Мои? телефон завибрировал в кармане, когда я вышел на залитую неоновым светом улицу, ожидая Джину. Вытащив его, я увидел сообщение с незнакомого номера.
Неизвестный абонент: Сколько денег ты хочешь, чтобы оставить мою дочь в покое? Мы договорились тогда, договоримся и сеи?час. Жду ответа в течение двадцати четырех часов, Ноа. Ты знаешь, чем это может закончиться. И Джина уже начинает это чувствовать.
Челюсти сжались. Отец Джины никогда не испытывал ко мне теплых чувств. Да и к кому бы то ни было, если это не касалось денег. Чертов ублюдок.
"Тогда".
Это проклятое слово преследовало меня, словно эхо в пустом каньоне.
"Тогда".
Но тогда я не был тем, кто я сеи?час.
Лос-анджелесскии? смог, окрашенныи? золотым закатом, окутывал город, когда двери гимнастического центра наконец распахнулись и я убрал телефон обратно в карман брюк. Джина, как обычно, опаздывала – вместо обещанных пяти минут прошло почти полчаса, и мое терпение начало иссякать. Но когда она появилась, ее улыбка была такои? ослепительнои?, что я не мог долго злиться.
Я демонстративно взял Джину за руку, и меня поразило, насколько естественно это выглядело. Ее маленькая, хрупкая ладонь чувствовалась сильнои? в моеи?, словно так и должно быть: я и Джина, гуляющие рука об руку по улицам Города Ангелов.
Мы свернули за угол, но не успели сделать следующии? шаг, как нас тут же окружила толпа репортеров, словно они выросли из-под земли.
Вспышки камер обрушились на нас и вопросы летели, так, что я едва успевал за ними:
– Джина, так это правда, что ты и Ноа – пара?
– Ноа, как долго вы встречаетесь?
– Это любовь или просто рекламныи? трюк?
– Как вы прокомментируете реакцию родителеи? вашеи? девушки?
– Джина, почему твоя сестра обвинила тебя в том, что ты флиртовала с ее парнем?
– Правда ли, что ты попала в олимпии?скую сборную благодаря деньгам твоеи? семьи?
– Ноа, когда ты планируешь вернуться на ринг?
– Ты решил использовать дисквалификацию, чтобы уделить время личнои? жизни?
Я был ошеломлен. Еще мгновение назад здесь никого не было, а теперь нас окружала стая папарацци, их лица исказились в гримасе алчности. Я взглянул на Джину и увидел, что она тоже растеряна, словно олень, попавшии? в свет фар.
– Эи?, все в порядке? – прошептал я, стараясь, чтобы никто не услышал. В конечно итоге, я ожидал, что нас где-нибудь настигнут фотографы.
– Да, просто… неожиданно, – ответила она, опустив взгляд к своим ярким кроссовкам, ее голос дрожал.
Я сжал наши руки сильнее, пытаясь придать еи? уверенности.
– Я разберусь, – пообещал я и повернулся к репортерам, мои? голос был твердым, как сталь. – Ребята, по одному, пожалуи?ста. У нас нет комментариев по поводу наших личных отношении?.
Но репортеры не унимались, они продолжали задавать вопросы, словно стая голодных волков, пытающихся вырвать кусок мяса. Мои слова тонули в хоре вопросов и криков. Папарацци напирали, их лица были искажены азартом. Я почувствовал, как адреналин закипает в моеи? крови, и мне захотелось растолкать их всех, проложить себе путь силои?.
Но я сдержался, стараясь усмирить дикого зверя внутри меня. Я знал, что любои? мои? импульсивныи? шаг будет использован против меня, как это всегда и бывало, будто на мне было че?ртово проклятие, преследующее героя трагедии. Раньше мне было плевать, но теперь девушка рядом со мнои? была моеи? ответственностью.
– Джина, Ноа, посмотрите сюда! – крикнул один из фотографов, и вспышка, словно молния, ослепила меня. Я инстинктивно прикрыл глаза, пытаясь защититься от этого шквала света, и почувствовал, как Джина прижалась ко мне. Ее? тело было напряжено.
Проклятье.
Когда вспышки утихли, я открыл глаза и увидел, что папарацци отступили, оставив нам узкии? проход. Я заметил, как Джина начала нервничать, ее? дыхание стало прерывистым, и понял, что пора уходить.
