Глава 29
– О-хо-хо! – вздыхает Стеша, глядя через окно, как Любаня несётся по тротуару, не глядя под ноги и расталкивая прохожих.
– Что с ней случилось? – задаю я вопрос, чувствуя неприятный осадок от слов подруги про нас с Сашкой. Да и за Стешу обидно, потому что никакая она не содержанка, а сама вполне прилично зарабатывает дизайном интерьеров. Ну а то, что в любовниках у неё почти всегда состоятельные мужчины – у каждой женщины свои вкусы. Кто-то любит исключительно рок-музыкантов, кто-то моряков, кто-то футболистов. А Стеша вот успешных бизнесменов предпочитает: говорит, её заводит сама мысль, что мужик в её постели миллионами, как подсолнух семечками усыпан.
– Что случилось? – повторяет Стеша мой вопрос и со злостью начинает рассказывать. – Любкин Сева вроде тетёха и мямля, но недавно такой фортель выкинул, я просто офигела. Заявил, что пока Любаня не начнёт зарабатывать вдвое больше, чем сейчас, пожениться они не смогут. Он, видите ли, считает, им сначала надо на свадьбу денег накопить и на будущего ребёночка заначку сделать, только после этого жениться. И, дескать, раз между мужчинами и женщинами равноправие, то и в будущем его жена должна зарабатывать не меньше, чем он. Тьфу, мне слизняка убить за такие слова захотелось, а эта дурында поплакала, поплакала и пошла искать вторую работу!
– Она так сильно за Севу замуж хочет? Они ведь и так вместе живут, что поменяется от факта регистрации? – удивляюсь я. Стеша досадливо морщится:
– Ой, что с этой малахольной возьмёшь, если она спит и видит себя женой и матерью! Я ей всё, что думаю по поводу Севиных заявлений высказала, а она обиделась.
Дальше мы молча пьём: я свой раф, Стеша чай. В голове у меня крутится рассказ подруги. Надо же, Сева мне всегда казался милым, мягким, понимающим и заботливым. Я даже представить не могла, что он от любимой женщины начнёт больших заработков или равноправия в финансах требовать. Тем более от Любани, которая вообще не карьеристка, а только и думает, как пирожки повкуснее любимому состряпать, да подушку ему под голову попышнее взбить…
От Севы мои мысли непрошено перескакивают на Говорова – вот он наверняка был бы рад такой жене, как Любаня. Она бы в его властный рот заглядывала, под характер его нагибаторский подстраивалась, и оба были бы довольны таким положением дел… Конечно, ужас, а не отношения, на мой взгляд. Но зато и вкалывать на двух-трёх работах Вячеслав вряд ли станет жену заставлять, не тот типаж.
Хотя что я знаю о мужских типажах, если за свои тридцать лет так и не научилась в мужиках разбираться? Как отношения и женское счастье строить тоже до сих пор не поняла. Да вообще не знаю, какое оно, это самое женское счастье…
– Владка, а это, случайно, не твоя секретарша? Рабочий день вроде бы ещё не закончился… – перебивает мои размышления Стеша. Подруга повернула голову к окну и что-то пристально рассматривает на улице.
Проследив за её взглядом, с удивлением вижу стоя?щую на краю тротуара Катеньку. Офисный костюм она успела поменять на обтягивающее трикотажное платье и короткую розовую курточку. Строгие лодочки заменили ботильоны на умопомрачительной шпильке. Скромный офисный пучок рассыпался по плечам кокетливыми белокурыми прядками. Плюсом ко всему шла алая помада на пухлых губах и хищно выпяченная вперёд грудь… Так-так-так, кажется, кто-то решил воспользоваться отсутствием начальства и исчезнуть из офиса, не дожидаясь окончания рабочего дня…
В моей сумке начинает истошно надрываться телефон. Пока я пытаюсь отыскать, как всегда, завалившийся непонятно куда гаджет, отвлекаюсь от наблюдения за Катенькой. Только слышу, как Стеша удивлённо присвистывает:
– Ты посмотри, в какую машинку твоя секретуточка села…
– В какую? – пыхчу раздражённо – я уже всю сумку перетряхнула, а гадкий телефон никак не находится. И сумка-то вроде бы небольшая, спрятаться ему просто негде, а поди же ты! Давно заметила, что чем меньше сумка, тем сложнее в ней отыскать нужную вещь…
– В красивую машинку, золотистую такую. «Поршик» называется, – произносит задумчиво Стеша. – Что-то водитель мне показался знакомым, хотя через боковое окно я его не особо разглядела…
– Золотистый «Порше»? Где? – переспрашиваю, вынырнув из недр сумки с замолкшим телефоном в руке. В груди неприятно колет – недавно я ездила в машине такой марки и такого цвета. И водитель этой машины недавно в приёмной моего агентства любезничал с Катенькой…
Смотрю туда, где только что была моя секретарь, но сейчас на этом месте стоят три подростка в широченных штанах и огромных, словно с чужого плеча, куртках.
