– Я в дурдоме, – проговорила сквозь истеричный смех.
Села обратно на солому, подтянула колени и положила на них голову.
«Дракон на браслете – «хранитель» древних тайн и запретных знаний. Тот, кто станет его владельцем, тому с этим браслетом обязательно повезёт», – вспомнила слова того продавца и поняла, что меня с этим браслетом конкретно надули.Верите ли вы в переселение душ? Мы не знаем, что происходит после смерти, но я верю, что наша жизнь – не конец, а часть чего-то большего. В конце концов, кто может точно сказать, что наша энергия исчезает без следа?
Глава 2
* * *
– ИЗАБЕЛЛА ЭДУАРДОВНА —
Мир вокруг меня всё ещё был чуждым и пугающим.
Мне надоело сидеть в клетке. Захотелось устроить какой-нибудь протест. Привлечь к себе внимание и чтобы мне объяснил хоть кто-то, что происходит?
Я не должна была быть здесь. Но я точно в другом мире. Или в прошлом.
И я понимала, протестовать – плохая идея. Пока я не в курсе событий, нужно притворяться.
Девушки в других клетках тоже молчали и просто ждали.
Я поджала ноги к груди. Чувствовала, как моё новое тело чуждо мне, как каждый его изгиб не был моим. Я привыкла к своей полноте, складкам, а тут молодое, стройное, с изогнутыми линиями и гладкой кожей. Я в теле молодой красавицы, но мысли мои были взрослыми. Очень взрослыми.
Тут девушки в клетках вдруг пришли в движение.
Они обе поднялись на ноги, и подошли к прутьям.
Я осталась пока сидеть на месте.
К нам подошёл мужчина. Он был в кожаном жилете и бордовых шароварах. Он был высок, мускулист, с кожей, которая от времени и постоянной жары потрескалась, но всё равно выглядела крепко, как камень.
Лысая голова блестела, а его лицо не было красивым. Напротив – оно было грубым, словно вырезано топором. Но самое странное – это плеть в его могучей руке. Она свивалась в кольцо в его кулаке, искры пробегали по её металлическим звеньям, а вихри песка вились вокруг неё.
– Девушки, – его голос был шершавым, как шёпот песчаной бури. – Сейчас я открою клетки. Вам дадут еды и воды. Потом вам нужно будет помыться. Вечером будут торги. Никаких резких движений. Никаких криков. Вам всё понятно?
Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Медленно поднялась на ноги и тоже подошла к прутьям.
Торги.
Я, наверно, окажусь в числе тех, кого купят.
Впрочем, для меня всё равно не было пути назад.
Я понятия не имела, где я, что это за место.
Кто была моя предшественница, в теле которой я сейчас находилась? И что случилось с той мной? Жива ли я или нет? Может, эта девушка сейчас на моём месте?
Я могла только гадать и предполагать, не более.
Попробовать сбежать?
Ну, допустим. И что дальше?
Решила пока следовать приказам и правилам, а там посмотреть. Может, меня купит кто-то адекватный?
Может, я буду как Роксолана? Попаду в гарем султана, или кто тут правит? Завоюю его сердце и потом буду самая главная.
Наверное, мой мозг перегрелся, раз начала думать в таком ключе.
Двери клеток скрипнули. Три худенькие женщины, с опущенными в рабском поклоне головами, с тремя подносами в руках, вошли в клетки.
Ко мне вошла старуха.
За её спиной стояли охранники, высокие, мускулистые, ещё и с оружием.
Мне стало даже смешно.
Три девушки в клетках и они рассматривают нас как мощную угрозу?
Я не удержалась и издала смешок, перевела взгляд на старуху. Я сразу перестала смяться, даже чуть не подавилась собственным смехом. Она зыркнула на меня такими злым взглядом чёрных глаза, что я невольно отшатнулась и вздрогнула.
Нос у неё был горбатый и скрюченный. Губы плотно сжаты в одну линию. Глубокие морщины уродовали её и без того некрасивое лицо.
Одета она была в простой чёрный балахон, но из тонкой и явно хорошей ткани.
Её пальцы, поражённые артритом, длинные и со вздутыми суставами, а ещё жуткими жёлтыми деформированными ногтями, съеденными грибком, касались краёв тарелки с едой.
Она с грохотом поставила поднос с едой. И специально, но словно это было случайно, задела своими мерзкими руками и пиалу с водой, и тарелку с едой.
И вот, мы снова заперты.
Опустилась перед подносом, и как бы мне не было противно, но голод и жажда делали своё грязное дело.
Глоток этой воды был как дуновение пустынного ветра, горячий и почти лишённый вкуса. Жажду эта вода не утоляла, и её было до безобразия мало. Всего одна пиала. Сколько в неё входило? Четыреста миллилитров? Это очень мало.
Взялась за еду.
Кашеобразное месиво напоминало что-то между затхлым тестом и жёлтым песком.
От этой гадости стоял такой отвратительный запах, что я едва не задохнулась.
Опустила в это нечто палец, отправила в рот.
Вкус был ужасен. Это было что-то между пережёванной резиной и застоявшейся грязной водой. Нет, я, конечно, никогда не ела грязь, но я уверена, что даже грязь будет вкуснее.
