В качестве цели выбрал столпившуюся у ручья большую, человек восемь-десять, группу вооружённых чем попало оборванцев – луки, вроде имеется один арбалет, копьё, рогатина, топоры, пара мечей – видимо, это те, кто собирался в лес добывать зверей. Ну да, на одном только награбленном у селян или взятом с обозов не проживёшь. Свежее мясо им тоже необходимо в рационе. Хотя те же мои крестьяне как-то без него обходятся. Разве что по праздникам курицу какую-нибудь съедят, или недоеденное в монастыре братьями изредка перепадает от работающих у нас родственников.
Среди этой группы что-то забыла какая-то тётка. Её бы не хотелось убивать, только деваться некуда, тут куда ни ударь заклинанием, работающим по площади, обязательно или в женщину, или в ребёнка угодишь. Жаль, но сгорел сарай – гори и хата, отпустил плетение в полёт.
Три-четыре секунды, и в центре толпившихся возле ручья оборванцев внезапно возник яркий огненный вихрь высотой с трёхэтажный дом, не просто закрутившийся воронкой, а ещё и принявшийся сумбурно метаться, выписывая круги и зигзаги. Страшные крики сгорающих заживо людей, превращающихся при контакте с воронкой пламени в факелы, понятно, были сразу же услышаны всеми разбойниками и другими обитателями лагеря.
В месте моего магического удара горели не только люди, моментально вспыхнули растущие там кусты и небольшая кривая сосна, а вместо травяного покрова образовалась обугленная корка. Досталось и ручью – скорее, небольшой речке, – почти испарившемуся на отрезке в десяток ярдов. Пар смешался с дымом и создал жуткую картину небольшого апокалипсиса из бордово-кровавых клубов, поднимавшихся к небу. Визг какой-то женщины перекрыл общие шум и крики, не разглядел эту тётку, а то взял бы её к себе в обитель сиреной пожарной тревоги работать.
– Вперёд! – дал команду Эрик.
Вот как это у него получается? Вроде совсем негромко произнёс, но так веско и убедительно, что я сам едва не пришпорил коня. Вовремя сдержался. Кстати, насчёт пришпорить: тут до сих пор не додумались мучить бока лошадей острыми уколами, бьют просто пятками. Пожалуй, такое изобретение делать не стану, жалко животинок.
Пока отвлёкся на мысли о сущем, времени зря не терял. Дав знак Сергию, что пока в нём не нуждаюсь, принялся плести ледяное копьё, наблюдая за разгорающейся на поляне и частично в лесу схваткой, правильнее сказать, начинающимся избиением застигнутой врасплох шайки плохо вооружённых оборванцев.
Мой отряд уже нёсся вперёд, сразу рассыпавшись в стороны по широкому фронту. Организованного сопротивления не ожидалось, поэтому держать сомкнутый строй не требовалось, а вот не давать разбойникам разбегаться было необходимо. Мы атаковали с северной стороны, направляясь к центру поляны, с юга уже мелькали среди деревьев шишаки воинов лейтенанта Герберта Вилкова, а с запада продирался сквозь дубраву и подлесок Карл Монский со своими людьми. Восточная часть бандитской стоянки представляла собой болото, так что шваль получилась окружённой со всех направлений её возможного бегства.
Взвод лейтенанта Ромма состоял в основном из его разведчиков и бывших егерей, поэтому пики держали в руках только двое солдат, у остальных мечи. Разумеется, все они имели при себе арбалеты, и первую жатву среди атакованных собрали болты.
Меня ненадолго отвлёк раздражённый голос миледи Поттер:
– Куда ты его положила, дура старая? Сказала же, все зелья с магией в этот сундучок. Трудно запомнить?
– Так я же к рвотным сложила, вот оно.
Мне показалось, Алиса сейчас ударит травницу, но нет, лейтенант-маг лишь зло выхватила сумку. Ну правильно, надо только сейчас выяснять, где какие лекарства сложены. В монастыре это сделать было нельзя. Как говорится, на охоту идти – собак кормить. Хочешь сделать хорошо, дорогая Алиса, сделай это сама. Ага, кто бы это говорил.
