Ева Мелоди "Злодей и Паинька"

– Даже не сомневаюсь. Ори сколько влезет, если хочешь проверить свою глотку на прочность.

И на шею мою смотрит так странно, в глазах какой-то затаенный огонь вспыхивает.

– Похоже ваше безумие достигло критической точки, – говорю ледяным тоном. Почему, ну почему у меня не получается поставить этого наглеца на место?

– Даже не представляешь насколько, – хрипло отвечает Громов и прижимает меня к стене, которая примыкает к забору, разделяющему наши владения. Ощущаю нагретый солнцем шершавый кирпич, царапающий кожу. Но еще сильнее, точно наждачкой, царапает взгляд напавшего на меня мужчины. Колючий, едкий, пристальный.

Вжимаюсь в стену в попытке избавиться от прикосновения, которое, кажется, прожигает кожу.

– Отпустите немедленно, иначе закричу и вам не поздоровится! – почти ору ему в лицо, но по сути это больше похоже на писк испуганного котенка. Которого огромный лев вот-вот раздавит своей лапой…

– Вас похоже мало били…

Эти слова последнее, что успеваю произнести. В следующее мгновение мои руки оказываются за спиной, крепко удерживаемые его сильной рукой, а я – зажатой между стеной и разгоряченным телом возбужденного мужчины. Откуда знаю про возбуждение? Уж поверьте, эта штука упирается мне в живот, отчего краснею как помидор, открываю рот набрать воздуха и закричать, но даже вдоха не успеваю сделать. Громов протискивает колено между моих ног, раздвинув их чуть шире, кладет широкую ладонь мне на затылок, его пальцы зарываются в мои волосы. Мимолетный перехлест взглядов и Громов стремительно припадает к моим губам. Нет, скорее тут подойдет слово обрушивается. Как бешеный неумолимый торнадо.

Замираю, застываю как громом пораженная. Как пришпиленная к альбому коллекционера мертвая бабочка… Только вот я не мертвая. И ощущения, переполняющие мое тело, кричат об этом… Прикусывая плоть, мерзавец скользит языком меж моих приоткрытых губ. Каждое прикосновение – похоже на удар током. Одновременно сжимает прядь моих волос, тянет их, причиняя боль… И наслаждение тысячами острых стрел пронзает тело. Чувствую, как между ног становится горячо и влажно и прихожу от этого в ужас… Но поцелуй все длится и длится, я буквально тону в нем, окутанная запахом этого мужчины, который неожиданно нравится мне… не отталкивает. Все чувства сейчас направлены только на ощущение его рук, языка и аромата мужской кожи. Осознание этого пугает еще сильнее, начинаю ерзать, пытаясь выбраться из его объятий, не обращая внимание на то, что спина болит от шершавой поверхности. Злодей чуть ослабляет хватку, проводит губами по моим дрожащим губам, а затем скользит по щеке и прикусывает мочку уха. Внутри меня все взрывается калейдоскопом эмоций и ощущений. Уши – моя слабость… Но никогда не думала, что настолько. Внутри теперь бушует настоящий пожар, я с трудом сдерживаю стоны, когда негодяй после укуса нежно зализывает это место на мочке уха…

Тихо прорычав что-то неразборчивое, злодей отпускает мои руки, встретившись со мной взглядом. Но все еще вжимает в меня, продолжая демонстрировать свое возбуждение, наши тела плотно прижаты друг к другу. От этого взгляда чувствую, что не могу сделать вдох… Он такой… на меня в жизни так не смотрели… Понимаю, что держусь на ногах только потому что Громов прижимает меня к стене. Отойдет на шаг, и я рухну на землю. Как там говорится у любительниц любовных романов? Растеклась лужицей у его ног?

