– Да. Но здесь тепло и уютно, и мне приятно, когда вокруг столько людей. Наверное, сейчас здесь посетителей больше, чем обычно.
– Ну да. Ведь скоро Рождество… – Маркби подвигал подставку под кружкой. – Кстати, о праздниках. Я как раз собирался спросить. Вы ведь будете здесь в ближайшее время – я имею в виду само Рождество, следующий день и так далее?
– Скорее всего. Мне особенно некуда податься. – Поняв, что ее слова можно истолковать двояко, Мередит решительно добавила: – Ну да, я сказала, что мне приятно, когда вокруг много людей, но это не значит, что я не умею быть одна. Я и против тишины не возражаю! – Последние слова прозвучали вызывающе. Мередит надеялась, что Алан не воспримет их как призыв не совать нос не в свое дело. Она не собиралась его обижать. Просто она чувствовала себя скованно в его присутствии.
Маркби заметно помрачнел.
– Вот как, – сказал он. – Значит, вы любите тишину… – Каким бы ни было Рождество в доме Лоры, тихим его уж точно не назовешь.
– Пакс-Коммон – сказочное место. Там должны жить домовые и прочие духи. Вам об этом что-нибудь известно? – быстро заговорила Мередит. Похоже, она готова была болтать о чем угодно, лишь бы избежать неловкого молчания. – В Пакс-Коммон почти нет постоянных жителей. Мне она напоминает легендарную шотландскую деревушку Бригадун, которая появляется из тумана раз в сто лет.
– Страшновато? – сочувственно спросил Маркби.
– Пока нет. – Мередит не хотелось, чтобы он подумал, что она нуждается в компании. Впрочем, решив, что ее слова прозвучали излишне резко, она добавила: – Хотя, пожалуй, иногда там все же бывает страшновато.
Маркби кивнул, поднял кружку и вдруг удивленно воскликнул:
– Вот так встреча!
Мередит проследила за его взглядом. Он смотрел на двух мужчин за соседним столиком.
– Кто такие? – с любопытством спросила Мередит, понизив голос. – Одного из них я сегодня уже видела. Мы даже поговорили.
– Правда? – удивился Маркби. – Которого именно? Где?
– Того, что в очках. Он стоял за мной в очереди в супермаркете.
– Его зовут Колин Динс. Второго, бородатого, я не знаю. Но готов поставить последний фунт, что он социальный работник. Динс занимается малолетними правонарушителями: пишет о них книги, читает лекции. – Маркби оживился. – Насчет своей работы у него пунктик. Уверен, что малолетних правонарушителей ни в коем случае нельзя сажать в тюрьму. В целом я не против, но нельзя же допускать, чтобы молодые разбойники безнаказанно терроризировали добропорядочных граждан! Насколько я понял, Динс считает, что молодые люди не способны отличить добро от зла. Тут я с ним не согласен. Вряд ли молодой хулиган не понимает, что грабить старушек плохо. Но ведь я всего лишь простой полицейский. По мнению же Динса, всякий антиобщественный поступок – это крик о помощи.
Старший инспектор, подумала Мередит, не то же самое, что простой полицейский. Какой Алан все-таки скромный! Впрочем, он в своих способностях не сомневается.
– Какое самоуничижение! – мягко поддразнила его она.
– Я государственный служащий, должностное лицо. Как и вы. Вам, как и мне, прекрасно известно, что иногда служба бывает очень трудна! – Маркби отпил большой глоток пива и поставил кружку на стол.
– М-м-м… да. Значит, у вас с мистером Динсом были стычки?
