В этом доме почти ничего не изменилось на первый взгляд. Все так, как запомнил. Небольшой коридорчик, перетекающий в кухню, потом снова коридор и уже там пара дверей в комнаты.
Пес останавливается у полуоткрытой двери в кухне. Там, я точно помню, ванная. Открывает мордой шире дверь и заходит.
– Нет, Рекс, отойди, – стонет девичий голос.
– Рекс, – оттесняю пса и замираю.
– Артем? – встревоженно звучит ее голос.
Мира сидит у стены, прикрывшись полотенцем. Глаза зареванные, красные. Губы поджимает. Волосы мокрыми сосульками лежат на плечах.
– Услышал вскрик, решил проверить, все ли…
– Поскользнулась, – всхлипывает. – Все нормально, – тут же бойчится. – Выйдите, пожалуйста, я сама.
– Какой сама, – хмурюсь. – Что с ногой? – скольжу взглядом по аккуратным стройным ногам девушки. Цепляюсь за маленькие стопы с накрашенными ноготками нежно-розовым цветом.
Сглатываю.
– Ушибла. Все нормально, сейчас встану, – и попыталась приподняться, но, тут же застонав, перестает предпринимать попытки пошевелиться.
– Так-с, – эта комнатка становится слишком тесной для нас двоих. А еще за спиной мельтешит обеспокоенный пес. – Я тебя на руки подхвачу, – предупреждаю.
– Ой, не надо, – пищит.
– Только вот, – на Мире только полотенце. – Надевай халат, – сдергиваю с вешалки и даю ей. – А я пока выйду, – и, развернувшись, оставляю ее одну в маленькой ванной комнате.
Прикрываю дверь. Стою, оглядывая кухню. Чисто, аккуратно. Девчонка молодец.
– Что? – ловлю взгляд пса. – Сейчас поможем твоей хозяйке.
– Я готова, – доносится тоненький голосок.
Возвращаюсь в ванную. Мира все на том же кафельном полу, но уже в махровом халате.
– Готова? – спрашиваю.
Она молча кивает.
Присаживаюсь рядом.
– Цепляйся, обезьянка, – командую и как только ее прохладные ладошки касаются моей шеи, подхватываю ее за талию одной рукой, второй под колени. Поднимаюсь. Легкая совсем.
Пячусь спиной назад, оттолкнув ногой дверь, и сажаю на диванчик. Осторожно отступаю, когда с шеи исчезает прохлада. Присаживаюсь на корты у ее ног и смотрю снизу вверх в ее глаза. Какие они у нее зеленые! Замираю на секунду буквально, провалившись в эту фантастическую зелень.
– Где болит? – спрашиваю, прочистив горло.
Молчит, щеки залил румянец. Кусает нижнюю губку. Не дождавшись ответа, касаюсь пальцами щиколотки левой ноги. Тут чуть выше от косточки к аккуратной красивой икре наливается синяк. Веду пальцами к колену. Если она упала на эту ногу, то и бедро, скорее всего, получило ушиб.
– Бедро? – кладу ладонь поверх ткани халата и чуть сжимаю пальцы. Девчонка тут же стонет. Что и требовалось доказать. – Есть что приложить холодное?
– В морозилке если только, – говорит тихо.
Меня просить дважды не нужно. Открываю нижнюю камеру холодильника и хватаю первые два попавшиеся кулька.
На столе беру пару полотенец и, обернув каждый пакет, подхожу к Мире.
– Держи, – даю один, – к бедру.
А со вторым усаживаюсь у ее ног, упершись спиной в диван, прикладываю к ушибу, что пониже.
Она возится за моей спиной. Видимо, под халат подкладывает пакет, обернутый полотенцем, и замирает.
Рекс укладывается рядом. И положив морду на лапы, смотрит на нас.
Молчим. Каждый думает о своем.
– Спасибо, – нарушает тишину первой.
– Да не за что, – пожимаю плечами.
– Не знаю, что бы делала. Наверное, потихоньку доползла бы до дивана.
– В «травму» тебя бы отвезти.
– Да ну бросьте, – слышу по голосу, что улыбается. – Какая «травма»? У них и без меня работы полно. А тут всего лишь ушиб.
– А если трещина?
– Нет там никакой трещины. Завтра уже буду прыгать, – хмыкает. – Вас вот отвлекла. Своих дел полно.
– Ага, по самое горло, – качаю головой. – Глупости не говори.
– Идите, Артем. Я дальше сама, – вдруг ее голос меняется и становится неуверенным. – Спасибо еще раз. Не могу я вас задерживать.
Я оборачиваюсь. И снова эта безумная зелень. Почему я раньше этого не замечал?
– Хорошо, – передаю ей в руку сверток холодный. Поднимаюсь на ноги. – Если что, звони, – и, кивнув ей, вышел из дома, оставив с ней пса.
