Из столовой широкая арка, украшенная потускневшей позолотой, вела в зимний сад. Под потрескавшимся стеклянным куполом сиротливо стояли пустые кадки, а мраморный фонтан в центре давно иссяк. Лишь упрямый плющ все еще цеплялся за решетчатые опоры, добавляя помещению подобие жизни.
– Тут можно устроить отличную оранжерею, – задумчиво произнесла Амели, разглядывая пустые подставки для растений. – Свет хороший, и от моря защищено…
– И вид открывается чудесный, – поддержала Лорен, подтаскивая к окну невесь откуда взявшуюся бочку.
– Идемте дальше, – проговорила я, остановив дочерей, безрезультатно пытающихся открыть намертво присохшую створку окна…
Кухня впечатляла своими размерами – огромная печь, сложенная из темного кирпича, занимала почти всю стену. Множество полок и шкафчиков поднимались до самого потолка, а вдоль стен поблескивали начищенные медные котлы и сковороды.
– Мое царство, – с нескрываемой гордостью произнесла Дори, любовно оглаживая край разделочного стола. На нем красовалась свежевыпеченная буханка, источающая дразнящий аромат. В воздухе витал запах трав, а на подоконнике в глиняных горшках зеленел лук и пряные травы. – Печь еще исправная, тяга отменная. А уж какие пироги в ней получаются!
– А эти крюки для чего? – спросила Лорен, указывая на ряд железных крючьев, вмурованных в стену около печи.
– Для котлов, конечно, – охотно пояснила Дори. – Когда на большое застолье готовили, все крюки были заняты. В одном супы варились, в другом соусы.
– Значит, здесь нет плит с жарким камнем? – уточнила Амели, с благоговением заглядывая в огромное нутро печи.
– Госпожа не любила… всех этих ненужных новшеств, – чуть запнувшись ответила Дори, явно повторив слова баронессы Марши.
– А там что? – спросила я, показав на узкую дверь.
– Кладовая, госпожа…
Кладовая встретила нас гулкой пустотой – ряды полок зияли провалами, в бочках не было ни соленьев, ни маринадов. Лишь несколько маленьких мешков с мукой и крупой, да связки сушеных трав говорили о том, что Дори поддерживала здесь подобие жизни.
Спустившись по крутой лестнице в погреба, мы обнаружили, что винные стеллажи пустовали. Лейр Дарен не упустил возможности прибрать к рукам коллекцию баронессы.
– Здесь были лучшие вина на побережье, – с горечью произнесла Дори, проводя морщинистой рукой по пустым полкам. – Некоторые бутылки еще прадед баронессы закладывал.
– Зато помещения сухие и прохладные, – заметила я, осматривая сводчатые потолки. – Идеально для хранения припасов, которые нам еще предстоит заготовить.
– Да, погреба здесь знатные, – согласилась Дори. – И крысы не водятся, баронесса за этим строго следила. А вон там, за той дверью, ещё одно помещение есть, для копченостей. Там такая осенью ветчина вялилась… – недоговорила старушка, в распахнутые окна кухни, куда мы как раз вернулись с осмотра погребов, вдруг донесся зычный мужской голос и пронзительный свист.
– Хм… кажется, у нас первые гости, – тихо произнесла Лорен, машинально касаясь рукояти кинжала.
Глава 11
Во двор вышли всей компанией, настороженно вглядываясь в незваного гостя. Первым возглавлял процессию Говард – его правая рука привычно легла на потёртую кожаную рукоять меча. Следом шла Лорен, уже успевшая бесшумно вытащить из-за спины тяжёлый арбалет. Амели не отставала от сестры – её изящный кинжал с гравированным лезвием покинул ножны одним плавным движением.
Я украдкой взглянула на Дори и едва сдержала улыбку при виде её округлившихся глаз и приоткрытого от изумления рта. Старушка явно не ожидала увидеть столь воинственное семейство – её морщинистые руки нервно теребили передник.
