– Сейчас я включу прибор, будет немного неприятно, но недолго, – начал пояснять ассистент.
– Давайте уже приступим! – поторопила я его.
Перед смертью не надышишься. Будь что будет! Возможно, дальше мне придётся импровизировать.
Ещё некоторое время ушло на то, чтобы настроить прибор именно на мои “волны”, как рассказал мне заботливый лаборант, который явно был единственным, кто действительно разбирался во всём этом сложном магическом механизме. Поначалу я вообще ничего не чувствовала, кроме пристальных взглядов наблюдающих за мной мужчин.
Они молчали – возможно, всё так и должно было происходить, я не знаю. Но вскоре тишина в зале начала меня угнетать.
– Скажите, а зачем нужен прибор? – начала нервно болтать я. – Разве нельзя попросить человека просто показать свои магические способности?
Мой вопрос явно озадачил комиссию.
– Просто случались эпизоды, когда люди прибегали к хитростям ради выгоды, – высказался за всех месье де Лафарг. Как будто я его спрашивала! – Если проявить упорство и осведомлённость, где-нибудь в подполье можно купить незамысловатую, так скажем, “шкатулку” с заклинанием, открыть её в нужный момент и получить кучу красивых визуальных эффектов.
– Но когда такие хитрости начали раскрывать, было принято решение устраивать проверки иным способом, – добавил начальник Палаты. – Вы что, зубы нам хотите заговорить, мадемуазель Моретт? Пока что проявления ваших магических сил мы не видим.
– Предлагаю закончить на этом и разойтись по своим делам, – скучающе предложил Гилберт. – Нам ещё документы на участок подписывать.
– Ничего вы подписывать не будете! – разозлилась я.
Вот только его ценных замечаний тут не хватало! Его пригласили сюда нарочно – меня бесить? Я сжала пальцы на подлокотниках кресла, взглядом пытаясь просверлить во лбу де Лафарга дыру побольше. От нарастающей духоты казалось, всё тело раскалилось, а платье вместе с нижней сорочкой прилипло к коже. Особенно горячими были руки – от запястий до локтей, их словно хорошенько отхлестали крапивой – и это ощущение становилось лишь сильнее.
Но я не сразу обратила внимание на то, что мне совсем уж поплохело, а когда заметила, внезапно стало поздно. Определяющее устройство как-то жалобно пискнуло, зажимы на моих руках стали горячими, а затем коробка прибора подпрыгнула и, немного подумав, разлетелась на куски.
Вместе с обломками по залу пронеслась упругая воздушная волна, затем на головы всем присутствующим просыпался целый ворох радужных искр, а ещё через мгновение почему-то – цветочных лепестков.
В распахнутое вспышкой окно влетел порыв ветра и закружил всё это сверкающее пёстрое великолепие по залу.
– Вот об этом я и говорил, – недоверчиво хмыкнул Гилберт.
Похоже, он во всё это “представление” не поверил. А мне было не до смеха: я не могла пошевелить ни руками, ни языком, чтобы сказать, что это всё вообще-то не иллюзия! Это то, что я создаю прямо сейчас, в реальном времени, по какой-то странной причине. Совсем нелогичные, казалось бы, явления возникали прямо из воздуха: розовые лепестки, волшебные блики, птицы, которые стайкой впорхнули в окно и расселись под потолком на резных выступах лепнины, и совсем уж внезапно – роса, которая выпала буквально на всех поверхностях вокруг, включая одежду.
Если честно, теперь тут не хватало только единорога и радуги.
– Прекратите это! – не выдержал кто-то.
А я не могла.
Голова кружилась, я пыталась встать, но тело не слушалось, словно его взяла в плен какая-то посторонняя сущность. Каким-то невероятным усилием я всё-таки стряхнула перегоревшие датчики со своих запястий, схватилась за подлокотники и подняла себя на ноги.
Сейчас я всё объясню!
Но триумф длился недолго: кабинет вокруг меня понёсся куда-то в бешеном водовороте, колени подкосились, и я, стуча зубами он внезапного приступа озноба, повалилась в обморок.
– Похоже, это всё-таки не обманка, – последнее, что я услышала, прежде чем упасть в темноту.
