Но ученик Эргара никогда не сбивался со следа. Он преследовал свою цель спокойно и внимательно, рассудительно и без крови в глазах. Он помнил все уроки своего наставника, все игры своих друзей.
И, как и косуля, чье мясо сейчас рвали его клыки, однажды наступит момент, когда у него появится шанс для прыжка. Нанести всего один удар. Потому что именно столько и требовалось для…
– Арди.
Ардан вздрогнул и посмотрел на свои ногти. Те слегка удлинились, вздыбились и стали напоминать миниатюрные, кошачьи когти. А в отражении на янтарной поверхности отвара он заметил, как подтянулась к носу верхняя губа, обнажив когти, и как вытянулись зрачки.
Арди мгновенно сжал кулак, пряча когти, и прикрыл им клыки, попутно отвернувшись.
В памяти тут же всплыло лицо Елены. В самый первый день обучения в Большом, когда они вместе обедали в кафетерии и Арди позволил себе задуматься и забыться, девушка изрядно испугалась…
Мягкая ладонь коснулась его щеки. Нежная, маленькая и совсем не дрожащая от страха.
Арди повернулся и увидел Тесс. Та сидела к столу в пол-оборота, и, по-прежнему, тепло ему улыбалась. Не только губами, но и глазами.
Он ничего не спросил.
Она ничего не сказала.
Но Арди знал, что все в порядке. Все действительно в порядке.
Он разжал кулак, на котором когти еще не успели принять свое обычное, человеческое обличье и отнял кулак от лица, где неподконтрольная ему верхняя губа еще немного подрагивала, то и дело обнажая далеко не людские клыки.
– Ты так и не ответил на вопрос, – напомнила Тесс и вернулась к своей овсяной каше с кусочками вяленой свинины и ломтиками жаренного бекона.
Арди потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, о чем идет речь.
– После Университета и до вечерних занятий – да, свободен, а… – и юноша успел поймать себя за язык до того, как сказал бы нечто не очень уместное. Он едва не забыл, что именно на следующей неделе, вечером четвертого дня состоится прослушивание в новом концертном зале на Бальеро. По совместительству главная доля в котором принадлежала Пижону. – А ты сможешь подождать меня буквально несколько минут? Я заеду за тобой на работу. У меня лекции закончатся за полчаса до конца твоей смены.
Тесс снова улыбнулась. Чуть короче, чем прежде. Она поняла, причем прекрасно, что Арди успел выкрутиться. Поняла, но ни сказала ни слова.
Все, как и предупреждал Милар…
– Я взяла отгул на этот день, – ответила Тесс. – Мы с музыкантами будем репетировать весь день в Брюсе, а вечером поедем на Бальеро. Приезжай туда после ночных занятий. У нас почти последний номер на прослушивании, так что наша очередь только под утро.
– А… да… конечно, – кивнул юноша и еще раз посмотрел на девушку.
Тесс выглядела так же, как и всегда, когда вопрос не касался сцены или их с Арди свиданий. Тугой пучок огненных волос, отсутствие макияжа, опрятная, пусть и не раз чиненная, скромная одежда. А из украшений лишь янтарная брошка, подаренная Тесс матушкой на день получения документов.
Всего три дня минули с момента подрыва Пауками Храма на день Святых. Дня, когда Тесс едва было…
Арди сделал несколько глубоких вдохов, унимая ускорившееся сердце.
Любой другой человек, Первородный, женщина или мужчина – не важно, скорее всего все еще боялись бы даже из дома выйти. Но не Тесс. Только не дочь генерал-губернатора Шамтура. Города, находящегося в состоянии практически перманентной войны.
– Договорились! – она сверкнула глазами и, в столь же мягкой и нежной тишине, как и ладонь, которую Тесс не отнимала от руки Арди, они закончили завтрак.
Вместе помыв посуду в холодной воде, обнаружив, что от последнего брикета хозяйственного мыла остался только маленький гребешок, они оделись и вышли на лестницу.
Внизу, попрощавшись все тем же привычным объятьем и поцелуем, Арди и Тесс разошлись по разные стороны – их трамваи уходили в противоположных направлениях.
Свернув за угол, Арди тут же сорвался на бег и, пользуясь тем, что регулировщик смотрит в другую сторону, перебежал через дорогу. Это вызвало недовольство у нескольких водителей, разъяренно вдавивших клаксоны. Регулировщик, сменивший алое зимнее пальто на легкую, плащевую, такую же алую накидку, обернулся на звук, но было уже поздно.