Я едва смогла удержать эту мерзость в себе, но обмануть желудок было невозможно, и меня чуть не вывернуло.
– Что это за блевотина? – произнесла я, не сдерживая себя, обращаясь к мужчине с плетью. Но тот даже не обратил внимания, что я говорила. Видимо, моё мнение ничего не значило.
Я посмотрела на соседние клетки.
Девушки пили воду и ели свои порции. Они не морщились, не кривились. А потом я увидела, что на их подносах другая еда.
Мне дали только пиалу с водой, у них было по целому кувшину с водой и я уверена, вода в нём прохладная и вкусная, а не та тёплая гадость, что была у меня в пиале.
Из еды у них было что-то похожее на мясо и тушёные овощи. А ещё был хлеб. И ели девушки ложками.
– Не поняла… – пробормотала я. – Это почему такая разница?
На меня никто не обращал внимания. Старухи и охрана, и тот лысый с плетью ждали, когда девушки всё съедят и напьются воды.
Меня явно наказывали. Только я не понимала, за что. Точнее, наказывали мою предшественницу, а страдала за неё теперь я.
Нет, так не пойдёт.
– Эй, ты! Лысая башка! – крикнула я злым и наглым тоном, наконец, привлекая к себе внимание. – Я не стану есть эти помои! Принеси мне еды, как у них!
Я кивнула на беловолосую девушку.
О, да, я привлекла внимание. И не только этого лысого верзилы, проходящие мимо люди и нелюди остановились, чтобы поглазеть на строптивую девушку в клетке.
Мужчина с плетью подошёл ко мне, остановился и посмотрел на меня страшным взглядом. У него были полностью чёрные глаза. Без белков. А зрачок был – белый.
Жуткий тип.
Он не сказал ничего, только его глаза – холодные, изучающие – задержались на моём лице.
В этот момент я почувствовала, как вокруг меня воздух словно стал плотным, даже вязким. Стало тяжело дышать.
Я ощутила песок в воздухе. На зубах и во рту появилось ощущение песчаной пыли.
Что происходит?
Мне стало как-то не по себе.
– Ты, – сказал он, наконец, своим жутким голосом, – строптивая рабыня! Жри, что дали! Пей воду, которую ты заслужила! И молчи! Будь благодарна за наши щедрости!
Я не могла скрыть свою иронию.
– Жри и пей, что дали? Это ваши щедрости? – я издевательски улыбнулась. Сжала руки в кулаки и покачала головой. – Простите, неуважаемый, но это не еда, а испытание. И раз вы меня будете продавать, то, как и любой товар, я должна выглядеть хорошо. Ведь если товар плох, то и цена будет низкой. Вам об этом любой торговец скажет.
Его взгляд стал жёстким.
Мужчина с плетью посмотрел на меня, не сказал мне больше ни слова.
Он даже не двинулся с места, когда приказал своим охранникам вытащить меня из клетки. Всё происходило как в плохом сне: медленно, тяжело, без всякой надежды на спасение.
И тут я вспомнила слова девушки из соседней клетки.
«Разозлишь сахарара и он снова исполосует твою спину песчаной плетью».
Значит, это был сахарар.
– Эй! – я закричала, когда мою ногу освободили из кандалов, потом больно схватили за руки, потащили из клетки наружу.
И мне резко захотелось остаться внутри.
– Отпустите! Гады! Куда вы меня тащите?! – кричала я.
Но мне не давали даже шанса, никак не выбраться из их хватки.
Меня потащили по жаркой, раскалённой брусчатке, и с каждым шагом босой ноги о землю я ощущала, как она горит, как будто сама эта земля сожрала бы моё тело, чтобы утолить свой голод.
– Вы… вы за всё заплатите! Отпустите! – кричала я.
Голос мой становился всё более хриплым, а слёзы, хотя я и пыталась их сдерживать, начали стекать по щекам.
Внутри меня всё сжималось от страха, но я продолжала сопротивляться. Пока было возможно.
В этот момент мне показалось, что я не выдержу. Умру от страха. Но потом взяла себя в руки. Я не могу позволить себе сломаться. Я должна бороться.
Но не успела я даже подумать, что делать дальше, как меня уже притащили на какую-то большую площадь. Собирались зеваки.
Приковали к столбу. Руки связали туго, сильно, что пальцы мгновенно стали неметь.
– Что вы хотите от меня?! – прокричала я, когда сахарар обошёл меня по кругу. Он, усмехнувшись, подошёл ближе. Его глаза сверлили меня. В его взгляде не было ничего, кроме жестокости.
Он не сказал ни слова, только одним быстрым движением сорвал с моей спины лохмотья, – и вот я стояла, с обнажённой спиной, на глазах у всех.
Я чувствовала, как взгляды мужиков вокруг стали жадными, довольными. Посыпались гадкие шуточки, пожелания. Требовали моей крови и моей боли.
Потом резко наступила тишина.
И тут она опустилась.
Песчаная плеть.
Я почувствовала, как она коснулась моей кожи.
Это было ужасно.
Она не рвала мне кожу, не оставляла ран, но боль – ах, эта боль! Она была как огненная волна, что заполнила всю меня.