* * *
Гилберт
Мадемуазель Моретт упала словно подкошенная, хотя мгновение назад выглядела весьма бодрой и резво разрушала всё вокруг себя. Я как раз пытался стряхнуть со своих плеч внезапно опавшую на них влагу и одновременно отогнать от лица назойливую птицу, которая чирикала прямо мне в ухо.
Поднял глаза и увидел, как Селин оседает на пол, но в борьбе с внезапно образовавшимся вокруг сияющим хаосом никто, кроме меня, кажется, этого не заметил. Я почти скатился с лестницы вниз и сразу подхватил девушку на руки. Едва коснулся – и меня будто бы тряхнуло неслабым электрическим разрядом. В глазах потемнело. Да она просто переполнена магией! Как её саму до сих пор не разорвало на сотню маленьких мадемуазелей?
– Похоже, это всё-таки не обманка… – пропыхтел кто-то у меня за спиной. – Хотя применение магических тайников может ударить по тому, кто их запускает. Надо бы проверить.
– Сами проверять будете? – ревностно рыкнул я на начальника Регистрационной Палаты.
Тот отшатнулся и замотал головой.
– Я думал, вы скажете… Вы же дракон.
Логика высшего порядка.
– Я дракон, а не сканер магических излучателей, – с этими словами я поднял Селин с мокрого пола и понёс в соседнюю комнату – там хотя бы не шёл дождь. Наверное. – Может, вы как-то уберёте этот бардак кругом? Потом мы всё обсудим.
– Вот! – Дорогу мне преградил местный лаборант. Он торжествующе потрясал в воздухе обломком не пережившего магию Селин прибора. – Посмотрите сюда!
Прижав девушку к себе крепче, я дисциплинированно посмотрел – это оказалась шкала магометра, стрелка которой застыла на максимальной отметке. Видимо, она как раз запечатлела критический момент вспышки, после чего умерла от восторга.
– Впечатляет! – выдал я.
Совершенно без шуток.
– А вы говорили, что у неё нет магии! – укорил меня начальник Палаты. – Мы были уверены, что это так.
– Значит, я ошибался.
Заниматься разглагольствованиями, пока Селин на моих руках рисковала испустить дух, не было никакого желания. Я всё-таки унёс её подальше чужих глаз и уложил на вытянутый кожаный диван в небольшой приёмной. Девушка была абсолютно безвольной, словно шарнирная кукла, и я даже испугался: неужели всё?
Отрезав себя от постороннего шума, что доносился из зала, приложил ухо к её груди: сердце девушки трепыхалось, словно птица, дёргано и панически. Дыхание казалось неровным, оно то пропадало, то становилось быстрым и рваным. Я схватил её запястье и поднял рукав – метка буквально полыхала, пульсировала горячим свечением, а всего пару дней назад она была пустой!
Или нет? Сейчас я уже не был в этом уверен. Знал только одно: в нынешнем состоянии Селин есть и моя вина. Я сделал многое, чтобы вывести её из равновесия, вот и вывел. В буквальном смысле на свою голову. Не хотелось проверять, но было ощущение, что какая-то из летающих под потолком птичек успела нагадить мне на темечко.
Так, чему нас учили на занятиях по безопасности магических процессов? Честное слово, не думал, что эти знания когда-то мне пригодятся.
Прежде всего нужно освободить человеку дыхание. При поступлении дополнительного воздуха в лёгкие тело лучше стабилизирует магический шторм. Смирившись с этим, я принялся расстёгивать ворот на платье Селин. Это оказалось непросто! Зачем женщины так истязают себя: все эти неудобные платья, корсеты… Я ворчал, отсчитывая выскакивающие из петелек пуговицы.
Когда они закончились, я распахнул ткань и закатил глаза. Что ж, грудь у мадемуазель Моретт гораздо лучше характера – это не признал бы разве что слепой. К счастью, столь сомнительная с точки зрения морали процедура и правда дала свои плоды: девушка глубоко вздохнула и как будто немного расслабилась.
Я вновь послушал её сердцебиение, прильнул щекой. Тёплая кожа, бархатистая, мягкая… Ах да, сердце! Кажется, и его ритм выровнялся – ещё лучше! Теперь надо отвезти её к врачу – всё остальное подождёт. Сейчас вопрос утраты мной участка не казался таким уж важным. Главное, чтобы состояние Селин не ухудшилось.
И всё-таки… почему случилась эта вспышка? Неужели девушка настолько разозлилась от моих почти невинных подначиваний?
