Мир кружится перед глазами – привычное зрелище, когда я отгоняю навязчивые мысли и перехожу с высокои? перекладины на нижнюю, прогибающуюся под моим весом, выполняя серию сальто, чтобы взмыть в воздух в идеальнои? растяжке, прежде чем вернуться на высокую перекладину. Флуоресцентные лампы спортзала, кажется, расплываются, когда я двигаюсь с привычнои? легкостью. Одобрительныи? крик Энди, нашего тренера, звучит как далекии? гул, я сосредоточена на текущеи? задаче.
Я хватаюсь за высокую перекладину, холодныи? металл приятно ощущается кончиками пальцев, прогоняя все негативные мысли. Гимнастика – это то, что делает меня счастливои? и значимои?, на протяжении уже многих лет. Чувствуя прилив энергии, я раскачиваюсь всем телом, набирая обороты для следующего смелого движения. Мои мышцы напрягаются и расслабляются в идеальнои? координации.
Когда я отпускаю верхнюю перекладину и взмываю в воздух, наступает момент невесомости, мимолетное ощущение свободы, которого я так жажду. Затем, совершив точныи? поворот тела, я хватаюсь за нижнюю перекладину, и мои руки с неизменнои? точностью находят цель. Переход происходит плавно, как в плавном танце между двумя музыкальными нотами. Я выполняю серию сальто, мое тело легко вращается в воздухе. Центробежная сила давит на меня, но я держусь крепко, моя хватка непреклонна.
В последнем порыве энергии я снова взмываю в воздух, мои ноги разворачиваются под идеальным углом в сто восемьдесят градусов. На мгновение я зависаю в воздухе, описывая изящную дугу на фоне спортзала. Затем, плавно опускаясь, я приземляюсь спинои? на высокую перекладину, мое тело поглощает удар с привычнои? легкостью. Зрители, или, скорее, вся моя команда, которая, вероятно, наблюдала за мнои?, взрываются аплодисментами, но я едва замечаю это. Я уже сосредоточена на следующем движении, которое завершает всю процедуру двои?ным сальто, и я приземляюсь на мат. Я выдыхаю. И, осознав, что приземлилась без единои? ошибки, я поднимаю руки вверх, выгибаю спину и широко улыбаюсь.
Нет, мои родители были неправы. Я чертовски хороша. И если они думают, что, забрав у меня деньги, я не смогу справиться, то я докажу, что они ошибаются. Если мое тело способно на что-то подобное, то и мои? разум сможет придумать способы позаботиться о себе.
– Именно такого результата я ожидаю от тебя в Париже, – тень крупнои? фигуры нависла надо мнои?, когда я снимала специальные накладки с рук, предназначенные для разновысоких брусьев. В голосе Энди звучали нотки гордости, от которых у меня по спине пробежали мурашки, а на губах появилась слабая улыбка. – Ты отлично справляешься, Джина. Я просто надеюсь, что Ноа не встанет у тебя на пути.
Улыбка исчезла при упоминании о Ноа. Почему все продолжают говорить о каком-то странном влиянии, которое он может оказать на меня и мою жизнь? Может быть, я и правда сказала ему, что он должен был помочь мне как-то изменить мою жизнь, но это был блеф. Я согласилась на этот фарс только назло своим родителям. Что, кстати, сработало довольно хорошо, к лучшему это или к худшему – я пока не знала.
Я бросила накладки на краи? магниевои? ванны и поморщилась, вспомнив, как пробовала ее, чтобы Селена могла понять, каково это на вкус. Отвратительно. Я уверена, что даже с аносмиеи? Селена почувствовала бы этот ужасныи? вкус. И не думаи?те, что я идиотка, Ками тоже попробовала это, так что я была не одинока в этом "преступлении".
Я повернулась к тренеру, нацепив на лицо знакомую улыбку, которую всегда надевала для Энди. Улыбка, которая, по словам моего агента Фэи?, придавала мне "голливудскии? шарм".
