– Мои были не для протокола.
– У нас весь разговор не для протокола, – замечает он. – Если только ты не шпионка «Скандальной хроники»[3 - «Скандальная хроника» – сайт желтой прессы, публикующий скандальные новости про знаменитостей.].
– Ты меня раскусил. Роль ассистента всего лишь прикрытие. – Я подталкиваю его под руку. – Видишь? Тебе вовсе не стоит переживать о моей дальнейшей карьере.
Зак улыбается.
– Хорошая попытка, но хватит тянуть время. Моя очередь. Когда ты в последний раз была до смерти напугана?
Прямо сейчас.
Эта мысль приходит в голову без предупреждения. Только в ней нет никакого смысла. Чего тут бояться? Но я постоянно борюсь с той аурой безопасности, которую излучает Закари. Меня так и подмывает излить ему душу, потому что с ним все должно быть хорошо…
Я прокашливаюсь.
– Эти твои вопросы становятся все более личными.
– Мы повышаем уровень сложности. Но ты всегда можешь пропустить, – мягко добавляет он.
Я на мгновение задумываюсь, перебирая в памяти моменты, в которых от ужаса перехватывало дыхание. Большинство из них связано с тем вечером, когда сбили Джоша. Его ботинок на дороге. Кровь. Его поминки и куча плачущих людей – особенно его мать, навеки сломленная. Я же была холодна как лед. Или бесчисленное количество долгих, темных ночей, в которых волком таилось горе, готовое разорвать меня в клочья, если взглянуть ему в глаза…
– Эм, первое утро после смерти моего отца, когда мама не встала с постели, – рассказываю я Закари, удивляясь, что выбрала такое легкое воспоминание. – Мне пришлось самостоятельно собираться в школу. Мне было тринадцать, вполне достаточно, чтобы самой справляться со своими проблемами, но просто завтракать в одиночестве на тихой кухне… Да, это было страшно. В глубине души я уже знала, что мать не придет в норму и что детство официально закончилось.
Зак кивает, его взгляд еще больше смягчается.
– Понимаю, это действительно страшно.
Я делаю большой глоток вина.
– Верно. Итак. Твоя очередь. Тот же вопрос.
Он пальцем размазывает по бортику каплю воды.
– В Ванкувере, три года назад. Мы с Евой поссорились, просто грандиозный скандал. Во время него были сказаны слова, которые нельзя вернуть или забыть, и она… – Он замолкает на середине предложения. – Именно тогда в меня впервые закрался настоящий страх, что у нас ничего не получится. Что она уже не та, в кого я когда-то влюбился. – Он вздыхает. – Банально, правда?
– Нет, – отвечаю я. – Прозвучало искренне.
– У нас была распланирована вся жизнь, по крайней мере, я так думал, – продолжает Зак. – Голливуд был лишь одной из частей плана. Я думал, мы с ней создадим что-то настоящее. Брак, семья, дети… что-то прочное. – Он качает головой, устремив взгляд вдаль. – Было тяжело наблюдать, как все это рушится.
Он сексуален, богат и знаменит, но на самом деле хочет одну женщину, которую будет любить вечно.
Я смотрю на это странное существо передо мной. В голове теснятся сотни вопросов, большинство из которых различные вариации одного: «Ева сумасшедшая?» Но что, если, возможно, она не хочет семейной жизни? Черт возьми, я и сама не могу себе этого представить. Возможно, она тоже не может.
На телефоне Зака высвечивается сообщение.
– Помяни дьявола. – Он вздыхает и выключает звук, а затем переворачивает телефон экраном вниз. – Она хочет поговорить. Не знаю, о чем. Все должно было закончиться, но меня продолжают тянуть назад.
– Почему?
– Сожаление, я полагаю. – Он встречается со мной взглядом поверх воды. – Я не хотел говорить об «Оскаре» и номинации за «Безумную восьмерку», потому что это как очередной удар ножом в сердце. Потому что мне действительно нравилось сниматься в этом фильме. Съемки в нем стали одним из лучших опытов в моей жизни.