– Уехала уже красотка. А ведь до конца рабочего времени ещё час, да, Влада? – отвечает Стеша. Добавляет осуждающе: – Разбаловала ты их, госпожа начальница.
На это я ничего не отвечаю, потому что телефон в моей руке снова начинает звонить. Принимаю вызов и слышу тошнотворно знакомый мужской голос:
– Ну здравствуй, Владушка. Разговор к тебе есть.
Глава 30
– Ну здравствуй, Владушка…
Телефон в моей руке вибрирует, как живой. Горло сжимается, и мне хочется сбросить звонок. Но, прежде чем я успеваю сделать это, мужчина с угрозой произносит:
– Не вздумай отключиться, Влада. Не стоит сердить меня, девочка.
– Алло? Что вам нужно, Вадим Викторович? – произношу с усилием. Почему-то общение с этим человеком, даже как сейчас на расстоянии, вызывает у меня панику.
– Что нужно, Владушка? – голос Шелепова неожиданно становится ласково-задумчивым, но режет ухо, будто ножом царапают по стеклу. – Ты думала, я не узна?ю?
Я сжимаю телефон так, что корпус трещит.
– О чём вы?
– О твоём большом обмане. О том, как десять лет назад ты решила обвести меня вокруг пальца. Ты и твоя подружка-акушерка.
– Не понимаю…
– Ты должна была избавиться от ребёнка, Владушка. Но почему-то этого не сделала.
Кровь гулко стучит в висках, я качаю головой, словно Шелепов может меня увидеть. Зато Стеша смотрит, напряжённо прищурившись и сжав губы. Шепчет мне: «Папаша Олега?»
Киваю – недавно я рассказала им с Любаней о моих отношениях с Олегом. И что Сашка – мой сын тоже призналась: решила, теперь нет смысла это скрывать. Именно поэтому меня так покоробили слова Любани – не ожидала, что подруга в ответ на мою откровенность начнёт попрекать такими болезненными для меня вещами…
Стеша морщит нос и шёпотом произносит что-то ругательное в адрес Шелепова, а я повторяю:
– Не понимаю, о чём вы говорите, Вадим Викторович.
– Не стоит притворяться, Влада. Ты не сделала аборт и родила ребёнка, – голос мужчины становится сухим и таким жёстким, что я невольно отстраняю телефон от уха. – Ты посмела обмануть меня, девочка, а делать это категорически запрещено.
Сердце падает куда-то в живот. Как он узнал?!
– Вы ошибаетесь, – говорю ровно, хотя пальцы, сжимающие корпус телефона, дрожат. – У меня нет детей.
– Перестань, – Шелепов хрипло смеётся. – Мальчик. Александр. Якобы воспитанник твоей подружки Марфы Полянской. Но это твой ребёнок, Владушка, ведь так? Твой сын от Олега, мой внук и наследник.
– Нет, – в моём голосе неожиданно для меня само?й появляются стальные нотки. – Его отец – другой человек.
В трубке повисает тишина, и я малодушно надеюсь, что это оборвалась связь – сама нажать отбой я по какой-то причине не решаюсь. Но нет, – после паузы снова раздаётся ледяной голос Шелепова:
– Ты провинилась передо мной, Влада. Не выполнила мой приказ, а потом много лет скрывала моего внука. И сейчас снова пытаешься врать.
