Жозефин смотрела на желтый рюкзак и молчала. Она как будто больше не слышала Кристера.
– Странный вопрос, – ответил за жену Фредрик, вернувшийся с зубной щеткой. – Но нет. Другого рюкзака у него нет.
Кристер нахмурился. Оссиана нашли с рюкзаком. И если это не его рюкзак, то чей? Действительно, странная ситуация…
* * *
В кабинете судмедэкспертизы у Мильды было действительно жарко, но и в главном полицейском корпусе не многим более прохладно. Система вентиляции дышала на ладан, и чинить ее никто не спешил. Похоже, у кого-то в полицейском здании все-таки были выходные. В общем, единственным решением было выбраться на улицу и попытаться найти уединенное местечко в тени.
С папкой под мышкой Мина вышла через главный вход и свернула за угол, где земля была усеяна окурками. Судя по всему, здесь находилось место сбора местных курильщиков. Вредная привычка, о которой порой не подозревают даже самые близкие друзья. Как мало мы все-таки знаем друг о друге! Иногда Мине казалось, что каждый человек заключен в непроницаемый пузырь, и добраться до его истинной сути невозможно.
Мине совсем не хотелось садиться, но листать папку стоя невозможно. Все необходимое она носила с собой в сумке – влажные салфетки, антибактериальный спрей и спиртовой гель. Оставалось тщательно протереть небольшую скамейку, стратегически расположенную рядом с переполненной мусорной корзиной.
Мина отвела глаза. Вокруг корзины роились осы, но их она не боялась. Ее вообще мало пугало то, что можно видеть и осязать. Главные опасности неуловимы физическими органами чувств.
Закончив с протиркой, Мина села и положила папку рядом на скамейку. Здесь, в тени, не так пекло солнце. Легкий ветерок навевал прохладу и высушивал пот под тонкой футболкой. Мина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Освободившись от гнетущей жары, легкие будто открылись. Наполнив их кислородом, Мина открыла папку. Отчет о вскрытии лежал сверху.
Мина хорошо понимала, что ей предстоит. Даже видавших виды полицейских смерть детей не оставляла равнодушными. А Лилли было всего пять лет. На этот раз расхожее клише детективных романов оказалось правдой. Тело обнаружил мужчина с собакой.
Мина заставила себя взять фотографии и положила рядом на скамейку. Длинные темные волосы девочки рассыпались веером на металлическом столе прозекторской. Какое умиротворенное лицо! Она как будто спала.
Причиной смерти было удушье, об этом Мина слышала раньше. Но подробностей не знала, потому что расследование вела не их группа. Мина взяла отчет о вскрытии. Читала медленно, опасаясь пропустить что-нибудь важное. В расследованиях убийства любая мелочь может сыграть решающую роль.
На лист бумаги села оса, Мина раздраженно смахнула ее. Оса вернулась. Похоже, ее не смущала разница в размерах ее и противника. Мина невольно прониклась уважением к надоедливому насекомому. Большинство животных избегают конфликтов с представителями более крупных видов, но не осы. Они как будто верят, что жало делает их неуязвимыми. Совсем как известного типа мужчины…
Мина опять отмахнулась от осы. Та на этот раз поняла намек и улетела на обертку от мороженого в мусорной корзине.
Как всегда, отчет Мильды был хорошо структурирован и прост для понимания. Гораздо сложнее вычитывать информацию между строк. Причина смерти обманчиво проста – гипоксия, удушье. Лишенный кислорода, мозг перестает работать, и функции организма отключаются одна за другой. Но дальше написано, что в дыхательных путях не обнаружено ничего, что могло бы вызвать удушье. Только небольшие следы волокон. Воды, впрочем, там тоже не было, поэтому утопление можно исключить. Тем не менее Мильда указывает на следы на легких, как будто к ним сильно прижимались ребра. Мина нахмурилась.
Что могло оказать такое давление на тело? Удары? Можно смело исключить. Они должны были вызвать кровотечения под кожей, о чем в отчете ни слова. Падение с высоты? Мине приходилось видеть людей, упавших с большой высоты, как намеренно, так и случайно. Трудно поверить, чтобы это оставило такие локальные повреждения. Скорее всего, на тело было оказано давление. Кратковременное и сильное все равно вызвало бы кровотечения под кожей. Но несильное, равномерное давление на протяжении длительного времени… Мина почесала голову. Она терялась в догадках, что могло стать его причиной.
