1. ЗАЦИКЛЕННОСТЬ В СТИЛЕ «РВАТЬ И МЕТАТЬ»
Наиболее распространенный тип, когда мы думаем о том, как несправедливо и плохо с нами поступили. Мы страдаем от ощущения уязвленной праведности и планируем месть, которая больно ударит по нашим обидчикам.
Они отклонили мое заявление о поступлении в университет. Просто поверить не могу! У меня знаний больше, чем у многих! Уверен, детей своих выпускников они принимают, не глядя на оценки! Я так старался, делал все, что мог! Я заслужил поступление! Эти люди не ведают, что творят! Или поддаются предубеждениям! Я засужу всех!
Возможно, мы правы, а обидчики нет. Но такая зацикленность ведет к превращению их в страшных злодеев и к нежеланию увидеть «другую сторону». Могут последовать импульсивные поступки в отношении людей, что обычно кончается плохо для всех. Вы можете оказаться втянутым в дорогостоящий и безнадежный иск или даже подвергнуться физическому насилию.
2. ЗАЦИКЛЕННОСТЬ ТИПА «АНАЛИЗ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ»
Все начинается вполне невинно – мы замечаем собственные негативные чувства или вспоминаем недавнее событие. А потом начинаем анализировать возможные причины.
Возможно, я подавлена, поскольку у меня нет друзей. Или не похудела в этом месяце. Или из-за всего, что произошло в моем прошлом. Может, я злюсь, потому что меня обошли на работе. Или мама постоянно делает замечания. А может, потому что моя жизнь совсем не такова, какой я хотела бы ее видеть.
Когда мы зациклены, подобные предположения кажутся весьма вероятными. Мы принимаем придуманные нами же объяснения, считая наиболее возможными самые драматические.
К сожалению, зацикленность порой ведет к тому, что мы считаем реальными проблемы несуществующие или не настолько серьезные, какими они рисуются в воображении. В ситуации зацикленности трудности воображаемые начинают жить собственной жизнью. И это порой заставляет принимать неправильные решения. Мы вступаем в конфликты, бросаем работу или учебу, отказываемся от общения, поддаемся дурному настроению и лелеем собственные преувеличенные тревоги и беспокойства.
3. ХАОТИЧНАЯ ЗАЦИКЛЕННОСИТЬ
Мы не переходим от одной проблемы к другой, а думаем обо всех одновременно, несмотря на то что многие не связаны друг с другом.
Я не справляюсь с напряженностью собственной работы. Я абсолютно подавлена. Я плохо работаю и заслуживаю увольнения. На следующей неделе Джо снова едет в командировку. У него слишком много командировок, а мы с детьми одни. Работа для него важнее семьи. Но я не могу ему этого сказать. А вдруг он постоянно ездит по командировкам, потому что больше меня не любит? Моя жизнь разбита. Совсем. Я не знаю, что делать.
Хаотичная зацикленность особенно неприятна, поскольку мы не можем точно понять, что чувствуем или думаем, – мы просто подавлены мыслями и чувствами, которые нас дезориентируют и часто заставляют умолкнуть или бежать прочь. Те, кто пытается заглушить зацикленность алкоголем или наркотиками, хотят утопить навязчивые, сумбурные мысли, потому что не могут сосредоточиться на чем-то одном из-за настоящего вала негатива.
Проанализируйте свой потенциал зацикленности
В ходе исследований для оценки склонности людей к зацикленности и повторяющемуся негативу я использовала короткую анкету. Попробуйте проанализировать себя, чтобы определить собственный потенциал зацикленности.
Зациклена ли я?
Как вы реагируете на негативные чувства – печаль, тоску, нервозность? Каждую приведенную ниже реакцию оцените следующим образом: «никогда или почти никогда», «иногда», «часто», «всегда или почти всегда». Оцените свои обычные поступки в состоянии негатива, а не то, как должны были бы поступить.
1. Я думаю о том, как я одинока.
2. Я думаю о своей усталости и раздражении.
3. Я думаю, как тяжело мне сосредоточиться.
4. Я думаю о том, насколько я пассивна и немотивированна.
5. Я думаю: «Почему у меня ничего не получается?»
6. Я снова и снова возвращаюсь к произошедшему, думая, что нужно было поступить иначе.
7. Я думаю о своей печали и тревожности.
8. Я думаю о своих недостатках, промахах, ошибках.