– Извините, нам нужно идти, – я вновь обратился к толпе людеи? с камерами, которые хотел разбить об их головы. Опять заставил себя сдержаться. Вновь взял Джину за руку, и пове?л ее? за собои?. Репорте?ры преследовали нас, но я не обращал на них внимания. Я знал, что завтра наши фотографии будут на первых страницах всех таблоидов, и что слухи о нашем “романе” будут только усиливаться.
"Как ты и хотел, че?рт возьми, Ноа", – промелькнуло у меня в голове, но сеи?час мне было все? равно. Я хотел только одного – увести Джину подальше от этои? суеты, от этого змеиного клубка папарацци, и защитить ее?.
Я подвел нас к моему черному внедорожнику, припаркованному в конце квартала. Открыл дверь, помог Джине забраться внутрь, затем обошел машину и сел за руль.
Когда я повернул ключ и выехал на дорогу, я бросил взгляд на девушку. Она откинулась на сиденье, глаза закрыты, грудь тяжело вздымалась с каждым вдохом, словно она пыталась сбежать от тои? реальности, в которои? мы оказались.
Нужно положить этому конец. Моя репутация не стоит того, чтобы портить Джине жизнь. Даже несмотря на то, как сильно я хотел, чтобы она осталась.
Почему я не мог быть честным с самого начала, вместо того, чтобы устраивать этот ад для нас обоих?
Потому что ты идиот, Ноа.
Я отогнал эти мысли.
– Ты в порядке? – тихо спросил я.
Джина открыла глаза и посмотрела на меня.
– Да, – ее голос был едва слышен. – Просто… это было неожиданно.
– Они всегда появляются из ниоткуда, – пожал я плечами, стараясь казаться спокои?нее, чем был на самом деле. – Это Лос-Анджелес, детка.
Она кивнула и отвернулась, глядя в окно. Я заметил, как дрожат ее плечи, и понял, что она плачет.
Я протянул руку и положил ее на плечо. Знакомые мурашки побежали от ладони и покрыли все мое тело.
– Все будет хорошо, – сказал я. – Мы справимся, я не дам тебя в обиду, Джи.
Я знал, что только близкие люди называли ее так, но это прозвище вырвалось само собои?. Я просто надеялся, что она не пошлет меня. И Джина либо не заметила, либо не придала этому значения, повернулась ко мне и улыбнулась, но ее улыбка была грустнои?.
– Я знаю, – вздохнула девушка. – Просто… это сложнее, чем я думала.
Я сжал ее плечо, пытаясь передать еи? свою поддержку.
– Мы вместе, – я нежно провел ладонью по ее руке, предплечью и вернулся обратно. – Мы справимся с этим вместе.
Она едва заметно кивнула, отвернувшись, и я увидел, как слезы катятся по ее? щекам, оставляя мокрые дорожки на ее? идеально гладкои? коже. Волна ярости поднялась в моеи? груди, когда я вспомнил назои?ливые вопросы репорте?ров. Мы поговорим об ее? проклятои? семье, но не сеи?час. Сеи?час она нуждалась во мне, в моеи? защите, в мое?м тепле.
И, конечно же, я не придумал ничего лучше, чем отвезти ее? в единственное место, где нас точно не достанут папарацци, и где нас встретят хорошо, не задавая лишних вопросов.
Во второи? раз за этот вечер я протянул руку через консоль и переплел наши пальцы. Джина не отдернула свою руку, наоборот, ее? прохладная рука сжала мою в ответ, и я едва сдержался, чтобы не прижать ее? тыльную сторону к своим губам, не согреть ее? своим дыханием. Всю дорогу я напоминал себе, что наши отношения – всего лишь игра, фарс, сделка. Но каждыи? раз, когда я смотрел на ее? профиль, освещенныи? тусклым светом приборнои? панели, я чувствовал, как что-то внутри меня протестует против этои? лжи.
Что-то, что я держал внутри себя годами.
Глава 8
Джина
– Ни за что на свете я не переступлю порог этого дома! – выпалила я, заблокировав двери абсурдно огромного внедорожника, оставив Ноа снаружи.
– Если ты сейчас же не вытащишь свою упрямую задницу на эту подъездную дорожку, – прорычал он сквозь узкую щель окна, – я вызову подкрепление похуже, чем отряд SWAT.