Время смерти тоже важно, особенно в контексте того, что произошло с Оссианом. Как отметил Кристер, Лилли отсутствовала ровно три дня – столько прошло с момента ее исчезновения до обнаружения тела. По мнению Мильды, девочка оставалась живой все это время и не подвергалась насилию. Напротив, содержимое желудка свидетельствовало о том, что Лилли хорошо кормили. Она никогда не бывала голодной. И была убита незадолго до того, как ее нашли.
Вернувшись к протоколу вскрытия, Мина попыталась совместить выводы Мильды с заключением судебно-медицинской экспертизы. Несколько волокон в правой подмышке. Того же типа, что и в горле, – шерсть.
Оса вернулась опять, если только это была та же самая. И на этот раз терпение Мины лопнуло. Она достала влажную салфетку, прицелилась и ухватила осу защищенными салфеткой пальцами. Представила себе, как несчастное насекомое тычет жалом вслепую – бесполезно. И снова ассоциации с мужчинами…
Мина развернула салфетку. В причине смерти сомнений не оставалось – полное размозжение. Она свернула салфетку и выбросила в мусор.
Покончив с отчетом о вскрытии, Мина взяла последние остававшиеся в папке фотографии. Одежда Лилли, найденные при ней вещи. По словам родителей, в этом платье она и пропала. Содержимое карманов – гладкий белый камушек, глянцевая закладка для книг, карандашный тролль с выпученными глазами и ластик в форме кота.
Мина улыбнулась, хотя образ девочки на металлическом столе прозекторской все еще стоял перед ее глазами. Что-то все-таки есть в безудержной радости пятилетних детей по поводу этих симпатичных мелочей. Щенки, лошадки, блестки… Становясь взрослыми, мы теряем способность ценить некоторые вещи. Разве что на карнавалах или музыкальных фестивалях.
Мина вернула все на место, аккуратно закрыла папку, встала и глубоко вздохнула. Посмотрела на часы – день почти закончился. Теперь она знала больше, но количество вопросительных знаков в голове только увеличилось. По-прежнему не было ничего, что могло бы помочь им найти убийц Лилли и Оссиана. Все, что они делали до сих пор, – неуклонно двигались к тупику. Между тем как опасный преступник разгуливает на свободе…
* * *
Винсент уединился у себя в кабинете. Мария снова ушла к Кевину, скорректировать стратегию продаж. Винсент столкнулся с ней в дверях, когда возвращался с кладбища. Похоже, у Кевина возникла гениальная идея, которая не может ждать.
Ребекка с Астоном ушли в кино, что еще месяц назад было немыслимо. Но Астон неожиданно стал боготворить старшую сестру, и та оказалась не против пообщаться с братом, на семь лет младше нее. При том, что у Ребекки, судя по всему, был парень. Наверное, голова от жары закружилась, и кинозал с кондиционером показался подходящим решением…
Беньямин в своей комнате занимался тем, чем обычно занимаются двадцатилетние дети, запертые в четырех стенах, – искал квартиру на «Хемнете».
Так что в этот субботний день менталист был предоставлен самому себе.
Когда-то он прекрасно чувствовал себя наедине со своими мыслями, но это в прошлом. Все изменилось с тех пор, как Яне подняла на поверхность историю его матери. Теперь приходилось постоянно следить за потоком мыслей, которые иначе могли взять неверное направление.
Он достал с книжной полки кубик Рубика, покрутил между пальцами. Тот самый, который получил от Мины. Винсент уже пытался крутить его раньше, но грани вращались слишком свободно, он испугался, что кубик рассыплется, и поставил его на полку. Такое впечатление, что он ломался у Мины, и ей пришлось собрать его заново.
Кубик вернул воспоминания, к которым Винсент не был готов. Гостиная Мины, где он увидел этот кубик на столе. Безутешная Мина на диване. В груди кольнуло, Винсент понял, что мысли направились именно туда, куда он меньше всего хотел их пускать. Он открыл ящик стола и убрал кубик с глаз долой. Взгляд упал на конверт с Санта-Клаусом, который лежал в ящике. После секундного замешательства Винсент взял его.
Это была рождественская открытка, полученная им спустя два месяца с небольшим, после того как сотрудничество Винсента с полицией завершилось. Одна из любительских головоломок, которые присылали ему люди, после того как участие Винсента в расследовании стало достоянием широкой общественности. Эти задачки доставили Винсенту немало веселых минут. Одни решались элементарно, над другими пришлось поломать голову. Как над содержимым этого конверта, к примеру. В нем, кроме неподписанной открытки, какие можно купить в универмаге «Куп», были кусочки бумаги, напоминавшие игру «Тетрис».
