Мы надвигались с двух сторон, и блондин отступил, держа руку с пером впереди себя и переводя её слева направо, направляя то на таксиста, то на меня. Шаг за шагом он пятился к своей машине.
– Обходи с фланга! – скомандовал я, поскольку водительская дверь, куда сдвигался противник, была со стороны моего напарника.
Но напарник не торопился исполнять команду и ввязываться в новое сражение.
– Обходи! Уйдёт гад!
Водитель не ответил, и блондин неожиданно прытко отскочил назад. Я рванул к нему, но он, собака, поднажал и успел заскочить в машину и захлопнуть дверь. На неё тут же обрушилась моя кочерга, превращая стекло в алмазную россыпь, блеснувшую в лучах вечернего солнца.
Взревел мотор, машина дёрнулась и рванула назад, а кочерга саданула по толстому, не то, что нынче, металлу капота. Собственно, и всё. Блондин ракетой попёр назад, резко тормознул, эффектно разворачиваясь, как на ралли и, ударив по газам помчал по Путилковскому шоссе.
– Семён Семёныч! – в сердцах высказал я. – Упустили собаку!
– Ну, ты меня и втравил, пацанчик, – замотал головой таксист. – Только я не Семён, а Антон Семёныч.
– Да, слышал, как диспетчер вас величал, – кивнул я. – Спасибо за содействие.
– Спасибо? Да ты со мной не расплатишься теперь. Из-за чего, вообще-то, сыр-бор?
– Бандиты это. Надо их в милицию везти.
Армянин, тем временем, пришёл в себя от первого шока и, придерживая руку, семенил в сторону леса. Да и Толоконников начал оживать. Я кинулся вдогонку и с налёта, пнув по ноге, подсёк беглеца, заставив упасть на руку.
– А-а-а!!! – завыл он.
– Верёвка есть? – крикнул я.
– В Греции всё есть. Точно в ментовку их надо?
– Ну, а куда ещё? Они с ножом на вас напали? Напали. Значит…
– Не надо в милицию! – раздался вдруг робкий девичий голос от калитки.
Мы с «Папановым» резко обернулись. У забора стояла Элла Кофман, похищенная дочка директора универсама.
– Ты почему не убежала?! – напустился на неё я.
– Надо их к папе отвезти. Он сам разберётся.
– А это кто? – выкатил глаза водила.
– Та, которую мы тут с вами спасали от бандитов. Ты почему не послушалась?
– Так вы же победили…
Победили, твою мать…
Верёвка у таксиста действительно нашлась. И отмудоханные похитители были размещены в багажнике и на заднем сиденьи. Толоконников пошёл в багажник, а армянин – в салон. Девушка села вперёд, а я уселся рядом с задержанным. Кочерга осталась со мной.
Таксист, вникнув в ситуацию, сначала категорически не желал везти бандосов никуда, кроме милиции, но Элла настаивала. Я, честно говоря, тоже полагал, что нужно отдать покалеченных похитителей в руки властей, но, когда заложница озвучила сумму вознаграждения, Антон Семёныч резко изменил точку зрения, и я остался в меньшинстве.
После некоторых размышлений я подумал, что, возможно, так действительно будет лучше. Судя по количеству денег в портфеле, дела у Якова Кофмана шли неплохо и не исключено, что он имел собственную гвардию, способную проводить силовые действия. Сочувствия к Толоконникову и его подельникам я не испытывал, хорошо помня дело похищенной девушки и того, что он с ней сделал, прежде чем лишить жизни.
Таким, как он, на мой сугубо непрофессиональный взгляд, не стоило коптить небо. А в суде все его злодеяния ещё и доказать надо. С другой стороны, если Яков Кофман не располагает возможностями для осуществления возмездия, тогда точно нужно обращаться в полицию. Ну, то есть, куда следует.
Но в этом случае пришлось бы набуробить горы вранья о том, как я подслушал разговоры преступников, нашёл портфель и решил освободить заложницу. При этом могло возникнуть множество неувязок, как, например, вопрос о том, почему я сразу не помчался в милицию и тому подобное. Кофману, конечно, тоже пришлось бы врать, но это было проще.
