Что он делает?!
ГЛАВА 4
Лия
– Что ты делаешь? Отпусти! – шиплю я на мужа, в то время как он лишь сильнее сдавливает моё запястье. – Мне больно!
Вместо ответа Игорь лишь накрывает мои губы поцелуем. Жадным, горячим, до безумия горьким. Ведь этими губами он целовал её.
К горлу подкатывает тошнота. Кажется, ещё немного и меня вывернет наизнанку от этого мерзкого чувства.
– Послушай меня, – цедит мне прямо в губы Игорь, – послушай!
Сердце в груди переворачивается. Что мне слушать? Его оправдания? Нет… Нет, я не хочу ни слышать, ни видеть этого предателя!
Поэтому в следующий миг щёку Игоря обжигает звонкая, хлёсткая пощёчина. Иначе бы он просто не прекратил бы меня целовать…
Ладонь начинает мгновенно гореть от удара. Испуганно смотрю на Игоря, который потирает раскрасневшуюся от удара щёку.
– Вот, значит, как, – усмехается он. – Сестре ты поверила, а мужу – нет?
– Я поверила своим глазам, – отвечаю я. – Хочешь сказать, что мне всё приснилось?!
– Не хочу. Но ты ведь и слышать ничего не хочешь!
В сердцах Игорь ударяет кулаком по дверному проёму, от чего до моего слуха долетает хруст деревянной обналички.
– Того, что я видела, было достаточно, – шепчу я и открываю дверь в детскую. – Платоша…
– Стой, – Игорь вновь резко хватает меня за руку.
– Не смей, – шиплю на него я, – не смей ко мне прикасаться.
– Ладно-ладно. Неужели ты хочешь сбежать отсюда? – глядя мне в глаза, спрашивает Игорь.
По выражению лица мужа я не могу понять, о чём он думает… Надеюсь, ему сейчас так же больно, как и мне, хотя…
Возможно, ему уже давно всё равно на меня и на нашу семью.
– Я не хочу ночевать с тобой в одной квартире, – чеканю я, хоть язык мой и заплетается. – И сын здесь тоже не останется.
– Лия, не делай глупостей, – цедит сквозь зубы мой муж.
От этой фразы у меня чуть глаза на лоб не лезут. Это я делаю глупости?!
– Воронов, пожалуйста, – устало произношу я, – глупость здесь сделал только ты. Глупость, которую я не прощу, поэтому… Дай мне уйти.
– Нет, – холодно произносит Игорь. – Хоть с Платоном, хоть без него, ты никуда не уйдёшь.
– Ты собираешься меня остановить? – поднимаю брови, стараясь казаться максимально спокойной, но внутри меня всю буквально трясёт.
До сих пор болит где-то в груди, в области сердца.
– Я ведь знаю, что пытаться тебя остановить – бесполезно. И я не хочу, чтобы вы бегали где ни попадя на ночь глядя в поисках съёмного жилья, поэтому… Дай мне полчаса на то, чтобы собрать вещи. Я уйду сам. Моя семья останется дома. В безопасности.
Нервно сглатываю. Он хочет поиграть в благородство? Что же… У него это получилось. Глядя на ухудшающуюся за окном погоду, я понимаю, что тащить неизвестно куда моего сына, который не до конца поправился – не самая хорошая и адекватная мысль.
– Хорошо, – тихо отвечаю я. – Но мы здесь не задержимся. Я спокойно найду съёмную квартиру, и после мы уедем отсюда.
– Не стоит, Лия…
– Я сама разберусь, что стоит делать, а что нет, – резко парирую я.
Муж вновь подходит ко мне почти вплотную, и я ощущаю его горячее дыхание на своей шее. Парфюм Алёны, кажется, уже выветрился с его одежды, но я до сих пор не могу отделаться от ощущений, что этот запах до всё ещё ударяет мне в нос.
– Нам обоим нужно время, – тихо произносит Игорь, проводя пальцами по моей щеке. – Мы обязательно поговорим. Но не сейчас.
