– Это Мерлин придумал. Мы в его лаборатории сейчас. Точнее, в одной из них.
– Мерлин?! – и снова удивлению моему не было предела. – Который волшебник? Он существует?!
– Ну, уж и волшебник… Так, собиратель и рационализатор. Он коллекционирует всяких самоучек, направляет их на путь истинный, а потом пользуется плодами их чудес. Магии не существует, шарлатанство всё это. Многие принимают за магию самые обычные технические новшества.
– Так что там за Миры?! – я упорно вернул разговор в нужное мне русло, не дав отвлечь себя на появляющиеся новые тоже интересные вопросы, но их задам после, во всём нужна последовательность.
– У, ты настырный! С тобой надо держать рот востро…
– Ухо…
– Чего ухо? А, ну, да. И ухо тоже.
Новоявленный учитель усадил меня на стул возле стола с колбами, больше напоминающий электрический, и протянул мне что-то типа шлема с кучей оголённых проводов.
– На, надень. Надо на энцефалограмму твою взглянуть.
– Чего?!! Ты откуда знаешь такие слова?
– Да, так… Брякнул, что первое на ум взбрело. А что это слово значит?
– То есть, ты, не зная значения слова, использовал его?!
– Ну, честно не знал! Ты же сам сперва так подумал, вот я и озвучил твою догадку. Извини, пошутить решил, подыграть тебе. Да, не очкуй, Шурик. Надевай. Я и сам тыщу раз так делал!
Надевать я этот шлем не стал. Но то, что произошло следом, повергло меня в ещё большее изумление…
Глава Третья. Чародей
3. Лица мужского пола, имеющие от роду более пятнадцати лет, могут быть увольняемы из русского подданства лишь по совершенном отбытии ими воинской повинности, или же по вынутии жребия, освобождающего их от службы в постоянных войсках.
(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)
Двадцать Пятое Мая по старому стилю (Шестое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Подвалы Елисейского Дворца.
Посреди комнаты мелькнула яркая вспышка и образовался синевато-голубого свечения овал, оплавляющий пространство, постепенно расширяясь, он достиг размеров человеческого роста. Потом свечение резко схлопнулось, и на месте этого явления возник словно из ниоткуда человечек в дурацком колпаке.
– Это что за безобразие, Олег? Почему без предупреждения появляешься здесь, да ещё и с чужаком?! – зашамкал губами прибывший, словно горячий кофе посёрбывает.
– Почему без предупреждения? Я тебе голубя отправил в…
– Голубя?! Ты издеваешься? То есть ты хотел, чтобы я получил весточку через неделю, и ты бы успешно провернул здесь свои махинации? – снова зашамкал губами чудной человечек, казалось, что движение его губ не совпадает с произносимыми словами, как будто бы в рассинхронном переводе на видео.
– Да шучу я, шучу! Проверь мысленджер, там явно непрочитанное сообщение есть.
Вновь прибывший завис немного, как поставленный на стоп-кадр, а потом так же резко отмер, шамкая губами, как и прежде не в такт речи.
– Опять в спаме потонуло всё.
– Окстись, старый! Какой спам? Мы вдвоём лишь пользуемся связью. Кроме нас в эфире никого нет! Ну, разве что Ма ещё и Драгон. Но они редко общаются.
– Не знаю, не знаю… – пришёл в движение брюзгавичок. – Наверное, помехи от Солнца. Барометрическая пила… Ну, не знаю, что ты ко мне привязался? Зачем мальчонку привёл? Это твой новый проект?
Колдун, а именно так хотелось его назвать, буквально подплыл ко мне, и бездонные глаза его словно затянули в чёрную бездну Космоса, так проникновенно он уставился на меня. Казалось, что весь Мир замер, и не шевелился даже выдыхаемый мной воздух.
Не знаю, сколько прошло времени, год, столетие или один миг, но окружающее пространство снова ожило, сбросив и с меня оцепенение.
– Да, это он… – прошамкало существо. – Значит, следующий ход за мной. Года через три–четыре я подготовлю материал. Пока что можешь муштровать его, как тебе вздумается. У тебя есть фора.
– Фора? Это ты так шутишь? В прошлый раз у тебя было столетие!