– Он снял старый дом в самой глуши, за Пакс-Коммон, на другой стороне выгона. Хотите – верьте, хотите – нет. Там он пишет свою последнюю книгу. Время от времени он наведывается в Бамфорд и заходит к нам в участок. Обожает отнимать у меня время, ищет копии различных документов. Он называет свои визиты «исследовательской работой». Разговаривать с ним невозможно. У него как будто шоры на глазах. С одной стороны, он, безусловно, человек чуткий, но почему же тогда он проявляет так мало сострадания к жертвам своих безбашенных подопечных? Пусть перевоспитывает молодых преступников на здоровье, я не против. Плохо другое. Динс и ему подобные не желают слышать ничьей точки зрения, кроме своей собственной. Что же касается моей особы, то он заведомо считает меня деспотом и консерватором. Сказать по правде, когда он со мной проводит профилактические беседы, я сам кажусь себе реакционером последнего разбора. Динс меня провоцирует. При нем я невольно отстаиваю взгляды, которые мне не слишком близки. И если даже наши с ним мнения по какому-то вопросу совпадают, мне бывает очень трудно в этом признаться.
Мередит улыбнулась про себя. Наконец-то перед ней прежний пылкий Алан Маркби! Таким она его запомнила. Ей трудно было промолчать, когда ее друг порицал Динса. Он ведь и сам достаточно авторитарен. Во время расследования вестерфилдских отравлений[1 - Имеется в виду история, описанная в романе «Грязный яд».] он не раз выводил ее из себя безапелляционными суждениями. Хотя, наверное, она слишком вспыльчива. Мередит вспомнила молодого человека с петицией, остановившего ее утром на улице. Намерения у него были явно хорошие, но вот держался он вызывающе. А уж внешний вид и вовсе не говорил в его пользу. Словом, Мередит понимала, что, возможно, несправедливо отнеслась к бедняге. Ей стало жаль небритого парня в грязной шинели.
– Сегодня, – сказала она, – я встретила человека, который произвел на меня примерно такое же действие, как Динс на вас. – Она рассказала старшему инспектору о противнике охоты. – Он ведь не делал ничего плохого и даже наоборот. Он призывал поддержать благое, по его мнению, дело. Но держался настолько недружелюбно, что я разозлилась и решила нарочно не подписывать его бумагу.
– А, да, – вспомнил Маркби. – Скоро же состоится ежегодный сбор охотников! На второй день Рождества члены нашего охотничьего общества собираются на рыночной площади, как на парад. Затем они выпивают по паре рюмочек чего-нибудь горячительного и отправляются на охоту. Обычно полюбоваться на охотников приходят все местные жители. Возможно, в этом году кто-нибудь постарается испортить охотникам удовольствие. Например, посыплют перцем землю, чтобы сбить гончих со следа, или вообще сорвут охоту. Или устроят на рыночной площади демонстрацию протеста.
Маркби вспомнил о грядущих праздниках.
– Кстати, о Рождестве. Я ведь не случайно спросил, какие у вас планы. Дело в том, что Лора, моя сестра… Кстати, вы помните ее? Она совладелец адвокатской конторы на Хай-стрит. Так вот, она приглашает вас к себе на семейный рождественский ужин. Гарантирую, что никто не отравится, – поспешно добавил старший инспектор, – потому что праздничный ужин всегда готовит Пол, мой зять. Кухня – его стихия. Он ведет на местном телеканале кулинарную передачу и пишет книги по кулинарии.
– Очень мило со стороны Лоры, – неуверенно произнесла Мередит.
Маркби уловил сомнение в ее голосе.
– Вы вовсе не обязаны… я хочу сказать, решать вам. Конечно, она будет рада, если вы придете, и я тоже, ведь я тоже там буду. У нее дети…
– Да, кажется, припоминаю, вы рассказывали мне о своей сестре и ее детях. У нее ведь их трое, правильно?
– Четверо. За прошедшее время родилась еще одна девочка. Но малышка пока в основном только ест и спит. Мэтью, мой старший племянник, довольно умный мальчик, и Эмма, следующая по возрасту, тоже хорошая девочка. Сейчас она осваивает флейту-рекордер. Разучивает к Рождеству «Звените, колокольчики!». Вики занимается в основном тем, что все ломает. Она юная революционерка. В общем, дети славные, но, если вы любите мир и покой, они, пожалуй, покажутся вам довольно утомительными.
Вид у Алана был такой печальный, что Мередит не могла не улыбнуться:
– Я очень рада, спасибо за приглашение! Обязательно приду. Поблагодарите от моего имени Лору. Я сама тоже позвоню ей попозже.
