– Сего рискнул бы жизнью ради любого из нас, – добавил Дозер. – Мы не можем его подвести.
– Итак, мы все в деле, – одобрительно кивнул Мюррей. – Завтра отправляемся на север, через пустыню, в Карсток.
Птичка обнюхала ведро, фыркнула и с негодованием отвернулась.
– Что, песчаные крысы не для тебя? – Мюррей поднял ведро с мертвыми грызунами. – Мм… Крысеныш… вкуснятина.
Но как он ни старался, как ни ворковал, Птичка только отталкивала клювом ведро и взрывала когтями песок.
– Мой Фиренце ест только живую пищу, – сказала Сол, появляясь из темноты.
На плече она несла двух длиннохвостых ласок – обе были в крови, но еще корчились. Красный рок наклонил голову и раскрыл клюв. Сол подбросила визжащую ласку, и Фиренце ловко поймал ее на лету.
Мюррей усмехнулся:
– Как тебе удалось добыть двух живых?
– Последние месяцы я много где побывала. Часто общалась с танри и научилась у них кое-чему. Хотя по большей части приходилось защищаться.
– У танри есть чему поучиться, – согласился Мюррей.
Сол протянула ему вторую ласку:
– Попробуйте.
Мюррей поднес угощение к клюву Птички. Та скептически посмотрела на него, но в следующий момент схватила, растерзала и проглотила, оставив на песке кровавые пятна.
– Какая привередливая, – проворчал Мюррей.
– Вы не думали о том, чтобы дать ей настоящее имя? – спросила Сол. – Птичка – как-то несерьезно.
– Вот и Бринн так говорит. Но Птичка и есть правильное имя.
Оставив привязанных птиц, они направились к костру.
– Разве тебя это не напугало? – Даже в бескрайней пустыне голос Дозера звучал громогласно.
– Напугало так, что до сих пор забыть не могу, – ответил Коленки.
Мюррей немного отстал, и Сол первой вышла к бивуаку. Драконыши сидели вокруг костра на подстилке из широких листьев тафолы. Неподалеку, растянувшись на песке, похрапывал Хенрин. Отстегнутые протезы стояли у камня.
– Что тебя напугало? – бесцеремонно, словно и не отсутствовала больше года, вмешалась Сол.
– А-а… э-э-э… – замялся Коленки.
– То, что случилось с Сего, – бесстрастно ответила Бринн.
– Но у нас теперь есть план, – сказала Сол, садясь рядом с Дозером и отправляя в рот пригоршню кукурузы с фенхелем. – Мы обсуждали это весь вечер. Мы найдем Сего и вернем.
– Ты просто не видела, – сказал Дозер. – Не видела Сего в прошлом году на Центральной площади, когда он дрался с Голиафом. Не видела, что случилось с Джобой.
Сол, нахмурившись, смотрела на огонь:
– Мне жаль. Возможно, я бы как-то помешала Джобе…
Оставаясь в темноте и слушая разговор, Мюррей вздохнул. Он тоже мог быть там. Мог бы что-нибудь сделать, но вместо этого валялся пьяный в собственной моче на улице в Глуби.
– Ничего бы ты не смогла. – Коленки поднялся, и его голос зазвенел от злости. – Голиаф! Ты слышала о нем, но ты его не видела. Это был монстр.
– Мне жаль, что меня не было с вами, – тихо повторила Сол.
– Все в порядке, – сказала Бринн. – Мы там без тебя обошлись. Как сказал Коленки, ты ничем бы не помогла.
Сол встретилась взглядом с Бринн и покачала головой.
– Но самым страшным во всей этой истории был не Голиаф, – продолжал Дозер, – а Сего.
Коленки кивнул:
– Это правда. Сего изменился после того, как надзиратель убил Джобу. Он стал другим… Разорвал Голиафа, как кусок мяса. Примерно так же, как Шиара в том финальном поединке. Только хуже.
– Как ему это удалось? – Дозер подбросил в костер хвороста, и фонтан искр ударил в темное небо. – Просто в голове не укладывается. Ну да, все мы знали, что Сего лучший в нашей команде и даже, может быть, на всем курсе, но Голиаф… Невозможно.
Мюррей выступил из мглы:
– Нет, возможно.
Коленки поднялся, в его глазах отразились красные угольки.
– Есть кое-что, что вы должны узнать, прежде чем мы пойдем дальше по этому пути, – начал Мюррей.
Времени прошло немало. Ребята, сидящие у костра, были лучшими друзьями Сего. Они были его семьей.
– Сего не из Глуби.
– Мы в курсе, – кивнул Дозер. – Думаете, мы не слышали, как он все время кричал во сне? Ему снился остров.
– Да, он иногда рассказывал об острове, – согласилась Сол. – Он рос там с братьями. И с ними был старый мастер, который учил его искусству боя.
Мюррей кивнул:
– В некотором смысле это правда. Но остров – совсем не то, что вы думаете.
Коленки закрыл глаза; его трясло.
– Вот уже более десяти лет Цитадель и еще кое-кто испытывают тренировочную программу. – Мюррей помолчал, выравнивая дыхание. – Программа напоминает симулятор, в котором вы проходили вступительные Испытания. Другими словами, это виртуальная среда, где можно упражняться или тестироваться.
– Я так и знал, – прошептал Коленки.
– Знал что? – нетерпеливо спросил Дозер. – Что-то про остров?
– Новая тренировочная программа называлась «Колыбель», – продолжал Мюррей. – Детей-гриваров с самого рождения включили в симуляцию. Они прожили всю жизнь в резервуаре, хотя им казалось, что они находятся в другом месте. На острове.