Сразу же вернул внимание к развернувшейся на поляне и в лесу схватке. Взводы Карла и Герберта тоже уже достигли лагеря. Ни милорд Монский, ни милорд Вилков магию не использовали, оно и понятно, от исходных позиций, где они ждали начала атаки моего отряда, до расположения банды было достаточно далеко. Капитану сплести дальнобойное заклинание, даже самое несложное для его возможностей, требовалось почти полчаса времени, у лейтенанта Герберта и вовсе таких в арсенале не было, а создавать плетения в ходе скачки не мог ни тот ни другой. Впрочем, я сам только три умею, и то если конь будет идти неспешным шагом или бежать лёгкой трусцой.
Отказ от своей атакующей магии мои офицеры компенсировали активным использованием клинков, которыми владели мастерски. Причём Вилков чуть ли не получше Карла, если говорить о боевом применении мечей. В дуэли, думаю, мой вассал всё же явно превосходит Герберта. Не проверял, конечно. Надеюсь, и не проверю эту свою догадку на практике.
Насчёт лёгкого избиения разбойников я погорячился. Пусть это и сброд из крестьян, каторжан и всякого городского отребья, но крови они уже вкусили и драться, пусть и примитивным оружием, кое-как научились, а главное, осознание участи, которая их ждёт, не всех, но многих из них заставило сражаться с яростью отчаяния.
Площадь лагеря словно бы разбилась на пять секторов, в которых шли схватки. Понятно, по числу бандитских храбрецов, сумевших проявить лидерские качества и собрать вокруг себя растерявшихся поначалу и запаниковавших товарищей. Наибольшую из этих групп возглавлял худой как жердь мужичок в длиннополой рубахе и с огромным топором в руках. У моего монастырского мясника украл, что ли? Не уверен, однако получи, фашист, гранату – моё плетение, пущенное в худого бандитского героя, за десяток ярдов до него превратилось из энергетического сгустка в материальную, длинную, в рост человека и толщиной с копьё ледяную сосульку, с огромной скоростью пробившую цель насквозь и брызгами градин разлетевшуюся в пяти шагах позади от удара об землю. Даже не будь этот разбойник в одной только рубахе, никакие латы бы, ну кроме магических, не спасли. И амулет воздушной защиты тоже бы не помог, тут только антимагический оказался бы полезен, да откуда такое богатство у всякого отребья?
– Степ, – тихо позвала лейтенант-маг.
Всё же перешла на «ты» и по имени? Ах да, посторонних же нет, а обслуга не в счёт. Сергия она всерьёз не воспринимает. Увидела, что атака ледяным копьём отработала и сейчас у меня перерыв в плетениях, вот и решила что-то спросить.
Мы с ней давно спешились, и сейчас она по другую сторону от моего коня.
– Да, Алиса.
– Может, мне всё-таки использовать своё единственное боевое плетение? Удавка лозы бьёт на триста ярдов. Почти до центра схватки дотянусь.
– Не стоит. – Я поморщился и начал создавать огненный комок, слабое, но дальнобойное заклинание. – Смотри, сколько у нас уже раненых. Троих вижу, а вот четвёртый. Ох, и Иван мой опять в лоб получил. И почему я не удивлён? Ну ладно хоть в седле удержался.
Солдат Чайка, смотрю, в своём репертуаре. Можно сказать, на ровном месте получил травму лица. Крупная женщина бросила в него чем-то тяжёлым, отсюда не могу разглядеть чем. Стой, гад! Я ведь запретил женщин и деток трогать! А, ну ответить по лицу ногой можно.
Так, не отвлекаться. В лагере всё ещё продолжается сопротивление. Та группа разбойников, главаря которой я убил ледяным копьём, уже смята, и Николас, мой приятель-герой, сверху рубит со спины одного из трёх остававшихся там ещё в живых бандитов. Но другие четыре островка сражения не распались, да и одиночное сопротивление продолжается. А возле стоянки телег увидел новую попытку кого-то из храбрых оборванцев собрать товарищей, уже четверо к нему присоединились. Надо поторопиться.