От такой близости Игоря меня передёргивает. На глаза снова наворачиваются слёзы, и я с трудом сдерживаю их. Кажется, ещё немного, и я заплачу, но…
Нет.
Пока он не ушёл – я буду держать лицо. После – обниму сына и уложу его спать. А ночью, когда я впервые в жизни окажусь одна в нашей постели, дам себе волю и наплачусь на долгие годы вперёд.
– Уходи, – срывается с моих губ, и я отворачиваюсь, закрывая лицо волосами. – Я не хочу тебя видеть.
***
Игорь действительно сдержал слово. Спустя полчаса он вышел из дома с единственной сумкой со всем необходимым, и я закрыла за ним дверь, еле сдерживая слёзы.
Почему так больно? Представить не могла, что что-то подобное произойдёт со мной…
– Мама, а куда папа ушёл? На работу? – появившийся в дверном проёме сын застаёт меня врасплох.
Наскоро смахнув с лица несколько крупных слёз, подхожу к нему. Как сказать Платону, что наша семья трещит по швам? Как признаться, и стоит ли вообще говорить об этом сыну?
Не готовила меня жизнь к таким разговорам…
– Да, сынок, на работу, – тихо отвечаю я, зная, что, возможно, поступаю сейчас неправильно.
Но… Пока так.
– Ну ладно, – к моему удивлению, Платоша просто пожимает плечами и широко зевает. – Пойдём спать, мама?
– Идём…
Вечерняя рутина немного успокаивает меня. Мы вместе почистили зубы, вместе умылись. Перед сном я, по обыкновению, читаю сыну сказку, после которой он мирно засыпает в своей кроватке.
Мой мальчик… Моё сокровище, которое далось мне так тяжело. Из-за резус-конфликта беременность и роды были сложными. Я чуть его не потеряла, но… Спасибо всем врачам, моим коллегам, которые сделали всё, чтобы я и мой сын остались живы и здоровы.
Смахнув в очередной раз слезинку со щеки и поцеловав сына, я направляюсь в спальню. Но стоит мне прилечь на нашу постель, как на меня волной накатывает такое чувство горечи, тоски и печали, что я не выдерживаю.
Всё здесь напоминает мне об Игоре. Каждый сантиметр этой комнаты буквально пропитан нашим счастьем, которое в одночасье оказалось перечеркнуто.
До сих пор у меня в голове не укладывается… Как он мог? За что? Чего ему не хватало?
Закутавшись в плед, ухожу спать на диван в гостиную, но сон не идёт. В голове крутятся назойливые мысли, которые сменяются мерзкими картинками, которые как назло подсовывает мне моё подсознание.
Я бы заплакала, но, кажется, даже слёз внутри меня не осталось. Сейчас я чувствую лишь душераздирающую пустоту, которая заполняет пространство на месте, где когда-то билось моё сердце…
Внезапно я слышу звук входящего сообщения.
Кто может писать в столь поздний час? Взглянув на экран, я невольно вздыхаю. Сообщение от мамы…
“Лия, завтра приедь, пожалуйста. Есть разговор”
У меня дурное предчувствие…
ГЛАВА 5
Лия
Утром всё происходит, как в тумане. На автомате просыпаюсь и умываюсь. На автомате бужу сына, накладываю ему завтрак, даю необходимые лекарства.
Впервые в жизни ощущаю себя не человеком, а каким-то роботом, который действует по определённой и строго заданной программе.
Потому что должна. Потому что сыну нужна мать. Потому что больше не на кого положиться…
Пока Платоша за обё щёки уплетает овсяную кашу, я подхожу к зеркалу, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
– Ну и видок, – шепчу я себе под нос.
В отражении на меня смотрит какая-то абсолютно замученная девушка. Удивительно, как всего одна ночь может изменить человека. Ещё вчера утром я была счастливым и довольным жизнью человеком, хоть и немного уставшим от болезни сына. Был блеск в глазах, улыбка не покидала моих губ. А сейчас…
Чёрт, я как будто постарела на несколько лет! Глаза на мокром месте, под глазами мешки и синяки… Я как будто вагоны разгружала!