– Вы хотите сказать, что Сего был в «Колыбели»? – В костре громко треснуло, и Сол повысила голос. – Жил в какой-то трубе, пока не оказался в Глуби?
– Да, – ответил Мюррей.
– Почему вы ничего не сделали? – Коленки открыл глаза. – Вы же были в Цитадели, работали там! Как допустили такое?
Мюррей склонил голову:
– Я… не знал, пока не встретил его. А когда узнал, было уже слишком поздно.
Коленки отвернулся и шагнул из круга света в темноту.
Сол встала и положила руку на плечо Мюррея:
– Мы знаем, вы сделали все, что в ваших силах, чтобы помочь Сего. Чтобы помочь всем нам.
Мюррей покачал головой и стиснул зубы. Он месяцами пьянствовал в Подземье, жалея себя, пока Сего держали в тюрьме «Арклайт».
– Так вот почему Сего взбесился и убил Голиафа? – спросил Дозер. – Потому что он родился в «Колыбели»?
Сол кивнула:
– Ты можешь себе представить? Тренировки в симуляторе – это тренировки вне времени. Тебе кажется, что ты сражаешься несколько часов подряд, а на самом деле ты пробыл в круге лишь минуту. Если Сего провел в «Колыбели» все детство, если он рос и тренировался там годами, то для него это тянулось сотни лет.
– Так почему тогда, поглоти его тьма, Сего не надрал всем нам задницу? – спросил Дозер. – Я к тому, что мы видели, как ему доставалось. Разве он не мог уложить в Лицее всех, даже парней шестого уровня?
Мюррей покачал головой:
– Сего не до конца осознает силу, которая есть в нем. Он все еще учится пользоваться ею, учится даже получать доступ к ней. И в прошлогоднем финале, и в поединке против Голиафа сила, похоже, включалась без его непосредственного участия. Мы это видели.
– Да, но сейчас он с Истребителем… – Сол вздохнула. – А Сайлас… Он расправился с моим отцом так, словно ему и напрягаться не пришлось. У него наверняка есть полный доступ к своим способностям…
– А значит, – закончил за нее Мюррей, – и у Сего этот доступ может быть. Надеюсь, еще не слишком поздно.
* * *
Вентурийская пустыня, бесконечное песчаное море, расстилалась перед ними.
Мюррей поднес фляжку и влил немного воды в жадно раскрытый клюв.
– Больше не жалуемся, а, Птичка? – проворчал старый гривар и рассеянно погладил грязно-серые перья на голове рока.
– Немного привязались к ней, да, Мюррей-ку? – улыбнулась Бринн, только что напоившая своего Акари.
– Я просто рад, что он жив. Идти по этой пустыне равносильно самоубийству, если только у тебя не стальные ноги, как у Хенрина.
Хенрин в этом походе держался даже лучше роков, которым на убийственной жаре приходилось часто останавливаться, чтобы утолить жажду и подкрепиться. Теперь он стоял на вершине бархана, а за спиной у него висело большое красное солнце.
– Веселее, нам уже недалеко!
Бринн рассмеялась, и команда после короткой остановки двинулась дальше. Впереди шагал Фиренце с Сол на спине; на фоне песка огненный рок напоминал сигнальную ракету.
– Ну как, вы с Сол уже обменялись приемами? – спросил Мюррей, похлопывая Птичку, которая остановилась, вынюхивая зарывшегося в песок пустынного грызуна.
– Думаете, мне нужно учиться у нее технике боя? – фыркнула Бринн.
– Нет, не думаю. Но Сол была на Изумрудных островах, тренировалась с бесайдийцами. Я знаю, какие у вас с ними отношения.
Бринн покачала головой:
– Понимаю, о чем вы, Мюррей-ку. Да, мои родители недолюбливали островитян, говорили, что они приносят с собой злых духов. Но у меня с бесайдийцами никогда не было проблем.
– Тогда почему ты так строга с ней?
Бринн вздохнула:
– Все-то вы замечаете, Мюррей-ку. Вы ведь доверяете ей даже после всего?
– Да, я ей доверяю, – ответил Мюррей, внимательно наблюдая за жадеянкой. – Но, думаю, твоя проблема не в этом. Ты беспокоишься из-за возвращения Сол в команду и сомневаешься насчет собственного статуса в ней.
– Нет, это не так…
– Не беспокойся, – продолжал Мюррей. – У тебя есть то, чего нет у Сол. Возможно, она слишком умна для своего же блага. Технична, как профессор, но иногда не знает, как помочь. Ты разбираешься в людях, видишь, что им нужно, умеешь их стимулировать. Ты веришь в них. И команда это знает.
Бринн широко улыбнулась:
– Спасибо, Мюррей-ку.
– Приближаемся к ферме! – прокричал Хенрин, ушедший далеко вперед.
Они взобрались на высокий бархан и увидели Фиренце, остановившегося в пятидесяти метрах. Дальше, на дне пустынной долины, было возделано поле. Сборщики в широкополых шляпах снимали крупные початки и бросали их в цилиндрической формы контейнеры, висящие за спиной наподобие рюкзаков.
Самой примечательной деталью этой картины был ползающий между рядами массивный стальной мех с широкой разинутой пастью, в которую работники ссыпали собранные початки.
– Что тут делает этот мех? – поинтересовался Дозер. – И что они выращивают?
– Ух, – простонал сидящий перед Дозером Коленки. – Перестань меня тискать, животное. Что бы они ни выращивали, ты есть это не сможешь.
– Это мои кокасы! – с гордостью воскликнул Хенрин, указывая на поле.
Команда последовала за ним вниз по склону и далее по узкой тропинке между рядами посевов. Мех развернулся, начиная очередной заход, и его урчание заглушило все остальное.