– Мы с Ноа вместе уже… несколько недель, – гладко солгала я, затем указала на брусья. – И ты только что увидел, что я все еще в форме, верно?
Энди кивнул, скрестив татуированные руки на широкои? груди. Я все еще не могла понять, как он мог быть когда-то гимнастом с таким телосложением. Бьюсь об заклад, мужские кольца не раз срывались с крючков, не в силах удержать этот человеческии? резервуар.
– Да, – согласился он, но его взгляд не отрывался от моего лица, как бы говоря без слов: "Перестань разыгрывать меня, Джина Бруно, своеи? милои? улыбкои?". Но я продолжала очаровывать большого парня, скрывая тот факт, что внутри у меня все рушилось.
Наконец, Энди вздохнул и потер свою лысину, которая иногда блестела, словно полированныи? капот "Кадиллака".
– Боже, я серьезно, пожалуи?ста, будь благоразумна. Никто не хочет повторения того, что случилось с Селенои?. Если тебе что-нибудь понадобится, если ты почувствуешь давление, приходи и говори со мнои?. Никто не должен вмешиваться в твое психическое состояние. Ни Ноа, ни… твои родители.
Я кивнула, с трудом проглотив комок в горле.
– Обещаю, – сказала я, похлопывая его по груди, обтянутои? чернои? футболкои? с сиреневои? бабочкои?. – Я в порядке. Ты же знаешь, это не первое мое родео с родителями, – напомнила я ему.
Энди был единственным, кто знал всю историю моеи? не самои? идеальнои? семьи. Именно он пришел и попросил моих родителеи? разрешить мне заниматься гимнастикои?. Он уже тогда увидел во мне потенциал. И Энди, казалось, был единственным, кто не преклонялся перед ними. Даже когда они несколько раз пытались подкупить его, когда я не могла самостоятельно попасть в список претендентов на несколько важных соревновании? и угрожала разрушить весь мои? центр гимнастики, чтобы меня включили в команду, он был непреклонен.
Энди и бабушка были единственными, кто был готов бороться за меня, и, кажется, даже вместо меня, за мои мечты.
Он пытался сделать из меня гимнастку, которая оставила бы след в этом виде спорта, а мои родители превращали меня в товар, которым можно было бы похвастаться на краснои? дорожке в Голливуде.
Тогда почему они все еще считали этот товар бракованным, было выше моего понимания.
После того, как мои слова были услышаны, тренер отошел в другои? конец спортзала, где парни тренировались на параллельных брусьях. Я собиралась пои?ти и поболтать с девчонками, так как они все выходные разрывали мои? телефон, пытаясь отделить факты от вымысла во всех онлаи?н-статьях. Конечно, я изложила им всю суть дела в короткои? версии – запятнанная репутация Ноа внезапно стала блестящеи? только потому, что он якобы встречается со мнои?, – но всегда проще изложить все лично.
Я оглядела зал, но моих друзеи? не было видно на нашем обычном месте. Селена снова боролась с бревном, вызвав у меня тихии? смешок, когда я наблюдала, как она свалилась с него, ударила по снаряду, бормоча проклятия, посмотрела на деревянную перекладину так, словно это было разумное существо, а затем вновь взобралась на него.
Бревно, как она всегда говорила, было ее заклятым врагом, но это не помешало Селене стать лучшеи? в команде. Она была сильнои? девушкои?, и я всегда восхищалась ее упорством и самообладанием. Никто никогда не видел Селену Янг плачущеи?, за исключением того единственного случая в больнице после аварии, когда она призналась в вечнои? любви своему парню Хантеру.
Я мечтательно про себя вздохнула, как Золушка, выглядывающая из окна своеи? темнои? мансарды. Она нашла свою любовь самым неожиданным образом. Настоящая, искренняя любовь. А я здесь, застряла с фальшивым парнем, моеи? школьнои? любовью, которыи? смотрел на меня не так, как Хантер смотрел на Селену – как будто она была воплощением солнца (хотя Селена была полнои? противоположностью солнечного света), – а скорее как будто я испортила его идеальныи? день, как кричащии? ребенок в самолете или раздражающии? рингтон на старом мобильном телефоне.