9. Я думаю, что не в состоянии ничего сделать.
Я думаю: «Почему я не сумела справиться лучше?»
Если все ответы «никогда или почти никогда» или есть несколько «иногда», мои поздравления! У вас превосходная стратегия борьбы с зацикленностью. Если много «часто» или «всегда», вы склонны к зацикленности на чувствах и собственной жизни. Нужно учиться эффективно управлять своей эмоциональной жизнью.
Чем зацикленность не является
Мы часто путаем зацикленность с обычным беспокойством. В ситуации беспокойства думаем о том, что может произойти: а если я выскажусь неправильно? Если не смогу хорошо окончить школу? Вдруг свидание пройдет неудачно? Беспокойство ведет к значительным тратам энергии на размышления, что может пойти не так, что нужно было сделать и что не получилось.
Зацикленность – квинтэссенция беспокойства и даже более. Чаще всего мы фииксируемся не на том, что может произойти в будущем, а на произошедшем в прошлом – на уже случившихся событиях, поступках, ситуациях, которые должны были произойти иначе. При беспокойстве мы считаем, что плохое может произойти в будущем. При зацикленности абсолютно уверены, что плохое уже произошло. Через какое-то время вы полностью уверены, что у вас посредственная работа, брак рушится, друзья вас не любят, а вы сама – не тот человек, каким должны быть.
Однако это не синоним обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР). У людей с ОКР присутствуют навязчивые мысли, обычно связанные с внешними ситуациями или событиями. Такие люди воспринимают свои мысли как чуждые и нежелательные – например, о вирусах и бактериях. Человек с ОКР может считать, будто все, чего он касается, загрязнено. И тогда он идет на многое, чтобы ничего не касаться голыми руками: моет их по сотне раз на дню, хотя это не избавляет от мысли, что руки грязные и заражены бактериями. Люди с ОКР сомневаются в конкретных поступках, совершенных или нет. Выключила ли я плиту? Закрыла ли окно? А вдруг я кого-то сбила и даже не заметила? Людям без ОКР подобные мысли кажутся странными. Конечно, невозможно кого-то сбить и не заметить. Конечно, окно закрыто, да и проверено это было раз десять. Люди без ОКР (в том числе страдающие зацикленностью) с легкостью отмахиваются от этого. Но людям с ОКР избавиться от сомнений тяжело, иногда – невозможно. Они не способны прогнать навязчивые мысли, которые обычным людям кажутся совершенно тривиальными.
И, наконец, зацикленность – это не «глубокие раздумья». Когда я беседую с клиентами о зацикленности, мне часто говорят: «Разве это плохо – осознавать свои эмоции и серьезные проблемы, стоящие за ними? Не являются ли обычные люди поверхностными, не готовыми разбираться со своими проблемами и прошлым?»
Временами негативные эмоции действительно открывают проблемы, о которых мы не задумывались. Множество психологических исследований показывает: те, кто хронически блокирует негативные чувства и мысли (этот процесс часто называют «подавлением» или «супрессией»), страдают от негативных последствий, в том числе для физического благополучия. Хроническое подавление ведет к повышению давления и болезням сердечно-сосудистой системы, а то и к иммунным расстройствам. Лечение супрессии – серьезное восприятие негативных эмоций и признаков конфликтов, с которыми мы не сумели эффективно справиться. Такой самоанализ – процесс здоровый, ведущий к более счастливой жизни.
Однако негативные эмоции не всегда ведут нас к истинным и глубинным тревогам. Вместо того чтобы распахнуть окно, они дают кривое зеркало, где мир предстает в искаженном, узком виде. Я называю это «эффектом искаженного объектива». Мы смотрим сквозь него, но видим не истинную реальность прошлого и настоящего, а лишь то, что заставляет нас замечать негативное настроение – события прошлого, стороны настоящего, все то, что может пойти не так в будущем. «Посмотри на это ужасное событие! – говорит нам подобное настроение. – И на эту кошмарную ситуацию! Но не обращай внимания на позитивную сторону!» Вот как описывает это пятидесятилетняя официантка из Бруклина Сэнди:
Как только настроение слегка ухудшается, я испытываю три-четыре чувства. Разум мгновенно сосредоточивается именно на них. Думаю, что хочу иметь больше друзей и более широкую сеть поддержки. Когда мне хорошо, я вообще о таком не думаю.
