– Какие вежливые здесь городовые! – с восторгом сказала она.
– Это их обязанность, – важно ответил я. – Вот Степан Богданович хорошо это знает.
Я сделал глоток кофе, и тут Прудников решился.
– Александр Васильевич, а вам обязательно ехать к полицмейстеру? – спросил он.
Я поставил чашку и с улыбкой развел руками.
– Ну, а что еще мне делать, уважаемый Степан Богданович? Я пообещал господину Жадову разобраться с этим делом, а для этого мне просто необходимо поговорить с задержанным и осмотреть место преступления.
Я еще раз взглянул на часы и кивнул Лизе.
– У нас осталось всего пять минут, Елизавета Федоровна.
– Я и сам могу разрешить вам разговор с Жадовым, – нахмурился Прудников, – и ювелирную лавку вы тоже сможете осмотреть.
– Вы предлагаете работать вместе? – удивился я. – Это отличная идея, Степан Богданович. Как же я сам до нее не додумался? И полицмейстера не придется беспокоить.
– Давайте поговорим об этом в моем кабинете, – оглянувшись через плечо, предложил Прудников.
– Конечно, Степан Богданович, – улыбнулся я. – С удовольствием.
Прудников собрал свою грязную посуду и понес под нос к специальному окошку. Городовые неохотно расступались перед ним.
– Ну, вы даете, Александр Васильевич, – расхохоталась Лиза. – Надо же, как ловко вы заставили его вас уговаривать!
– Рад, что вам понравилось, Елизавета Фёдоровна, – улыбнулся я.
В этом шутливом общении на «вы» было что-то личное и очень приятное.
***
Степан Богданович проводил нас в свой кабинет. Он не отходил от нас буквально ни на шаг, и я сам почувствовал себя арестованным. Когда мы оказались в кабинете, следователь запер дверь на ключ.
– Присаживайтесь, – угрюмо предложил он.
Стулья в кабинете следователя были жесткими и скрипучими, совсем не похожими на мягкие удобные кресла в моем кабинете. У моего стула к тому же шаталась ножка.
– Так почему вы считаете, что Жадов не виноват? – напрямую спросил Прудников, сердито сверкнув на меня очками.
– Это просто предчувствие, Степан Богданович, – сочувственно улыбнулся я. – Никаких доказательств у меня пока нет. Но вы же знаете мой магический дар, он очень редко меня подводит.
Я нисколько не преувеличивал. До сих пор мой магический дар не подводил меня ни разу. Другое дело, что я не всегда прислушивался к нему. Но я очень старался, честно.
Прудников сцепил пальцы в замок и задумчиво посмотрел на меня.
– Я не настолько самонадеян, чтобы отказываться от помощи, – сообщил он.
Я отлично понял намек и согласно кивнул.
– Это следствие официально ведете вы, Степан Богданович. Пусть так оно и будет. Мне не нужны лавры, важен только результат. А вот вам должность старшего следователя совсем не помешает.
Взгляд Прудникова потеплел, и я мысленно поблагодарил Мишу. Он очень вовремя предупредил меня о карьерных притязаниях Степана Богдановича.
– Честно говоря, я и сам сомневаюсь в виновности Жадова, – признался Прудников. – Но кого еще мне подозревать? Ювелирная лавка буквально разгромлена, а наши эксперты не нашли никаких улик. К тому же арестованный несет какой-то бред.
– Что за бред? – заинтересовался я.
– Вы можете посмотреть материалы дела, – вздохнул Прудников, – сами все увидите.
Я покачал головой.
– Непременно почитаю, но с этим можно повременить. Сейчас я хочу поговорить с Жадовым. Сам послушаю, что он мне скажет. А потом предлагаю вместе съездить в ювелирную лавку и еще раз осмотреть место преступления. Вы согласны?
Степан Богданович откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на меня.
– Так мы с вами договорились, Александр Васильевич? – спросил он. – Следствие веду я, а вы только оказываете содействие?
– Разумеется, Степан Богданович, – кивнул я. – Буду рад вам помочь.
– Тогда мы можем поговорить с арестованным прямо сейчас, – обрадовал меня Прудников, поднимаясь со стула.
Мы вышли в коридор, и полицейский следователь снова запер дверь на ключ. Видно, Степан Богданович не доверял даже своим сослуживцам. А может быть, просто тщательно выполнял служебные инструкции.
А я заметил молодую девушку, которая сидела на жесткой деревянной скамье для посетителей. Лицо девушки было грустным, глаза заплаканы. Но она не горбилась и старалась гордо держать спину.
– Кто эта девушка? – негромко спросил я Прудникова.