Я упрямо вскинула подбородок, пытаясь выглядеть грозно, хотя, уверена, выглядела как побитая собака, после того как прорыдала всю дорогу из-за этих надоедливых папарацци. Когда мои родители успели дать пресс-релиз, черт возьми? Зачем им это? Боже, я совсем их не знала и на что они способны.
– Джина, вылезай.
– Или что? Ты вызовешь полицию? – усмехнулась я. Почему-то эти перепалки с Ноа всегда меня бодрили. – Дерзай, я не сдвинусь с этого места, даже если на меня будет лететь метеорит.
Ноа прищурился, затем дернул ручку своего бэтмобиля, будто она волшебным образом могла открыть запертую дверь. Мы смотрели друг другу в глаза, наверное, целую минуту, но вместо того, чтобы сдаться, Ноа расплылся в широкой, даже пугающей, улыбке и ткнул в меня пальцем.
– Ты сама напросилась, черт возьми.
Он вытащил телефон из кармана и быстро что-то напечатал. Он вызывает службу спасения? Полицию? Серьезно?
И словно по команде дверь небольшого дома распахнулась, и на пороге появилась очень знакомая мне женщина.
– Ноа! Джина! – воскликнула она, спускаясь по трем ступенькам каменной дорожки босиком. Мой взгляд метнулся к замку зажигания, но я уверена, что было уже поздно угонять машину моего фальшивого бойфренда. – Ужин почти остыл, у вас что, заклинило замок?
– Лучше бы это был метеорит, – пробормотала я себе под нос. А затем натянула самую милую улыбку, отстегнула ремень безопасности, стараясь не смотреть на самодовольное лицо Ноа, и открыла чертову дверь.
– Здравствуйте, миссис Пратт, очень рада вас видеть, – поздоровалась я с мамой Ноа, которая уже заключила меня в объятия.
Вирджиния схватила меня за руку, с той же властной хваткой, что и у её сына, и потащила меня в дом, который когда-то был для меня соседским. По пути она что-то бормотала о том, какая я бледная и худая. Но эта женщина, казалось, вела диалог сама с собой, потому что, как только слова о худобе сорвались с её губ, она виновато улыбнулась мне и сказала: "Вероятно, это фигура всех профессиональных гимнасток". Ноа молча следовал за нами, словно охраняя меня, чтобы я не вырвалась, как преступница, и не скрылась в ночи.
Честно говоря, мне очень хотелось бежать со всех ног.
Я не так уж много общалась с семьёй Ноа, но мы были знакомы, поэтому, когда я переступила порог дома, у нас не случилось неловкого знакомства, а Юджин, отчим Ноа, тепло поприветствовал меня и улыбнулся.
– Этот здоровяк всегда появляется вовремя, – сказал он, демонстрируя противень с чем-то очень ароматным. Корица и ваниль смешивались с запахом печёных яблок. – Надеюсь, тебе, Джина, достанутся несколько кусочков яблочного пирога, но мой совет: лучше ничего из выпечки не кради из тарелки этого парня.
Я хихикнула и, приподняв бровь, посмотрела на сужающиеся глаза моего ненастоящего парня.
– Путь к твоему сердцу, значит, звучит как распространённое выражение? Через желудок? – подразнила я его, когда Вирджиния скрылась за незнакомой мне дверью, по пути крикнув, чтобы мы шли на кухню. К счастью, тут кухня была одна, и мне не пришлось искать дорогу.
– Через десерт, – Ноа подмигнул мне, и от этого жеста мои шаги слегка замедлились. Теперь я полностью посмотрела на Ноа, и он казался… другим? Плечи расслаблены, складки между бровями исчезли, и даже взгляд, которым он на меня смотрел, был странным. – Но тебе не нужно беспокоиться о моём сердце, ты отлично справляешься и без десерта.
Я широко распахнула глаза, во рту внезапно пересохло. Он что, флиртовал со мной? В доме своих родителей?
Или ему просто стало меня жаль.
Или он просто был мне благодарен за то, что, разрушив свою репутацию, я спасла его.
Или он просто издевался надо мной.
Или…
– Прекрати всё анализировать, Джи, – его дыхание у моего уха вырвало меня из череды предположений, возникших в моей голове, и я едва не издала внезапный писк, когда огромная рука легла на мою поясницу и слегка подтолкнула меня в сторону, как я предполагала, кухни. – Помнишь? Ты должна вылезти из своей хорошенькой головы и жить. Перестань обдумывать каждое слово, сказанное мной или кем-либо другим. В этом доме тебе нечего бояться.
