Глава 3. Опасения
– Он меня видел! Канцлер меня видел! – зашептала я подруге, когда мы добежали до нашего коридора.
– А это был сам канцлер?! Не может быть! – то ли восхитилась, то ли ужаснулась она. – Откуда ты знаешь?
– Видела его на одном приеме, – отмахнулась я.
Выуживать информацию из памяти Анны было легко. Я уже к ней адаптировалась. Присутствие канцлера на дороге неподалеку от монастыря меня удивило, но мало ли, что он там делал. А сегодня стало понятно, что он тесно связан с церковью. Вот, лично одержимую сюда привез. Интересно, кто она такая, раз сам канцлер занимался ее транспортировкой, и как она стала одержимой?
Но все эти вопросы были неуместными в данную минуту, и я быстро их отмела.
– Надо же, а я в нашей провинции никого знатнее губернатора никогда и не видела.
Канцлер, который, на минуточку, еще и герцог, подругу явно впечатлил.
– Неважно! – зашептала я. – Беги к себе. Тебя он, кажется, не заметил, а вот я, похоже, нарвалась на наказание.
– Хорошо, если простое наказание, а не увеличат срок пребывания в монастыре. Я слышала, что такое бывало, – ужаснулась Ланая.
До нее наконец дошла вся серьезность ситуации. Дело в том, что мы с ней, как бы это правильно охарактеризовать… отбывали наказание послушанием в монастыре. В королевстве такой закон: если девушка провинилась перед обществом, преступила нормы морали или как-то иначе себя дискредитировала, ей давался второй шанс. Считалось, что если она пробудет в монастыре установленное настоятелем ее храма время и отмолит свой грех, то сможет снова вернуться в общество обновленной и чистой перед Пресветлым и людьми.
Де-юре так оно и было, но де-факто никто, разумеется, не забывал промаха девицы. Но шарахаться уже не шарахались и на приемы приглашали. Припоминать случай, из-за которого она попала в монастырь, тоже считалось нетактичным, однако это не мешало делать обидные намеки. У такой девушки снова появлялся шанс выйти замуж и устроить свое будущее, но ни о какой блестящей партии уже не могло быть и речи. В общем, божий закон был и соблюдался, а люди – все равно люди.
Что касается Ланаи, то она попала в монастырь несколько месяцев назад и всего на полгода. Как я поняла, ее подвела эмоциональность. И кажется мне, что настоятель был к ней очень лоялен. Насколько я успела узнать, здесь отправляли в монастырь на больший срок и за меньшие прегрешения. А виновата Ланая была в том, что поверила брачному аферисту и согласилась бежать с ним венчаться в ближайший храм. Ситуация усугублялась тем, что у нее уже был жених.
– Мне так жаль, что я поддалась порыву! – вздыхала Ланая, рассказывая мне свою историю. – Ведь Жак, мой настоящий жених, очень меня любит. И пусть он немного полноват и не так красив, но, представляешь, он меня простил! И сказал, что будет ждать. – Ланая всхлипнула. – Какая же я была дура!
– Ничего, главное, что тебя с тем аферистом догнали и вы не успели повенчаться. И теперь ты знаешь, кто есть кто, и больше не совершишь прошлых ошибок, – утешала я подругу.
В этот момент она казалась особенно хорошенькой, и я понимала парня, который влюбился в ее рыжие кудряшки, задорно вздернутый носик и блестящие зеленьюглаза. Ну чистая ведьма! Так бы ее заклеймили в наше Средневековье.
Но полгода в монастыре для такой деятельной девушки – целая жизнь.
К удивлению, меня не вызвали к аббатисе ни через час, ни через два, ни на следующий день, ни через неделю. И если поначалу я дергалась, ожидая неприятного разговора, то потом меня посетило даже некоторое разочарование. Жизнь в монастыре была настолько скудной на впечатления и однообразной, что я поймала себя на мысли, что была бы не против пообщаться с канцлером и обсудить увиденное в церкви. Мне очень хотелось знать больше об одержимых и о том, что увидела той ночью. Я пыталась найти информацию в книгах монастырской библиотеки, но из того, что было разрешено читать, выудила лишь то, что и так знала о духах изнанки. Я даже несколько раз заговаривала с монашками на эту тему, но быстро поняла, что если буду и дальше настаивать, то меня ждет неприятный разговор с аббатисой и не самая простая епитимья[1 - У верующих: церковное наказание (посты, длительные молитвы и т. п.)]. В монастырях святого Корела вообще большую часть дня принято соблюдать тишину, чтобы монашки могли сосредоточиться на молитве, а болтовня, тем более о духах изнанки, не приветствовалась.
