– Так куда же вы собрались, что вам понадобилась новая одежда?
– Не твое дело, – выпалил Джоэль. – Разве мама не учила тебя хорошим манерам? Не очень-то вежливо подслушивать чужие разговоры.
– Конечно, – парировал Купидон. – А еще она учила меня, что каждый раз, когда люди связываются с олимпийцами, жди беды. И что я вижу? Человек связывается с олимпийцами.
Купидон лучезарно улыбнулся Эмили, и ее сердце затрепетало. Она увлеклась им, и он это знал. Самый красивый олимпиец из тех, кого она встречала, стройный и сильный. Его тонкие черты лица, белокурые локоны и искрящиеся сапфирово-голубые глаза будто поддразнивали ее. Его кожа напоминала полированный мрамор: никакого намека на прыщи и родинки – проклятие большинства подростков. И хотя он был очень стар, на вид ему едва ли можно дать больше шестнадцати или семнадцати.
Эмили украдкой глянула на Джоэля – тот начинал злиться. Купидон произносил «человек» так, будто это страшное оскорбление.
– Вали отсюда, Купидон, – предупредил Джоэль. – Это частная беседа, тебя никто не приглашал.
– Это правда? – лукаво спросил Купидон у Эмили. – Ты вправду хочешь, чтобы я ушел?
Его пристальный взгляд не давал словам сорваться с ее губ, хоть она и знала – в нем нет ничего хорошего. Джоэль пересказал ей несколько мифов о Купидоне: он бежал, как трус, когда нирады вторглись на Олимп, и скрывался, пока опасность не миновала. Но даже несмотря на это она не могла попросить его уйти.
Прежде чем пауза стала неловкой, Пегас выступил вперед и громко всхрапнул.
– Проблема? – переспросил Купидон с видом самой невинности, поворачиваясь к жеребцу. – Я не хочу никаких неприятностей. Мне просто нужно поговорить с Пламенем.
– Ее зовут Эмили, – поправил Пэйлин, преграждая путь Купидону. – Не называй ее Пламенем.
– И я попросил тебя уйти, – добавил Джоэль, встав рядом с Пэйлином и скрестив руки на груди.
– Или что? – с вызовом бросил Купидон. – Что ты сделаешь мне, человек?
Вновь Пегас фыркнул и ударил землю золотым копытом. Предупреждение, прямое и четкое. Страх вспыхнул в глазах Купидона, и даже Пэйлин осторожно отступил от жеребца.
– Не нужно выходить из себя, Пегас. – Купидон вскинул руки, сдаваясь: – Я пойду.
Он расправил крылья и приготовился взмыть в воздух. Но, прежде чем отвернуться от Эмили, Купидон вытащил разноцветное перо из-под правого крыла и вложил ей в волосы.
– Положи его под подушку, на память обо мне, – поддразнил он, элегантно подпрыгнув и всплеснув крыльями. – Еще увидимся, Пламя!
Пегас встал на дыбы, расправил огромные крылья и заржал ему вслед.
Купидон сбежал, но не преминул обернуться на прощание и помахать Эмили, хохоча во все горло.
– Еще чуть-чуть, и я бы врезал ему! – сказал Джоэль, сжимая ладони в кулаки.
– Я тоже, – согласился Пэйлин.
Повернувшись к Эмили, Пегас легонько толкнул ее и тихонько заржал.
– Тебе стоит держаться подальше от Купидона, – пояснил Пэйлин. – Пегас говорит, что он – одна большая проблема. Даже больше, чем… Что? – Пэйлин резко повернулся к жеребцу: – Чем я? Пегас, как ты можешь сравнивать меня и Купидона? Мы совсем непохожи. Я, может, когда-то и был вором, но Купидон – трус, порождающий проблемы одну за другой, и мне неприятно, что меня сравнивают с ним. А что насчет тебя? – Пэйлин повернулся к Эмили, вытащил перо из ее волос и бросил его на землю. – Тебе стоило сказать ему, чтобы он уходил. Купидон и пальцем не поведет, чтобы спасти тебя от нирадов, если это будет угрожать его шкуре. Держись от него подальше!
Эмили в замешательстве смотрела, как он кидается в Лабиринт и исчезает за поворотом. Прежде Пэйлин никогда не повышал на нее голоса, не показывал и следа гнева.
– Что я такого сделала?
Джоэль удивленно посмотрел на нее:
– Ты правда не понимаешь?
Она мотнула головой, и он продолжил:
– Не бери в голову, у нас есть проблемы посерьезнее. Ты должна научиться управлять своими способностями до того, как мы уйдем. Веста тренирует тебя. Продолжай ходить на занятия и узнай так много, как только сможешь.
Как только Джоэль ушел, Эмили повернулась к Пегасу и покачала головой:
– Знаешь что, Пегс? Чем старше я становлюсь, тем больше запутываюсь. Пожалуйста, объясни мне, что здесь произошло?
