Обидно, да…
Может, батя решил компенсировать?
– И как в руки взял, так и понял, что если долг не вернуть, то… – отец шею потрогал. – А она смеется, мол, ещё спасибо скажешь… что раз уж такое дело, то в честь помолвки вашей одарит и будущего родственника. Зайцем. Зайца хоть помнишь?
– Того… самого?
Плюшевого.
Сшитого явно вручную, а потому слегка кривоватого и откровенно страшного, если судить по фоткам. Но Данила этого зайца помнил и без фоток, и совсем иным – мягким и удивительно приятным на ощупь. Таким, которого хотелось держать в руках. А ещё спать с ним было спокойно.
Тоже бред?
– Того самого. Договор подписал. Честно, не рассчитывал, что выйдет хоть что-то, но на следующий день на счету деньги появились. Потом пара контрактов будто сами собой в руки приплыли. Выгодных донельзя. Другое и третье… и у тебя вот дар прорезался, хотя до того все говорили, что ты пустой.
Как оно возможно?
Ребенок или рождается с даром, или… это же основа основ.
– Зайца этого я выкинуть хотел, точно помню, что собирался. Но за каким-то тебе в кроватку сунул. Ну а ты как вцепился и всё, не выпускал. Спал, ел, на горшке сидел.
Вот честно, Данила и без этих подробностей обошёлся бы.
– Нянька твоя тогда по приказу Машкиному хотела вытащить эту дрянь, выкинуть, так ты её огнём опалил и так…
Отец махнул рукой.
– Тогда я и запретил зайца трогать.
– Ага…
– Чего «ага»?
– Ничего. Так… в целом… просто «ага».
Нет, с розовой ватой жить, конечно, приятно и легко, особенно если в ней бултыхаются разноцветные воздушные шарики, но думать хотелось бы всё же мозгами.
– А мне… казалось… что это родовой.
– Родовой? Откуда ему взяться. Да, предок наш с даром был. Потом ещё женился неплохо, на дворянской девице, но, сам понимаешь, не из числа первых. Стало быть и дар у неё был такой, слабенький. Сын его тоже… ну и так повелось. Матушка твоя вон из Поскудиных. Род славный, большой, но… меленький, – отец показал ладонью. – Дар даже не во всех просыпается… она вон…
Ну да, матушка была бессильной, что, впрочем, её совершенно не расстраивало.
– А ты вот… порадовал.
Хоть когда-то Данила его порадовал.
– Если б мозги включал, а не самомнение, то радовал бы и чаще, – обрезал отец и вздохнул. – Ладно, сам виноват… дела пошли, бизнес. А он тоже внимания требует, куда там ребенку. Вот и скинул на матушку… она…
Дальше скинула.
На нянек.
На сад элитный постоянного времяпребывания, в котором было, конечно, неплохо, но… потом как-то гувернёр.
Лицей.
И университет.
– Почему ты раньше не сказал? – задал вопрос Данила. – Про… помолвку. Мама…
– У мамы на тебя свои планы. А не сказал. Знаешь… чем дальше, тем большим бредом оно казалось-то… вот… и никто не беспокоил. Я и подумал, что, может, как-нибудь оно само… ну… решится.
Это было настолько не похоже на отца, что Данила даже растерялся.
– Само?
– Так… любую помолвку расторгнуть можно. Есть там один прелюбопытный пункт… – отец снова обернулся. И вправду думает, что кто-то их подслушивает? Данила тоже на дверь поглядел. Обычная. А что за нею – не понятно. То есть скорее всего пара охранников, но всё равно… – Что если до твоего двадцати пятилетия та сторона не обратиться за исполнением сделки или же сама прямо и однозначно откажется поддерживать договор, он будет расторгнут.
– И?
– Я обязан буду вернуть взятую в долг сумму.
– И?
– Деньги давно лежат на отдельном счету.
– То есть, ты не собирался…
– Женить тебя? Вообще-то собирался. У моего партнера дочь имеется, правда, ей пока шестнадцать только…
– Папа!
– Должен же от тебя хоть какой-то толк быть. Раз к работе нормальной ты не годен, так хоть послужишь укреплению связей.
Этак служить Данила готов не был.
– Честно говоря, я думал просто дождаться. Тут уже недолго осталось.
Ну да. Месяц тому Даниле двадцать четыре исполнилось. И значит, меньше года подождать, но… как-то оно не радует.
Да и смысл? Не на одной, так на другой женят.
Тараканова хотя бы своя… в смысле, привычная. И задница у неё красивая. И… и выходит, она не знала? Если так-то… или знала и притворялась?