Минут за шесть создал огненный комок, если бы не Алиса, управился бы быстрее. Но и так успел вовремя, тело незадачливого командира прожёг огненный шарик как раз к моменту, когда возле телег оказался милорд Монский с парой воинов. Они быстро дорубили остальных бандитов в этой группе.
Конечно, мне, как ветерану боевых действий широкого масштаба с настоящим грозным врагом в лице виргийцев, нынешняя схватка казалась несерьёзной, однако там мои люди, и они всё же несут потери, пока, слава Создателю, не смертельные. Но тяжелораненые уже есть. Ох, и убитый, похоже. Выскочивший из-за самого левого шалаша обросший, как дикобраз, разбойник ударил тяжёлым молотом по голове упавшего с коня раненого солдата из взвода милорда Вилкова. И хотя крутившийся там рядом Антон, сержант из бывших королевских кавалеристов, которому я исцелил перебитый позвоночник, тут же всадил пику в загривок бандита, того бойца это уже не спасёт. После такого удара не живут, хотя с расстояния свыше трёхсот ярдов я и не видел разлетевшиеся при встрече с огромным молотом мозги.
В сражении не участвовали, но активно мешали его ходу мечущиеся по полю женщины и дети, не все из них сообразили просто спрятаться за какими-нибудь предметами, шалашами, деревьями или повозками. А это у нас кто? Это у нас та самая жрица. Даже вздрогнул, представив, на какую участь я её обреку, взяв в плен, и всё же любопытство – это любопытство, недостаток – или достоинство? – свойственное мне в обеих жизнях, прошлой и нынешней.
Поэтому, увидев, как уверенно, скрываясь за преградами, девка короткими перебежками уходит в сторону болот – единственная, кто до этого додумался, – а главарь банды с раззявленным ртом – видимо, что-то бранное кричал – специально привлекает к себе моих воинов, давая возможность жрице сбежать, я начал быстро создавать то самое плетение обездвиживания, которое мне показала сестрёнка Агния, полковник Неллерская.
Еле успел сплести, завершил, когда шустрая девка уже оказалась на самой границе возможности использования заклинания. Врёшь, не уйдёшь! Обездвиживание догнало беглянку и бросило в кочки болота. Не вижу, сухо ли там, или бедолага захлебнулась. Ну, для неё второй вариант предпочтительнее. Ей точно предстоит умереть в страшных муках. Даже если посчитаю, что она мне пригодится, провернуть с ней тот же финт, что и с Люськой, не получится. Язычники и, главное, их пастыри для нашей матери-церкви хуже красной тряпки для быка. Правда, говорят, быки дальтоники, и им что красная тряпка, что зелёная, всё едино, но так утверждают, а я что? Я ничего.
Из запомненных мною плетений осталась только стрелка, которая может достать до мест схваток, но решил её не использовать. Во-первых, приберегу энергию источника для исцелений, Алисе с её помощниками без меня придётся туго, а во-вторых, дело идёт уже к завершению. Подкравшийся незамеченным к главарю шайки капрал Матвей по прозвищу Крысёныш оглушил того древком копья. Всё верно, это моё строгое указание – помимо некомбатантов взять живьём и разбойничьего атамана. Пока главарь отбивался от Карла, опасность сзади не успел заметить. Вот его уже и вяжут.
Поле устилали десятки трупов, возле реки обуглившиеся останки – результат моей магической атаки. Оставшиеся три или четыре десятка бандитов сопротивление прекратили и покорно давали себя связать.
Говорят, оптимист – это плохо информированный пессимист. Наверное, так и есть. Мы все, и я, и Карл, и лейтенанты, полагали, что с разгромом шайки сволочей управимся за четверть часа. Реально провозились почти час. И потери выше, чем я рассчитывал, пару бойцов безвозвратно потерял точно. Надо поторопиться, чтобы не увеличивать это число.
– Поехали? – задал риторический вопрос миледи Поттер.