– Ну, тогда хорошо, – с облегчением произнес Маркби. – Рад, что вы придете. – И поспешно добавил: – Кстати, когда в доме гости, Лора относится к детям построже. Я, понятное дело, не в счет.
– Ясно.
Официантка принесла мясо, и они отвлеклись на еду. В это время Динс и его собеседник встали из-за стола. Повернувшись к выходу, Динс заметил Маркби.
– А… здравствуйте, старший инспектор! – воскликнул он и остановился, поправив очки на переносице. Мередит тут же вспомнила этот его жест. Да и правду сказать, носик у Динса был такой маленький, что с него постоянно соскальзывали очки. – У полицейского выходной? – весело спросил он.
– Да, у нас, как и у других, тоже бывает свободное время! – сухо ответил Маркби.
– Надеюсь, вам здесь нравится. – Динс скользнул взглядом по Мередит, и на его лице появилось удивленное выражение. – До чего же тесен мир! Мы с вами сегодня уже виделись в Бамфорде, в супермаркете. Вы меня, наверное, не помните?
– Отчего же, помню. – Мередит улыбнулась.
– Рад, что вы выбрались оттуда целой и невредимой, миссис Маркби.
– О, нет-нет, что вы! – одновременно воскликнули Мередит и Маркби. – Вы ошиблись…
Динс широко улыбнулся:
– Все понятно. Что ж, счастливо оставаться. С Рождеством вас!
Он последовал за своим бородатым спутником, оставив старшего инспектора и Мередит в неловком молчании. Они старались не смотреть друг на друга.
– Как-то мы не очень удачно выступили, – сказала наконец Мередит.
– Тупой самодовольный болван! – раздраженно отозвался Маркби.
Мередит, вспомнив короткий разговор с Динсом в очереди, почувствовала себя обязанной защитить его. Он ведь выказал – по крайней мере, в магазине ей так показалось – непритворную заботу о других. Такой человек заслуживает хотя бы доброго слова в свою защиту. Она ринулась в бой.
– Вы уверены, что относитесь к нему по справедливости? Или изначально настроены против него, поскольку вам, в силу вашей профессии, кажется, будто он путается у вас под ногами и мешает работать?
Голубые глаза Маркби загорелись воинственным огнем. Он устремил на Мередит указующий перст.
– Послушайте-ка меня, мисс Умница! Вы еще не видели мистера Динса во всей красе! Поместите его на телеэкран, в огни рампы, и наш Колин пойдет вразнос! Он никому и слова не даст сказать. Кстати, он далеко не всегда относится по справедливости к бедному усталому полицейскому!
Мередит выпрямила спину.
– По-моему, все люди склонны отстаивать свою точку зрения. И вообще… – Она понимала, что напрасно ввязывается в спор, но ничего не могла с собой поделать. – Вот, взгляните! – Она указала на плакат, призывающий местных жителей полюбоваться, как будут казнить трех преступников. – Реформа уголовного права была нужна нам, как воздух! Возможно, сейчас требуется новая реформа. Представления о том, как обществу обходиться с преступниками, постоянно меняются, как меняются и представления о справедливости и правосудии. Еще сравнительно недавно человека могли повесить за поджог стога сена! Спасибо людям, которые готовы бороться с системой, которую они считают несправедливой.
– Даже если они останавливают прохожих на улице в предпраздничный день и призывают подписать дурацкую петицию? – коварно спросил Маркби.
– Так нечестно! – возмутилась Мередит. – Ну хорошо, да, если угодно! Даже если их действия и означают некоторые неудобства для других! Кстати, кажется, Динс не призывает запретить псовую охоту на муниципальных землях.
– Динс занимается делами, которые получают большой общественный резонанс, – сухо ответил Маркби. – И на этом можно поставить точку. Я же просто скептик. – Он посмотрел на Мередит поверх кружки, словно призывая ее согласиться с его последним утверждением.
Но Мередит была не из тех, кого можно легко сбить с избранного курса.