Кажется, я слегка забылся, прислонившись ухом к открытому декольте мадемуазель Моретт. На какие-то пару мгновений! Не нарочно! Но этого хватило, чтобы вновь довести ситуацию до точки кипения.
– Ч-что. Вы. Делаете? – прошипела Селин мне в затылок.
Я поднял голову и сразу схватил пощёчину.
* * *
Селин
Да как он посмел вообще?!
Пока что я не понимала толком, что именно посмел сделать нахальный дракон, но возмущение уже хлестало через край. Потому что очевидно: месье де Лафарг не может делать ничего приличного с бесчувственной девушкой, особенно если уже успел расстегнуть на ней платье!
Да он даже с куртизанкой Жаннет вёл себя приличнее. А тут – посмотрите-ка! – руки распустил.
– Вообще-то я пытался вам помочь, – хмурясь, потёр он пострадавшую щёку.
Чем, интересно? Стимуляцией грудной клетки и всего, что находится в том районе?
– Да так я и поверила! – Я принялась застёгивать пуговицы на вороте. Странно, но после вчерашней ночи, когда на мне был более откровенный наряд, всё равно было страшно неловко оттого, что Гилберт видит то, что видеть ему не положено. – Наверное, устранить меня хотели по-тихому, пока никто не видит, и списать на то, что я сама протянула ноги.
– Если бы я хотел так поступить, то устроил бы вашу трагическую гибель гораздо раньше! – внезапно обиделся дракон.
– Ой, да что вы! Вы же были уверены, что я не опасна, раз у меня нет магии, – зачем меня устранять. Эксперт доморощенный! – Наконец я добралась до самого верха высокого воротника и торжествующе уставилась на месье де Лафарга. – Ну, каковы же теперь ваши измышления на сей счёт?
– Полагаю, мои измышления вас не касаются. Ведь вы всё равно перевернёте их так, что я окажусь чудовищем, только и мечтающим сжить вас со свету, – Гилберт пожал плечами, сложив руки на груди. – Могу только пообещать вам, что на вашем светопреставлении ничего не закончилось. Так вышло, что мои дела имеют немалый вес в масштабах всего города и региона в целом, но вступают с вашими в прямой конфликт. И я намерен прийти к какому-то его разрешению.
– Как жаль, что я не намерена делать то же. Шен-Сур нужен мне до последнего клочка земли. – Я встала и поправила помятую юбку.
Меня слегка качнуло в сторону на слабых ногах, а метка на запястье вспыхнула невыносимым огнём – боль моментально вышибла слёзы из глаз. Пришлось отворачиваться, чтобы Гилберт не заметил, как по щеке соскользнула прозрачная капля. Кто бы знал, что магия, а особенно её пробуждение – это такая мука! Как Джори с этим справился, ведь я не видела, чтобы он хоть раз заплакал?
Наверное, у него и у меня процессы протекают по-разному.
– Сложно вам, наверное, – вдруг произнёс месье де Лафарг.
– Почему? – Я тихо шмыгнула носом. – У меня всё прекрасно!
Как бы невзначай вынула платок из кармана юбки и обмахнула лицо, стирая следы внутренних страданий. Не доставлю ему такой радости – знать, что мне нехорошо.
– Сложно делать вид, что вам всё нипочём, – пояснил Гилберт. – Хотя вы всего лишь девушка.
– Ваши предрассудки – ваши заблуждения, – хмыкнула я. – Вам, наверное, тоже сложно будет идти сейчас по улице. Ведь это от вас так несёт?
Гилберт заметно раздосадовался: он и сам это понимал. Признаться честно, его роскошный костюм выглядел плачевно: весь в пятнах и потёках, с жилета оторвалась одна пуговица.
– Спасибо вашей чудесной магии, – проворчал он. – Что это вообще за хаос среди бела дня?
Сейчас я только заметила, что из соседней комнаты доносились звуки панической суеты, грохот, голоса и оголтелое щебетание птиц.
– Вам понравилось? – улыбнулась я.
– Я в диком восторге, но теперь не мешало бы устранить последствия, – деловито заметил дракон. – Вы в состоянии это сделать? У меня создалось впечатление, что вы сами не ожидали от себя такого фейерверка.
– На что это вы мне намекаете?
– Могу сказать прямо, чтобы не было разночтений. – Гилберт выдержал театральную паузу. – Где вы взяли магию? Как-то перетянули от брата? Это какая-то новая схема?