Та уже давно на лошади, как и её помощники. Сумки они между собой разделили, каждый из них знает, чем заняться. На рабах лечение вывихов, а знахарка-травница будет на подхвате у хозяйки. Самыми сложными случаями придётся заняться мне. Да, насчёт Ивана предупредил Алису, его не исцелять, пусть с шишкой на лбу ходит. Уроки должны запоминаться.
Нас встретили все офицеры. Задачи солдатам поставлены – поиск скрывающихся, связывание бандитов, сбивание в одну кучу женщин с детьми и поиск трофеев. Вряд ли мы тут засахаримся, но вдруг что-то полезное найдём?
Эрик уже послал за жрицей двух вояк, и те, вижу, несут её, как бесчувственное бревно, к группе пленных. Так и нужно, она не женщина, а ведунья языческого культа, за ней особый присмотр нужен.
Пока Карл докладывал наши потери, мы с Алисой быстро организовали полевой лазарет, раненых уже несли. Но и кроме увечных ко мне доставили бандитского главаря, тяжело стоящего на ногах, но злобно сверкающего на меня глазами.
– Я понял, кто ты, – словно выплюнул он. – Аббатишка. Степ.
Дерзок, свинья.
– А мне даже имя твоё неинтересно, – ответил равнодушно.
Я сейчас по разложенному передо мной Сергием конспекту начал создавать сильное плетение исцеления. Один из воинов Эрика нарвался на вилы в живот, рана страшная, рваная, да ещё и грязная, тут малыми лечебными формами не обойтись.
– Ничего, рано или поздно вы все, разжиревшие на нашем поте дворянчики и святоши, вы все поплатитесь, – продолжал атаман.
– Угу, – согласился я, надёжно удерживая создаваемый энергетический конструкт. – Именно поэтому вы моих крестьян ограбили, девок снасильничали, парня, сына старосты, убили. Борец, значит, с несправедливостью? – Я наложил плетение на солдата и с удовольствием наблюдал результат. – Сергий, пусть следующего несут. Ого, капрал Эдмон? Его-то как угораздило? Эдмон, – спросил корчащегося в муках от нестерпимой боли широкоплечего парня из взвода Герберта, которого в этот момент положили передо мной на траву. – Ты как позволил себя в спину-то ударить? Вроде опытный уже.
– Не заметил, ваше преподобие, – попытался улыбнуться капрал.
– Вы, твари! – опять начал биться в руках двух солдат атаман. – Вы за всё заплатите.
– Ты уже начинаешь повторяться, придурок, – усмехнулся я, выбрав нужный рисунок для работы. – Эрик, зачем ты мне его притащил? Уведи.
Вообще не собираюсь с ним больше общаться. Тоже нашёлся тут борец за справедливость. В гробу я таких видал. Сам за всё ответишь, козёл. И за моих крестьян, и за готлинский караван, сгинувший в прошлом месяце в этих краях, и за налёт на лесорубов, и за многое другое. Только мне неохота об тебя руки пачкать. Нет, так-то в твоих словах имеется правда, вот только не тебе, упырю, о ней говорить.
У каждого, наверное, порой мелькают мысли, узнай про которые даже кто-нибудь из самых близких, то станет жутко стыдно. Вот и сегодня у меня случилось нечто подобное. «Русский любит троицу», – вдруг не к месту подумал я, когда узнал, что погибших у нас всё-таки не двое, а трое. Ругать себя за глупую шутку не стал, потому что слишком сильно был собой доволен – все наши раненые выжили, и во многом благодаря мне, хотя заслуг Алисы с её помощниками умалять не собираюсь. Поблагодарил и благословил всех, даже её рабов.
– Восьмерых в лесу поймали, – доложил вернувшийся лейтенант Вилков. – Никто не ушёл.
Ну-ну, это как раз в тему оптимизма. Не верю, что никому не удалось сбежать. Стопроцентный результат в нашем случае вряд ли был достижим. И пусть. Так даже лучше. Другим разбойным бандам станет более нагляден преподанный мною урок, если они его выслушают от своих коллег, очевидцев сегодняшнего сражения.
– Что у нас по трофеям? – спросил Карла.