Впрочем, невысокий мужчина, поспешно спрыгнувший с облучка телеги, выглядел не менее ошеломлённым. Его добродушное лицо с россыпью веснушек побледнело, рыжеватая аккуратно подстриженная бородка слегка подрагивала. А загрубевшие от работы руки он примирительно поднял.
– Кто вы? – спросила я, делая шаг вперёд. Одним выразительным взглядом я велела дочерям спрятать оружие – незнакомец не походил на угрозу.
– Мартин, к вашим услугам, – представился мужчина, отвесив учтивый поклон. Его выцветшая льняная рубаха, хоть и носила следы множества стирок, была безупречно чиста. На потёртом кожаном поясе поблёскивала массивная медная пряжка с искусно выгравированным якорем – отличительный знак гильдии возчиков. – Лейр бургомистр приказал доставить это для лейны Элизабет.
– Для лейны Элизабет? И что там? – удивлённо переспросила я, разглядывая внушительную телегу. Её высокие деревянные борта, укреплённые железными полосами, были доверху загружены холщовыми мешками разных размеров, крепкими деревянными ящиками и плотно свёрнутыми тюками.
– Продукты, кажись, – почесал затылок Мартин, неловким движением сдвинув набок свою потёртую шляпу с обвисшими полями. – Мука первосортная, крупы разные, соль морская чистая…
– Хм… я это не заказывала, – покачала головой, чувствуя, как щёки заливает предательский румянец. Такое неожиданное внимание со стороны бургомистра вызывало странное смущение, которого я не испытывала уже много лет.
– Лейр бургомистр сказал, всем новым подданным помощь полагается, – ответил возница, расплываясь в широкой добродушной улыбке, обнажившей на удивление белые и ровные зубы – редкость для простого люда. – Вы уж как хотите, лейна, но назад груженую телегу не повезу. Приказ таков.
– Что ж, выгружайте… – произнесла я с явным сомнением в голосе. В памяти невольно всплыл утренний разговор в кабинете бургомистра, его внимательный взгляд и учтивые манеры. – Говард, прежде проверь, что там, и проследи, чтобы…
– Впервые о таком законе слышу, – донёсся до меня тихий, чуть дребезжащий голос Дори.
– Дори, а бургомистр холост? – раздался лукавый голос Амели. Её зелёные глаза озорно блеснули, а в уголках губ притаилась хитрая усмешка.
– Кажись, вдовый был, – ответила старушка, с искренним недоумением посмотрев на Амели. Её морщинистое лицо выражало полное непонимание ситуации. Лорен же, растянув губы в понимающей улыбке, заговорщицки подмигивала младшей сестрице.
– Хватит! – резко оборвала я девиц, одарив их таким суровым взглядом, что обе мгновенно притихли. И круто развернувшись на каблуках, я широким шагом направилась к дому. – Продолжим осмотр…
Второй этаж встретил нас скрипом ступеней и гулким эхом шагов, отражающимся от высоких потолков. Здесь располагались спальни, и запустение ощущалось особенно остро. Господские покои поражали размерами и пустотой – некогда роскошные комнаты теперь казались заброшенными склепами. Ни кроватей, ни шкафов, ни зеркал в позолоченных рамах – только выцветшие пятна на шелковых обоях безмолвно свидетельствовали о том, где раньше стояла мебель.
– Здесь была спальня баронессы, – тихо произнесла Дори, остановившись у дверей просторного помещения с широкими окнами, выходящими на море. В комнате сохранился лишь мраморный камин с потрескавшейся облицовкой, где морские коньки, вырезанные в камне, словно застыли в вечном танце.
– Какая искусная работа… Должно быть, это делал настоящий мастер, – проговорила Амели, проводя пальцем по тонкой резьбе.
– Старый Корн, лучший каменщик побережья, – кивнула Дори. – Полгода над этим камином работал. А вон там, – она указала на пустую стену, – висело огромное зеркало в раме из черненого серебра.