– Будем сейчас Временем меряться? Ты же понимаешь, что для нас это лишь миг, пыль! – и он встряхнул пальцами так, что искры с них разлетелись в разные стороны.
– И-и-и? – приблизился к нам тот, которого раньше отец моего физического тела называл Олегом. – Мы никак это не будем фиксировать?
– А что тут фиксировать? Потенциал парнишки аж прошибает любые экраны, даром что в оболочке застрял дряхлый старик.
"Это я-то дряхлый старик?! – вскипело моё истинное сознание, – да я сейчас в трубочку скручу эту рухлядь, что передо мной!"
Но тут меня самого скрутило будто после неожиданного удара под дых.
Однако я и не таких индивидуумов охаживал. Затаил дыхание, превозмогая боль в чужом теле, и двинул в скулу старика. Нет, я не любитель калечить дряхлых и немощных, но этот божий одуванчик меня сам таким назвал!
Однако дедуля играючи выставил блок лишь ладонью, отведя мой выпад в сторону, затем проскользил кистью вдоль моей выстрелившей руки, неимоверным движением обвёл вокруг неё и шмякнул меня на пол, даже не шелохнувшись остальной частью тела.
– Сильный, однако! – похвалил меня щуплый на вид сморчок и добавил: – Но глупый ещё. Ничего, научишь, Олежа. Хороший экземпляр тебе достался! Не сдался сразу, молодец.
Поднимаясь, я предусмотрительно промолчал, не зная пока обижаться на критику или радоваться комплименту. А чего это я под него подстраиваюсь? Могу же и я атаковать, хотя бы для начала словесно.
– Хорошая школа, дядя! – теперь я похвалил его, вызвав у него удивление. – Это, как я понимаю, айкидо?
– Какое ещё дайка-до? Дайка-до-отдай-после и всякие там ушу-машу – прерогатива Драгона. У меня…
Но договорить чудик не успел, я тупо прижал его горло локтём к себе, уповая на реванш. Но этот тщедушный непоседа снова удивил меня! Он ухватился за сжимающую его мою правую руку, и, как через турник, сделал переворот, вывернув из моей хватки голову. И тут же оседлал меня, удобно устроившись на моей же шее.
Теперь и я, в свою очередь, не сплоховал, сделал кувырок через своё плечо, на котором тот сидел, но не до конца, придавив своим телом оказавшегося подо мной дедка.
– Пусти, изверг! Караул! Негодяи жизни лишают! – захлёбываясь верещал из-под меня неудачник.
Посмеивающийся Олег подал мне руку, я оттолкнулся от сброшенной ноши, напоследок угодив локтём явно в грудину валяющегося на полу противника и встал. Эх, а так хотел между ног попасть ему.
– Знай наших! – возликовал Олег, протягивая уже руку и моему сопернику. – Это тебе не твой Артурчик, что меч из задницы мамонта вытащил, лишь наступив тому на яйца!
– Не было такого! – взвизгнул дедуля, изогнулся и неуловимым движением подбросил своё тело, как Джеки Чан, вмиг оказавшись на ногах. – Враки это всё! Сам он вытащил меч! И не из…
– Да ладно? – рассмеялся мой сопровождающий. – Скажи ещё, будто он сразу понял, что Грааль был всегда рядом с ним, пока по всему Миру бегал в его поисках?
– Ну… Было дело. Не допетрил сразу, что есть такое – Грааль. Зачем прошлое вспоминать? Я же не припоминаю, как ты Игорька своего чуть ли не до пенсии опекал, сам правя вместо него.
"Игорька? – пронеслось у меня в голове. – Это о полку которого…"
– Так ты не просто Олег? – уставился я на исполина. – Ты тот самый Вещий Олег, что сгинул от черепа своего коня?!
– Да никуда я не сгинул! – потупил взор Вещий. – Надоело нянькаться с ним, решил, будь что будет. Я дальше стал Рюрика потомкам помогать со стороны, не отсвечивая.
– А Романовы? – не удержался я. – Как их допустил?
– Давай, я потом тебе сказки про всё это расскажу. У нас сейчас другая задача. У тебя сегодня Инициация. Ты должен из прола в попперы выйти! Тьфу, из мальчика в мужи вырасти. А… А где Мерлин? Вот шельмец! Смылся? Хочет всё испортить нам?