Пегас нежно толкнул ее и повел обратно во дворец Юпитера, чтобы найти Весту.
* * *
Долгий и трудный день выдался у Эмили в Храме Пламени, где она пыталась научиться управлять своим даром.
Веста терпеливо объясняла, как контролировать пламя. Но каждый раз, когда Эмили призывала свои силы, они отказывались подчиняться – пламя яростными волнами срывалось с ее рук и разлеталось по всему храму.
– Я не могу, – сокрушенно произнесла Эмили.
– Дитя, ты должна сосредоточиться, – упрекнула Веста. – Я вижу, ты думаешь о чем-то другом. Если не будешь осторожной, то полностью потеряешь контроль и ранишь себя, как сегодня утром.
Эмили стрельнула взглядом в Пегаса, стоящего у входа в храм. Пегас виновато понурил голову. Должно быть, именно от него Веста узнала, как она обожгла ногу.
– Спасибо, Пегас, – пробурчала под нос Эмили.
– Не вини Пегаса за то, что он рассказал мне о случившемся. Он заботится о тебе и не хочет, чтобы ты навредила себе.
Веста положили руки ей на плечи:
– Эмили, ты должна понять. Ты – живое Пламя Олимпа. Твоя сила питает огонь в этом храме и поддерживает в нас жизнь. Бесчисленные столетия назад я забрала сердце Пламени, унесла его в ваш мир, поместила его в дитя. Оно переходило от девушки к девушке сквозь века, пока наконец не достигло тебя. Ты рождена с этой силой. Мне очень жаль, что нам пришлось призвать его, чтобы спасти Олимп. Но в тот миг, когда ты пожертвовала собой под сводами этого храма, ты переродилась. Эмили, внутри тебя заключена сила солнца. И если ты не обуздаешь эту силу в ближайшее время, то можешь сильно навредить себе и тем, кто окажется рядом.
Эмили посмотрела на свою обгоревшую сандалию. Очевидно, насколько опасна ее сила: Эмили сожгла немало вещей в своей новой обители, чтобы узнать это наверняка. Дошло даже до того, что она завела тайное место, где собирала все случайные жертвы своих сил.
– Прости меня, – наконец произнесла она. – Я буду стараться лучше.
Повернувшись к постаменту, она заглянула в ярко сияющее Пламя. Оно питалось ею и оставалось единственной вещью на Олимпе, которую ее силы не могли уничтожить.
– Хорошо, – терпеливо откликнулась Веста. – Взгляни в огонь. Я хочу, чтобы ты сфокусировалась на том, что собираешься сделать. Представь, увидь, как ты делаешь это. А теперь сконцентрируйся и осторожно высвободи силу внутри себя.
Эмили подняла обе руки и сконцентрировалась. Она представила себя огромной паяльной лампой и выкрутила газ. Покалывание возникло где-то в животе, поднялось по позвоночнику и хлынуло по рукам.
– Давай, Эм, – бормотала она сама себе. – Ты сможешь.
Широкий и необузданный поток огня вдруг сорвался с ее пальцев.
– Хорошо. А теперь сконцентрируйся. Управляй потоком, Эмили. Сделай его плотнее.
Стоило пламени появиться, Эмили затаила дыхание. Сосредоточившись, как учила Веста, она удерживала и обтачивала пламя, пока оно не превратилось в пучок алого цвета. Но, чем больше усилий она прилагала, тем ощутимее становилось напряжение.
Луч пронзил пламя на постаменте, пересек храм и ударил в дальнюю стену. Но не остановился – прожег узкую дырку прямо в белом мраморе и ринулся дальше, в голубое небо Олимпа.
– Хватит, Эмили, – предупредила Веста. – Просто подумай о том, чтобы остановиться!
Эмили представила, как выключает газовую горелку. Ничего не произошло. Она мысленно повернула все ручки и щелкнула всеми выключателями, пытаясь совладать со своей силой. Но луч и не думал исчезать.
– Заканчивай, Эмили! – вскричала Веста. – Ты должна подчинить его себе!
Эмили пыталась, снова и снова, но ничего не происходило. Вместе с паникой росла и мощь луча. Он пульсировал, прорезая небо над Олимпом.
– Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬ ЕГО!
Внезапный удар сзади бросил ее на пол. Концентрация нарушилась, красный луч исчез. Эмили тяжело дышала, изучая свои ладони. Ни следа ожогов, никаких пятен или боли. Она подняла голову, и воздух застрял в ее глотке.
Морда и шея Пегаса алели ярко-красными ожогами. Хуже всего было то, что его мягкая шкура обуглилась до черноты и покрылась волдырями.
Пегас сбил ее с ног и остановил пламя.
Но ее сила опалила его прекрасную кожу.
– Пегас! – Эмили подбежала к нему: – Мне так жаль. Клянусь, я не хотела делать это!
Ее замутило, когда она осмотрела его раны. Ее силы сотворили это:
– Пожалуйста, прости меня!