Арди взмыл на подножку уходящего трамвая.
– Ард, Вечные Ангелы, однажды ты оступишься и тебе отрежет ногу.
Поправляя густые, длинные усы, заметил бессменный кондуктор маршрута, ведущего к Площади Звезд. Его звали Аерн. Сорока четырех лет. С двумя внуками и женой, не пережившей эпидемию оспы. Той самой, за лекарство от которой Император вручал на своей коронации награду и орден баронессе Кри.
– Доброе утро, господин Аерн, – Арди протянул документы, на которых контролер сделал отметку, после чего Аерн, надувая щеки и усы, отправился дальше по вагончику. – Значит тем больше у меня причин не оступаться!
– Умник… и тебе доброго утра, – буркнул тот через плечо.
Ардан же, улыбнувшись в спину Аерну, поспешил на свое излюбленное место в самом конце вагончика.
Они с Аерном пару раз общались, когда, из-за наледи, трамвай останавливался для ремонта. И, с тех пор, здоровались и перебрасывались ничего не значащими фразами.
Арди же, качаясь на деревянной лавке в такт движениям трамвая, открыл свой гримуар и погрузился в записи. Может из-за Пауков, может из-за собственного любопытства, но он все глубже погружался в печати госпожи Талии. Находил их не особо изящными. Скорее грубыми, но, в то же время, очень хитрыми и запутанными.
Госпожа Талия оперировала огромным количеством Лей, которая двигалась по невероятно тяжелым схемам. Любая печать Школы Хаоса, если перевести ту на более привычный, для современной Звездной Науки, лад, требовала бы как минимум наличие пяти, а то и шести звезд, да еще и не меньше, чем по четыре луча в каждой. И все равно – даже столь чудовищного запаса сил хватило бы всего на одну, максимум две печати из числа тех, что хранил на себе Посох Демонов.
И все же, госпожа Талия смогла обойти этот принцип прогрессивной нагрузки. И, учитывая, что учебник Николаса-Незнакомца и Посох Демонов пришли из одной и той же эпохи, то, получалось, что госпожа Талия, обычный человек, превзошла в своих исследованиях опытного Эан’Хане. Что, учитывая все исторические факты, вполне логично…
Но если вернуться к печатям, то, не обладая современными знаниями о векторах, контурах, массивах, нагрузках на определенные узлы и прочем, госпожа Талия оперировала исключительно руническими связями.
Да, из-за этого печать становилась безумно сложной для запоминания и еще больше – для исполнения, но, зато, вместо требования в шесть звезд, могла спуститься вплоть до четырех, а то и трех… в теории.
Во всяком случае, Арди был уверен, что спустя год или полтора, когда приступит к изучению векторов (разумеется, самостоятельному изучению), то справиться с тем, чтобы понизить стоимость печатей Талии до трех звезд. Потому что даже сейчас у него уже имелось несколько идей, достойных того, чтобы потратить на них несколько эксов на экспериментальной площадке.
– Площадь Звезд! – оповестил Аерн.
Арди закрыл гримуар, убрал карандаш обратно за ухо и спустился по подножке на брусчатку площади. Большой встретил студента привычным помпезным, немного надменным и, безусловно, волшебным видом.
Громадный небоскреб, будто сложенный из множества волшебных башен, украшенный водопадом чистой магии, немного сиял на фоне вновь посуровевшей Метрополии. Солнце, несколькими часами ранее ненароком заглянувшее в столицу, поспешно закуталось обратно в одеяло плотных облаков, оставив после себя мимолетное обещание навестить город когда-нибудь позже.
Арди, посмотрев на часы, вздохнул и поспешил ко входу в атриум. До окончания лекции Военного Дела оставалось всего полчаса, так что у него еще прилично времени.
Очистив туфли на специальном коврике (явно не лишенного Звездной Магии), Ардан миновал стойку информации, где трудились работники и, как и всегда, роилось несколько студентов. Впрочем, большая часть обладателей разноцветных плащей и погон облюбовали диванчики и скамьи около фонтана, где на них взирал Первый Император и бессменные горгульи.
– Доброе утро, – поздоровался Арди с уборщиком, моющим и без того блестящий пол.