– Было заметно.
– Получить номинацию за эту роль – просто вишенка на торте, но Ева… – Он качает головой, поджимая губы и делая глоток вина. – Она говорила, что мне только награды не хватало, чтобы потешить свое эго. Что я слишком сильно хочу нравиться людям.
– Я бы на такую новость отреагировала поздравлениями, но это всего лишь мое мнение.
Зак печально улыбается.
– Она не всегда такой была, и об этом я больше всего сожалею.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не смог с этим смириться. В телесериале… – Он замолкает и бросает на меня взгляд. – Мы с ней снимались в сериале «Дар божий», помнишь?
Я приподнимаю бровь.
– Ты про шестисезонный феномен поп-культуры? Никогда о нем не слышала.
Он слегка подталкивает меня локтем, а затем вздыхает.
– Слава «Дара божьего» ударила Еве в голову, и она изменилась. Я не сразу это заметил, иначе тут же схватил бы ее в охапку и утащил в какое-нибудь укромное место. Чтобы оградить от опасности.
Меня подмывает задать следующий вопрос в нашем маленьком интервью. А кто обеспечит его безопасность? Но вместо этого делаю глоток вина.
Закари проводит рукой по своим темным волосам.
– Господи, вы меня только послушайте. Твой отдых в горячем джакузи превратился в сеанс моей психотерапии.
– Я не возражаю.
– Нет? – Он улыбается. – Потому что с тобой действительно легко говорить. Или, возможно, потому, что я с тобой говорю, а ты слишком вежливая, чтобы попросить меня заткнуться.
– Это невозможно. Я даже отдаленно не могу назвать себя вежливой.
Он смеется.
– Ладно, но надо сравнять счет. Твоя очередь. О чем ты больше всего сожалеешь?
Вода внезапно кажется холодной, а грудь сжимает. Мой ответ слишком многое затрагивает. Мне стоит сказать «пас», выбраться из воды и перестать разговаривать с этим человеком, который безотчетно дает мне возможность немного выплеснуть свои чувства.
Зак замечает мою реакцию, и его легкая улыбка исчезает.
– Эй! Тебе не обязательно…
– Был один человек, – тихо начинаю я. – Кое-кто… важный. И одно из моих самых больших сожалений заключается в том, что…
Я помогла его убить.
– Я… не сказала ему всего, что хотела, пока была такая возможность.
– Значит, он ушел? – мягко спрашивает Зак.
– Да, – хрипло отвечаю я. – Он ушел.
Зак кивает, его глаза полны доброты и сочувствия, и мне больно это видеть. Я тянусь за бокалом и отпиваю большой глоток, одновременно вливая в себя утраченное самообладание.
– В любом случае, – продолжаю я, когда снова могу говорить, – это было очень давно.
– Но сожаление до сих пор преследует, да? Оно та еще сучка. – Зак бросает взгляд на свой телефон. – Я думаю, что всегда наступает момент, когда мы просто должны отпустить ситуацию. Двигаться дальше и стараться учиться на своих ошибках, а не наказывать себя за них.
– Как тебе это удается? – спрашиваю я, стараясь, чтобы в голосе не сквозило отчаяние.
Зак грустно улыбается.
– Когда выясню, ты узнаешь первой.
Повисает долгое молчание. Воздух между нами, горячий и насыщенный паром, меняется. Мы меняемся, он и я, как будто перескочили через несколько ступенек, которые привели нас от практически незнакомых людей к… чему-то другому.
Мы не можем никем стать друг для друга.
Мысль кажется автоматической. Как программа, которая работает в моем подсознании на протяжении вот уже десяти лет. Но, прежде чем я успеваю это обдумать, из темноты на меня нападает белокрылый инопланетный монстр.
– Господи Иисусе! – Я взвизгиваю и отскакиваю на свою сторону джакузи. Судя по размерам, меня преследует мотылек-мутант. Я вскрикиваю и разворачиваюсь назад, к Заку. – Проклятье!