В общем, мы поехали к папе девочки.
– Только ещё час назад его дома не было, – с сомнением сказал я. – И на работе тоже. Я и там, и там был.
– Не было дома? – насторожилась девушка, поворачиваясь ко мне. – А как вы узнали адрес?
А она красотка. Если отмыть да дать отдохнуть, стала бы настоящей звездой. Глазищи – это что-то с чем-то. Вспомнился «Айвенго».
– В справочном бюро узнал.
– А-а-а, – протянула она. – Грузинский вал дали?
– Ну, да…
– Нет, мы на Патриарших живём. Надо туда ехать.
– Надо сначала позвонить твоему папе, – ответил я, – и предупредить, что у нас тут живые трофеи имеются.
Мы остановились у таксофона. Двушки не было ни у меня, ни у Эллы.
– Держите, – недовольно протянул две копейки таксист. – С вами расход один.
Я хмыкнул. Девушка зашла в кабину, сняла тяжёлую карболитовую трубку и опустила монетку в узкую прорезь автомата. Набрала номер. Ответили сразу.
– Пап, это я…
На том конце раздался возбуждённый голос. Мне даже на расстоянии слышно было.
– Нет, меня освободили. Тут парень какой-то и таксист… Да, цела… Не знаю… Нет, не похоже. Да нет же, они отделали тех, кто… ну, тех, кто похитил. Связали и засунули в машину. Они спрашивают, куда везти бандитов… Не знаю… Про деньги не знаю…
– Деньги в камере хранения на вокзале, – сказал я.
Она повторила.
– Куда-куда? – нахмурилась Элла. – Да, припоминаю, но скажи адрес. Хорошо… Да, я всё поняла.
Минут через двадцать мы заехали на территорию овощной базы. Внутри просторной, огороженной железобетонными плитами площадки стояло две «Волги» и одна «буханка». К нам направился нестарый подтянутый человек. Совершенно лысый, с тёмными кругами под глазами, глубокими морщинами и иссиня-чёрным подбородком. Тише, Маша, я Котовский.
Он шёл быстро и энергично. Элла выскочила из машины и бросилась к нему. Они обнялись, и она заплакала. Вообще, держалась она молодцом, я и не ожидал даже. Советская закалка, не иначе. Я тоже вышел из машины.
– Вот, – всхлипнула героиня сегодняшней телепрограммы, – это он, который меня освободил.
Кофман смерил меня взглядом.
– Деньги у тебя? – спросил он.
– На Белорусском вокзале, в камере хранения.
– Хорошо, сейчас поедешь с моим человеком и привезёшь.
– Не вопрос, отдам ему там и всё.
– Нет, не всё, – заявил он тоном человека, привыкшего командовать.
Я хмыкнул. Только мне его привычки по барабану.
– Там вся сумма?
– Почти, – пожал я плечами. – Пятьсот рублей обещано Антону Семёновичу, таксисту. Он случайно в это дело попал, но не растерялся и обезвредил главного негодяя. Он в багажнике, кстати. И так, по мелочи, разменять надо было на камеру хранения, на попутке проехать. Накладные расходы, одним словом.
Завмаг кивнул своим людям, четверым крепким молодчикам, стоявшим за ним, и те подошли к такси сзади. Из машины вышел таксист и открыл багажник ключом. И в тот же миг Толоконников, как освобождённая пружина, как бешеный зверь, почуявший неминуемую гибель, рванул вперёд, но тут же получил боковой в челюсть от одного из парней. И рухнул в чёрную разъезженную жижу.
– Берите этого и второго, – нахмурился босс. – В уазик обоих.
– Ещё третий был, – сказал я, – но ему удалось скрыться.
– Давайте, рассказывайте всё по порядку.
Ну, я и рассказал свою легенду. Случайно услышал разговор двух бандитов в подъезде, когда шёл к бабушке. Поднялся, взял портфель, спустился вниз, вырубил одного, второй, видать сверху пешком шёл. Ну, а дальше примерно, всё, как было на самом деле, включая погоню, патрульных ментов, поиски самого Кофмана и поездку в Путилково.