Но мы с Ланаей частенько нарушали это правило и тихонько разговаривали во время изготовления свечей. Свободного времени у нас было крайне мало. Мы или работали, или трапезничали, или молились, или… или молились. И лично я молилась о том, чтобы время моего заключения в монастыре скорее подошло к концу. Я хотела жить полной жизнью! Умерев, я поняла, как много не успела и не сделала и не хотела терять ни минуты. И тем тяжелее мне было переносить заточение. Были мысли бежать из монастыря. Я даже поделилась ими с Ланаей, но она быстро разложила мне все по полочкам.
– После такого семья точно от тебя откажется, и останется только идти на паперть или в куртизанки. Уж лучше я полгодика проведу здесь и буду иметь возможность вернуться к нормальной жизни.
– А если пойти работать гувернанткой или, скажем, писарем?
Подруга хмыкнула.
– Без рекомендаций или хотя бы диплома об окончании женской гимназии для нас этот путь закрыт. В писари же вообще только мужчин берут.
– Н-да… У меня было домашнее обучение, – припомнила я.
– И у меня. Поэтому нам нужны рекомендации, но, сама понимаешь, сейчас нам их никто не даст. Можно, конечно, попытаться сдать экзамены в гимназии экстерном, но для этого нужно заплатить немаленькую сумму. А денег на это у нас с тобой нет, и взять их неоткуда, – рассуждала Ланая, окуная фитиль в воск. Свечи здесь делали именно так: многократным окунанием в расплавленный воск, пока не наберется достаточный слой. – Можно, конечно, попытаться устроиться гувернанткой к какому-нибудь вдовцу. Таким симпатичная мордашка важнее рекомендаций. Но чем мы тогда будем отличаться от куртизанок?
– И не поспоришь… Неужели у аристократок без рода за спиной вообще нет никаких вариантов?
– Есть, – кивнула Ланая. – Монастырь.
На этом тот наш разговор и закончился.
– Послушница Анна, – позвала меня монашка, отвлекая от чтения молитвенника.
Вернее, от размышлений, которые я прикрывала чтением. Ну не было во мне достаточно смирения, чтобы постоянно молиться. И вообще со смирением у меня вышла промашка. Наверное, потому даже не умерла по-человечески.
Я вздохнула и подняла голову.
– Тебя вызывает аббатиса. Поторопись, – строго произнесла монашка и повернулась, уверенная, что я тут же последую за ней.
Вызывает? Зачем? Я в чем-то провинилась? Или… Мне очень хотелось задать эти вопросы, но я уже знала, что это бесполезно. А потому встала и, да, пошла следом.
Когда вошла в кабинет аббатисы, то не поверила своим глазам! Там вместо ожидаемой персоны за массивным дубовым столом сидел канцлер. А когда дверь за моей спиной захлопнулась, я осознала, что, кроме нас двоих, в кабинете никого нет.
Глава 4. Непристойные предложения и решения
– Добрый день, Анна, заходите, не стойте у дверей, – любезно показал мне на стул перед столом канцлер.
Эх, симпатичный все же мужчина. Такой, как сказала бы моя подруга Ленка, у которой любовь всей жизни менялась примерно раз в месяц, «Р-р-р, тигр, а не мужик». Но это последнее, о чем мне нужно сейчас думать, а потому я решительно отмела эти мысли.
Почему он здесь один?! Я крутила ситуацию и так и эдак, но не могла понять его целей. А после того, что Анне устроили во дворце, я опасалась подставы. Но зачем мне ее устраивать сейчас? Может, у моего отца (именно так – уже моего, потому что жить очень уж хочется) снова какие-то проблемы и надавить на него через меня – лучший вариант? Вряд ли, конечно, но что я знаю о дворцовых интригах, которые Анна успела зацепить лишь краешком и то вляпалась по самое не хочу? А хотел бы он припомнить мне мое появление ночью в церкви, сделал бы это в первый же день. Потому я решительно заявила:
– Добрый день, господин канцлер. Не могу.
– Почему? – Его бровь выгнулась.
– Видите ли, я нахожусь в этом благословенном месте, чтобы замолить свои грехи, а не накопить новые. Не хотелось бы задержаться здесь еще на неопределенное время только потому, что провела наедине с мужчиной лишнюю минуту. Так что извините, но мне пора. – Развернулась и взялась за ручку двери.
– Никто вас, конечно, не держит, но, как только вы выйдете, упустите шанс выбраться из монастыря уже через две недели.
Я застыла. Покинуть монастырь хотелось очень сильно. С другой стороны, если бы канцер хотел замуровать меня здесь навечно, то вряд ли лично бы участвовал в подобной интриге. Я снова развернулась к нему и, изобразив улыбку, села на предложенный стул.