– Вид из окна чудесный, – протянула Лорен, распахнув пошире створки.
– Лейр Дарен даже ковры не пожалел, – продолжила старушка, тяжело вздохнув, когда мы осматривали очередную пустую спальню. – Все вывез, даже постельное белье забрал. А ведь какие скатерти были, какие покрывала… Все с вышивкой, все с историей.
К счастью, комнаты для слуг в восточном крыле дядюшка счел недостойными своего внимания. Здесь сохранились простые деревянные кровати с соломенными тюфяками, пусть жесткими, но чистыми – Дори явно постаралась привести их в порядок. Грубо сколоченные столы и лавки выглядели крепкими, а небольшие окна пропускали достаточно света.
– Я проветривала комнаты, – пояснила Дори, заметив, как Амели принюхивается к свежему воздуху. – И травы сушенные в матрасы подкладывала, от сырости и неприятного запаха.
– Спасибо, Дори, – искренне поблагодарила я старушку, спать на подстилке, путь даже не под открытым небом, после столь долгой дороги мне ужасно не хотелось. – Это сейчас именно то, что нам нужно…
В северной башне мы обнаружили кабинет баронессы – единственную комнату, где сохранился хоть какой-то признак прежней обстановки. Массивный письменный стол из черного дуба, инкрустированный перламутром, был намертво привинчен к полу медными болтами. На его поверхности виднелись следы от чернильниц и царапины от перьев – немые свидетели долгих часов работы.
– Дядюшка, видимо, не смог его сдвинуть, – хмыкнула Лорен, разглядывая витиеватую резьбу на ножках стола.
– Или не захотел возиться с болтами, – добавила Амели, проводя пальцем по пустым полкам встроенных книжных шкафов. На стенах остались лишь потускневшие крючки от картин да прямоугольники более яркого цвета на блеклых обоях.
– Баронесса проводила здесь много времени, – тихо произнесла Дори. – Все писала что-то, бумаги перебирала… а теперь вот только стол и остался…
Южная башня преподнесла нам приятный сюрприз – здесь обнаружилась небольшая обсерватория с куполообразным потолком, в котором когда-то открывался люк для наблюдений за звездами. В центре комнаты возвышался старинный телескоп на бронзовой треноге, покрытый патиной времени. Его медные детали тускло поблескивали в лучах закатного солнца, проникающих через высокие стрельчатые окна.
– О, это же настоящий астрономический телескоп из Дерлата! – восхищенно выдохнула Амели, благоговейно касаясь инструмента. – Таких больше не делают. Видимо, дядюшка не разбирался в научных приборах.
– Или просто не смог его разобрать, – хмыкнула Лорен, разглядывая массивный механизм. – Смотри, он прикручен к полу, как и стол в кабинете.
– Мама, здесь будет идеальная лаборатория! Высокие окна дают прекрасное освещение, а на этих полках можно расставить склянки с реактивами… – радостно воскликнула Амели, закружившись по залу. – О, и какой вид!
– Давайте продолжим, у вас будет достаточно времени, чтобы все как следует рассмотреть, – с улыбкой проговорила, покидая будущую лабораторию дочери, мысленно порадовавшись, что помещение было расположено в самой дальней башне и частые взрывы, а также неприятные запахи не будут доноситься до жилых комнат…
Спустившись с третьего этажа, где кроме обсерватории и двух маленьких спален больше ничего не было, мы оказались в галерее портретов на втором этаже. Дядюшка не тронул фамильные портреты – видимо, посчитал, что изображения чужих предков ему ни к чему. И теперь строгие лица моих пращуров взирали на нас с потемневших от времени полотен, словно оценивая новых владельцев поместья.
– Это ваш прапрадед, лейна, – пояснила Дори, указывая на портрет статного мужчины в темно-синем камзоле. – Первым начал выращивать подсолнухи на здешних землях. А рядом его супруга – она привезла в поместье первые розовые кусты из-за моря.
– А это кто? – спросила Лорен, останавливаясь перед портретом молодой женщины с решительным взглядом.
