Сыновья у меня очень красивые, с характерной внешностью своего отца. Порой я наглядеться на них не могу. Воспитательница в саду жалуется, что в них влюблены все девочки в нашей и соседней группах, поэтому чувствую, что когда мои малыши вырастут, головной боли от девчонок мне достанется с лихвой.
– Мама грязная вся, – объясняю им. – Давайте, я искупаюсь, мы пообедаем, и пойдем гулять.
– Да! Да! Кушать!
– Блинчики хочу!
– Оладушки!
– Сырники!
– Коклетки!
Мальчишки начинаю скакать вокруг меня выкрикивая любимые блюда. Покушать они у меня тоже мастера. Но лишнего ничего на них не налипает – гиперактивность сводит старания их аппетита на нет.
Беру сыновей за ручки, пока они не ускакали в разные стороны, и мы идем в наш подъезд.
Квартирку мы снимаем на восьмом этаже, поэтому пользуемся лифтом.
Когда кабинка раскрывается на нужном этаже я замечаю нечто неладное…
Наша входная дверь не закрыта на ключ, как я ее закрывала, а просто прикрыта…
Холодок проходит по спине.
– Стойте здесь. – говорю я мальчишкам, и зажав ключ в кулаке, осторожно приоткрываю дверь.
В прихожей горит свет.
Квартирка у нас маленькая: кухонька пятиметровая, зал, где стоит двухъярусная кроватка сыновей, да наша спальня. Оттуда и доносится какая-то возня.
Даже так?! Вот так все просто? Тривиально, я бы даже сказала…
– Мама… – испуганно заглядывают в квартиру малышарики. – Кто там? Глабители?
Быстро завожу сыновей в зал, закрываю за ними дверь.
– Сидите тихо, из зала не выходите, двери не открывайте! – внушаю сыновьям.
– Холошо! – послушно кивает малышня.
Ни к чему им сейчас видеть тот разбор полетов, что я устрою мужу и его любовнице…
Полная решимости и злости влетаю в спальню.
Противное отвратительное сплетение тел вызывает во мне тошноту.
– Это ты в командировку так уехал? – негромко спрашиваю я.
Тела останавливаются и замирают. Женщина поднимает на меня голову, и у меня челюсть отвисает от удивления:
– Ада?
– Эм… Ирина, это не то, о чем ты подумала! – соседка с десятого этажа отскакивает от моего мужа, судорожно заворачиваясь в нашу простынь.
***
ИРИНА
– Не далеко же ты уехал, муж… – цежу я. – Аж на два этажа на лифте вверх поднялся!
– Ир, давай не будем! – Тихон в попыхах натягивает на себя трусы и джинсы. – И вообще, ты должна сейчас на даче быть! Маме картошку копать, что ты тут забыла?!
Вся кровь бросается мне в лицо, но держу себя в руках. Дети в другой комнате, и я не собираюсь выяснять никаких отношений, когда они дома.
– Значит так! – грозно сдвигаю брови к переносице. – Я сейчас выйду с детьми на площадку, а когда вернусь, через полчаса, чтобы духу вашего здесь не было! Обоих!
Разворачиваюсь и с прямой спиной, иду в гостиную за детьми.
– Пойдемте, мои хорошие. – открываю дверь, – вы же хотели погулять? Идемте, я вас на качелях покатаю.
***
Вечер и ночь проходят как в тумане. Хорошо, что утром наступает воскресенье. Родительский комитет нашей группы организовывает детям экскурсию в зоопарк, пока погода позволяет, и я отвожу деток на место встречи. С ними будет воспитательница и трое сопровождающих из нашего комитета, так что за детей я спокойна.
В квартире меня уже поджидает Тихон с букетом гербер. Не сильно потратился, гад, за измену. Даже на розы не раскошелился…
– Что ты здесь забыл? – сухо интересуюсь я.
– Я здесь живу! – в наглую заявляет муж, суя мне веником в лицо. – На, лучше в вазу поставь, пока не завяли, а то потратился на тебя, внимание оказал, а ты мне тут морду крокодилью строишь.
– Ты теперь здесь не живешь. Забирай свой веник и вали к Аде!