– С какой стати вы предъявляете мне подобные претензии, если десять лет назад сами отправили меня на аборт? Ваш сын отказался от своего ребёнка, а вы приказали убить своего внука или внучку, господин Шелепов! А теперь звоните мне, сыплете угрозами и…
– Мне плевать на твоё возмущение, Влада. Тогда было одно, сейчас другое. Сейчас мне нужен мой внук! – обрывает меня Шелепов. – И знаешь, я готов тебя простить.
– Простить? – я истерично смеюсь. – Это шутка?
– Я не люблю шутить, Владушка, – голос Шелепова становится мягким, и это пугает ещё больше, чем откровенная агрессия. – Этот мальчик – последнее, что осталось от моего сына. Я дам ему всё. Лучшие школы, свое состояние, свое имя. А ты… Я решил, что ты будешь моей женой, девочка.
– Что?!
– Ты поселишься в моём доме. Будешь воспитывать Александра как положено любящей матери и выполнять роль примерной жены – я давно присматриваю достойную кандидатуру на это место. Но раз всё так складывается, то никого искать не требуется, – Шелепов довольно хмыкает. – Мы будем прекрасно жить: я, ты и Александр.
– Его зовут Саша, – цежу сквозь зубы.
– Александр, – поправляет он. – У него будет другая жизнь, а не та жалкая, которую ты или твоя подруга-акушерка могут ему дать.
Я закрываю глаза.
– Сашка не ваш внук…
– Влада, – Шелепов вздыхает, словно взрослый, утомившийся капризами ребёнка. – Не заставляй меня действовать грубо.
– Это угроза?
– Это факт, – голос в телефоне снова меняет интонацию, делается привычно жёстким. – Если через два дня не получу от тебя добровольное согласие, то просто заберу мальчика. А ты… Знаешь, у нас в стране есть очень комфортные психиатрические клиники. Да и тюрьмы не всегда так ужасны, как люди привыкли думать – ты же понимаешь, для матери своего внука я подберу место получше. И там, и там будут решётки, конечно, но условия для жизни будут немного разными. Выбор за тобой, Владушка: белые халаты и успокаивающие уколы, или тюремный двор и работа в швейном цеху. Или мой загородный дом, одежда от известных дизайнеров и дорогие украшения.
– И вы в качестве мужа в моей постели… – язвлю в ответ.
– Да, наш брак будет полноценным, Влада. И если ты родишь мне ещё детей, я буду рад, – спокойно отзывается Шелепов, а у меня мороз по коже бежит от отвращения.
– Не староваты вы для новых детей, господин депутат? – спрашиваю брезгливо и мысленно бью себя по губам: кого я злю, дурочка?!
Во рту пересыхает, и я с испугом смотрю на Стешу, которая подалась ко мне и, почти прижав ухо к моему телефону, слушает наш с Шелеповым разговор. Она делает большие глаза, одной рукой зажимает рот, а другой стучит себе по лбу, показывая свое отношение к моим словам.
– Извините, Вадим Викторович, я не хотела вас обидеть, – произношу, стараясь не заикаться.
– На первый раз я тебя прощу, Влада, – раздаётся потяжелевший голос Шелепова. – Но запомни раз и навсегда: тебе придётся тщательно следить за тем, что ты говоришь, если не хочешь проблем.
Сглатываю застрявший в горле комок и повторяю:
– Извините. Просто ваши слова про меня и тюрьму… Вы не имеете права угрожать мне…
– Я имею все права, – перебивает он. – У тебя есть два дня, Влада. Решай, как ты будешь жить дальше. Ты и твоя подружка Марфа – она тоже будет наказана, если я не получу твое согласие.
– Вы не тронете её… – вскрикиваю, но в трубке слышен щелчок, а потом гудки – Шелепов отключился.
Глава 31
Телефон выскальзывает из мокрой ладони, с треском шлёпается экраном на столешницу. В ушах звенит голос Шелепова: " Решай, как ты будешь жить дальше."
Я сижу в кафе, и вокруг всё плывёт – смех гостей за соседним столом, фырканье кофемашины у бара, даже голос Стеши звучит далеко, будто через толстое стекло. В груди колотится что-то ледяное и острое, дыхание сбито, пальцы непроизвольно дёргаются.
