– А чё там?
– Ничего, просто пересидеть, – честно признался я.
– П-хах, – хмыкнул участковый. – Чего пересиживать-то? Всё, пацаны, капец! Нет больше жизни. Теперь либо мы их, либо они нас. Они город в двадцать тысяч населения за двое суток досуха вычистили. Я чудом спасся, в канализации прятался. Пули их не берут, силищи столько, что обосраться можно. Пересидеть, ёпт, ха-ха-ха…
– Предлагаешь на передовой сдохнуть?
– Да не знаю я, – поморщился он. – Ёпт, тормозни, ща блевану…
Я остановился, и Заварзин, распахнув дверь, оставил на асфальте всё то, что минуту назад затолкал в желудок.
– Капец, – выругался Колян. – Только добро на говно перевёл.
– Чё ты там вякнул, щенок?! – вернулся в салон тот.
– Э, ты давай полегче на поворотах. – Я покосился на бывшего одноклассника. – Он так-то брат мой.
– Пусть за базаром следит, – огрызнулся Олег.
– А то что? – с нескрываемой угрозой спросил я.
– Ладно, мало?й, извини, не со зла я. – Заварзин быстро сообразил, что перегнул палку. – Можно с вами на ночь зашкериться?
– Можно, – кивнул я, сворачивая к гаражу.
И от меня не ускользнул напряжённый взгляд брата. Похоже, ему эта идея пришлась не по вкусу. Ну а мне что делать? Сказать – нельзя? Совесть не позволит. Может, Олежа и козлина, мент к тому же, но всё-таки живой человек. А ценность жизни сейчас переоценить очень сложно.