Глава Четвёртая. Похищение
4. В случае перехода на жительство в местности Империи, в которых воинская повинность отправляется по особым положениям, лица, имевшие при этом более пятнадцати лет, отбывают сию повинность на общем основании.
(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)
Двадцать Шестое Мая по старому стилю (Седьмое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Елисейский Дворец.
– Бульдожка! Вставай, Бульдожка! Наш венценосный родитель пропал!
Я подскочил как ужаленный посреди ночи. Передо мной как то приведение стоял в ночной рубашке старший брат моего реципиента – Николай. В руках у него подрагивал канделябр с затухающими уже свечами, видимо, он взял его со столика у моей кровати, что я вечером зажёг и оставил, готовясь отходить ко сну.
– Поставь подсвечник на место, идиёт! – волевым тоном приказал я новоявленному братцу. – Тебе что, плохо меня видно?
– Что? А, не! Я просто… Саш! Отец наш пропал, а ты про какие-то там свечи спрашиваешь! Не брал я их!
Я резко сел на кровати, уставившись на озадаченного юношу, что растерянно моргал, преданно глядя на меня.
– Так. Давай по порядку. Когда ты видел отца в последний раз? – решил я внести ясность.
– Вчера. Так же, как и ты. За ужином.
– За ужином, значит. Ну, и? Я тоже видел его там. А с чего ты решил, что мы должны были видеть его после? У него есть свои, наверняка, ещё дела.
– Да какие там дела ночью?! Я видел, как он сидел у камина и попивал с Александром Адлербергом. Наш батюшка потягивал Херес аж Тысяча Восемьсот Двадцать Первого года, а его друг, как он его называет "милый Саша" Адлерберг попивал Мадейру, доставленную из Индии.
– Стой! Откуда у тебя такие подробности?
– Про вина? Каюсь, я стащил по бутылочке…
– К чёрту ви?на, не их вина?, что они там были. Я про сейшен, что там устроили двое выпивох! Никса, ты же говорил, что видел отца лишь за ужином?
– Конечно, видел! Ты и сам его там лицезрел.
– А откуда тогда знаешь про Каминный Зал?
– А! Ну, так я ко сну отходил уже, когда… В общем, это покушение на нас расшатало мне немного нервы, я решил пригубить немного винца, когда заметил, что они оживлённо беседовали в Каминном Зале.
– Ладно, проехали. Так о чём они там так мило беседовали?
– Сашенька Адлерберг уговаривал Императора свернуть миссию под предлогом озабоченности покушением. Ты же помнишь, что когда мы прибыли на Северный вокзал Парижа, и нас встречал Наполеон Третий со свитой, то толпы парижан кричали не приветствия в наш адрес, а "Vive la Pologne! (Да здравствует Польша!)"
– И что же решил наш Венценосный Отец?
– Я недослушал, прихватил пару бутылочек и по-тихому удалился, пока меня не заметили. Но, вроде как батюшка уверял, что необходимо остаться и помирить Наполеона Третьего и короля Вильгельма Первого.
– Ну, да. До банкета дело так ещё и не дошло. Непорядок покидать страну, не вкусив самые изысканные блюда их кухни! Гастрономический Туризм так не делается.
– Какая кухня, Бульдожка! Это же политика! Мы не заинтересованы в войне между Францией и Пруссией!
– Да? Ты действительно так считаешь? Впрочем… Так что с батюшкой? Почему ты решил, что он исчез, если видел, как два закадычных кореша так мило беседовали?
– Я потом решил снова наведаться в Каминный Зал, но вина там больше не обнаружил!
– Вина? Я думал, ты озабочен пропажей отца.
– Конечно, конечно! Я имел в виду, что ни вина, ни отца уже там не было!
– Так, может, они вместе с Адлербергом отошли отлить в сад? В смысле, подышать свежим воздухом!
– Я видел Сашеньку, как он ушёл в свои покои! Один, без отца и без вина!
– Ах, вот как? Может, вино прихватил отец в свои апартаменты?
– Я тоже так подумал и отправился к нему в опочивальню. Но его и там не было!
– Кого? Отца или вина?
– Э… Отца тоже там не было.