Винсент высыпал кусочки на стол и испытал чувство, возникшее у него, когда он впервые увидел их. Он сразу понял, что эта головоломка не такая, как другие. Это не поддавалось никакому рациональному объяснению, но вид прямоугольных кусочков бумаги наполнил его смутной тревогой. И она нисколько не ослабевала со временем.
На прямоугольных бумажках был текст, по несколько букв на каждом фрагменте. Очевидно, их нужно было соединить, чтобы прочитать сообщение. И здесь автор головоломки уготовил ему ловушку. Винсент улыбнулся про себя. Нечасто дилетантам из публики удавалось его обмануть, но сама попытка вызывала уважение. Поскольку кусочки напоминали «Тетрис», Винсент постарался разместить их согласно правилам этой игры, чтобы образовался сплошной прямоугольник. Но сообщение не читалось, как бы он ни переставлял фрагменты.
В конце концов Винсент понял, что ассоциация с игрой – ловушка. В конце концов, нигде не было указано, что это фишки «Тетрис». Знакомые формы и цвета увели мысли в этом направлении, согласно задумке автора. В этом читался скрытый намек на «магическое» прошлое Винсента. Потому что техника отвлечения внимания аудитории, когда иллюзионист заставляет публику сосредоточиться не на том, на чем нужно, по-прежнему краеугольный камень большинства иллюзий.
С другой стороны, это означало, что автор головоломки изучает Винсента, как насекомое под лупой. Этот вывод совсем не утешил менталиста. Осознав ошибку с «Тетрисом», он за считаные секунды собрал текст и попытался сосредоточиться только на нем. Собственно, других вариантов не существовало.
Этот пазл Винсент собирал уже много раз, но фраза не становилась понятнее.
Приветствую, жадный Тим!
Прочитав это впервые, Винсент почувствовал себя оскорбленным, хотя он не был жадным и звали его не Тим. В тот же момент его настигло осознание того, что это «приветствие», скорее всего, код. Остается найти ключ.
Он попытался усмотреть различия в начертании букв, но все они выглядели одинаково. Это исключало шифры Бэкона. Винсент попробовал шифры со смещением, где каждой букве соответствовала другая, отстоящая от нее в алфавите на определенное число знаков. Это число называлось «корнем» шрифта. Винсент взял в качестве «корня» 13 – ничего не получилось. Вообще такие шифровки редко выглядят как законченные, осмысленные фразы. То же относится и к другим кодам, где одни буквы меняются на другие.
Винсент вышел в гостиную и снял с полки альбом Pollen исполнителя Aes Dana. Как всегда, сначала вдохнул запах винила. И только после этого положил пластинку на проигрыватель.
Семья закатывала глаза, но виниловые пластинки, как и бумажные книги, пахли. И этот запах каждый раз сулил интересные переживания и неожиданные открытия. «Цифра» ничего подобного не имела. Как и капсульная кофемашина, кстати. Винсент прекрасно осознавал ее преимущества – и при этом не мог избавиться от ощущения, что что-то утеряно.
Когда из динамиков послышались первые звуки, он прибавил громкость, чтобы было слышно у него в кабинете. Что ни говори, французы понимают толк в электронной музыке. Эта мысль заставила Винсента с уважением подумать о Дени, парне Ребекки. Возможно, дочь не так уж ошиблась с выбором.
Винсент вернулся к загадочному сообщению на столе. Должен быть более глубокий слой, который ему еще предстоит раскопать. Единственное, что оставалось, – анаграмма, где заглавные буквы, как и знаки препинания, игнорируются, а из остальных, путем переставления, складывается зашифрованный текст. Но с восемнадцатью буквами возможны миллионы комбинаций. Без малейшего понятия, что хочешь получить в итоге, не стоило и начинать.
Вздохнув, Винсент сложил фрагменты обратно в конверт. Существует еще вероятность того, что все это вообще не имеет никакого смысла. В конце концов, ему уже не раз приходилось получать и такое. Но против этого говорили две вещи.
Первое – необъяснимое чувство тревоги, которое никак не хотело отступать.
И второе – что спустя ровно год после первой, – всего шесть месяцев назад, – Винсент получил новую рождественскую открытку. И новые бумажные фрагменты.