– Леди Дилара, троюродная тетка баронессы. Говорят, она была знатной травницей и держала целую оранжерею с лекарственными растениями.
– Похоже, тяга к травам у нас в крови, – улыбнулась Амели, с интересом разглядывая свою предшественницу.
Мы не стали долго задерживаться в галерее. Наши шаги гулко отдавались по лестнице, когда мы спускались в просторный холл, где пахло полынью и деревом. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь высокие окна, высвечивали танцующие в воздухе пылинки и потускневшую позолоту на перилах…
– Здесь столько работы, – задумчиво протянула Лорен, проводя пальцем по потрескавшейся краске на подоконнике – Одних только окон сколько нужно заменить…
– Крыша тоже течет, – добавила Дори, с тревогой поглядывая на потолок. – В прошлую зиму я едва успевала подставлять тазы в верхних комнатах.
– Начнем с самого необходимого, – произнесла я, доставая из кармана небольшой блокнот и карандаш. – Отремонтируем кровлю, обустроим несколько комнат для жилья, потом займемся кухней и кладовыми – скоро осень, нужно будет делать запасы. А там посмотрим…
– Я знаю хорошего плотника в городе, – оживилась Дори, расправляя складки на переднике. – Старый Том, он еще при баронессе все двери и рамы делал. И кровельщик есть надежный – мастер Хью, у него руки золотые. Они оба до сих пор работают.
– Отлично. Завтра с утра отправим Говарда в город договариваться с мастерами, а сейчас… – недоговорила я, – в холл вошёл капитан, отряхивая руки от мучной пыли.
– Всё выгрузили на кухню, – отчитался мужчина, пытаясь стереть пыль с лица, но только больше размазывая её. – В телеге и правда продукты: мешки с мукой, крупами разными, морской солью крупного помола. Ещё несколько маленьких дубовых бочонков с копчёностями – окорока отменные, вяленая рыба северных сортов, сушёные фрукты в плетёных корзинах.
– Хм… что ж, завтра разберёмся и с этим, – задумчиво протянула я, заметив, как Тина пытается подавить зевок, прикрывая рот маленькой ладошкой. Усталость после долгого дня начала сказываться на всех, и даже обычно неугомонная Амели выглядела притихшей. – А сейчас давайте разбирать вещи и устраиваться на ночлег. День был очень долгим…
Глава 12
Утро встретило меня ласковыми лучами солнца, пробивающимися сквозь неплотно прикрытые ставни старыми рассохшимися досками. С блаженством потянувшись на кровати, я некоторое время смотрела на потрескавшийся потолок и прислушивалась к своему уставшему телу. После долгих дней пути даже простые соломенные тюфяки казались невероятной роскошью. Каждое мое движение сопровождалось тихим шелестом соломы, но это не шло ни в какое сравнение с жесткой землей, с уложенной на ней тонкой войлочной подстилкой. А каменные стены надежно укрывали от ночной прохлады, хотя в оконные щели и пробивался утренний ветерок, принося с собой свежесть моря и крики чаек.
Привести себя в порядок не имея для этого элементарного было не просто, поэтому я наскоро прибрав волосы в незатейливый пучок и надев чистое платье, спустилась на первый этаж и поспешила на знакомый звук…
В просторной кухне уже хлопотала Дори. Её морщинистые руки, испещренные старческими пятнами, но все еще сильные и ловкие, уверенно орудовали большой деревянной ложкой, потемневшей от времени. Она помешивала густую кашу в почерневшем от копоти котелке, подвешенном над очагом.
На грубо сколоченном, но чисто выскобленном столе исходили паром румяные блинчики, уложенные аккуратной стопкой на глиняное блюдо с щербинкой на краю. В плетеной корзинке, прикрытой чистым полотенцем с вышитыми синими волнами – традиционным солтеррийским узором, ждал своего часа свежеиспеченный хлеб. А в глиняном кувшине с затейливым рисунком золотился свежий мед, собранный с диких пасек – его особый аромат выдавал примесь вереска, во множестве растущего на прибрежных склонах.
