Алекс задумчиво вертит в пальцах пустую кофейную чашечку, она кажется еще меньше в его крупных ладонях.
– Придет юрист и представитель ЗАГСА, – наконец сообщает он.
– Зачем? – все еще не понимаю я.
– Чтобы мы с тобой могли заключить наш брак, дорогая, – иронично ухмыляется он. – Официально.
– Уже? Прямо сегодня? – теряюсь я.
Так быстро?!
– А зачем тянуть? – вопросом на вопрос отвечает Алекс.
– Ну… да, наверное, – выдыхаю я и устало тру виски.
Мне очень хочется остаться одной, без Алекса: сегодня его слишком много было в моей жизни. Я хочу уйти, хочу закрыться в комнате от его ледяных прозрачных глаз, не видеть его мощной мужской фигуры, не чувствовать терпко-пряного аромата парфюма, которым словно пропиталась моя кожа после того, как я носила его пиджак. Я давно вернула его Алексу: в доме было тепло – но фантомный запах все еще со мной.
Интересно, а его кожа пахнет так же? Или у нее аромат немного другой, более теплый и земной?
– В твою комнату должны были принести доставку из магазина свадебных платьев, – сообщает Алекс, прерывая мои сумбурные странные мысли. – Примерь и выбери, что понравится. Я обещал тебе фото для твоих тети с дядей.
– Нет, спасибо. Не надо. Я что-нибудь придумаю для тети, она и так поверит.
– Я обещал, Ника, – с нажимом говорит Алекс. – А свои обещания я держу.
– Как вы хотите держать нашу свадьбу в тайне, если я пройдусь по всему дому в белом платье? – слабо усмехаюсь я.
– Через час второй этаж будет закрыт для всех, кроме нас с тобой и юриста. Никто тебя не увидит.
Я качаю головой.
– И все-таки нет. Знаете, для меня свадебное платье – это про счастье, про любовь, про самый главный праздник в жизни… Не хочу надевать его для обмана. Может, у меня еще будет возможность надеть его по-настоящему.
Лицо Алекса каменеет. Кажется, его задели мои слова.
Хотя я не очень понимаю, почему.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – вместо ответа говорит он и поднимается из кресла.
Мы идем по коридору в правое крыло. Там совсем другая атмосфера, чем на первом этаже. Нет черного мрамора и сверкающего металла, зато есть паркет, ковры и ощущение уюта. Это гораздо больше похоже на дом.
– Твоя спальня, – он кивает мне на одну из дверей, сделанную из светлого дерева со стеклянными матовыми вставками. – Моя комната дальше.
– А… кто еще живет в этом крыле?
– Я и ты, – спокойно отвечает Алекс.
– А ваша мама?
– Ее спальня в другом крыле, но она ей редко пользуется.
– Но тут еще есть двери…
– Одна из них это гостиная, только для членов семьи, а другие две пустые. Предполагалось, что когда-нибудь это будут детские комнаты.
– Вы хотите детей? – с неожиданным любопытством спрашиваю я.
Хотя это, конечно, не мое дело, но Алекс не кажется тем человеком, который мечтает о большой дружной семье. Я бы скорее сказала, что все его мечты связаны с банковскими счетами и развитием своего бизнеса.
– Когда-нибудь? – Алекс пожимает плечами. – Не знаю. Возможно. В любом случае это просто комнаты, их всегда можно отдать под другие нужды. Напоминаю, что через час я жду тебя в своем кабинете, Ника. Располагайся.
Он разворачивается и уходит, а я осторожно нажимаю на ручку двери, захожу внутрь и оглядываюсь. Это большая светлая комната, неожиданно уютная. На первый взгляд тут есть все, что нужно: широкая кровать, рабочий стол, кресло, выход на балкон. На окнах тяжелые шторы, а это значит, что можно будет закрывать их на ночь, не боясь, что солнце будет бить сквозь стекла и будить меня. Справа в стене небольшая дверь – она ведет в роскошную ванную. Другая дверь, рядом с кроватью, это вход в гардеробную: все полки и вешалки там пока пустуют. Я оглядываюсь и думаю, что даже если разложу тут все свои вещи, то не займу и трети этой комнаты. Зачем делать гардеробную такой огромной? Зачем вообще человеку иметь столько одежды?