Муж хмурится. Набычивается. Комкает ни в чем не повинные цветы.
– Так, значит, заговорила? А как я детей твоих усыновил, забыла уже? Как отцом для них стал? Неблагодарная ты тварь!
Неприятно слушать такие вещи. Очень неприятно.
– Я думала, что ты их усыновил, что полюбил. Как своих. А выходит, что ничего кроме своей фамилии, ты им дать не в состоянии.
– Скажи спасибо, что свою фамилию им дал! На себя записал, чтобы безотцовщинами не были! На кой хрен мне чужих спиногрызов любить? – хмыкает распоясавшийся Тихон. – От них одни крики, шум, гам! Дома невозможно сидеть! Они орут не затыкаясь. Переворачивают все!
– Они – мальчишки, Тихон! Им по четыре годика! Их двое сразу, гиперактивных родилось. Было бы странно ждать от детей тишины и покладистости!
– Все равно, от меня бы нормальные, тихие и спокойные родились, а от какого урода ты родила ЭТИХ, непонятно!
– Заткнись, Тихон! – рычу я. – Урод у меня, как выяснилось, был только один. И это ты!
– Извиняйся, Ирина! Ты не смеешь оскорблять меня, и мою мать! Она звонила, все мне рассказала про тебя! Ты ее до инфаркта довела! Ты, и твои дети!
ГЛАВА 5
ИРИНА
– Терентьев, у тебя совесть есть? – задаю мужу вопрос. – Ты меня, с двумя маленькими детьми отправляешь копать огород к твоей матери, а сам соседку в нашей кровати в это время шпилишь?! Ты вменяемый вообще?!
– А что мне делать? – как ни в чем не бывало заявляет муженек, – Ты вечно уставшая, недовольная! А мне двадцать пять лет всего, между прочим! Я еще молодой парень! Мне сексом охота двадцать четыре на семь заниматься!
– Тихон, ну неужели ты сам не видел, что я и работаю, и весь быт на мне – уборка, готовка, стирка, глажка, покупки… дети на мне! Все на мне, Тихон! Да я к десяти вечера еле как до кровати доползаю, чтобы мертвым сном заснуть! Если бы ты хоть немного разгрузил меня, хоть немного взял на себя бытовых проблем…
– Молчи, женщина! – прикрикивает муженек, – Вон моя мама, все успевала в свое время! И у нее не было никаких стиральных машинок, посудомоек, роботов-пылесосов, мультеварок и прочего! Даже горячего водопровода не было! А мы трое, одеты-обуты-накормлены, и батя довольный ходил! Вот, какие женщины раньше были!
– Ага, и в поле рожали, это мы вчера с твоей мамашей выяснили. – хмыкаю я.
– Вот! – не слышит моего сарказма муж, – А ты просто ленишься! Не стараешься. Хотела бы, успевала все и по дому, и по работе, и меня бы в постели ублажала… глядишь, я бы на сторону не смотрел тогда…
– Да пошел ты на хрен! – возмущаюсь я. – Ублажать его еще после всего… Твоя мать, если ты забыл, не горбатилась на работе по девять часов в офисе. Не думала над хлебом насущным. Твой отец ее обеспечивал всем. Ты так потянешь? Если я работу брошу, ты прокормишь меня и детей? – поднимаю брови.
– Ага… еще чего! Содержанок мне на хрен не надо!
– Вот именно, Тихон. Прежде чем свою мать мне в пример ставить, вспомни, что она жила в собственном доме, за аренду, как я не платила, не работала, была всем обеспечена. Знаешь, грех бы такого мужчину как твой батя, царствие ему небесное, ей было бы не ублажить в тех условиях, которыми он ее обеспечивал! Ну а мы с тобой на этом разводимся. Собирай свои вещи, раз пришел!
– И не подумаю!
– Еще как подумаешь!
– Я свою фамилию твоим детям дал. И отчество! Где за них благодарность? Хочешь развода? Хорошо, сама свои манатки собирай, и выметайся! Я из-за тебя другую квартиру искать не стану!