– Скорее день, – недовольно буркнул тот и переместился со шваброй чуть дальше.
– А…
– Меня, порой, искренне забавляет ваша потребность, Арди, пытаться со всеми найти общий язык.
Ардан обернулся. Позади него, на сложном инвалидном кресле, которое, учитывая количество рычагов и скрытых механизмов, вполне могло, наверное, раскладываться в небольшую софу, сидела профессор Лея.
Как и всегда с половиной лица, закрытой фарфоровой маской. На голове парик коротких, черных волос, подстриженных нынче модной, среди девушек, “волной”, перекатывавшей от виска к виску. На руках, как на живой, так и на протезе, перчатки; и одежда куда большего, чем требовалось, размера, чтобы полностью скрыть тело.
На коленях, прикрывая ноги, лежал стеганный плед, чьи ромбики чуть смялись и теперь напоминали… ну, что-то они точно напоминали.
– Выглядите неважно, студент Эгобар, – дернулась здоровая щека профессора Леи. Так она обозначала улыбку. – И, учитывая, что это вам говорю я, то ситуация совсем плачевна.
Ардан неловко почесал затылок навершием своего посоха.
– И избавляйтесь от этой дурацкой привычки, Арди. А то, когда вставите в навершие накопитель – рискуете срезать себе часть скальпа… что не добавит пикантности вашему, и без того, сложному антуражу.
– Пожалуй, вы правы, профессор, – немного растерянно ответил Ардан.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пока ситуация не стала совсем уж неловкой. И тогда профессор Лея коротко кивнула на рукояти позади спинки кресла, попутно, на мгновение, обнажая шею, спрятанную под белоснежным, шелковым платком.
Арди за прошедший год видел всякое. Но даже так, его, на мгновение, пробрала оторопь. Одно дело знать о том, что случилось с некогда подающей огромные надежды, красавицей волшебницей, а другое – увидеть. Пусть даже и маленький осколок той истины, что прятали её одежды, шарфы, перчатки, парики и маски.
– Поможете госпоже добраться до аудитории? – спросила она, показывая взглядом на ручки. – Раз уж вы, судя по всему, прогуливаете лекции.
– Я их пропускаю.
– А есть разница?
Арди пожал плечами. Для него разница была очевидна. Как, пожалуй, и для Скасти с Атта’нха и, скорее всего, для Бажена.
– Ну так что?
– Ох, простите, профессор, – спохватился Арди и, не очень-то удобно придерживая посох подмышкой, взялся за ручки кресла и направился в сторону корпуса Целительского ремесла.
Кресло слегка вибрировало, цепляясь колесами за любые неровности и шероховатости пола, а еще местами поскрипывало. Арди бы такой аккомпанемент точно нервировал бы, а Лея, судя по всему, давно уже привыкла.
– Смею предположить – бодрящие отвары?
– Что?
– Ваш внешний вид и мешки под глазами, в которых можно вынести половину библиотеки, Арди, буквально как по учебнику – результат злоупотребления бодрящими отварами.
Арди промолчал. Да он и не знал, что в принципе можно ответить профессору.
– Мне всегда казалось, что остальные профессора преувеличивают ваши когнитивные способности, дорогой Арди, – профессор держала “руки” скрещенными на коленях, из-за чего наличие протеза, на котором одежда буквально висела, уже не спутаешь с неловкими складками рукавов. – В конечном счете, на моем предмете вы не очень сильно выделяетесь из общей массы. Ленитесь?
– Вовсе нет, – поспешил искренне возразить Ардан.
– Тогда в чем причина того, что мне, на совещаниях, нечем, в отличии от эн Маниш, Ковертского и Конвелла похвастаться касательно ваших успехов?
Лея говорила с легким налетом иронии и, кажется, чем-то сродни почти дружеской насмешки. И все же, в её голосе таились и куда более серьезные отзвуки если не беспокойства, то любопытства.
– Ваш предмет, профессор Лея, он… – Арди пару мгновений подбирал слова. – Мало смежен с другими областями.
– Надо же, а мне всегда казалось, что Звездная Инженерия рассматривает общие принципы построения печатей… а получается, Целительство осталось где-то за бортом.
Кажется, Лея над ним действительно подшучивала. И не сказать, что не остро. Кто-то, на месте Арди, счел бы это издевательством, но он прекрасно понимал, что человек, оказавшийся в ситуации профессора Леи, обрастет таким количеством иголок и шипов, что все, что она говорила еще являлось вполне себе мягким и аккуратным выражением личного мнения.