Мой чемодан уже стоит у кресла, а на кровати лежит что-то большое, упакованное в непрозрачный чехол. «Свадебные платья», – вспоминаю я, и внутри дергает от какого-то двойственного чувства.
Я рада, что не согласилась надевать на свою фиктивную свадьбу белое платье.
Но это не значит, что мне не грустно от того, что моя свадьба ненастоящая. Что все в моей жизни идет неправильно. Не так, как я это себе представляла.
Я встряхиваю головой и иду разбирать свой чемодан. Раскладываю по местам немногочисленные вещи, а потом пишу тете, что у меня все хорошо. Желаю дяде завтра успешной операции и прошу поцеловать его от меня.
«Любим тебя, наша девочка», – пишет тетя, и у меня встает комок в горле. Смаргиваю непонятно как оказавшиеся на ресницах слезинки и пишу ответ:
«И я вас. Очень-очень».
На тумбочке около кровати я обнаруживаю кнопку вызова горничной (у меня есть горничная?!) и еще одну кнопку, возле которой написано «Наташа». Игнорирую их и продолжаю бродить по комнате, хотя вроде все уже посмотрела. Мой взгляд снова и снова притягивается к лежащему на кровати чехлу с платьями.
Нажать кнопку и попросить, чтобы его убрали?
Унести самой?
А может, хотя бы посмотреть вначале, что там?
Я колеблюсь, но все же подхожу к чехлу, осторожно тяну молнию вниз и вижу кремовую пену кружева и молочный шелк… Поддавшись любопытству, вытаскиваю платья полностью, и это оказывается нелегко: они довольно тяжелые. Здесь три платья: одно с пышной юбкой, другое со стразами и открытыми плечами, а третье с длинными рукавами, похожее на кружевную паутинку. Третье самое красивое.
Я беру его в руки и прикладываю к себе, глядя в зеркало. Мне идет такой нежный кремовый цвет, с ним хорошо сочетаются мои темные волосы, бледная кожа и яркие серые глаза. Я же могу его примерить? Просто примерить, это ничего не будет значить. Потом уберу его обратно в чехол, и все.
Платье садится как влитое. Оно мне немного длинное, но в остальном…Я завороженно смотрю в зеркало: прозрачное кружево облегает руки и плечи, подчеркивает талию и спускается к ногам тяжелыми волнами. Подкладка из шелка не дает увидеть лишнее, но придает платью особое мерцание. Оно волшебное, невозможно красивое, и я в нем кажусь очень тонкой, очень хрупкой и изящной. Как настоящая принцесса, как настоящая невеста, которую ждет очень счастливый день…
Внезапно резко распахивается дверь моей комнаты.
– Ника, ты…
Алекс замолкает и застывает на пороге, уставившись на меня.
– Это не то что вы думаете, – сбивчиво бормочу я. – Я просто…
Он молча смотрит на меня прозрачными, как лед, глазами, но от его взгляда мне почему-то становится жарко, и я обхватываю себя руками, словно пытаясь прикрыться.
Неловко.
Ужасно неловко и странно.
– Вы даже не постучали! – обвиняюще бросаю я. – Зачем вообще вы…
– Дверь была открыта, – хрипло говорит Алекс. – Я пришел за тобой. Ты уже пять минут как должна быть в моем кабинете.
– Ой…простите.
Я совсем забыла про время с этим платьем. Закрутилась перед зеркалом, как ребенок, и за это мне ужасно стыдно.
– Пойдем, – говорит Алекс. Его взгляд скользит по мне, и я почти физически его ощущаю. Как будто он трогает меня горячими жесткими пальцами. – Нас ждут.
– Я должна переодеться, – упрямо возражаю я. – Это пара минут.
– Ника…
– Одна минута!
– Иди так. Тебе… подходит это платье.
– Нет.
– Минута, – роняет Алекс. – Через минуту я зайду и заберу тебя в свой кабинет, в каком бы виде ты при этом ни находилась.
Он выходит в коридор, а я судорожно начинаю стягивать с себя платье.