О, черт возьми, мне нужно перестать пытаться описать это так странно. Селена и ее аносмия сводят меня с ума.
Мои? взгляд упал на Ками. Она была смелои?, обладала отличным чувством юмора и была нашеи? мамои?-медведицеи?. Ками всегда старалась, чтобы нам было комфортно, придумывала идеи, как мы могли бы расслабиться и избежать неприятностеи?. Готова поспорить, если бы я была с Камилои? на том благотворительном мероприятии, то я, вероятно, не оказалась бы в полицеи?скои? машине с Ноа Праттом.
Но Камилы не было рядом.
И что случилось, то случилось.
Никаких сожалении?, верно?
Камила кивнула в ответ на указания хореографа и отошла в дальнии? угол ковра, по пути поправляя купальник. Да, эта чертова гимнастическая одежда была проклятием существования каждои? гимнастки. Однажды меня даже оштрафовали за то, что во время одного из выступлении? моя ягодица появилась в неположенном месте.
В зале заиграла энергичная музыка, как раз подходящая для Камилы, и она бодро приступила к хореографии, которую мы разучивали для вольных упражнении?, которые нам предстояло исполнять на Олимпии?ских играх во Франции. Ками двигалась грациозно и в то же время игриво, как озорнои? чертенок, которыи? что-то задумал. Сочетание танцевальных и акробатических элементов было настолько синхронным и дополняющим друг друга, что мои плечи опустились.
Нет, конечно я была счастлива, что моя подруга добивается успеха, но…
У меня защемило в груди, когда я подумала о своеи? собственнои? хореографии. Черт возьми. Мне нужно было разобраться со всем тем хаосом, которыи? я сама себе устроила, и вернуться к тренировкам. Раньше я стремилась завоевать место на пьедестале почета, чтобы мои родители гордились мнои?. Заметили меня. Похвалили. Но, думая о сегодняшнем дне, я больше не была уверена, зачем мне место в национальнои? сборнои?. Не было никого, кто мог бы увидеть и заметить, что я чего-то достигла. Только… Я все еще не хотела покидать мир гимнастики, которыи? принял меня.
Вздохнув, я поправила два пучка на голове, радуясь, что они не развалились полностью во время моих упражнении? на брусьях, напоминающих центрифугу. Я направилась к снаряду для опорных прыжков, но, сделав шаг, остановилась как вкопанная.
Ноа стоял у трибун, небрежно облокотившись татуированными предплечьями на ограждение, которое не допускало зрителеи? на площадку во время соревновании?. Одетыи? в рубашку-поло от Lacoste, брюки-чинос и мокасины, он выглядел так, словно весь спортивныи? комплекс принадлежал ему. Мужчина рядом с ним, скрестившии? руки на груди, мог быть его телохранителем, возможно, из тех, что обычно дежурят у входа в ночные клубы на Сансет-стрип.
Митчелл что-то сказал Ноа, на что второи? коротко кивнул, и оба мужчины пристально посмотрели на меня.
– Ты закончила, зефирка? – прогремел его голос, эхом разнесшии?ся по спортивному залу. Мои щеки вспыхнули, когда я почувствовала множество пар глаз на себе.
И…
Какого черта?
Зефирка?
– Что? – пропищала я в недоумении. Мы не договаривались о том, чтобы встретиться сегодня. И его визит в мое убежище был абсолютно неожиданным. – Куда? – как идиотка спросила я.
Он щелкнул пальцами.
– Поторапливаи?ся, это сюрприз.
Глава 7
Ноа
Я наблюдал, как моя фальшивая девушка неспешно направляется ко мне через зал, бормоча что-то себе под нос и выглядя раздраженнои?. Может, еи? не понравилось, как я ее назвал, но это было первое, что пришло мне в голову, после того, как загуглил "забавные прозвища для девушки".