– Не намочи его, – говорит Зак, смеясь. – Он не сможет летать.
– Разве это плохо? – Мотылек продолжает меня преследовать, пока я, как идиотка, мечусь по джакузи. – Какого черта сейчас происходит?
– Твой страх доставляет ему удовольствие.
– О, ты такой остроумный. – Я прячусь за Заком, хватаю его за плечи и использую как живой щит, пока белое чудовище кружит и петляет рядом с моим лицом, как будто ему тут медом намазано. – Как тебе не страшно?
– Кто-то же должен сохранять спокойствие в критической ситуации.
Насекомое порхает перед Заком. Он осторожно отмахивается от мотылька, и тот улетает – наконец-то – и зависает над одним из фонарей, освещающих дорожку к гостевому домику.
Я продолжаю стискивать твердые накачанные плечи Зака, которые трясутся от смеха.
– Не смешно, – бурчу я. – Теперь целую неделю буду чесаться.
Зак медленно поворачивается, и я опускаю руки. Моя спина прижата к краю джакузи, а высокое, полуобнаженное мужское тело в нескольких дюймах от меня. Сияющие карие глаза искрятся смехом, и их пристальный взгляд, кажется, проникает в самую душу.
– Это было забавно, – тихо произносит Зак.
– Смотря кому, – слабо возражаю я.
Я опускаю руки в воду между нами, по-прежнему желая к нему прикоснуться. Его взгляд на мгновение опускается к моим губам, затем возвращается обратно, и теперь сердце колотится по другой причине. Черт, он что, собирается меня поцеловать? А я собираюсь его целовать? Хочу ли я этого?
Да…
На противоположном бортике джакузи загорается экран моего телефона.
– Извини, – хрипло произношу я. – На минутку…
Я быстро отодвигаюсь от жара и близости Зака и читаю сообщение.
Клэй Дэвис. Привет, красавица. Третий раунд? ?
Мне стоит напечатать «да!». Я должна сказать Клэю, что через двадцать минут приеду, и убраться к черту из этого джакузи и от Закари Батлера, с его прекрасными глазами и харизмой, из-за которых путаются мысли. Я не могу быть с хорошими людьми, этот корабль уже уплыл. Но при мысли о том, чтобы провести ночь с Клэем после того, как была с Заком, меня внезапно начинает тошнить.
Я медленно выключаю звук телефона и поворачиваюсь. Пристальный взгляд Зака не меняется, но на его лице появляется понимающая ухмылка, от которой у меня внутри все переворачивается.
Я скрещиваю руки на груди и пытаюсь спастись от своих чувств с помощью сарказма.
– Чем могу помочь?
– Между нами только что был один из тех особенных моментов. Разве нет?
Дерьмо.
– Нет, тебе показалось. – Я тянусь к бокалу с вином, но он пуст, а я не доверяю своим рукам, чтобы налить еще.
– А я думаю, что да, – настаивает Зак.
– Я думаю, у тебя разыгралось воображение.
Он склоняет голову набок, его улыбка такая же ослепительная, как и всегда.
– Разве? Я почти уверен, что между нами что-то было.
Боже, как же легко сейчас снова к нему приблизиться. Снова обвить руками его плечи, на этот раз лицом к лицу, прижаться к его телу и просто позволить чему-то случиться. Чему-то чистому и хорошему…
Ты этого заслуживаешь? После того, как подвела Джоша? От этого уже не отделаешься.
Напоминание подобно ледяному душу.
– Слушай, у тебя с Евой по-прежнему полная неразбериха, верно? А я… вроде как встречаюсь кое с кем, так что, возможно, сейчас не время для всяких моментов.
Улыбка Зака исчезает, и я чувствую себя так, словно испортила произведение искусства.
– Ты права. Знаю, ты права, но… Мне не хочется прекращать наше знакомство.
Эти слова попадают в самое сердце. Так мог бы сказать Джош. Мог бы сказать.
Зак вылезает из джакузи. Он вытирает руки, берет телефон и начинает что-то листать.