– Влада! Ты меня слышишь? – Стеша хватает меня за плечи и трясёт. – Что? Что он тебе сказал – я не все его слова разобрала?
Я открываю рот, но вместо слов вырывается хриплый звук, что-то между смехом и стоном.
– Шелепов. Он… он знает про Сашку.
У Стеши вытягивается лицо, её пальцы впиваются в мою руку.
– Как? Откуда?!
– Не знаю. Может, следил. Может, ему кто-то сказал, – голос срывается, и я резко выдыхаю, пытаясь загнать внутрь панику. – Он сказал… что знает, Сашка – это его внук. Что я должна…
В памяти вспыхивают слова Шелепова:
"Ты поселишься в моём доме. Будешь воспитывать Александра как положено любящей матери и выполнять роль моей примерной жены".
– Он… он хочет забрать Сашку. И чтобы я стала его женой… Детей от меня собирается завести.
Стеша резко выдыхает:
– Бред какой-то. Да нет, Влад, не те сейчас времена, он не сможет вот так…
– Может, – перебиваю её, а голос звучит так хрипло, что мне самой тяжело его слышать. – Ты не понимаешь, кто он. У него деньги, власть, связи. Суды, полиция, врачи – всё его. Он сказал… что если я не соглашусь, он посадит меня или упрячет в психушку, а Сашку заберёт силой.
В животе скручивает спазм, ноги подкашиваются. Я вцепляюсь ладонями в столешницу, чтобы не упасть.
– Два дня… У меня всего два дня.
Стеша молчит, её лицо напряжено. Оглядывается по сторонам, потом резко тянет меня к выходу:
– Идём. Здесь не место для таких разговоров.
Мы вываливаемся на улицу. Влажный, прохладный воздух бьёт в лицо, но не приносит облегчения. В голове мечутся какие-то обрывки мыслей о спасении – сбежать, сейчас же… Взять Сашку и исчезнуть.
Но куда? У меня нет таких денег, чтобы устроить нам совершенно новую жизнь. Нет нужных связей и возможности поменять имена и фамилии так, чтобы концов было не найти. Шелепов отыщет нас даже за границей – у него везде свои люди. Да и вывезти Сашку в другую страну будет непросто, точно не за два дня. Ведь официально я ему не мать, могу выехать с ним только на короткий срок по доверенности от Марфы…
Обратиться в полицию? Смешно. Он сам и есть полиция, заодно суды с прокурорами и адвокатами, так что официальным путём идти против депутата Шелепова вообще не вариант.
– Надо звонить Вячеславу, – категорично произносит Стеша, прерывая мои мысли.
– Нет, – резко трясу головой, – он станет помогать.
– Почему?! Он же в прошлый раз…
– В прошлый раз я ему чуть лицо не разбила обвинениями, которыми в него кидалась! – выкрикиваю я громко и на меня оборачиваются прохожие. Понижаю голос и объясняю: – Стеша, мы поругались. Говоров не станет лезть в такую заваруху после моей «благодарности» за помощь в прошлый раз. Такие мужики не прощают оскорблений, а я именно это и сделала, оскорбила его.
Стеша смотрит на меня с сочувствием:
– Влада, ну а вдруг он из редкой породы мужчин, которые чихать хотели на то, что там выкрикивает женщина в порыве истерики? Я знаю, это редкость несусветная – сильный и уверенный в себе альфа-самец, способный не обидеться на женщину в такой ситуации… Я твоего Говорова совсем не знаю, поэтому не уверена, что он из них… Но речь идёт о твоём сыне! Ты должна попробовать ради него!
– Должна, и всё сделаю для него! – я сжимаю кулаки. – Но…
– Да что «но», Владка?! Ты должна использовать любые возможности! – восклицает Стеша. Она затаскивает меня в какой-то тихий дворик, где под деревьями на засыпанном жёлтой листвой газоне стоит аккуратная скамеечка. Сажает меня на неё чуть не силой, сама плюхается рядом. Я удивлённо оглядываюсь – надо же, даже не подозревала, что рядом с моим офисом есть такие тихие уголки.