Ой, не могу… ой умора…
– Ага, завтра как раз день оплаты аренды, я-то с детьми съеду, а вот ты, будь добр не забудь заплатить хозяйке тридцатку.
– Эм-м-м… уже завтра? – начинают бегать глаза изменника из стороны в сторону.
– Да, завтра! – уничтожаю его. – Плюс, пять-шесть тысяч по счетчикам. Ну что, кто из нас в таком случае съезжает?!
***
ИРИНА
– А может, это, Ириш, я извинюсь, и мы забудем это маленькое недоразумение? Ну что мы как не родные?
Сумка и чемодан с которыми Тихон яко бы уехал в командировку, а на самом деле, просто поднялся на два этажа выше, собраны, сиротливо стоят в прихожей.
– Вали отсюда! – меня трудно сбить с толку. – Ада ждет! – указываю пальцем наверх. – Теперь пришел ее черед окучивать урожай и огород твоей мамочки. Кстати, а почему ты с ней замутил? Чтобы далеко не ходить и на дорогу не тратиться? Это ты хорошо придумал: очень удобно! И жена, и любовница в одном доме. Сел на лифт, два этажа проехал, и на месте! Красота!
Муж упорно молчит, набычившись на меня.
– Лентяй же ты, Тихон. Лишний раз боишься пошевелиться.
– Ириш, ну прости меня, бес попутал… Сам не знаю, как так вышло… Адка – страшная на рожу, но грудь у нее зачетная, и задница…
– Фу, Тихон, избавь меня от этих мерзких подробностей! – рычу я. – Кстати, а зачем ты ее к нам в дом притащил?! Ну неужели у нее нельзя было покувыркаться?! Мне пришлось после вас все постельное белье выкидывать!
– У нее горячей воды не было, а мы в ванной полежать хотели, в пене… – поясняет муж.
– Ах вон, оно что… в пене они лежат, однако… Слушай, Терентьев, а ты случайно не натрындел мне про свою новую работу? Может ты и не ходил никуда? Вернее, ходил, только наверх, и там сидел все эти два месяца? В «пене» лежал? Да? Признавайся!
Глаза мужа просто сейчас выскочат из орбит и разбегутся в разные стороны.
– Вот, значит, как оно… – неприятно вздыхаю я. – Я его поддерживаю, верю в него, плачу за него аренду, кормлю, пою, одеваю, обстирываю, а он не на работу, а к любовнице шастает! И что вы там? Целый день кувыркаетесь? У Ады работы нет?
– Ходит она на работу! – не выдерживает муж. – У нее ноут крутой. А ты вечно пилишь меня! «Иди работай! Иди работай!» Нет для меня подходящей работы, я ее где возьму?! Высру что ли? – раздражается муж. – Вот я и соврал, чтобы спокойно ждать достойных меня предложений. Я ниже сотки не работаю, ты же знаешь!
– Угу, знаю. Конечно, лучше у соседки в танчики играть, чем работу искать. Конечно, работодатели ведь к тебе в ряд выстраиваются, и все по сотке предлагают, не ниже!
– Последний раз предлагаю: я возвращаюсь к тебе, и так уж и быть, иду на работу, а ты берешь все свои слова об…
– На хрен пошел отсюда! – стою на своем, как скала. – Не смей приходить сюда! Я попрошу хозяйку сменить замок. А с тобой мы теперь в суде встретимся!
– Хочешь развода? – звереет Тихон. – Тогда ты, и твои сопляки вернете мне мою фамилию! Вы не достойны ее носить!
– С удовольствием верну себе и детям свою фамилию. Пошел вон, мерзавец!
ГЛАВА 6
ИРИНА
– Ирина Романовна, вы слышали?
– Слышали?!
Бухгалтерия жужжит пчелиным ульем, отдел маркетинга пьет валериану, а сейлеры пустырник…
Вся компания на ушах стоит, я задержалась всего на два часа с детьми – было небольшое родительское собрание в саду, а тут пыль столбом.
Не узнаю своих сотрудников, с которыми тружусь последние пять лет, не считая декрета.
– Что случилось, Наташ? – спрашиваю девочку из своего отдела.