Я сидел на траве, привалившись спиной к сосне. Усталость давала о себе знать. Вот думаю, стоит ли прямо сейчас отправляться в обратный путь или отдохнуть самому и дать отдых своим воякам, а в обитель выехать завтра с утра?
Глава 6
Не стал я сильно ругать Юльку, она и без того, вижу, расстроена чуть ли не до слёз. Шутка ли, двадцать пять драхм выложил за этот кафтан, модный, дорогой, от лучшего столичного портного, и вот на тебе, правый рукав и весь низ сзади ободраны кошачьими когтями. Проветрила, называется, одежды.
– Помнишь, Юль, когда-то не только твои, но и мы с дядей на такие деньги год жили, – вздохнул я, разглядывая испорченную вещь и не оборачиваясь к стоявшей на пороге гардеробной служанке. – А теперь это только выкинуть, ну или Нику нашему отдам. Кое-где подошьёт у брата Антона в мастерской и будет модничать. Графиню тогда встречу в этом. – Я показал на тёмно-синий камзол, тоже дорогущий, но не такой модный, как ободранный котятами. Хотя какие они котята? Можно сказать, настоящие тигрята или рысята, с нашими земными кошками сравнить только по уму, хитрости и своенравности, а не по размерам. – Кто конкретно из них? Мурзик или Котька? Сказал же, сделать им специальное место, чтобы там когти свои чесали.
– Так сделали же, – шмыгнула носом подруга детства. – И у вас в кабинете сбоку дивана, где они начинали драть, и у кресла в спальне.
– И?
– Где угодно когти свои точат, но только не в этих местах. Уж я их ругала-ругала, только они кроме вас никого не слушают ведь.
– Они и меня не больно-то слушают. – Я отбросил кафтан на спинку стула. – О, явилась, проказница. Открой ей.
Котята приспособились возвращаться ко мне не нормальным путём через двери, им было лень обегать большое наше главное здание, а забирались на раскидистый дуб, росший под окнами моей гардеробной и комнаты служанок, с ветки перепрыгивали на подоконник и начинали скрести лапой по стеклу, чтобы открыли окно и впустили.
В первом детстве мне жутко не нравился звук ногтей по стеклу, потом с возрастом стал к нему равнодушен, а в новом мире опять коробит, чем шельмецы и пользуются. Ведь никто их не учил такому, сами догадались.
– Заходи, Котя, – пригласила Юлька гостью.
Та с важным видом спрыгнула на пол и побежала к открытой двери, за которой в коридоре стояла её миска с кормом.
– Ни здравствуй, ни до свидания, а ведь мы с утра ещё не виделись, – прокомментировал я поведение своей пушистой воспитанницы. – Ладно, сейчас не до них. В общем, Юль, одёжку Николасу, только золото пусть обдерёт с неё и брату Алексу в казну отдаст. Не по Сеньке шапка.
– Господин?
– Говорю, штаб-новику, даже такому красавчику, как наш друг, не по чину золотым шитьём хвастаться.
Упомянутый будто только и ждал, что про него станут говорить. Уж не подслушивал ли он за дверью? Вошёл радостный, словно из вертепа вернулся. Интересно, а у них с Юлькой дошло до близости? Вроде бы ещё нет, но, возможно, я ошибаюсь. А как же Сергий? Или между Ником и Юлькой просто дружба? Что ж, вполне возможно. Многие, в том числе и моя Даша, не верят в дружбу между мужчиной и женщиной без интима, а я вот встречал несколько раз примеры обратного. Там, правда, были несколько особые обстоятельства, ну ладно, чего я опять не в ту степь? Степ не в ту степь, каламбур, однако.
Ника вот с утра сразу после завтрака у себя увидеть не ожидал, а он вот он, лыбится стоит. Неужели Карл вернулся? Да ну, ерунда, сомневаюсь, что и к вечеру появится, а скорее всего, завтра ближе к полудню, если я хоть что-то соображаю в скорости пешего марша, с моим вассалом ведь идут пленники, а их никто везти не собирался, да и незачем. К тому же там женщины, дети и откуда-то взявшийся в шайке старик, это не скороходы.