Нет… Это никуда не годится. Если всё время страдать и жалеть себя, то ничего хорошего из этого точно не выйдет.
Игорь сделал свой выбор – он выбрал не меня и сына, а Алёну.
Я же выбираю себя. Счастливую и уверенную. Тем более, моему ребёнку нужна ресурсная мама, а не размазня, которой самой нужна нянька.
– Я не позволю этим предателям выбить меня из колеи, – строже шепчу я, сжимая руки в кулаки. – Я назло им буду жить счастливо! Назло!
Эта мысленная пощёчина немного отрезвляет меня. Я не могу навечно застрять в этой травме, не могу позволить себе быть слабой. У меня маленький ребёнок…
Поплакала ночь, и хватит. Жизнь на этом не заканчивается.
В памяти всплывает сообщение от матери. Зачем ей нужно ,чтобы я приехала? Мысленно начинаю перебирать причины, по которым я могу ей понадобиться.
С мамой у нас вполне себе нормальные и доверительные отношения. Не сказать, что мы очень друг к другу привязаны, но в целом, между нами царит вполне себе гармония. Может быть, у неё со здоровьем что-то?
Ладно, не буду себя накручивать… Проще позвонить и спросить напрямую, не случилось ли чего.
– Алло, – раздаётся в трубке бодрый голос матери. – О, Лиечка, а я как раз собиралась тебе звонить.
Всеми силами ищу в материнском голосе хоть что-то подозрительное, но не нахожу. Вероятно, поступок Игоря превратил меня за ночь в параноика – теперь я везде буду искать подвох.
– Я вчера уже легла спать и увидела твоё сообщение только утром, – вру я, чтобы не вызвать лишних вопросов. – У тебя всё хорошо?
– Да, дочь. Я тут узнала, что вы с Платошей уже дома… Как он себя чувствует?
– Всё хорошо. Я решила, что хватит нам ловить лишнюю больничную заразу. Тем более, он уже практически выздоровел, есть только небольшой остаточный кашель, но это пройдёт.
Интересно, откуда мать знает, что мы с сыном уже ночевали дома? неужели младшая сестрица и здесь успела? Но… В таком случае, откуда она об этом в курсе? Игорь рассказал?
Чёрт…
Чувствую болезненный укол в сердце. Нет, нельзя показывать, что мне сейчас паршиво. Даже голосом… Надеюсь, у Алёны хватило мозгов не впутывать в эту грязь хотя бы родителей…
– Ой, ну и славненько. Я тут пеку любимые Платошкины пирожки, с капусткой, с картошечкой… Приходите, у меня через полчаса всё будет готово! Как раз успеете на горяченькое…
Невольно шмыгаю носом. Кажется, что мама ни о чём не в курсе… Оно и хорошо. Если есть возможность просто побыть с родителями, пообщаться в спокойной обстановке и хоть ненадолго забыть о кошмаре, в котором я оказалась, то… Это ведь замечательно.
– Да, мам, хорошо… Мы как раз хотели выйти и прогуляться, – немного натянуто отвечаю я.
– Ну и славно. Жду вас, мои хорошие, – отвечает мама и кладёт трубку.
И почему я вчера после прочтения маминого сообщения почувствовала тревогу? Вероятно, это просто паранойя…
– Платон, нас бабушка в гости зовёт на пирожки. Поехали? – подхожу я к немного заляпавшемуся кашей сыну и ласково треплю его по светловолосой голове.
– Пирожки? С картошечкой? – сынок округляет свои голубые глаза и радостно улыбается.
Внутри меня всё резко теплеет. Именно ради таких моментов и стоит брать себя за шкирку и с силой вытягивать себя же из эмоциональной ямы, которая может засасывать, как зыбучие пески. Ради счастья в глазах своих детей, ради их улыбок…
– С картошечкой, – ласково улыбаюсь я в ответ Платоше и целую его в макушку.
– Ура, поехали! А кашу можно не доедать?
– Можно, – киваю я, и убираю тарелку с остатками завтрака.