– Пожалуй, я доверюсь благородству столь уважаемого человека, как вы, господин канцлер.
В глазах мужчины проскочили смешинки, но он никак не прокомментировал мое возвращение. Лишь изучающе меня рассматривал, словно видел первый раз. Мне это не нравилось, и я решила прервать молчание:
– И все же… Могу я узнать, где досточтимая мать[2 - Обращение к аббатисе]? Не думала, что она может уступить кому-то свой кабинет даже на время.
– Досточтимая мать всегда рада помочь своему ближнему и слишком занята, чтобы вникать в мирские дела.
«Ага, особенно если этот ближний – сам канцлер, – подумала я. – И это нехорошо». Но сказала я другое:
– Вы хотите обсудить со мной мирские дела?
– Именно, – чуть улыбнулся мужчина, продолжая меня изучать. – Знаете, несколько месяцев в монастыре сильно вас изменили.
– Если быть точной, то четыре месяца и восемь дней.
Я уже на полном серьезе подумывала о том, чтобы делать в келье небольшие зарубки, как вещественное подтверждение прошедших дней.
– Н-да? – Канцлер снова чуть выгнул бровь. – Тогда мое предложение может вам понравиться. – Я изобразила готовность слушать, и канцлер продолжил: – Мне нужно, чтобы вы привлекли внимание одного мужчины.
Мои брови поползли вверх, а потом я почувствовала возмущение.
– Правильно ли я вас поняла, господин канцлер: вы хотите, чтобы повторилось ровно то, из-за чего я попала в это, м-м-мать его святая женщина, благословенное место?
Кажется, я даже привстала, так меня возмутило это предложение. Но канцлер остался совершенно спокоен и любезно пояснил:
– Не совсем. В идеале он должен на вас жениться. – Сказав это, мужчина снова меня оглядел, и я отметила в его взгляде чисто мужское одобрение. Гад! – И не стоит беспокоиться. Если все получится, то партия вас ждет весьма блестящая. Поверьте, учитывая ваши обстоятельства, вы на такую уже не могли бы претендовать. Ради этой партии я даже помогу вашему отцу вернуться в фавор к королю и…
Он еще что-то говорил, а я размышляла, что, предложи он мне соблазнить его самого, я бы подумала. Не девочка ведь уже давно… была… Н-да, сейчас-то уже хоть присказку переиначивай: баба девочка опять.
Нет, такой вариант – тоже не вариант в местном обществе. И в данных реалиях то, что он мне предлагал, не могло не вызывать возмущения, особенно на фоне воспоминаний о том, почему Анна оказалась сослана в монастырь, а по дороге решила прыгнуть с моста…
Дворец сверкал огнями и поражал роскошью. Я восторженно оглядывалась, поначалу даже не замечая деталей. Я попала на бал! На мой первый бал в королевском дворце! Я всю жизнь прожила в загородном имении, и местечковые приемы мелких аристократов не шли ни в какое сравнение с тем, что предстало передо мной сейчас. Великолепные дамы и кавалеры, разряженные и обвешанные такими драгоценностями, что за некоторые из них можно купить половину нашего небогатого графства.
Я не могла поверить, что находилась здесь! Еще полгода назад мой отец не мог бы рассчитывать на подобную милость, но во время последнего локального конфликта на границе он умудрился спасти жизнь самому королю, и за это тот приблизил отца к себе! Я до сих пор не понимала, зачем его величество захотел посмотреть на военные действия, но считала, что его привела туда рука Пресветлого, как и подвела к нему моего отца.
А как мы готовились к этому балу! Мачеха не переставала повторять, как нам важно показать себя с лучшей стороны. Не всем в свите короля понравилось, что рядом с ним появилось новое лицо, которое он начал осыпать милостями, а потому мы должны вести себя безупречно!
Но все наставления почти вымело у меня из головы, когда я оказалась на балу! Я видела самого короля и принца! А потом танцевала, улыбалась, кокетничала с кавалерами и не замечала неприязненных взглядов. Зачем? Мачеха с отцом смотрели на меня одобрительно, и я понимала, что все делала правильно.
А потом я увидела ЕГО: сына старого герцога ан Бриера, графа Леонардо ан Альманди!
Наверное, я влюбилась с первого взгляда. А когда он пригласил меня на танец, едва не потеряла дар речи от счастья.
– Анна, признаться, я думал, этот вечер станет для меня таким же скучным, как всегда, но вы озарили его своим присутствием и заставили мое сердце биться чаще.