Зациклившись, вы смотрите сквозь искаженный объектив своего негативного настроения и двигаетесь по ярко освещенным путям собственного мозга прямо к негативным узлам. Настроение соединяет все эти пути, поэтому, покинув один узел, вы тут же выходите на новый ярко освещенный путь, ведущий к следующему. Начинаете думать о ссоре с сыном и тут же переходите к размышлениям о своем скверном характере и неспособности с ним справиться. Затем – о плохом характере отца и считаете собственное детство нестабильным. Оно мгновенно связывается с нестабильной карьерой, а мысли о ней ведут к воспоминаниям о череде некомпетентных начальников. Очень скоро накапливается огромный груз негативных воспоминаний, мыслей и ожиданий. Опираясь на них, можно принять ужасные решения.
Да, люди зацикленные думают о важных проблемах: о смысле жизни, собственной человеческой ценности, будущем важных для себя отношений. Однако размышления окрашены негативным настроением, что ведет к искаженному восприятию проблем.
Когда мы начинаем распознавать зацикленность и применять стратегии борьбы с ней, разум освобождается и начинает разбираться с серьезными трудностями более осмысленно и эффективно.
Эффекты высшей лиги
Мои выводы основываются на десятках исследований, проведенных мною за последние двадцать лет. В них принимали участие люди из самых разных сфер жизни. Итак, зацикленность:
• Осложняет жизнь – стрессы кажутся сильнее, мы реже находим разумные решения проблем и чаще реагируем на стрессы чрезмерно интенсивно.
• Вредит отношениям – мы раздражаем других людей, они могут бросить нас; трудно понять, что сделать, чтобы улучшить отношения.
• Может привести к серьезным психическим расстройствам – депрессии, чрезмерной тревожности и алкоголизму.
Одно из ранних исследований, проведенных автором в бытность профессором Стэнфордского университета, показало сильное влияние зацикленности на реакцию людей на травматическое событие. Возможно, вы помните сильнейшее землетрясение 1989 года, которое произошло в Сан-Франциско в октябре, во время игры на кубок между «Оклендские А» и «Сан-Франциско Джайентс». Оно оказалось самым сильным с 1906 года. Погибло 62 человека, 3757 человек получили ранения и 12 000 остались без крова. Повреждено было более 18 000 домов и 2575 промышленных зданий. В Окленде верхний уровень эстакады рухнул на нижний, убив множество людей. В районе Марина начался пожар, который не удавалось потушить несколько часов. Упала секция моста Бэй-Бридж, соединяющего Сан-Франциско с Ист-Бэй, и полностью перекрыла движение.
Землетрясение вызвало печальные и негативные чувства у многих. В СМИ неделями выходили снимки горящих домов в Марине, раненых людей на улицах в день стихийного бедствия, машины, которые чуть не свалились в океан во время разрушения моста; статьи о зданиях, неожиданно рухнувших спустя несколько дней после землетрясения. Почти у каждого жителя города были воспоминания о катастрофе – кто-то ранен, лишился жилья и собственности, у кого-то серьезно пострадали родные и друзья.
Мне посчастливилось вести исследования зацикленности и степени депрессии и тревожности за несколько дней до землетрясения. В них приняли участие около двухсот студентов университета. Мы с моей выпускницей и помощницей Дженной Морроу быстро поняли: стоило бы вновь опросить участников, чтобы понять, могли ли их ответы предсказать эмоциональную реакцию на природную катастрофу.
Примерно через десять дней после землетрясения мы нашли 137 участников первого исследования и попросили ответить на новые вопросы. В том числе расспрашивали о землетрясении. Были ли они ранены? Потеряли ли какую-то собственность? Произошло ли что-то дурное с их родственниками и друзьями? Мы полагали, что те, кто испытал более сильный стресс, имеют больше оснований для депрессии, поэтому нужно было оценить степень стресса. Затем опросили этих же студентов в декабре, спустя семь недель после, чтобы понять, действительно ли люди зацикленные подавлены сильнее.
Хроническая зацикленность правда предсказала и краткосрочные, и долгосрочные депрессивные реакции на землетрясение[2 - S. Nolen-Hoeksema and J. Morrow, “A Prospective Study of Depression and Post-Traumatic Stress Symptoms After a Natural Disaster: The 1989 Loma Prieta Earthquake, ”Journal of Personality and Social Psychology 61 (1991): 115–121.]. Студенты, склонные к зацикленности до него, были сильнее подавлены и спустя десять дней, и через семь недель после, вне зависимости от степени депрессии до катастрофы и стресса из-за землетрясения. Кроме того, демонстрировали больше симптомов посттравматического стрессового расстройства: тревожность, отстраненность, постоянные поиски опасности.