Джина выглядела немного помятои?, ну, это объяснялось ее упражнениями на брусьях. Даже я на мгновение затаил дыхание, когда ее тело взмыло в воздух в какои?-то невозможнои? позе, приземлилось спинои? на бревно и чудом не упало.
Признаю, это было чертовски впечатляюще. И я был рад прии?ти и посмотреть на Джину в ее стихии. Ну, у меня особо не было дел, честно говоря.
Конечно, то, что меня дисквалифицировали, было отстои?но, но я воспринял это как отпуск, время подумать, чем я хочу заниматься в жизни, и хочу ли я вообще возвращаться в бокс. Для меня это было слишком: пресса, нечестные соперники, клубы, которые не доверяли тебе или переходили черту. Да, никто не уходил с ринга в двадцать четыре года. Может, я был бы первым? Или, может, пришло время вернуться и вернуть себе чемпионскии? пояс? Кто знает? Пока я пытался следовать плану, которыи? мы разработали с нашими агентами и юристами.
Когда она неторопясь прощалась со своеи? командои?, я позволил себе осмотреть ее. Даже двигаясь как старыи? фермер, сгорбившись и шаркая по деревянному полу, с торчащими во все стороны кудрявыми волосами (которых я давно не видел, так как она всегда их выпрямляла), Джина все равно была впечатляюще сексуальна в своем сиреневом купальнике, которыи? подчеркивал ее длинные ноги.
Они всегда были такими?
Такими, которые хотелось бы…
Митчелл Блэкфорд, хлопнув меня по плечу, вывел меня из моих непрошенных фантазии?, и я отвел взгляд от Джины, которая все еще не спешила присоединиться ко мне, и вместо этого сосредоточился на директоре гимнастического центра.
– Есть еще кое-что, – сказал он, и я приподнял бровь, призывая его переи?ти к делу. Митчелл не стал тянуть кота за хвост. – Как бы я ни был против отношении? моих спортсменок до и во время Олимпиады, я надеюсь, ты не наделаешь глупостеи?.
– Например? – сухо спросил я.
– Беременность, дети, разбитые сердца, неважно, это сеи?час не в приоритете, – он начал меня раздражать тем, что говорил со мной с той же сухостью, что и я. – Джина одна из лучших в этом зале, и если ты деи?ствительно заботишься о ее имидже, то не прикончи никого, пока она рядом. Еи? нужны спонсоры.
– Спонсоры?
Митч кивнул.
– Не знаю, из-за тебя ли это, но родители Джины были ее основным финансированием, а теперь они отозвали свои вложения и вышли из совета, – он бросил взгляд на Джину, все еще беседующую с каким-то куклой-блондином. Я прищурился, собираясь крикнуть еи?, чтобы она тащила свою задницу ко мне, своему парню, а не флиртовала у меня на глазах, но Митч меня отвлек. – Она сеи?час сама по себе, и еи? нужны хорошие рекламные контракты. Не подведи ее.
Я снова оглянулся на Джину.
"Теперь она сама по себе". Эти слова эхом отозвались в моеи? голове, разжигая яростное желание защитить ее, такую хрупкую и маленькую, от сурового мира. Ее родители, деи?ствительно, были самыми ужасными людьми, каких только можно себе представить.
Ее глаза на мгновение встретились с моими, и, заглянув в их бездонную синюю глубину, я, наконец, понял, почему она стояла там, потерянная, посреди своего спортзала, когда я вошел. Она смотрела сквозь хаос, клубящии?ся вокруг нее и не знала, что будет дальше. Джина была погружена в свои мысли и мне казалось, что огонь внутри этои? девушки медленно угасал, ее взгляд был затравленным, и это была моя вина. Черт возьми.
Я с трудом сглотнул.
Я даже не думал о последствиях; просто хотел быстро договориться с Джинои?, чтобы дистанцироваться от всех слухов. Чтобы создать нового Ноа Пратта для публики. Благодаря Джине, все закрывали глаза на некоторые мои грехи, а я ничего не делал в ответ.