– Простите мою дерзость, высокая лейна, – виновато проговорила старушка, расставляя на столе глиняные миски, чьи бока были стерты до шелковистой гладкости годами использования. – Я позволила себе взять продукты, что прислал бургомистр. Может, не стоило…
– Ничего страшного, Дори, – улыбнулась я, вдыхая пряный аромат травяного отвара, в котором угадывались нотки мяты, чабреца и еще каких-то незнакомых трав. – Кстати, о неожиданной щедрости нашего градоначальника…
В этот момент на кухню один за другим начали подтягиваться остальные обитатели дома. Амели, всё ещё сонная, с растрёпанными волосами, падающими на лицо светлыми шелковистыми прядями, пробормотала невнятное приветствие и сразу потянулась к травяному отвару.
Лорен, напротив, выглядела бодрой и полной энергии – судя по прилипшим к подолу льняного платья соломинкам и свежим травинкам, она уже успела проведать Грома. Её щёки раскраснелись от утренней прохлады, а в карих глазах плясали весёлые искорки. На поясе поблескивал новый кинжал, а за спиной привычно висел арбалет.
Говард, как всегда собранный и внимательный, устроился у очага, где мог краем глаза следить за входом в кухню и прислушиваться к звукам со двора. Его меч, даже во время завтрака, оставался под рукой – за годы службы старый воин привык не терять бдительности даже в относительно безопасном месте.
Рут и Тина появились последними, и по их запылённым передникам и влажным тряпкам в руках было очевидно, что они уже успели начать уборку в какой-то части дома. На щеке Тины красовалось серое пятнышко паутины, а руки Рут были покрыты мелкими царапинами.
– После завтрака мы отправимся в город, – продолжила я, намазывая на очередной горячий блинчик янтарный мед, стекающий золотистыми каплями. – Хочу выяснить, существует ли закон о помощи новым подданным, а заодно присмотреться к ценам на мебель. Не век же нам на соломенных тюфяках спать.
– Разве мы не потребуем от лейра Дарена вернуть наше имущество? – возмутилась Лорен, отложив ложку в сторону, до этого момента сосредоточенно расправлявшаяся с кашей.
– Увы, милая, – покачала я головой, промокнув губы льняной салфеткой с потертой вышивкой по краю. – В документах о наследстве указано только поместье и прилегающие земли. О мебели и прочем имуществе ни слова. Дядюшка, как всегда, оказался хитрее.
– Хм… с родней нам явно не повезло, – хмыкнула Лорен, с досадой разламывая хрустящую корочку свежего хлеба. А её лицо на миг помрачнело, наверняка вспомнив, как родные её отца, узнав об обвинении в измене, поспешно отреклись от нас, словно от прокаженных. Моя тетушка, родная сестра моей матери, тоже разорвала все отношения, даже не попытавшись узнать правду. И как бы это не было грустно, я понимала их опасения – кто будет связываться с теми, кого признали врагом страны, в которой они живут…
– Мама, может, сегодня останемся здесь? – проговорила Амели, прервав мои нерадостные мысли. – Мы столько дней в дороге, нам всем нужен отдых…
– Кхм… сразу говори, что задумала, – поперхнулась смешком, заметив, как дочь невинно захлопала ресницами – этот взгляд я знала слишком хорошо.
– Мне бы хотелось изучить местные травы. Я заметила несколько совершенно удивительных растений по дороге сюда…
– Да, и мне нужно проверить окрестности, – поддержала сестру Лорен, многозначительно поглаживая рукоять кинжала, висевшего на поясе. – Хочу убедиться, что поблизости нет… неожиданностей.
– Я… – на мгновение задумалась, разглядывая полные надежды лица дочерей. Бледность Амели и тени под глазами Лорен говорили сами за себя – им действительно нужен был отдых. – Ладно, тогда Говард останется с вами, а я поеду одна.