Понимаю, что сейчас практически достигла подобного состояния… Я теку, плавлюсь, плыву в нирване. Тело выкручивает от потребности в мужских ласках…

– А ты вкусная, рыжик. Мне нравится. Давай больше не будем говорить гадости? Подружимся? Я могу быть отличным другом… – хрипловато-страстный голос шепчет, обдавая шею горячим дыханием…

Ненавижу! Нахал! – вспыхивают во мне защитные сигналы. Для него вот так все просто. Только были противниками и вот пожалуйста – почему бы нам не провести время в постели. Он ведь это предлагает? Несомненно! Но я не такая, я так не умею! Не говоря уже о том, что этот мужчина явно не мое, не для меня темперамент, эти пугающие дикость и необузданность, то как позволяет себе с легкостью переходить разумные границы, то как выглядит… И неважно что его прикосновения заставили обезуметь от желания. Сейчас, после его слов про «подружимся» я обезумела от злости. Как жаль, что я босиком, иначе могла бы наступить мерзавцу на ногу. И ударить между ног не выйдет, не могу пошевелиться. Но руки он мои отпустил… видимо ожидая, что сейчас обниму его и к себе притяну… Но вместо этого я отвожу руку в сторону… и вкладываю в пощечину все свои силы и всю свою злость, отчаяние и обиду. За то, что как с девкой со мной. Словно я на улице Красных Фонарей стою… Да, кстати есть такая в нашем городе… Звук удара выходит громким. Мужчина застывает, в его глазах вспыхивает злость. Секунду он рассматривает меня с прищуром, а потом отстраняется и я от неожиданности падаю к его ногам.

– Жаль, мы могли бы отлично провести время, – говорит с усмешкой.

Ничего не отвечаю на эту гадость. Злодей отходит, оставляя между нами расстояние где-то в метр. Не понимаю, почему он все еще тут. Нравится наблюдать за сползающей по стене девушкой? Извращенец!

Все еще остро чувствую каждое его прикосновение. Его внимательный взгляд, изучающий меня, не дает возможности скрыть свое состояние, собраться с силами и успокоиться. Стараюсь сделать глубокий вдох, чтобы прийти в себя, потому что слезы подступают к глазам.

– Я не собираюсь извиняться за поцелуй. Ты сама виновата, пусть будет уроком. Не стоит дерзить мужчине, по крайней мере не когда он в заведенном состоянии.

Вскидываю голову и посылаю Громову взгляд, полный ненависти. В ответ он прищуривается, в его глазах все еще полыхает страсть… Меня это смущает, опускаю голову… Платье в одном месте порвалось по шву, все мятое, задралось вверх. Вид у меня, словно в кустах валялась… Впрочем, так и есть, «повалял» злодей меня знатно, а сейчас хочет убедить в том, что это моя вина?

Почему, ну почему во дворике нет ничего, что я могла бы в него бросить? Хотя сил сейчас хватает лишь на то, чтобы обхватить себя руками…

Больше не говоря ни слова, Громов перемахивает через забор обратно на свою территорию, и я вздыхаю с облегчением. Даю себе слово, что ноги моей в этом дворике больше не будет…

Глава 4

Прошла почти неделя, но я так и не смогла «переварить» то, что произошло во внутреннем дворике между мной и Злодеем. Иначе я не могла его называть, это самое невинное из прозвищ, которыми я его все эти дни награждала. Я его ненавижу. Презираю. Симпатичный внешне, он имеет абсолютно гнилую душу. Наверное, внутри закопана бездна комплексов… потому что с девушкой так себя не ведут!

Выглядываю в окно. Бабуля как раз сажает цветы во дворике, нарциссы и бархатцы покачиваются на легком ветру. Просила помочь, но я придумала дела в галерее, лишь бы не выходить на территорию, где произошла стычка с соседом… Хотя народу на работе совсем мало. Это очень тревожит меня. Начало сезона оказалось не таким оживленным, как я надеялась. А скоро платить по кредиту… я и так немного затянула с этим. Я потратила на ремонт заброшенного, обветшавшего здания, доставшегося от дедули, все свои деньги. Влезла в кредиты. Выбивалась из сил, делала сама все что могла, не вылезала из стройки целый год… По крупицам пробираясь к своей мечте. Все говорило о том, что мой проект успешен. Отличное место, почти центр. Один квартал пройти – и перед тобой самое сердце города, с магазинами, кафе, рынком, парком и другими достопримечательностями. Я была уверена, что мой проект принесет прибыль… Но к такой подставе с витриной была не готова. А теперь вот еще и отдыхающих не так много, как ожидалось. Тревога нарастает с каждым днем.