Восемнадцатилетняя азиатка Джилл, миниатюрная и худенькая, была склонна к зацикленности. В день землетрясения она находилась в общежитии вместе с соседкой. Они беседовали о предстоящих экзаменах и о преподавателе химии, который, как говорили, «выпалывал» студентов после первого же экзамена. Их комната оказалась самым безопасным местом во всем кампусе, поскольку здание было рассчитано на восьмибалльное землетрясение. Тем не менее толчки ощущались так же, как и во всем городе. Первокурсница Джилл приехала из Лос-Анджелеса, поэтому землетрясения были ей хорошо знакомы. Однако это лишь усилило депрессию после катастрофы.
Почему я не могу это преодолеть? Ведь это не было для меня чем-то необычным! Но не получается выбросить мысли из головы. Я снова и снова вспоминаю момент, когда земля задрожала. На соседку чуть не упала книжная полка, а я просто стояла и кричала. Она могла погибнуть, а я ничего не сделала. Я должна была знать, как действовать. Я должна была заранее надежно закрепить полку – родители всю жизнь учили меня правилам безопасности, связанным с землетрясением! Что со мной не так?!
А соседка Лейла не была склонна к зацикленности. Она из Колорадо. После поступления в Стэнфорд девушка пару раз пережила легкие землетрясения. Когда все началось, ее карие глаза расширились от ужаса, и девушка быстро забилась в угол комнаты, чтобы спастись. Как только сделала это, на кровать, где она только что сидела, рухнула книжная полка. После землетрясения студентка была страшно напугана; как и остальные из общежития, могла говорить только о случившемся. Так продолжалось несколько дней. Через неделю тема ей наскучила, хотелось жить нормальной жизнью. Из-за землетрясения экзамены перенесли на более поздний срок, и это ей не нравилось. В день катастрофы она была прекрасно подготовлена к экзамену по химии, а теперь пришлось все повторять.
Однако больше всего раздражали постоянные разговоры Джилл о землетрясении и ее чувства, связанные с данной травмой. Соседка просто не могла забыть о произошедшем. Она ругала себя за то, что не привинтила полку надежно, извинялась перед Лейлой, которую «чуть не убила», хотя та уверяла, что никого ни в чем не винит и с ней все в порядке, а Джилл нужно успокоиться. Но девушка окончательно зациклилась. Через три недели Лейла так устала, что вспылила и накричала на соседку, чтобы та перестала. Джилл страшно обиделась, обвинила подругу в том, что той нет дела до ее чувств, до людей, которые получили травмы или лишились жилья. Сама Джилл думала лишь об этом. После ссоры Лейла выскочила из комнаты и в тот вечер не вернулась. Они прожили вместе до конца семестра, но больше не разговаривали. В январе Джилл переехала в другую комнату.
Данный пример показывает, как по-разному люди, склонные и не склонные к зацикленности, реагируют на одну и ту же ситуацию и как трудно им поладить. Обычные люди не понимают, почему те, кто склонен к зацикленности, не способны «успокоиться», забыть о тревогах и негативных чувствах и просто жить дальше. Зацикленные же чувствуют, будто их не понимают, не сочувствуют им. Окружающих считают холодными и даже поверхностными.
Зацикленность и разбитое сердце
Когда мы теряем близких, депрессия, связанная с горем, совершенно нормальна. Однако длительная депрессия, которая ощущается спустя месяцы и даже годы после утраты, может разрушить жизнь человека. Мои исследования показали: склонные к хронической зацикленности чаще других страдают от долгой и тяжелой депресси после утраты. Их социальные отношения страдают сильнее, им труднее ответить на важные вопросы, возникающие после: «Почему это случилось со мной?» В этом исследовании со мной вместе работала доктор Джудит Ларсон, психотерапевт, специализирующийся на консультировании и просветительской работе в области утраты[3 - S. Nolen-Hoeksema and J. Larson, Coping with Loss (Mahwah, N. J.: Erlbaum, 1999).].