– Я не исключаю, что дела, которыми он занимается, привлекают к себе большое внимание именно благодаря его вмешательству! Что, по-моему, замечательно. Человек делает свое дело.
В глазах Маркби появилось выражение вселенской усталости. Видимо, подобные возражения ему приходилось выслушивать не однажды.
– Наш разговор грозит перерасти в бесконечные пререкания из-за пустяков, – заметил он. – Или вы собираетесь выступить в роли адвоката дьявола?
– Нет, не собираюсь! – воскликнула разгоряченная Мередит, сдвигаясь на кончик стула. Длинная прядь закрыла ей глаза, но она и не подумала ее убрать. – Я не призываю причислить Динса к лику святых! Но по-моему, он заслуживает уважения.
Маркби хмыкнул и с жаром набросился на ромштекс. Но долго не выдержал и заговорил с набитым ртом:
– Ладно, хорошо. Сознаюсь, я недолюбливаю людей, которые зарабатывают себе на жизнь, выступая против существующих порядков. Но я всегда поддерживаю тех, кто борется с несправедливостью. Я теряю терпение и выхожу из себя только в том случае, если мои оппоненты чересчур самоуверенны. Я всегда готов выслушать разумные рассуждения и веские аргументы. А еще мне не нравится, когда мои собеседники отказываются признать истину, если она им неприятна, и не отличают добро от зла. Они пытаются смешать их, хотя добро и зло – вещи, противоположные друг другу! – Старший инспектор ненадолго замолчал, вероятно боясь подавиться. Через секунду-другую, проглотив мясо, он заговорил медленно и членораздельно: – Смею заметить, современная теология тут не очень-то помогает. Я уже не говорю о современных педагогических воззрениях. Но иногда он просто бывает не прав – не прав, и все! – Маркби решительно кивнул, подкрепляя собственное суждение.
– Значит, вы верите в дьявола? – с любопытством спросила Мередит. Она часто гадала, верят ли полицейские в то, в чем сегодня модно сомневаться.
– О да! – Маркби отложил нож и вилку и смерил ее серьезным взглядом. – Да, конечно. Еще как верю. В рога, копыта, раздвоенный хвост и все такое. – Он ухмыльнулся.
Мередит не улыбнулась в ответ, хотя и понимала, что ее собеседник таким образом старается разрядить обстановку. Она молча и задумчиво смотрела на него.
Снова посерьезнев, Алан продолжил:
– Иногда зло приобретает материальную оболочку, пусть и не такую сказочную. Мне неоднократно приходилось беседовать с закоренелыми преступниками, совершавшими самые жестокие и гнусные злодеяния. Клянусь, иногда мне казалось, что вместе с нами в комнате находился сам дьявол!
– А как же добро? Оно тоже существует в реальном виде?
– Да, конечно. И добро тоже. В мире больше добрых людей, чем мы думаем.
– Куда же вы поместите Динса? На сторону ангелов или наоборот?
Маркби улыбнулся; на лице его снова появилось обычное слегка смущенное выражение.
– Ведь я же не могу сказать «куда-нибудь посередине», верно? Особенно после того, как я его только что охарактеризовал. Я не сторонник деления мира на черное и белое. Разумеется, между черным и белым есть большое серое поле. Я говорил о крайностях. Что же касается Динса, то, по-моему, он просто дурак. Дурак – это вполне почтенный, освященный веками образ. Но скоро Рождество, и я должен проявить милосердие. Намерения у Динса добрые. Только бы он не путался у меня под ногами! Хотите еще выпить?
– Только вместе с вами.
– Не могу. Я за рулем. Должен подавать хороший пример. Представляете, что будет, если меня затормозит дорожный полицейский и попросит дунуть в трубочку?
– Тогда давайте вернемся в коттедж «Роза», если, конечно, он по-прежнему на месте, как и весь Пакс-Коммон, и я угощу вас кофе, – предложила Мередит, понимая, что тоже должна сделать шаг навстречу и восстановить нарушенный мир.
Маркби улыбнулся:
– По-моему, неплохая идея!