К слову о витрине, Злодей так ничего мне и не компенсировал! Сказал, что со мной свяжутся… и пропал. Может решил, что его поцелуй стоит не меньше? Ха-ха. Только на самом деле, мне не до смеха. И разумеется я ни за что не пойду узнавать, почему он не заплатил за разбитую витрину. Пусть подавится!

Бабушка несколько раз кстати заговаривала о новом соседе, но я избегала этих бесед. Я ведь полностью утаила от нее происшествие, когда в больницу попала, и то что виной всему сосед не стала говорить… И то что это Герман Громов, самый ненавидимый человек в городе. Надо беречь своих близких, поэтому стараюсь не волновать бабулю.

***

Грустно, что новоселье приходится справлять в таком состоянии. Сегодня мы с бабулей ждем на ужин друзей. Мы вообще любим периодически устраивать такие вот посиделки. Первой приезжает Наташка, помочь с ужином. Иду навстречу подруге, раскрыв объятия – мы всегда так приветствуем друг дружку. Нарезав салат, Нат тянет меня во дворик «покурить». Я сопротивляюсь, но так как не могу объяснить причину своего нежелания выйти туда, все же следую за подругой. Та затягивается сигаретой, и облокачивается спиной на стену, почти в том месте, где Громов меня целовал… Разумеется, я краснею как помидор!

– Эй, Эмс, что такое? У тебя сейчас лицо… словно ты привидение увидела.

– Ага, с мотором, – вздыхаю, не зная, что сказать. – Знаешь, я, пожалуй, в дом вернусь, еще дел полно на кухне…

Но вижу, что взгляд подруги замер в какой-то точке… Она уставилась куда-то вверх. Проследив за ее взглядом, вижу чертову бородатую гориллу без рубашки, то бишь нового соседа. Стоит опять на лестнице, курит, еще и подмигивает мне! Нет, он что, издевается? Устроил представление.

Вкладываю в свой ответный взгляд всю накопившуюся ярость. Вот бы было здорово приобрести на денек способности Кэрри, и швырнуть что-нибудь тяжелое в хама! Как раз перечитываю этот роман Стивена Кинга…

В ответ горилла смотрит с усмешкой, а потом поднимает большой палец вверх. Что он этим хочет сказать? Хвалит мое платье? Я особенно не наряжалась, но синий мне идет, знаю. И волосы убрала в высокий хвост. А платье – надо признать смелое, декольте, без бретелек, узкое… Я долго сегодня крутилась перед зеркалом, и пришла к выводу что выгляжу супер. Хотела сразить Вадика наповал, а он в последнюю минуту позвонил и сказал, что срочные дела на работе… не сможет прийти.

Поспешно отворачиваюсь. Потом подхожу к Нат и мягко надавливаю снизу-вверх на ее подбородок, помогая вернуть отвисшую челюсть на место.

– Эт-то кто? – вожделенно произносит подруга.

– Лучше не спрашивай, – вздыхаю. – Местное чудовище. Выползло из норы… По ночам тут лучше не бродить…

Оборачиваюсь – Злодея уже нет на лестнице. Интересно, это моя сила мысли или он сам предпочел убраться подобру-поздорову?

– Издеваешься? – всхлипывает Нат. – У тебя под боком вдруг обосновался такой красавец… а ты не то что молчишь, еще и ведешь себя как ярая мужененавистница. Зачем ты таким бешеным взглядом на него уставилась? Что с тобой, Эм? ПМС нежданно нагрянули?