Почему она просто не послала меня к черту? Еи? следовало бы это сделать.
Вместо этого Джина Бруно, которую я годами игнорировал, подошла ко мне и, не прося ничего взамен, протянула мне руку помощи.
Она сказала, что я ей могу чем-то помочь. Чем? Что я мог еи? предложить? Я пытался не разрушить ее жизнь, но, похоже, делал все наоборот.
– Почему у тебя такои? вид, будто кто-то пнул твоего щенка? – Джина прислонилась к металлическим перилам, глядя на меня снизу вверх. Ее волосы, собранные в два небрежных пучка, блестели в свете ламп, а в голубых глазах был вызов. Митч уже ушел, оставив нас одних. – Если мы хотим, чтобы у нас все получилось, тебе нужно выглядеть не так устрашающе.
Я замер.
– Я тебя пугаю? – Слова прозвучали тихо, почти шепотом. Я никогда не считал себя страшным, хотя и не был маленьким парнем. Да, иногда я терял контроль над собои?, вспыхивал как спичка, но я никогда не был придурком или "головорезом", как меня описывали некоторые люди.
Джина улыбнулась мне, но я видел, что она измучена. Не только физически, но и морально. С каждои? встречеи? мне казалось, что я теряю девушку, которая так дерзила мне.
Я этого не хотел.
Мне нужно было то чертово топливо, которое она вливала в меня галлонами.
Мои? агент был прав, что мне нужна была Джина, но не по тем причинам, о которых все думали. И я определенно не хотела ее пугать.
– Ты меня не пугаешь, Ноа, – наконец ответила девушка, – но я бы не хотела, чтобы люди вздрагивали, когда мы входим в комнату. Ты слишком осторожныи?, подозрительныи? и все контролирующии?. У нас не брак по расчету или что-то в этом роде, просто небольшая помощь старых друзеи?, помнишь? Мне нужно тебя расслабить, а тебе нужно вытащить меня из моеи? скорлупы своими неандертальскими методами. Потом, когда я стану "бунтаркои?", – она заключила слово "бунтарка" в кавычки и хихикнула. Мило. Джина никогда не стала бы тои?, кем хотела быть. – Относись к этому как к бегу с препятствиями.
Я нахмурился еще? сильнее.
– Это не игра, Джина, – сказал я, – на кону наша репутация.
Джина ткнула пальцем прямо мне в грудь.
– О чем я и говорю, ты слишком серье?зныи?, – она хлопнула меня по груди, и я едва сдержался, чтобы не схватить ее? за запястье и не прижать ее? руку к тому месту, где она коснулась. После стольких лет… Че?рт возьми. – Даи? мне немного времени, я приму душ, и мы можем ехать, медвежонок.
Что?!
– Медвежонок? – переспросил я. – Какого че?рта?
Ее? улыбка стала хищнои?, глаза приятно сверкнули.
– Раз я зефирка, ты будешь медвежонок. Мило, правда? Идеальная пара.
Я выругался себе под нос. Эта девушка снова меня переиграла.
– Никаких прозвищ для меня, – проворчал я.
– Как скажешь, булочка.
– Джина…
– Не скучаи?, мармеладка, я быстро.
– Господи Иисусе…
Она удалялась, идя спинои? к раздевалкам, выглядя чертовски довольнои? собои?, и я хотел сократить расстояние и снова ее? поцеловать. Но я выдохнул, сдержался. Не перед ее? тренером. Тренеры как священники – примут мои? порыв за богохульство.
– Не испытываи? меня, мисс Совершенство.
– О-о-о, какои? большои? и хмурыи? серыи? волк, – Джина клацнула зубами, будто укусила меня или хотела съесть.
Я сделал шаг в ее? сторону, но с громким смехом, которыи? эхом разне?сся по спортивному залу, она исчезла за пластиковои? дверью. Когда я обернулся, чтобы еще? раз взглянуть на помещение, все пялились на меня.
Прекрасно сработано, Джина Бруно.
Я ненавидел внимание.
***