Они сидели за столом. В тихом уединенном уютном доме им говорилось легче, чем в переполненном зале «Черного пса». Мередит рассказала Алану, как она жила и чем занималась после того, как они виделись в последний раз. Маркби тоже вкратце описал ей свою жизнь.
– Скучная повседневная работа, – так завершил он свой рассказ. – Моя жизнь далеко не так интересна, как ваша.
Мередит возразила:
– Моя жизнь тоже далеко не всегда интересна. Все думают, что работа консула чрезвычайно увлекательна. Но в основном я занимаюсь тем, что перелопачиваю горы документов. А без некоторых острых ситуаций и волнующих моментов я бы вполне обошлась. Случаются довольно неприятные происшествия. Да, на моей работе всякое бывает.
– Вот именно. – Маркби улыбнулся. – Как и у меня.
Их глаза встретились, и оба поспешно отвели взгляд. Они понимали, что вспоминают свою первую встречу, которая произошла после убийства. Из-за того что Мередит долго не было в Англии, ей казалось, что их отношения в прошлом. На самом же деле минуло всего полтора года.
Дружелюбная, доверительная атмосфера, окружавшая их на кухне «Розы», внезапно растаяла. Маркби собрался уходить.
– Мне пора. Было очень… очень приятно. Очень рад снова видеть вас.
Они вдруг заговорили сухо и официально.
– Да, взаимно. Спасибо за ужин.
Дождь ненадолго прекратился, но ночь была темной и сырой.
– Не стойте на пороге, – сказал Маркби. – Не то простудитесь!
Послушно кивнув – и почувствовав себя при этом полной дурочкой, – Мередит вернулась в дом и стала смотреть в окно, как он уезжает. В окнах коттеджа «Плющ» свет не горел. Наверное, подумала Мередит, Гарриет устраивает званый ужин не сегодня. Она вспомнила утренний телефонный звонок и какая Гарриет потом была возбужденная. Может, ее гость позвонил и сказал, что не придет? Неизвестно почему Мередит стало не по себе.
Глава 3
На следующее утро дождь, ливший всю ночь, прекратился. Мередит высунулась из слухового окошка и увидела, как мокрые скаты крыш и лужи на дороге сверкают на солнце. Мимо «Розы» медленно проехала маленькая машина; она остановилась у крайнего дома на противоположной стороне улицы. Из машины вышли мужчина и женщина среднего возраста и принялись выгружать из багажника разнообразные коробки и пакеты. Должно быть, это те самые, что хотят поселиться в Пакс-Коммон после выхода на пенсию, догадалась Мередит. Приехали проверить, в каком состоянии их дом. А может быть, они проведут здесь праздники. В «Плюще» все окна были распахнуты. В спальне на втором этаже на ветру колыхалась тюлевая занавеска.
Мередит приняла душ, оделась, позавтракала и решила освоить стоявшую в углу на кухне стиральную машину. Она в нерешительности смотрела на многочисленные кнопки и гадала: можно ли сломать машину, нечаянно нажав не на ту кнопку? Порывшись в шкафу, она нашла инструкцию по эксплуатации и, налив себе чаю, села читать. Все как будто просто и понятно. Она загрузила белье. Машина, однако, работать не пожелала. Оказалось, что Мередит просто не сунула вилку в розетку. Со второй попытки дело пошло. Машина запыхтела; вещи вращались за окошечком в дверце. Мередит, очень довольная собой, надела куртку и пошла прогуляться по Пакс-Коммон.
Улица, скорее всего, не заканчивалась у последнего дома, а поворачивала на выгон, по которому деревушка получила свое название. Бросив последний взгляд на «Плющ», Мередит зашагала по узкой дороге. У последнего дома пришлось остановиться, потому что на крыльцо вышла женщина.
– Доброе утро! – поздоровалась Мередит. Женщина близоруко прищурилась на незнакомку. – Я живу в коттедже «Роза», – пояснила Мередит.
– А, в доме Расселов! – Женщина поспешила навстречу Мередит. – Они что, продали дом? Я не знала.
– Нет, они сдали мне его на время, – сказала Мередит.