Нет, женщины – существа коварные, но не до такой же степени.
Или… до такой?
– То есть, ты знал… что Тараканова… ну, что она моя невеста?
– Знал, конечно. Не был уверен, что именно та, но потом пробил. Данные совпадают.
– И не сказал?
– Зачем?
– Ну… так.
Причины действительно не нашлось.
– Девица к тебе не лезла. Наоборот, твоя активность её отпугивала, что было очень неплохо. А вот что ты отпугивал других потенциальных ухажёров, это уже хуже. Нашла бы кого, вышла б замуж и тогда ты был бы свободен.
– Я?
– Николай Петухов…
– Он скотина просто! – возмутился Данила. – Ему от неё только одно нужно было…
– Цуканкин. Стравинский…
– Ты за мной следил!
– Не я. Служба безопасности.
– Ещё лучше. Два десятка человек в курсе… и это не честно!
Отец пожал плечами. У него о честности были свои представления. А Даниле теперь гадай, насколько он в курсе… ладно, Тараканову он так… просто доставал. Смешная она. Вечно злилась и огрызалась. Тоже смешно. И посмеяться бы вдвоём, но она всегда была сама по себе.
А Данила…
Ну… точно также у него всегда была компания. Особенно к старшим курсам, когда и нагрузку подняли, и в целом жизнь усложнилась… там ещё Элечка, желавшая всенепременно замуж за него выйти. И Стас… короче, стало не до Таракановой.
Нет, она не знала.
Иначе бы не стала терпеть ни Элечку, ни других девиц, а их в универе хватало. Ну не по вине Данилы, а просто хватало вот. А она только плечиком дёргала и отворачивалась.
– Ты её не интересовал, – припечатал отец, окончательно растаптывая остатки самолюбия. – Девочка, конечно, неплохая. Серьёзная весьма… в отличие от тебя, идиота.
Всегда он умел похвалить.
– Но на одной хорошести далеко не уедешь.
– Ты ж сам говорил, род древний.
– Древний. Но не настолько, чтоб в бояре пробиваться. А в остальном… скажем так, в нынешних реалиях древность рода особого значения не имеет. Так же… когда-то имели во владении и земли, и недвижимость, но после смерти Константина Тараканова всё почти отошло его супруге. А у той, как понимаю, с дочерью сложные отношения.
Данила не знал.
Хотя… с чего ему знать? Ну да, Тараканова… и что? Он в душу не лез. И вообще…
– Сейчас твоя Ульяна по сути владеет старым домом. Хотя, конечно… – отец замолчал.
– Что?
– Думаю, ей недолго осталось владеть. Под залог этого дома был взят кредит, но он давно просрочен…
Вот… дерьмо.
– И если до недавнего времени эта развалина мало кому была интересна, то сейчас планы изменились. Там вот-вот стройка развернётся. Новый коттеджный посёлок. А стало быть, и земля в цене подскочит. Пока новости так, в верхах плавают, но, думаю, пару-тройку дней и дойдут, куда надо.
– И что делать будем?
– Ничего.
– Но… это не честно!
– Надо же, о честности вспомнил? – отец нехорошо сощурился. – Как взятки давать, чтоб тебе хоть чего-то в зачётке нарисовали, так оно ничего… как договариваться…
Слово он выделил тоном.
– Чтоб тебя прав не лишили, тоже ничего. Подружек и дружков твоих вытаскивать – можно. А тут вдруг совесть проснулась?
– Надо же ей хоть когда-нибудь проснуться, – буркнул Данила.
– Ну да, конечно…
– Тебе же помогли. И выходит, всё это… ну потому что тебе помогли тогда! И дар мой…
– Не ори.
– Я не ору. Оно само… мы просто обязаны помочь!
– Жениться?
– Не, – Данила подумал и понял, что это уже всё-таки чересчур. – Просто помочь вот… ну… с домом… и так в целом. Как нам… и тогда поговорить с ней. Она меня на дух не переносит. И сама контракт разорвёт… если она вообще о нём знает.
– Скорее всего не знает, – согласился отец. – А про помочь – это да, это приятно, что ты хоть кому-то кроме себя помочь хочешь. Против ничего не имею. Вот завтра выпишешься и вперёд, помогать.
– Да? – почему-то в таком живом согласии отца чудился подвох.
– А то… вещи твои сюда привезут, я распоряжусь. Документы тоже. И диплом, конечно… без диплома работу сложно найти.
– К-какую?
– Какую-нибудь. Уж не знаю, кто и куда тебя рискнёт взять… но ты уж постарайся, сынок.
И по плечу похлопал.