Только дома, спустя часа два понимаю, какой идиот. Звони, сказал. А мы ведь номерами не обменивались. Ну, Гаранин, и куда же подевалась твоя внимательность? Без работы регресс на лицо.
Мира
Позорище! Так и хочется заплакать от досады. Ну какое позорище! Артем видел меня в таком непотребном виде. Волосы мокрые, в полотенце, растянувшейся на полу в ванной. Боже! Стыд-то какой!
Щеки пылают, в горле саднит от слез, глаза щиплет. А ноги горят в том месте, где кожи касались его горячие пальцы.
– Вот же дура, – шепчу себе под нос и откидываюсь спиной на спинку дивана.
Рекс подходит ко мне и кладет морду на колено. Не глядя, глажу его по макушке.
– Только со мной могло такое приключиться.
Но нужно вставать. Боль в ноге поутихла. Шлепнулась как мешок с мясом, бррр.
Собираюсь с силами и поднимаюсь на ноги, делая упор на правую. Вроде ничего. Подключаю левую и боль прошивает всю ногу, от пятки до бедра.
Сжимаю челюсть. Но делаю шаг. И еще один. Останавливаюсь и вздыхаю, сдерживая слезы. Ну что ж. Кажется, пришло время взять больничный на работе.
Допрыгав до столика, беру телефон в руки и набираю Михал Михалыча.
– Мирок, – отзывается мужчина.
– У меня ЧП, – вздыхаю я, опираясь о столик.
– Что случилось? – звучит обеспокоенно мужской голос.
– Ушибла ногу. Я не дойду завтра до работы, – отвечаю.
– Чудесно, – вздыхает. – Помощь нужна? Врач?
– Да, думаю, за пару дней отойду.
– Это у тебя, случаем, ЧП не с новым соседом связано? – усмехается.
– Михалыч, – дуюсь. – Тебе придумать нечего?
– Ладно, – отвечает он. – Не злись. Понял тебя. Поправляйся и возвращайся.
Следующий день нога болит еще больше. Но я выпиваю обезболивающее и мазью натираю ушибы. Умудряюсь накормить пса и кур. К соседке сегодня помогать не иду. Предупредила ее по телефону. Остаток дня я тупо валяюсь в кровати под первый попавшийся фильм. О любви!
Ну и разве можно погрузиться в атмосферу кино, когда в голове закружились мысли о встрече Артема и Лены?
Вчера я об этом даже не вспомнила, до такой степени стресс выбил случившееся из головы. А вот под мыльную оперу пожалуйста. Там как раз показывают встречу бывших. И у меня картинка в голове всплывает.
Внутри что-то объемное и неприятное вырастает. На ребра давит, а глаза вот-вот окажутся новым руслом Ниагары.
Стук. Я даже приподнимаюсь на локте, чтобы прислушаться.
Но дальше тишина. И я снова падаю на подушки.
– Привет, – я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь, смотрю на дверь.
В проеме стоит Артем.
– Ой, – кусаю губу, чтобы не разулыбаться, как дурочка. – Здравствуйте.
– Я только освободился, дай, думаю, зайду. Номера-то у меня твоего нет, – улыбается так, что ямочка на щеке появляется. – Ты как? Сегодня дома?
– Ага, взяла пару выходных.
– Нога?
– Немного болит, но уже лучше.
– Я тут принес немного сладостей, мороженого, – показывает пакет.
– Оу, – сажусь в кровати и замираю.
В моей комнате мужчина. Тот самый мужчина. Очуметь просто! А я опять ужасно выгляжу.
– Мороженое в самый раз, – натягиваю улыбку.
– Тогда я сейчас ложки принесу? – предлагает.
– Угу, – киваю с готовностью.
А потом: «Он со мной будет есть мороженое?».
Артем вручает мне пакет со сладостями и сам уходит на кухню. Я засовываю свой любопытный нос в пакет и вау!
– Держи, – мужчина возвращается быстро и вручает мне ложку, а одну оставляет себе.
Я хватаю ее и сползаю на пол, на ковер у кровати, рядом к усевшемуся там мужчине. Достаю из пакета две ванночки с мороженым.
– Не много на каждого? – спрашиваю и читаю, с какими вкусами. Они разные. Одно шоколадное с маршмеллоу, второе дынное. О, они оба офигенные!
– В самый раз.
– Какое будете? – спрашиваю.
– Любое, – пожимает плечами. – Выбирай себе.
Уф. Выбор жутко сложный.
– Шоколад возьму, пожалуй, – и вручаю ему второй лоточек.
– Хороший выбор, – кивает и принимает свою порцию. – Только давай чего-нибудь повеселее посмотрим?
– Выбирайте, – вручаю ему пульт и мужчина принимается искать, щелкая по каналам.
– И давай не выкай мне. А то я себя стариком ощущаю рядом с тобой, – говорит непринужденно. – Сидит дядька, лопает мороженое в компании симпатичной девушки, а она ему – вы.