Я покраснела и опустила глаза. Таких куртуазных комплиментов мне еще не делали.
– Вы меня смущаете, – пролепетала я, а граф продолжил забрасывать меня комплиментами, от которых я млела.
В тот момент я была самой счастливой девушкой на свете. Граф весь вечер был неподалеку и бросал на меня пламенные взгляды. Если бы не светские условности, я бы танцевала только с ним! Но приходилось отвлекаться на другие танцы и кавалеров, однако я забывала о них сразу же, как звучал последний аккорд мелодии, под которую мы танцевали.
А потом одна из моих новых подруг, с которыми меня познакомили прямо здесь, на балу, отвела меня в сторону и прошептала на ухо:
– Хочешь побыть с Леонардо наедине?
– Что? – возмутилась я такому предложению.
Но мои щеки предательски заалели. Уж если с кем я и мечтала остаться один на один хоть на секундочку, так это с ним. Повернув голову, я увидела, что Леонардо смотрит на меня, и, вспыхнув еще больше, отвернулась.
– А что здесь такого? – продолжила подначивать меня новая подруга. – Сейчас в обществе это даже модно. – Я удивленно на нее посмотрела, и девушка тут же добавила: – Неофициально, конечно, и недолго. Думаешь, почему вокруг бального зала столько свободных комнат?
– Почему? – тут же спросила я, и подруга закатила глаза, удивляясь моей провинциальности.
А я ведь и в самом деле не знала всяких столичных нюансов и штучек и, когда шла на бал, опасалась именно этой своей неосведомленности.
– Чтобы пообщаться без лишних ушей и глаз, – прошептала она особенно яростно, а потом игриво добавила: – Граф хочет узнать тебя поближе. А здесь, когда вокруг столько людей, это невозможно сделать.
– Пусть тогда приезжает к нам завтра в гости, – смущенно ответила я, трепеща только от одной мысли, что он захочет увидеть меня снова.
– Приедет, конечно! Но неужели ты сама не хочешь хотя бы минуточку побыть с ним наедине? – продолжала искушать меня она.
«У нас в провинции за такие уединения могут и в монастырь отправить, но здесь ведь столица… Да и граф – благородный человек. Он не позволит себе лишнего по отношению к девушке. Ведь так?» – мысленно рассуждала я, поглядывая на Леонардо, продолжавшего кидать на меня пламенные взгляды.
– Не бойся, я постою у комнаты и предупрежу, если кто-то появится рядом. Никакого урона чести не будет.
Я представила, как мы с графом остаемся наедине, он целует мне руку и, встав на одно колено, говорит, что сражен моей красотой и свежестью, что хочет видеть меня каждый день и будет рад приехать завтра в гости. А потом, возможно, он меня даже поцелует.
От этих мыслей стало жарко.
– Так как? Между прочим, мне и так есть чем заняться, – сделала недовольное лицо подруга, – а не уговаривать тут тебя. Я, можно сказать, для тебя стараюсь. – И сделала вид, что собирается уйти.
Я невольно ухватила ее за руку. Сердце стучало в груди как сумасшедшее, мысли перескакивали с одного на другое.
– Постой! – У меня на мгновение перехватило дыхание от собственной смелости, но я произнесла: – Хорошо. Только на минуточку.
И даже зажмурилась, не веря, что согласилась на подобное. А когда снова открыла глаза, решила отказаться, но наткнулась взглядом на ослепительную улыбку Леонардо, и слова застыли на губах.
Как подруга вела меня через зал, я запомнила плохо. Голова пылала, как в лихорадке. Оказавшись в пустом коридоре, я немного пришла в себя, но меня тут же потянули дальше, и не успела я опомниться, как возникшая перед глазами дверь открылась и подруга подтолкнула меня внутрь полутемной комнаты.
Леонардо уже меня ждал. Как и в моих мечтах, он тут же оказался рядом и хоть и не упал на одно колено, но поцеловал руку и зашептал комплименты.
Голубоглазый блондин с идеальными чертами лица. В этот момент он показался мне красивее всех парней, которых я когда-либо видела. Леонардо потянул меня внутрь комнаты с одиноко горящей на столе свечой, и я, как сомнамбула, двинулась следом. Но внезапно увидела стоявшую чуть правее кровать и дернулась, немного приходя в себя. Таких компрометаций мне не нужно! Но Леонардо успокаивающе сжал мою ладонь и погладил ее большим пальцем, отчего у меня побежали странные мурашки и слова возмущения застыли на губах. А потом он обхватил меня за затылок и поцеловал. Никогда не думала, что обычный поцелуй может так кружить голову!
А потом начался сущий кошмар.