За пять лет мы с ней и помощниками опросили около пятисот человек, потерявших близких из-за смертельной болезни. Чаще всего это был рак, а также СПИД и тяжелые сердечные заболевания. Различие восприятия оказалось поразительным. Мы беседовали со зрелыми женщинами и мужчинами, потерявшими супругов и пытавшимися заново простроить жизнь без тех, с кем они пробыли последние пятьдесят лет. Общались с молодыми людьми, потерявшими родителей, братьев или сестер. Коллеги и друзья не понимали, почему те не могут просто продолжать жить, если после утраты прошло несколько месяцев. Мы говорили с теми, кто бросил хорошую работу, чтобы ухаживать за умирающими друзьями в последние дни их жизни. Мы слышали потрясающие истории матерей, приехавших из Айовы, Нью-Джерси или Южной Каролины, чтобы заботиться о взрослых сыновьях, умирающих от СПИДа.
Мы многому научились у них. Стало понятно: зацикленность особенно токсична в контексте утраты. У тех, кто страдал хронической зацикленностью, проявлялось больше симптомов депрессии, причем на всех этапах – и во время ухода за близкими, и сразу после утраты, и спустя полтора года. Речь не только об обычном горе, которое испытывают практически все, кто потерял близких. Почти 45 % людей, страдавших хронической зацикленностью, проявляли настолько сильные симптомы депрессии в момент утраты, что им можно было поставить диагноз серьезного депрессивного расстройства, а это одна из самых тяжелых форм депресии. Те, кто не страдал хрониической зацикленностью, обычно испытывали довольно легкие симптомы депрессии в момент утраты и в течение полутора лет после, хотя у большинства это не носило патологического характера.
Зацикленность чуть не убила сорокасемилетнюю Карен. Она сама медик, физиотерапевт. В ходе исследования ее сестра Аманда умерла от рака молочной железы. Глядя на них, никто не сказал бы, что они сестры: Карен – высокая спортивная блондинка, Аманда – темноволосая, невысокая, полноватая и на десять лет старше. Но сестры очень любили друг друга. Аманда в детстве занималась воспитанием младшей – родители девочек сильно пили и не обращали внимания на детей, предпочитая спиртное. Во взрослой жизни сестры остались близки, всячески поддерживали друг друга, проводили вместе столько времени, сколько позволяли работа и семья.
Когда Аманде поставили диагноз, обе поклялись сохранять оптимизм и бороться вместе. Но когда Карен оставалась в одиночестве, она сильно переживала, не могла спать и есть и постепенно погружалась в депрессию.
Что я буду делать, если Аманда умрет? Я не могу жить без нее! Почему рак случился у нее, а не у меня? Почему Бог так с нами поступает? Мы и без того достаточно страдали… Я не вынесу. Не знаю, смогу ли…
К несчастью, лучшая медицина Западного побережья не смогла спасти Аманду. Рак быстро распространялся на момент обнаружения и продолжал стремительный захват организма, несмотря на агрессивное лечение. Через год после постановки диагноза Аманда умерла.
Как и многие, пережившие утрату, в момент смерти сестры Карен находилась в состоянии шока. Она заперлась дома, почти ничего не ела, не отвечала мужу, когда тот пытался с ней поговорить. Когда шок понемногу прошел, боль утраты стала еще сильнее, а зацикленность – невыносимой. Карен возвращалась к разговорам с врачами Аманды, вспоминала, кто и что сказал. Постоянно думала, все ли возможное сделали врачи, чтобы спасти ее сестру. Карен ругала себя за то, что не искала альтернативные методы, в том числе экспериментальные университетские. Наверняка было что-то, лекарство или операция, что могло хотя бы продлить жизнь Аманды.
Муж изо всех сил поддерживал ее: часами слушал рассказы о сестре и о том, как хорошо им было вместе; успокаивал Карен, когда та предавалась самобичеванию за все ошибки, совершенные в отношениях с Амандой. Муж пытался помочь ей понять: она сделала все, что было в ее силах, была хорошей, любящей сестрой. Он взял на себя многие заботы по дому и воспитанию детей, чтобы у Карен было больше свободного времени и она могла ходить на могилу Аманды. Однако прошло несколько месяцев, и его терпению настал конец – жена все глубже погружалась в депрессию, а мысли о сестре стали навязчивыми.