Сам я тащиться с общей колонной не стал, у меня дел невпроворот в монастыре, так что взял взвод Эрика и отправился домой сразу же после разгрома банды, не оставшись на ночлег. Да уж, эпическое сражение получилось, рота регулярного войска с четырьмя магами, один из которых самый могущественный во всём королевстве, если не на континенте, одержали убедительную победу над такой же численности сбродом из вчерашних крестьян, кандальников и городских оборванцев. Не забыть бы занести эту викторию в анналы истории. Так сказать, в назидание потомкам. Кто там у меня ведёт летопись? Сам брат Валерий? Ага, эту ответственную миссию наш старший библиотекарь никому не доверяет. С сарказмом, гляжу, у меня всё в порядке.
– Чего стоим, чего молчим? – хмуро спросил у приятеля.
– Голубиной почтой сообщение пришло! Из столицы! От вашего дяди Андрея! Вице-канцлера! – обрадовал штаб-новик. – Я как раз на голубятне был.
– И что ты там делал, стесняюсь спросить? – нахмурился я ещё больше. – Говорил ведь, если тебе нечем заняться, разрешаю напрямую обращаться ко мне. Так сказать, на правах старой дружбы. Быстро тебе работу найду. Так что там в том письме?
– Ахорские герцоги переругались между собой после поражений, которые им нанёс граф Борнский, и с королём Виталием у них раздрай, в общем, союзники отступают из Кранца, почти бегут!
Угу. Понятно. Это у победы родителей много, а поражение всегда сирота. Едва надежды на богатые трофеи развеялись, как туманная дымка с восходом солнца – чёрт, да я ведь тут стал поэтом, пусть пока только в мыслях, – войско вторжения, собранное из давних врагов, а ахорская герцогская вольница немало крови габарицам попила и, чую, ещё немало попьёт, так тут же возник раздрай. Ожидаемо. Такое развитие событий в беседах со мной предполагали кардинал и виконт Андрей Торский ещё там, в Рансбуре.
– Ну и чему ты радуешься? – Я взял из рук Юльки не пострадавший от котят кафтан. – Знаешь, что это означает?
– Что?
– То, что полки Альфонса вернутся в Ронер. Жди скорой войны между нашими родами.
– Так это же здорово! Мы их разобьём! С вами-то! Ваше преподобие, ведь мы же будем участвовать? – спросил он и, не дождавшись ответа – я молча дал служанке завязывать шнурки на манжетах, – повторил: – Ведь будем?
Глупый вопрос. Конечно будем. Куда я денусь с подводной-то лодки, в смысле от обязательств перед семьёй и родом? Никуда, правильно. Так что ещё повоюем. Надеюсь всё же, что случится это не очень скоро. Жаль, пока никаких известий о милорде Джеке нет, но я в него верю. Герцогу Ронерскому быстро не удастся справиться с ним. В победу крестьян не верю, такого ни в нашей земной истории не было, ни здесь. Насмотрелся я уже, что из себя представляет плохо организованное воинство необученного, скверно вооружённого сброда. Против профессиональных вояк он, конечно, может сколько-то выстоять, но рано или поздно всё закончится победой феодалов. До буржуазной революции в Паргее ещё очень далеко, да и возможна ли она в магическом мире? Что-то я сильно сомневаюсь.
Отвечать на глупые вопросы – себя не уважать, поэтому интерес штаб-новика остался неудовлетворённым. Отослал Юльку найти Ангелину, до сих пор не вернувшуюся с кухни, куда понесла грязную посуду после моей трапезы, и спросил у Ника:
– Что там за шум во дворе? Кого опять наказывают?
Свист плети и чередующиеся мужское оханье с женским визгом не оставляли сомнений в сути происходящего за окнами. Гардеробная у меня выходит на сторону гостевого дома, так что лобную площадь обители я отсюда не видел. Кстати, и временную казарму, в которую пока превращён гостевой дом, наблюдать могу с трудом. Дуб, используемый моими пушистиками вместо лестницы, мешал обзору. А мыши из моих апартаментов, как я и надеялся, исчезли совсем. Не то чтобы Мурзик с Котькой их всех переловили, скорее грызуны сами решили убраться подальше, как говорится, подобру-поздорову. Мои хищники теперь вплотную занялись охотой за крысами. Молодцы. Ещё бы не таскали ко мне свою добычу, я бы им памятники соорудил.