– Но там может быть опасно! – встревоженно воскликнула Амели, едва не опрокинув глиняную кружку с травяным отваром. По столешнице расплескалось несколько капель, тут же впитавшихся в потемневшее от времени дерево, оставляя темные пятнышки, похожие на морские звезды.
– Не опаснее, чем здесь, – усмехнулась я, одним плавным движением вытаскивая кинжал из потертых кожаных ножен. Лезвие мелькнуло серебристой молнией, рассекая воздух с едва слышным свистом, и толстый ломоть копченой колбасы на деревянной доске превратился в аккуратные тонкие ломтики, каждый не толще пергаментного листа. – И не стоит считать вашу мать слабой и беспомощной. Я вполне способна постоять за себя.
– Это точно, – довольно улыбнулся Говард, с отеческой гордостью глядя на свою воспитанницу. – С госпожой ничего не случится, она умелый воин…
После завтрака я быстро переоделась в дорожное платье из прочной коричневой шерсти, чья простота не привлекала лишнего внимания. Длинная юбка была удобно разрезана по бокам для верховой езды, а рукава плотно обхватывали запястья, не мешая движениям. Подпоясалась широким кожаным ремнем, потертым, но крепким, на котором удобно разместились кинжал в простых ножнах и небольшой кошель с монетами, чье позвякивание приглушала мягкая замша.
Говард уже ждал во дворе с оседланной гнедой кобылой по кличке Вишенка. Утреннее солнце играло на надраенной до блеска упряжи, высвечивая медные пряжки, а кожаное седло поскрипывало, когда лошадь переступала с ноги на ногу, пофыркивая от нетерпения и мотая изящной головой с белой звездочкой на лбу.
– Будьте осторожны, госпожа, – напутствовал капитан, подавая мне поводья из мягкой кожи. – В городе сейчас много приезжих, не все из них честные торговцы. Особенно приглядывайтесь к тем, кто слишком услужлив.
– Не беспокойся, справлюсь, – кивнула я, легко взлетая в седло. – А вы тут присмотри за моими неугомонными. И передай им, чтобы не искали приключений.
Говард понимающе хмыкнул, машинально поглаживая рукоять меча – он, как никто другой, знал неуемную тягу моих дочерей к авантюрам. Особенно когда дело касалось изучения новых мест или поиска редких растений. Сколько раз приходилось вытаскивать их то с обрывистого склона, куда Амели забралась за редким цветком с белоснежными лепестками, то из заброшенного колодца, куда Лорен полезла исследовать странные звуки, оказавшиеся всего лишь упавшим гнездом ласточек.
– Вернусь к закату, – бросила я напоследок и тронула поводья. Вишенка тотчас резво двинулась по старой дороге, ведущей к городу, её копыта высекали искры из прибрежной гальки. Утренний бриз донес соленый запах моря, смешанный с ароматом диких трав, а над головой с пронзительными криками кружили чайки, приветствуя новый день.
Солнце поднималось все выше, окрашивая побережье в золотистые тона. Вдоль дороги тянулись заросли вереска, чьи лиловые цветы покачивались на ветру, словно крошечные колокольчики. Изредка между камней пробивались упрямые стебли морской полыни, источающие горьковатый аромат.
По пути встречались крестьяне, спешащие на городской рынок с корзинами овощей и фруктов. Они почтительно кланялись, разглядывая незнакомую всадницу с плохо скрываемым любопытством. Женщины в традиционных солтеррийских передниках с вышитыми волнами перешептывались, провожая меня взглядами. Видимо, весть о новой владелице поместья баронессы уже разлетелась по округе.
Невольно залюбовавшись красотой здешних мест, я поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую себя по-настоящему свободной. Нет больше соглядатаев Хейли, следящих за каждым нашим шагом, нет удушающих стен замка-тюрьмы, где мы провели последние месяцы в постоянном страхе, нет этого выматывающего душу ожидания расправы…