Как-то раз Карен принимала душ, собираясь снова поехать на могилу Аманды. Намыливая правую грудь, она нащупала нечто напоминающее небольшую припухлость. Женщина пришла в ужас, начала ощупывать грудь, давить сильнее, чтобы понять, это действительно опухоль или естественная ткань. Но уверенности не было. Вдруг опухоль? Вдруг у нее тоже рак молочной железы, как у Аманды? Мысли метались от одного к другому.
Я не выдержу такое мучительное лечение, как перенесла Аманда. И какой смысл, если все равно умрешь? Мне невыносима мысль о об этом. Я не могу подвергать такому испытанию мужа и детей.
После смерти сестры Карен не раз размышляла о конце жизни, хотя никогда не задумывалась всерьез. Теперь возникла навязчивая идея покончить с собой, прежде чем ее убьет рак, прежде чем ей самой и ее семье придется проходить мучительное лечение, которое все равно закончится смертью. Карен знала: нужно пойти к врачу и выяснить природу опухоли, но считала, что, как только рак будет диагностирован, она потеряет контроль над жизнью: окажется в руках врачей и все время будет проводить в больницах. Это было невыносимо. К моменту выхода из душа Карен убедила себя, что у нее рак молочной железы и она умирает. А еще твердо решила покончить с собой.
К счастью, когда она вышла из душа, в ванную вошел муж. Стоило его увидеть, и она разрыдалась. Тот выпытал причину слез и сразу же позвонил врачу. Обследование и биопсию сделали в течение суток – никаких следов рака не обнаружили.
Насильственное вмешательство мужа спасло. Если бы зацикленность взяла верх, Карен могла поддаться суицидальным мыслям. Даже если бы не решилась покончить с собой, подобные мысли могли пагубно сказаться на здоровье и благополучии. Такое может произойти со всеми, кто переживает утрату.
Проект по переживанию утраты дал нам неопровержимые доказательства: зацикленность сильно вредит личным отношениям. Мы с психологом Карлтонского университета Кристофером Дэвисом анализировали изменения близких отношений людей с зацикленностью и без нее в течение полутора лет после утраты[4 - S. Nolen Hoeksema and C. G. Davis, “Thanks for Sharing That: Ruminators and Their Social Support Networks,” Journal of Personality and Social Psychology 77 (1999): 801–814.]. Люди с зацикленностью искали поддержки и ободрения у других чаще, чем те, кто этим не страдал. Они, как Карен, много размышляли, им хотелось поделиться мыслями и чувствами с другими. Однако проблема общества в том, что существуют строгие нормы, сколько и как долго следует говорить о своем горе. Для тех, кто пережил утрату, они нереалистичны. У людей с зацикленностью мысли и чувства, связанные с утратой, сохраняются гораздо дольше, чем у других, и социальное время, отведенное на «успокоение», кажется невыносимо малым. Окружающие же устают и даже раздражаются от постоянных разговоров об утрате. Они пытаются отстраниться, а если это невозможно, порой взрываются и, вместо симпатии и сочувствия, проявляют гнев и подавленность.
Лоре тридцать шесть лет. Ее отец умер, а мать умирала от тяжелой и продолжительной болезни.
Подобная ситуация вызывает сильный стресс в семейных отношениях. Муж никогда не переживал смерть и болезнь родителей, поэтому не может сочувствовать мне в полной мере. Он не представляет, что это, говорит: «Прошло уже шесть месяцев. Ты должна успокоиться и жить нормальной жизнью». Мне кажется, он обесценивает мои чувства[5 - Nolen-Hoeksema and Larson (1999), p. 87.].
Мы обнаружили, что люди, страдающие зацикленностью, считают, что получают гораздо меньше эмоциональной поддержки после пережитой утраты, чем те, кто ею не страдает. Также отмечают более сильные «социальные трения» – постоянные конфликты с друзьями и родственниками. Мужу Карен ее зацикленность надоела, ведь она находилась в состоянии депрессии спустя много месяцев после смерти Аманды. Многие родственники и друзья не столь терпеливы, они злятся и попросту бросают зациклившихся на утрате близких.
Вы можете сказать: «Неудивительно, что эти люди расстроены и зациклены. Друзья и родственники не относятся к ним с должной добротой». Мы обнаружили, что значительные социальные трения и слишком слабая эмоциональная поддержка со стороны окружающих питают зацикленность: со временем люди, не имеющие поддержки, переходят к зацикленности. Однако и она питает социальные трения и отказ в поддержке.
Еще одно проклятие женственности