– Я неправильно выразился.
– Это вы сейчас себе польстили, студент Эгобар, – просвистела Лея – порой, из-за маски, её голос звучал несколько необычно.
– На самом деле, если совсем откровенно, то все дело в сложности, – со вздохом признался Ардан. – Чтобы преуспевать в вашем предмете нужно целиком в него погружаться. В то время как остальные имеют куда больше перекрестных тем, так что в них проще разбираться одномоментно сразу в нескольких.
– Иными словами – вы ленитесь.
Ардан промолчал.
– С другой стороны, – продолжила рассуждать профессор. – Человек, ох, простите, Первородный, который лениться, вряд ли станет ставить себя на порог крайней степени истощения, используя бодрящие отвары вместо питьевой воды. И, учитывая их немалую стоимость на Рынке Заклинаний, могу предположить, что вы их синтезируете самостоятельно. Причем вполне успешно. А это уровень экзаменов третьего курса. Странно, что Ковертский еще не сделал вам, по этому поводу, замечания.
Ардан не стал уточнять, что профессор Звездных Биологии и Алхимии несколько раз весьма прозрачно намекал на ситуацию Арди, но… Профессор Ковертский совсем иного склада характера. Ему, по-большому счету, плевать на все вокруг, кроме собственных исследований, а профессорская должность позволяет Корветскому зарабатывать и пользоваться площадками и лабораториями Большого.
Нет, работал Ковертский на совесть, но вот дальше положенного не лез. И уж точно, даже если бы Арди стоял одной ногой на пороге незримых троп Спящих Духов, не вел бы подобного разговора.
– Хотя, думаю, это не совсем в его стиле, – сама себя одернула Лея.
К этому моменту они миновали атриум и теплый переход, но вместо входа в корпус Целителей вышли на улицу, спустившись по жестяному пандусу и заехали с противоположной стороны на… платформу служебно-технического лифта. Куда меньшего, чем в Питомнике, но вызывающего вполне себе столь же неприятные воспоминания.
Надо же, а Арди раньше как-то и не задумывался каким образом профессор Лея перемещалась по корпусу – не по лестницам же.
– Вы имеете право ответить мне, что я лезу не в свое дело, Арди, но раз уж так сложилось, что у нас с вами хорошие отношения – может соизволите ответить, зачем вы губите свое здоровье? – Лея протянула здоровую руку к рычагу и платформа, пестрящая различными креплениями для транспортировки грузов и оборудования, медленно поползла наверх. – И только не говорите мне, пожалуйста, что это ради изучения того непотребства, что вы не так давно мне продемонстрировали.
Арди соврал бы, если бы сказал, что перестал изучать печати Школы Хаоса. Скорее наоборот – он лишь утроил свои усилия на данном поприще, надеясь, что сумеет вычленить главные зависимости и идеи в рунических связях госпожи Талии, а затем поймет, как применить их в более классической Звездной Науке.
Так что пришлось отвечать правду.
Благо, благодаря Скасти и Атта’Нха, это оказалось даже проще, чем соврать.
– Для работы, профессор Лея, – Арди вцепился в ручки кресла так, будто они могли замедлить все сужающиеся и сужающиеся стены, грозящие задушить юношу. – У меня часто смены по ночам, а еще приходится побегать. Вот и готовлю себе отвары. Иначе пришлось бы выбирать – работа или учеба.
– И что бы выбрали, случись худшее?
– Учебу, – без тени сомнений, ответил юноша.
– Тогда зачем…
– Деньги, – вновь честно ответил Ардан. – Деньги и… бонусы.
– Видимо очень большие бонусы, Арди. Раз уж вы столь усердно вливаете в себя отвары. Человек, способный приготовить их в таком количестве и такого качества, просто не может не знать, к каким последствиям все это приведет.
Бонус в виде обучения у Аверского? Можно ли вообще измерить нечто подобное? Даже Корона не имела достаточно рычагов давления, чтобы обеспечить своей наследнице – Анастасии Агров кого-то более… впечатляющего, нежели Старший Магистр Урносов.
Нет-нет, Урносов все еще воистину огромная величина в мире Звездной Магии, но на фоне таких, как Аверский…
– Разумеется, профессор, но часть проблем решает кровь матабар.