Не раздумывая, Эмили потянулась к нему и нежно погладила обожженную морду. Обугленная, покрытая волдырями кожа начала заживать. Вскоре Пегас полностью восстановился.
– Я не могу, Пегс, – всхлипнула Эмили, отступая от него. – Не могу. Я навредила тебе. Что, если бы я убила тебя? Я слишком опасна, чтобы быть рядом с тобой.
Выбегая из храма, Эмили ненавидела себя. Она сбегала по высоким ступеням, а слезы застилали ей глаза. Ее передернуло, едва она вновь проиграла в голове все, что произошло. И что могло произойти.
У основания лестницы она обернулась и увидела Пегаса и Весту, выходящих из храма.
– Эмили, остановись! – позвала Веста.
Эмили отвернулась и бросилась бежать. Она не могла смотреть в лицо Пегаса, зная, что почти убила его.
Она бежала мимо других олимпийцев, не обращая внимания на любопытные взгляды и озабоченные вопросы. Она должна уйти. Подальше от Пегаса и от всех, кому может навредить. Она слишком опасна для окружающих.
В конце концов Эмили забежала в амфитеатр. Музы сегодня не выступали, потому тысячи мест оставались пустыми. Идеально для такого опасного человека, как она.
Эмили сбежала вниз по ступенькам лестницы и упала на прохладный камень. Все кончено. Ее жизнь кончена. Не будет ни возвращения в Нью-Йорк, ни спасения ее отца.
Ничего, кроме боли.
Эмили больше не могла сдерживать рыдания, наконец поняв, что она потеряла. Лучше бы она никогда не выходила из огня в храме. Олимпийцам и Пегасу будет намного лучше без нее.
Эмили в отчаянии оглядела великолепный мраморный театр, окружающий ее, но слезы вконец застлали глаза. Со злостью, прежде ей незнакомой, она смахнула их. На кончиках пальцев вспыхнули искры.
Вспышка ослепила ее, а ужасающий взрыв оглушил.
Мир погрузился во тьму.
2
Эмили проснулась в своей постели. На миг она ужаснулась, решив, что снова попала в здание ЦИО на Говернорсе. Но затем зрение вернуло четкость, и она поняла, что находится в прекрасной комнате во дворце Юпитера. Все окна были открыты нараспашку, прозрачные занавески мягко колыхались на сладком, теплом ветерке.
– С возвращением.
Великая Охотница, Диана, стояла возле ее кровати. За время, проведенное в Нью-Йорке, между ними возникла тесная связь. Она была дочерью Юпитера, и Эмили надеялась стать похожей на нее, когда вырастет. Сильная, храбрая, заботливая Диана. Она отправилась в Нью-Йорк и рисковала жизнью, чтобы спасти Пегаса. Когда они добрались до конюшни, чтобы взять экипаж и этим замаскировать Пегаса, Диана с огромным сочувствием отнеслась к страдающим в узких стойлах лошадям.
Высокая женщина села на уголок кровати и легонько погладила Эмили по голове:
– Для нас всех это стало настоящим шоком.
Эмили нахмурилась и попыталась вспомнить, что произошло. Все ее тело одеревенело, а голова пульсировала тупой болью. Случилось нечто важное, но она никак не могла вспомнить, что именно.
Наконец она выудила из памяти произошедшее в храме.
– Я ранила Пегаса, – несчастным тоном прошептала она. – Я сожгла его.
– Пегас в порядке, – заверила Диана. – Мы все беспокоимся о тебе.
Эмили подняла голову и оглядела комнату. Они были одни. Ни Джоэля, ни Пэйлина, ни Пегаса. Ее друзья держатся от нее подальше, потому что она опасна. Силы не подчиняются ей, и теперь ее нужно запереть.
– Что случилось на этот раз? – тихо спросила она, не решаясь посмотреть Диане в глаза. – Где вы собираетесь запереть меня?
Диана нахмурилась:
– Запереть тебя? Дитя, зачем нам это делать?
Эмили начала выходить из себя:
– Потому что я опасна и навредила Пегасу.
– О , Эмили! – Диана крепко обняла ее. – Никто не думает запирать тебя в клетку. Твои силы просто вышли из-под контроля, вот и все. Это случалось и с лучшими из нас. Мы просто не ожидали, что в твоих слезах скрыт такой потенциал.
– В моих слезах? – Эмили всхлипнула. – Я не понимаю.
Диана объяснила, что смотритель амфитеатра видел, как она выбежала на сцену, и успел заметить, что именно ее слезы вызвали взрыв, сотрясший весь Олимп. Он стоял вдалеке, так что его не убило, только ранило. Однако взрыв разрушил театр до основания и оставил на его месте огромный кратер. Пегас нашел ее висящей без сознания высоко на дереве, в нескольких километрах от эпицентра.
– Я… я не понимаю. Мои слезы вызвали взрыв?