– Так это, того, – рассмеялся Николас. – Рона, нашего младшего конюха, Алевтина, ну, помощница повара, обвинила, что он её хотел снасильничать.
– Да ладно, – не смог сдержать смеха и я. – Рон, это же тот худой как жердь мужичок, плюгавый? А Алевтина, она же в два моих обхвата толщиной. И как он мог осмелиться? Врёт, поди, повариха-то.
– Конечно врёт, – согласился штаб-новик. – Только управляющий разбираться не стал. Они ведь его потревожили как раз в тот момент, когда он, ну, по вашей идее, принялся инструмент дорабатывать, который за звёздами и солнцем наблюдать. Вот господин Георг и не стал разбираться. Велел обоим по десятку плетей всыпать. Одному – что приставал к девице, другой – что не отбилась, используя свои преимущества в силах.
– Суров, но справедлив наш брат Георг. – Я усмехнулся.
На самом деле мой управляющий обычно не склонен к таким вот резким решениям. Как правило, разберётся и затем уж назначает наказания в соответствии со степенью вины, но тут я его понимаю. Он ведь у меня настоящий учёный. Считаю так без всякой иронии. Подсказанная мною идея астролябии, а затем и секстанта его увлекла очень сильно. Помню, что на Земле второе изделие со временем вытеснило у мореплавателей первое, только брат Георг же не капитан, а фанатичный механик и астроном. Его заинтересовали оба прибора. Буквально утонул в своих изысканиях, на время даже позабыв о модернизации ходиков и создании машины для измельчения овощей, ну, сахарной свеклы. Приходилось время от времени напоминать ему, что на астролябии и секстанте обязанности управляющего не замыкаются. Да, иногда перенаправлял энергию учёного, и тут эти двое, конюх с поварихой, свалились ему на голову. Считаю, получили то, что заслужили. Моего вмешательства не требуется, к тому же оно запоздало. Услышал, что экзекуция закончилась.
– А вы сейчас куда? – поинтересовался приятель, оценив красоту моего наряда.
– Туда, где ты не нужен, Ник. – В зеркале я отразился красавцем-аристократом, молодым, подтянутым, явно сильным и ловким, приятно смотреть. – Но побежишь сейчас туда, в гостиницу предместья, и предупредишь графиню, что я скоро к ней приду. Ровно в десять. Да, и ты не забыл? Через две недели двадцать второе число.
– Двадцать третье, – поправил штаб-новик.
Да, считать его хорошо выучили, это читает всё ещё по слогам, а пишет и вовсе не разобрать.
– Почти через две недели. – Я взял в руки меч и сел с ним в кресло ждать девчонок. – Ладно, вижу, не помнишь ничего. День рождения у меня будет, Ник. И в худшем случае я встречу его на постоялом дворе «Медвежья лапа» на пути к Неллеру на свадьбу кузины.
– А, а в лучшем? – ожидаемо спросил приятель.
– А в лучшем – уже на подъезде к Неллеру. В любом случае отмечать день моего рождения будем в дороге. Надо по этому поводу какое-нибудь угощение придумать к праздничному столу.
– Мы же к тётке Карине в огород за редиской не полезем, как в тот раз? – А мой дружок-то, похоже, перенимает у меня привычку шутить с серьёзным видом. Ну да, с кем поведёшься. – Помнишь, ой, помните, чем это тогда для нас закончилось?
– Такое не забудешь. – Я рассмеялся. – Нет, обойдёмся без редиски. Пока графиня будет готовиться к моему посещению – дадим ей время, – я научу Юльку с Ангелиной кое-каким кулинарным изыскам. Мясорубку возьмём с собой, а что с её помощью можно приготовить, им сейчас объясню, а они до отъезда потренируются.
– Так они же не поварихи.