Через пятьдесят пять секунд я открываю дверь своей комнаты и вижу Алекса, привалившегося к стене и наблюдающего за мной с ленивым любопытством хищника.
– Готова?
– Нет, – выдыхаю я искренне. – Совсем не готова.
– Ты слишком честная, – хмыкает Алекс.
– Это плохо?
– Это непривычно. И не всегда удобно.
Я пожимаю плечами, потому что не знаю, что сказать. Я это я. Я такая как есть, и с этим ничего не сделаешь. Алексу Кельнеру придется с этим смириться, раз он непонятно почему решил сделать меня своей фиктивной женой.
Глава 5. Брачный договор
– И вот здесь распишитесь, Ника Андреевна, будьте добры, – говорит любезно лысый мужчина с круглыми очками в золотой оправе. – И вот здесь, пожалуйста.
– Доверенность? – Я с недоумением читаю название документа, написанное наверху большими буквами. – А зачем?
– Чтобы за тебя могли оформить документы на твою новую фамилию, – равнодушно поясняет Алекс. – Паспорт и загран.
– Но у меня нет загранпаспорта, – тихо возражаю я.
– Теперь будет.
Он тоже ставит свою подпись, сотрудница ЗАГСа с обесцвеченными кудрями делает запись в какую-то толстую книгу, а потом ставит штамп и протягивает Алексу бледно-розовый листочек.
– Поздравляю с заключением законного брака, – она улыбается неестественной заученной улыбкой. – Вот ваше свидетельство.
– Спасибо. Благодарю за работу, – кивает Алекс. – Мой секретарь проводит вас к выходу и он же решит вопрос оплаты. Всего хорошего.
Алекс нажимает на кнопку на столе, через секунд двадцать открывается дверь кабинета и какой-то молодой человек с зализанными волосами заглядывает внутрь. Вежливо здоровается и уводит работницу ЗАГСа за собой. Дверь закрывается, в кабинете остаемся мы втроем.
Я, Алекс и этот лысый мужчина в очках.
Алекс молча протягивает ему свидетельство, тот внимательно изучает его, кивает, а потом достает из портфеля запечатанный конверт.
– Теперь вы можете посмотреть на условия, – говорит он Алексу, и тот нетерпеливо выдергивает из его рук конверт, неаккуратно открывает его, достает оттуда несколько листов, покрытых мелким шрифтом, и бегло их просматривает, словно ищет что-то конкретное.
– Блядь, – вдруг выдыхает Алекс. И, кажется, будто его броня идет трещинами, а оттуда сейчас вырвется настоящий ураган. – Блядь! Он нахуй ебанулся?!
Лысый мужчина растерянно моргает глазами, спрятавшимися за тонкой оправой очков. Кажется, он был не готов к такой реакции.
– Простите?!
– Черт, – Алекс бьет кулаком по тяжелому столу, и тот отзывается каким-то гудением. – Ты знал? Знал, что он там написал?!
– Как нотариус я не имею права отвечать на такие вопросы, – сухо говорит тот, выглядя спокойным, но я вижу, как по его лбу бежит капля пота. – Мое дело было только заверить составленный вашим отцом документ, а потом передать его вам после заключения брака.
– Есть там лазейки, чтобы не выполнять основное условие? – цедит Алекс, убирая листы обратно в конверт. – Ты точно должен знать.
– Нет, – он вздыхает и поправляет очки. – Я думаю, что нет.
– Я покажу эту чушь другим специалистам, – говорит он утвердительным тоном. – Должен быть способ признать его условия недействительными.
– Это, безусловно, ваше право, – вежливо соглашается с ним этот нотариус. – Есть ли ко мне еще какие-то вопросы?
Алекс сверлит его тяжелым взглядом, его пальцы с такой силой сжимают конверт, будто хотят разорвать его на части.
– Нет вопросов, – наконец равнодушно сообщает он и отворачивается. – Всего хорошего.
– И вам, – нотариус суетливо подскакивает, собирает свои вещи в портфель и осторожно улыбается мне. – Мои поздравления, госпожа Кельнер.
Я не сразу понимаю, что это меня так назвали, секунду пытаюсь сообразить, к кому он обращается, а когда до меня наконец доходит, я чувствую себя странно.
Ну какая я госпожа?!