* * *
Мине всю ночь снились кошмары, но к утру все бесследно развеялось. Она проснулась вспотевшей больше обычного, поэтому утренние гигиенические процедуры заняли вдвое больше времени. Как следствие, Мина опоздала на работу. Юлия только что заканчивала обзор ситуации. Успешность работы в воскресенье во многом зависела от того, что коллегам удалось сделать в субботу. Мина надеялась, что больше, чем ей.
Выйдя из ворот своего дома, она замерла на месте. Мина слишком хорошо знала эту большую черную машину. В груди как будто забилась маленькая колибри, ища выхода из клетки. Зачем он здесь? Почему сейчас? Не зря несколько дней тому назад Мина вспоминала квартиру в Васастане…
Она подбежала к машине, дернула заднюю дверцу:
– Что случилось?
– Сядь, – велел он вместо ответа.
Одно это слово пробудило лавину воспоминаний. Он никогда не бывал щедр на слова и слишком привык отдавать приказы. Что было объяснимо, с учетом его положения. Но и в самом начале карьеры, когда они еще жили вместе, разговаривал примерно так же. Как будто всегда имел отправной точкой данную ему власть над другими людьми.
Мина села, предварительно осмотрев сиденье. Идеальная чистота. Наверняка есть люди, чьей единственной обязанностью является поддержание порядка в салоне этой машины.
– Что случилось? – повторила Мина, взглянув на водителя.
Само присутствие свидетеля показалось ей странным, но солнцезащитные очки водителя ничего не выдавали, когда Мина смотрела на него в зеркало заднего вида. Мужчина смотрел прямо перед собой.
Разумеется, быть в нужный момент слепым и глухим – часть его работы.
Мина перевела взгляд на другого мужчину, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье. Сердце снова затрепетало. Зачем все-таки она здесь?
Он вычеркнул ее из своей жизни и жизни Натали. Мина поняла и приняла это. Таким было его главное условие. Если она уйдет от них, все связи оборвутся. И так продолжалось много лет. Он не приближался к ней, она – к нему. Вот так, просто. Пока они не застукали ее два года тому назад, и после этого больше не давали о себе знать. И Мина старалась держаться на расстоянии. Больше никакого наблюдательного пункта на платформе Блосуте. И никакого кофе в Кунгстредгордене. Что же случилось теперь?
И почему рядом с ее домом?
Мина сосредоточилась на крошечном пятнышке на спинке переднего сиденья. Единственном на идеально гладкой кожаной поверхности.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Она повернулась и встретила его взгляд. Стальной, как всегда. Но в ясных голубых глазах мелькнуло беспокойство. О, эти глаза, совсем как у Натали…
– Она вышла на контакт, – сказал он. – Ты должна была удерживать ее на расстоянии.
Мине не нужно было спрашивать, кого он имел в виду.
– Я давно не разговаривала с мамой, – ответила она.
– Натали с ней. С прошлой пятницы. Мои люди, конечно, всё видели. Это я не велел им вмешиваться.
Мина вспомнила, как два года назад, летом, не смогла отказать себе в чашечке кофе в компании Натали. Охрана увела дочь раньше, чем Мина успела сесть.
– До сих пор у тебя не возникало проблем с вмешательством.
– Все верно, – вздохнул он. – И привело к тому, что сейчас у нас с Натали… довольно натянутые отношения. Мне не хотелось бы усугублять ситуацию без необходимости. Не то чтобы я не знал, где этот дом… да и Натали теперь выросла. Так или иначе, она первой написала, что встретила бабушку. А вечером я получил еще одно сообщение, что она остается ночевать у Инес. Это было в прошлую пятницу. С тех пор Натали не отвечает на мои звонки. Сегодня воскресенье. Упрямый подросток, да, но всему есть пределы.
Мина прикусила язык. У нее вошло в привычку следить за Натали по телефону. Маленький GPS-передатчик, который она спрятала в рюкзаке дочери, должно быть, угодил в отсек, куда Натали редко заглядывала. Именно об этом свидетельствовали ежедневные перемещения красной точки по карте в телефоне. Но дело Оссиана на последние несколько дней вычеркнуло Мину из остальной жизни. Она не проверяла местонахождение Натали с утра среды, когда та была в отцовском доме. Мине стало стыдно. Не будь она такой забывчивой, отец Натали не сказал бы сейчас ничего нового для нее.