– Нет! Ты не понимаешь! Этот мужчина – чудовище. Я не знаю, с чего начать… Хотя нет, знаю! Именно он разбил мою витрину!

– Да ты что? – задыхается от неуместного восторга подруга. – Вот этот Аполлон?

– Нашла Аполлона! – фыркаю.

– Нет, похоже ты нашла. Ох, я тебе завидую. Я бы за такого соседа душу продала…

– Я была бы счастлива с ним не соседствовать! Проклятый насильник… – вдруг вырывается у меня.

Нат смотрит ошалело.

– Пошли поедим лучше, потому что после воспоминаний о том, что было я вряд ли смогу аппетит сохранить. А бабуля сделала лазанью, – пытаюсь сменить тему.

– Шутишь? Такие заявочки, а потом жрать пошли? Нет подруга! Ты давай рассказывай! Я этого так не оставлю… Ни за что! Я теперь вся в мурашках. Боже, он тебя изнасиловал?!

– Нет, только поцеловал, а жаль, уж я бы его засадила в тюрягу, – отвечаю задумчиво, и тут же поправляюсь, увидев ошарашенное выражение лица подруги.

– То есть не в прямом смысле «вот бы изнасиловал», нет конечно! Я имела в виду, что мог что-то там разорвать, сделать попытку, и я бы…

– Мать, зачем?! Он так хорош, я бы сама его изнасиловала. Зачем его сажать? И что за поцелуй, рассказывай немедленно! Ты рвешь мне душу и будоражишь нервы!

К слову, на работе Нат – скромнейший человечек. И очень терпелива с детьми. Но стоит ей появиться у меня, как она становится мега экспрессивной. Я не раз размышляла об этом и с Наташкой мы этот феномен обсуждали. Пришли к неутешительному выводу что атмосфера нашей, даже неполной семьи такова, что поневоле таким становишься…

– Нельзя не признать, что ваш новый сосед чертовски сексуален, – не успев переобуться в тапочки возвращается Наташка к животрепещущей теме. И тут меня прорывает:

– Для меня он – страшное бородатое чудовище! И плевать, что все остальные находят его брутальным, обаятельным красавчиком. Он захватчик! Бандит с большой дороги! Я его… ненавижу!

– Ого, сколько страсти, Эмс! Никогда тебя такой не видела, – хмыкает подруга. – Расскажешь про поцелуй?

– Нет!

– Почему? Ну пожа-алуйста.

– Умоляю, давай закроем эту тему, – шепчу, увидев появившуюся в коридоре бабушку. – Ни слова за столом, прошу тебя!

Бабуля делает шаг к нам, явно намереваясь поторопить сесть за стол, но тут звонит телефон. Его протягивает бабушке ее давний поклонник, Моисей Аристархович, неизменный гость на наших торжествах. Явно мечтает заменить мне дедушку…

– Хорошо, я ни словечка не скажу за столом, но ты мне прямо сейчас объяснишь за что ненавидишь этого красавчика! Потому что тут явно дело не чисто… И дело не может быть только в витрине… или все же в ней? Неужели вместо ссоры ты не можешь попросить его о компенсации? Раз поцеловал тебя… вряд ли откажет, – хитро подмигивает Наташка.

– Да потому что это Герман Громов! И я ничегошеньки от него не хочу. Я боюсь, понимаешь? До трясучки боюсь, что его хищные лапы нацелены на мою галерею!

– Да ты что, быть не может? Тот самый бизнесмен, в прошлом боксер?

– Про бокс я ничего не знаю…

– Скупает недвижимость по всему побережью Черного моря. Хотя, думаю и Азовского, ну и до Эгейского тоже скоро доберется, – продолжает демонстрировать свою осведомленность подружка. – Строит торговые центры, гипермаркеты. Вносит цивилизацию в провинцию, и одновременно – смуту и хаос. Он выкупил весь наш квартал… Многих чуть ли не силой заставили. Осталась ты, единственная, Эмс… И кто знает, может лучше не сопротивляться, а попробовать с ним подружиться?