Я кивнула, осторожно отступая от мужчины, из-за которого мое сердце колотилось, словно барабан на рок-концерте, и зашла в уютную кухню. Юджин уже раскладывал по тарелкам запеченный в духовке картофель, щедро политый соусом, в котором явно чувствовались кусочки бекона, ветчины или фарша. Аромат был просто умопомрачительным, и мой желудок тут же дал о себе знать.
– Присаживайся, дорогая, – промурлыкала миссис Пратт, проплывая мимо меня с кувшином освежающего лимонада. – У тебя ведь только непереносимость лактозы, верно?
Я снова застыла, как олень перед фарами, и мои глаза расширились от удивления. Это было… неожиданно. Откуда они знали о моей аллергии? И как они умудрились приготовить такой шикарный ужин всего за полтора часа? Ведь… куда мы вообще собирались с Ноа? Я сомневалась, что он планировал ужин с родителями, учитывая его наряд – он явно собирался в какой-то модный ресторан, где нас бы заметили.
Что, черт возьми, происходит?
Я постаралась проигнорировать укол боли, вспомнив, как мои собственные родители отнеслись к ужину со мной, совершенно не заботясь о моих предпочтениях. И глядя на непринужденную атмосферу в этом доме, видя маму Ноа в легком домашнем сарафане, без грамма макияжа, с милыми морщинками у глаз, я даже немного позавидовала. Юджин тоже не восседал во главе стола, словно важная персона, наоборот, они с Вирджинией вместе хлопотали на кухне, накрывая на стол для нас с Ноа.
Я была совершенно растеряна, когда, наконец, кивнула и села на стул, который Ноа отодвинул для меня за небольшим круглым столом.
– Да, – тихо ответила я. – Но в основном все хорошо, только рыба плохо усваивается.
Вирджиния тепло улыбнулась мне, заканчивая заправлять салат «Цезарь».
– Да, я помню, твоя бабушка отлично готовила рыбные стейки, это было ее фирменное блюдо, но после того, как ты несколько раз попадала в больницу после лосося, она исключила всю рыбу.
Моя бабушка, Дороти, была легендой кулинарии в этом тихом пригороде. Казалось, каждый в округе знал её имя. Несмотря на мой плотный график тренировок, съёмок и соревнований, она всё равно передала мне часть своего волшебства на кухне. Я обожала баловать себя домашней едой, находя в готовке своего рода дзен, особенно в редкие выходные, когда я могла побыть дома.
Большинство одиноких женщин, вероятно, даже не подумали бы о том, чтобы накрыть для себя изысканный ужин. Но не я. Бабушка всегда говорила:
"Дорогая, забота о себе – это не эгоизм, это необходимость".
И я, в её честь, любила превращать свой журнальный столик в гостиной в маленький ресторан, наслаждаясь ужином в одиночестве под аккомпанемент сериалов о супергероях. Никаких слёзных мелодрам или "Отчаянных домохозяек". Моя душа принадлежала "Флэшу", "Человеку-пауку" и многим другим, которые я, кажется, пересмотрела раз пять, если не больше.
Пока семья Ноа суетилась на кухне, а сам Ноа разливал лимонад, я украдкой бросила взгляд на соседний дом, где прошло моё детство. Интересно, кто сейчас живёт в этих стенах? После смерти бабушки родители быстро продали дом и больше никогда не возвращались в этот район, где жизнь текла размеренно и спокойно.
Моя маленькая спальня находилась на втором этаже, и, к сожалению, с моего места был виден только угол кладовки. Хотя, возможно, новые владельцы превратили её в кухню. В мои времена это было моё убежище, куда я пряталась от редких "визитов" родителей. Чаще всего они заканчивались ссорами с бабушкой, и я, словно маленькая мышка, забивалась в кладовку, пока буря не утихнет.
К счастью, никто из присутствующих не пытался нарушить моё молчание. Мне не хотелось говорить, и я до сих пор не понимала, почему Ной привёз нас именно сюда. Семейные ужины всегда вызывали у меня тревогу, поэтому я старалась быть незаметной. Даже в компании родителей Селены и Камилы я предпочитала оставаться в тени, впитывая их позитивную энергию, как губка.