– Почему бы тебе просто не забрать ее? – спросила она. – Ты ведь знаешь, где это.
Мина заметила неуверенность на его лице. Если такое случалось раньше, то на доли секунды, настолько краткие, что, оглянувшись на него во второй раз, Мина могла поклясться, что ничего такого не было. Но сейчас это затянулось.
– Я не знаю, – ответил он. – В конце концов, у нас соглашение – никаких контактов. Но это ее бабушка, и прошло столько лет…
Окончание фразы повисло в воздухе. Взглянув в зеркало заднего вида, Мина увидела, что водитель все так же смотрит перед собой, не двинув ни единым лицевым мускулом за солнцезащитными очками.
Она поняла. Отец Натали боится, как будет выглядеть в СМИ в связи с тем, что он не давал дочери встречаться с близкими родственниками.
– Ты хочешь, чтобы я что-то сделала?
Он покачал головой, как будто подыскивал подходящие слова. Это была одна из его главных особенностей – никогда не говорить опрометчиво. Иначе он не поднялся бы так высоко.
Проходившие мимо люди смотрели на машину. Должно быть, перед обыкновенным жилым домом она смотрелась особенно странно. А тонированные стекла только разжигали любопытство.
– Я хочу, чтобы ты поговорила с матерью, – услышала Мина наконец его голос. – Без ведома Натали. Тебя она послушает. Но мы должны быть очень осторожны.
Мина заставила себя сделать еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться. Внутри нее бушевала буря. Мысли, воспоминания, эмоции, которые она до сих пор так старательно подавляла. Все то, без чего приучила себя жить.
– У меня важное расследование, – сказала она.
– Пропавший ребенок, – кивнул он. – Я смотрел пресс-конференцию. У меня информация, что сегодня вы нашли его мертвым.
– Тогда ты понимаешь, что мне есть чем заняться в данный момент. Встреча Натали с бабушкой меня не беспокоит.
Их взгляды снова встретились.
– Нет, но тебе, возможно, стоит обеспокоиться тем, что Натали может от нее услышать.
Ее охватила тревога. Он прав, конечно. Все их соглашения – карточный домик. Который грозит рухнуть каждую секунду, пока Натали с бабушкой. А если это произойдет, он похоронит под собой не только Мину, но и ее дочь.
– Я попробую, – прошептала она.
Он потянулся к переднему сиденью. Водитель подал блокнот и ручку. Знакомая рука черкнула несколько строк в блокноте, вырвала лист и протянула Мине. Теперь он был сама собранность, само спокойствие. Никакой неуверенности.
Мина открыла рот – ей было о чем спросить, и столько всего осталось невысказанным, – но тут же закрыла и потянулась в дверце. Она сама отказалась от права задавать вопросы.
Когда черная машина скрылась за углом, Мина долго еще стояла, не двигаясь с места, словно ждала ее возвращения. Потом посмотрела на записку в руке. Достала телефон и набрала номер. Если этого не сделать сразу, потом она не решится. Услышав голос автоответчика, Мина вздохнула с облегчением и надиктовала сообщение. Потом вернулась к воротам, механически набрала код и поднялась по лестнице в квартиру. Только там, за плотно закрытой дверью, позволила себе закричать.
* * *
Крыши домов сверкали в лучах утреннего солнца. Когда Рубен жил в Валлентюне, дома были коричневыми, а теперь их покрасили в разные цвета. Рубен собирался сюда несколько дней назад, но поиски Оссиана нарушили все планы. Вчера он беседовал с постояльцами и персоналом «Чапмана», сотрудниками Национального музея и Королевской академии художеств – учреждений, располагавшихся поблизости. Никто ничего не видел. Адам, конечно, предложил в воскресенье пройтись и по оставшейся части острова. Если убийца прибыл на лодке, существовала вероятность того, что его заметили с других лодок. Рубен поначалу сказал, что займется этим позже, сейчас ему предстоит другое важное дело. Потом решил отправиться на Шеппсхольмен немедленно. Но нет, сначала Эллинор.
Это расследование выбило его из колеи. Возникла необходимость ощутить себя частью чего-то большего. Вспомнить, по крайней мере, как это ощущалось. Друзья-приятели, Гуннар и другие – не то. Здесь товарищество сильно отдавало конкуренцией. Кто расскажет самую смешную историю. Или кто видел самую большую грудь на выходных. Рубен играл в эту игру скорее на автомате. Сейчас ему требовалось другое.