Как я и говорила – в нашем городе каждый знает про Громова. И каждый второй испытывает к нему сильно отрицательные эмоции. Но похоже Громов сразил Наташку наповал своим голым торсом. Сержусь на подругу, хоть и понимаю – она не виновата… Сама Нат не имеет недвижимости и тем более честолюбивых планов о развитии бизнеса… А торс у Громова и правда впечатляет.

И тут же начинаю ругать себя за подобные мысли! Нет, ни за что не признаю даже очевидное! Для меня Громов навсегда останется злодеем и чудовищем!

– Спасибо за совет, но вряд ли мы подружимся. И давай… Закроем тему. Пойдем за стол, я умираю с голоду.

Проходим в гостиную и у меня пропадает дар речи. За столом сидим Моисей Аристархович, бабуля, а рядом с ней – незнакомая пожилая женщина с седыми волосами, уложенными в изысканную прическу. От этой дамы веет манерами и шармом – невозможно не заметить с первого взгляда. А по другую руку от женщины – Громов, собственной персоной!

Я бы так и осталась стоять столбом посреди комнаты, не толкни меня в бок Наташка. Спасибо ей, быстро сориентировалась. Дергает за руку, тянет за стол. Получается, сижу прямиком напротив Громова.

– Дорогая, долго вы там прохлаждались, на улице, – недовольно говорит бабуля, ей очень не нравится вредная привычка Нат. Бабушка ярый противник курения, да и я тоже, как вспомню, какой досталась мне галерея, ведь дед смолил как паровоз…

– Так вот милая, у нас пришли гости, я тебя не предупредила, приглашение вышло спонтанным… Это наши новые соседи, дорогая. Софи, – бабушка показывает на пожилую женщину, – мы с ней познакомились на рынке в субботу. Она художница и очень интересуется твоей галереей…

– Да? Очень приятно, – вежливо киваю женщине, сцепив зубы. Улыбку точно выдавить не удастся.

– А это ее племянник Герман, очень воспитанный и интересный молодой человек, – продолжает церемонию знакомства бабушка, и я прямо слышу, как скрипят мои челюсти от напряжения и злости. Как он посмел сюда прийти! Ведь знал, что в этом доме ему точно не будут рады! Еще и вырядился, как послушный маменькин сынок. Голубая рубашка застегнута на все пуговицы. Аккуратная прическа – куда подевался голый торс и лохмы почти до плеч? Только бороду не сбрил, и все равно выглядит… паинькой!

Все смотрят на меня в ожидании каких-то вежливых слов. «Очень приятно. Как я рада что вы пришли к нам в гости» – ну и так далее… Но на меня нападает ступор.

– А это Эмилия, моя племянница, – с легкой тревогой в голосе говорит бабуля, внимательно меня рассматривая. Нельзя, чтобы она начала еще и вопросы задавать. Не хочу портить ей этот вечер.

– Я очень голодна бабуль, может уже приступим к еде? – плюхаюсь напротив Германа и с жадностью рассматриваю сервировку стола. – Натуль, тебе оливье положить.

– Да, давай, – натянуто произносит подруга. Смотрю на нее и понимаю, что Нат едва сдерживает смех. Только этого мне не хватало! Ну она у меня получит после…

Наваливаю полную тарелку еды, чувствуя, как Герман внимательно за мной наблюдает.

– Вы и правда очень проголодались, Эмилия, – произносит он с насмешкой.

Ничего не отвечаю на этот подкол.

– Да, моя Эми вообще то малоежка, – посмеивается бабуля. – Клюнет как птичка… всегда ее за это ругала. А больше то и не за что было. Она у меня умница, паинька девочка.

