– Самый талантливый и мощный дракон мятежников обрел полную силу и всадницу! Это событие! – высказался Владимир. – Об этом нас должны были проинформировать немедленно. В течение пары часов, где-то!
– Ваше величество, как я и сказала, с этого момента лагерь повстанцев вошел в режим строгой секретности и всеобщего тотального недоверия. Каждый следил за каждым, жаловался Эмилю. Они хотели, чтобы мы до последнего момента – до самой битвы так ничего и не выяснили. На бой Эмиль возлагает серьезные надежды.
– Кхм… А вот это уже более чем странно. Сколько сарканов сейчас у мятежников?
– Думаю, сотни три, или около того, – тотчас отозвался Тарлан.
– У нас даже гвардейцев сейчас в разы больше. Допустим, Тур сможет перекидывать отряды в места, где особенно требуется подкрепление. Но численность-то все равно у врагов минимальная. На что они вообще такое рассчитывают?
– А вот этого Эмиль никому не сообщает. Ходит весь такой загадочный и вдохновленный. Но как-то с этим Тур все-таки связан, – подал голос Тарлан и взглянул на меня.
Я сделал всем жест покинуть совещательную. Тарлан нежно поцеловал свою Аяну, и она вместе с остальными вышла за дверь. «Гостей» в окнах мира я выключил лично.
Убедился, что нас никто не услышит, и уточнил у сына уже напрямую:
– Думаешь, янки готовят им подкрепление, и Тур должен перекинуть его в нужное время?
– Да, отец, именно так я и полагаю. У Эмиля есть связь с британскими кураторами. Так что… подобное вполне даже возможно. Уж больно он уверен в том, что все у них сложится. А при нынешнем соотношении сил подобное невозможно.
– Янки опять взялись за свое? Гибриды и прочее?
– Нет. Я так не думаю. У них нет больше материала Халифа. Поэтому выводить драконов уже не получится.
– А как же созданные раньше гибриды?
– Насколько я знаю, они прожили около тридцати лет и потом умерли. Плодиться же они не могли, в принципе.
– Уверен, что все гибриды давно погибли?
– Да. Это подтверждают разведчики из Британии. Причем, в нормальном и боевом состоянии они находились только лет эдак десять. Потом же дряхлели и ослабевали.