– Надеюсь, вы сейчас шутите…
Но выяснить, так ли это, мне не довелось. Видимо услышав наш спор, в комнату постучал, а затем заглянул начальник Регистрационной Палаты.
– Как хорошо, что вы пришли в себя, мадемуазель Моретт. Вы не могли бы угомонить свою магию? Она до сих пор продолжает разносить наш зал в щепки. А у нас, между прочим, на сегодня назначены другие проверки!
М-да, неловко вышло. А ещё более неловко мне становилось оттого, что я понятия не имела, как свою магию успокоить.
Другой вопрос, почему она продолжала буйствовать отдельно от меня? Что это за воспитание такое? Мысленно ворча на недисциплинированные силы, я вышла в зал следом за начальником Палаты. Гилберт следовал за мной, как конвоир, дыша буквально в затылок. Как будто ему было мало загаженной одежды.
К счастью, часть мужчин, составляющих комиссию, успела сбежать – меньше будет свидетелей моего позора. Сейчас в кабинете остались только лаборант, который уныло собирал с пола обломки магометра, и один седовласый господин. Тот, видимо, тоже являлся магом и как раз пытался некоторым образом нейтрализовать мою магию, но выходило у него откровенно плохо. Он читал какие-то заклинания, взмахивал руками, но толку от этого было чуть меньше, чем ноль.
– Успокойтесь, месье Нормрен! – окликнул его Гилберт. – Ещё не хватало, чтобы вам стало плохо от перенапряжения. Вас я носить на руках не буду.
Похоже, намёк был нацелен точно на меня, а я, наверное, должна была расчувствоваться от того, как на самом деле рыцарски поступил мой конкурент. Не дождётся!
– Упаси боги, – закатил глаза мужчина и наконец опустил руки, смирившись с тем, что тут он бессилен.
– Сейчас виновница всего этого торжества всё тут исправит, – продолжил глумиться месье де Лафарг и испытующе на меня уставился.
– А можно сделать так, чтобы он вышел? – спросила я у начальника. – Он меня нервирует и не даёт сосредоточиться.
– Месье Нормен, будьте добры, выйдите!
– Да не он! – вмешалась я. – А месье де Лафарг.
Тут руководитель слегка смешался, но всё-таки повернулся к Гилберту и с сожалением развёл руками. Ничего, мол, не поделаешь. Дракон не сдвинулся с места, будто не заметил направленного на него взгляда с безмолвной мольбой уступить и уйти.
Но длилось это недолго. Птички самых разных цветов и размеров, игнорируя возможность вылететь в открытое окно, всей стайкой вдруг кинулись на месье де Лафарга. Ещё миг, и вся эта верещащая гурьба упала ему на голову, пытаясь клюнуть посильнее.
Я даже испугалась, потому что сама ничего такого напрямую не задумывала. Но, видимо, птицы каким-то образом чувствовали моё настроение и решили устранить того, кто был в нём виноват. Своим, птичьим, образом. Но я ещё не успела вмешаться в этот пернатый беспредел, как вдруг случилось странное: все птахи, едва только коснулись лапками головы и плеч месье де Лафарга, тут же разлетелись в стороны, будто их сдуло, а по залу пронёсся тихий угрожающий рокот при том, что Гилберт даже с места не сдвинулся и не раскрыл рта.
Мелкий дождь продолжал сыпать из невидимых облаков прямо на деревянные панели и мебель, ветер, приправленный лепестками и дивными ароматами, продолжал гулять по кабинету. Всё это вместе со стоящим посреди этого хаоса непоколебимым драконом складывалось в слегка сюрреалистичную картину.
– Я тоже умею в некоторой степени влиять на живых существ, – пояснил Гилберт быструю капитуляцию моих пернатых заступниц. – Но я понял – ухожу. Дабы не смущать своим строгим видом нашу очаровательную мадемуазель.
На этом он и правда покинул зал – какое облегчение! – а вместо него вошли напуганные Эстель и Джори.
– Что у вас тут творится? – ахнула компаньонка и сразу пригнулась под сыплющимся на голову дождём.
– Это всё ты сделала? – изумился брат, озираясь по сторонам.
На его лице читалось такое восхищение, что я готова была повторить представление только ради него. Правда, толком не знала, как у меня это получилось.