Чувствую, как моя привычка заливаться краской приходит в действие. Прям как супергеройское свойство. Кто-то летать умеет, у кого-то сила, а я вот – Леди-Помидор… можно реально комикс с меня писать.

– Бабуль, пожалуйста, не смущай меня, я начинаю краснеть, – говорю шепотом. Но меня слышит Софи и начинает улыбаться.

– Как мило, что еще остались женщины, которые умеют смущаться, – говорит она мечтательно. – Варечка, тебе очень повезло с внучкой!

– Ох, я это знаю, да, – отвечает бабуля.

– Вот, дорогой, тебе надо присмотреться к настоящей девушке. Не силиконовым тюнингам, каких обычно ты на вечеринки водишь, – ворчливо обращается Софи к племяннику.

– Думаю, ты совершенно права, – смиренно отвечает Герман, поглядывая на меня исподлобья, и определенно стараясь скрыть улыбку. Как же меня это бесит!

– Вы с кем-то встречаетесь, деточка? – не унимается тем временем тетушка Злодея. – Простите мне мою навязчивость…

– Встречаюсь, да, – отвечаю Софи довольно холодно. Она ведь совершенно права, это некрасиво, вот так допрашивать человека. Понимает это… и все равно спрашивает.

– Ой, да ничего там у нее нет серьезного с этим Вадимом, – фыркает бабуля, а я начинаю закипать. Вот только этого не хватало, моя личная жизнь стала темой вечера! – Он вообще такой… мне не слишком нравится…

– Бабуль, главное, чтобы он нравился мне! – цежу сквозь зубы.

– Вы ничего не едите, – вдруг обращается ко мне Герман, меняя тему, и все глаза устремляются в мою, наполненную до краев тарелку. А ведь я и правда малоежка, и сейчас рядом с таким количеством еды мне аж нехорошо становится… Но упрямо черпаю вилкой салат и жую, посылая Злодею взгляд, полный вызова. Если надо – все съем, и пусть мне будет плохо… Но не сдамся монстру и не покажу слабость…

– Позвольте поднять тост! – восклицает Моисей Аристархович, влюбленно глядя на мою бабушку. – За это дом, за прекрасных дам, Эмилию и Варвару, таких бесконечно прекрасных, талантливых и щедрых дам! И за вас, нашу новую и очень интересную знакомую, Софи!

Поднимаем бокалы, пью шампанское залпом, весь почти бокал. Обычно я воздерживаюсь от спиртного, но тут нервы на пределе… Моисей Аристархович видя, что мой бокал опустел, подливает еще. Замечаю, что Герман внимательно за этим наблюдает.

Следующий тост произносит бабуля, она желает мне роста в профессиональной карьере, успехов моей галерее…

– Я загляну к вам прямо завтра, – обещает Софи. Ох, деточка, я обожаю искусство. много времени проводила раньше в Париже, бродила по блошиным рынкам и разным импровизированным выставкам художников, на улицах. Ты обязательно должна побывать в Париже!

– Огромное спасибо… Конечно, я об этом мечтаю, но пока увы, никак. Но я надеюсь, что мое детище начнет приносить доход, – произнося это кошу глазами на Германа. Что он скажет? Ничего. Молчит. Но хотя бы я завуалированно дала ему понять, что не сдамся без боя… если он вдруг чего насчет моей недвижимости задумал…

Софи пускается в воспоминания о Париже. Оказывается, ее муж был дипломатом, и они жили в городе мечты несколько лет.

– Я изучила весь город вдоль и поперек, вздыхает Софи. – Есть там много недостатков, и все же, нельзя не признать, что атмосфера там – невероятна. До сих пор воспоминания греют меня. Мы с мужем провели там удивительно романтичный период нашей жизни…

Беседа становится такой душевной, что даже Громов почти не напрягает. Да он и не заметен, сидит себе тихонечко, в основном в телефоне. А Моисей Аристархович открывает тем временем уже третью бутылку шампанского…