Таксист пристально на меня смотрел, но не перебивал. Ему явно хотелось поскорее отсюда отчалить, так что небольшие несоответствия в моём рассказе тому, как мы в действительности искали дом, он не прокомментировал.
– А зачем портфель взял? – нахмурился Кофман. – Поживиться хотел? Это же мою дочь под удар ставило.
– Наоборот, – пожал я плечами. – Когда деньги оказались бы у них, им уже незачем было сохранять Элле жизнь. А так, пока денег не было, они держали бы её живой. Они же не знали, кто именно взял деньги и были ли они на самом деле. А почему, кстати, ваших людей там не было?
Он глянул на своих парней, но не ответил.
– Ладно, – кивнул он, помолчав немного. – Женя и Артём, поезжайте с… как тебя, кстати?
– Э-э-э… Александр.
– Вот, поезжайте с Александром на вокзал, возьмите портфель из камеры хранения и привезите его ко мне. И портфель и Александра.
– Сюда?
– Нет, домой, – ответила Элла за своего отца. – Домой к нам привезите.
– Элла!
– Нет, папа, мы должны его принять дома, он меня спас. Жизнью рисковал.
Кофман посмотрел на дочь, потом на меня.
– Вы раньше были знакомы?
– Нет, – мотнул я головой. – Я не настаиваю на приглашении. Отдам портфель и на этом распрощаемся. Ваш человек проверит, что деньги на месте и…
– Нет, – притопнула ножкой бывшая заложница. – Вы должны обязательно быть у нас сегодня же.
– Ну, ладно, – усмехнулся я. – Раз должен, почему бы и нет.
– Решено, – кивнул Кофман и повернулся к таксисту. – Большое спасибо, Антон Семёнович, за помощь. Я искренне вам признателен.
Он вытащил из кармана тонкого импортного пальто с коротким ворсом пухлый портмоне и, раскрыв, отсчитал пятнадцать сотенных бумажек.
– Пожалуйста, пусть сегодняшнее происшествие останется между нами.
– Так мне же диспетчеру… – обескураженно начал «Папанов».
– Ну, вы уж придумайте что-нибудь. Только наши тайны не выдавайте, хорошо? Мы этот вопрос решим по-своему, по-семейному. Вы поймите, зачем нам огласка, бессмысленная трата времени, слухи… Да? Мы понимаем друг друга?
Судя по тому, что водила не сводил глаз с пятнадцати сотенных, они друг друга понимали.
– Ну…
– Вот и отлично, – резюмировал Кофман, протягивая деньги.
– Ладно, вопросов нет, – крякнул таксист. – Были, да кончились.
Я сел в машину с двумя громилами и поехал на вокзал. Забрал портфель и передал своим сопровождающим, а потом вместе с ними отправился на Патрики. Честно говоря, вопросы о том, где я и кто я в этой суматохе отступили на задний план и даже не возникали. А теперь вот снова встали, в полный рост, так сказать.
То, что со мной происходило сегодня никаким сном, никаким дурманом не объяснялось. Это вообще никак не объяснялось. Материя, как говорится, есть объективная реальность, данная нам в ощущении… М-да… А если это всё надолго? Или, например, навсегда? Я даже и не знал, что думать…
Квартира Кофманов была обставлена роскошно. И сама квартира роскошная, и обстановка. Антикварная мебель, картины, паркет, богатые портьеры. Вычурность не в моём вкусе, но стоимость всего прямо бросалась в глаза.
– Проходите, молодые люди, – приветливо улыбнулась яркая черноволосая дама, открывая дверь. – Я Эллочкина мама, Ада Григорьевна.
– Очень приятно, – кивнул я. – Я Александр… э-э-э… Жаров… С наступающим вас.
Ну вот, я и назвался чужим именем. В прихожую вышел и отец Эллочки.
– Порядок? – настороженно спросил он у парней.
– Да, вроде, – ответил один из них и протянул портфель.
– Ада, проводи гостя в гостиную, а вы подождите в машине пока.
Парни тут же вышли, а я двинулся за Адой Григорьевной.
– Как Элла себя чувствует? – спросил я. – С ней всё в порядке?