– Это невеста Жадова, – с досадой поморщился Степан Богданович. – Сидит здесь уже третий час. А что я могу поделать? Свидания с арестованными запрещены. Вы же понимаете, Александр Васильевич, мало ли, о чем они могут сговориться. Я бы и рад дать им увидеться, но никак не могу. За нарушение инструкции мне же первому и влетит.
– Отлично вас понимаю, – кивнул я и подошел к девушке.
– Вы пришли к Жадову? – спросил я.
Девушка с надеждой вскинула на меня глаза.
– Да, – ответила она. – Где Сережа? Почему его держат здесь? Я могу его увидеть?
– К сожалению, нет, – честно ответил я. – Но прошу вас не беспокойтесь, с вашим женихом все будет в порядке. Я передам ему, что вы приходили.
Глаза девушки немедленно наполнились слезами.
– Я даже не могу послать ему зов, – пробормотала она, размазывая слезы кулачком. – Простите. Спасибо.
– Не стоит благодарности, – улыбнулся я и многозначительно посмотрел на Лизу.
Невеста Жадова могла рассказать много интересного, но говорить со мной она постесняется. А вот с Лизой – другое дело.
Лиза поняла меня с одного взгляда. Она присела рядом с девушкой и дружески обняла ее за плечи.
А мы с Прудниковым пошли дальше. В конце коридора я увидел тяжелую железную дверь с маленьким зарешеченным окошком.
Возле двери откровенно скучал городовой. Увидев Прудникова, он лениво выпрямился, демонстрируя служебную выправку.
– Открой, – коротко сказал ему Степан Богданович.
Городовой загремел ключами, открыл дверь и пропустил нас дальше, в коридор, куда выходили двери камер.
– Думаю, мне лучше пообщаться с задержанным наедине, – сказал я Прудникову, пока городовой отпирал камеру Жадова.
Степан Богданович с подозрением посмотрел на меня.
– Вряд ли у вас с ним сложились доверительные отношения, – улыбнулся я. – Со мной он будет более откровенным, согласитесь?
Следователь помедлил, но все-таки кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Но вы ведь расскажете мне, если узнаете что-то важное?
– Разумеется, – заверил я его.
– Тогда жду вас в своем кабинете, Александр Васильевич. После допроса мы можем сразу поехать в ювелирную лавку.
***
Жадов был в камере один. Его посадили отдельно от хулиганов, пьяниц и карманников.
Обстановка оказалась скудной. Узкая койка вдоль стены квадратного помещения выглядела очень неудобной.. Под окном был привинчен столик, в углу я заметил занавеску, из-за которой неприятно пахло.
Но самое главное, в камере совершенно не работала магия. Я почувствовал это, как только вошел, и мне стало неуютно, как будто я на мгновение потерял слух и зрение.
Жадов сидел на койке. При моем появлении он поднялся и исподлобья посмотрел на меня. Его голова была перемотана свежим бинтом. Это постарался полицейский целитель.
– Добрый день, Сергей Григорьевич, – вежливо кивнул я.
– Вы не похожи на полицейского, – не здороваясь, ответил Жадов.
– Наверное, это потому, что я не служу в полиции, – с улыбкой предположил я. – Ко мне обратился ваш отец. Он попросил меня помочь вам.
– И чем же вы можете мне помочь? – безразличным тоном поинтересовался Жадов.
– Нелегко вам здесь, – сочувственно кивнул я, – не по себе, когда вокруг нет магического поля, согласны?
Жадов с досадой дернул плечом.
– Ничего, справлюсь, – сказал он.
– Расскажите мне о том, что произошло вчера, – предложил я.
– Ничего нового я вам не скажу, – ответил Жадов. – Я уже все рассказал полиции. Почитайте их отчеты.
– Но полицейские вам не поверили, – улыбнулся я, – поэтому их отчеты для меня бесполезны.
– А вы поверите? – с вызовом спросил Жадов.
– Я постараюсь, – серьезно кивнул я. – Поверьте, мне приходилось видеть немало удивительного, а слышать еще больше.
– Вы Тайновидец? – догадался Жадов.
– Да, – с улыбкой ответил я. – Мое имя Александр Васильевич Воронцов. И я очень внимательно вас выслушаю, обещаю.
– Что ж, хуже все равно не будет, – помедлив, согласился Жадов. – Хорошо, я вам все расскажу.
– Расскажите, как произошло ограбление, – предложил я.
– Утром в лавке обычно бывает мало покупателей, – ответил Жадов. – А вчера вообще никого не было, поэтому я решил сделать перерыв. Запер дверь и пошел выпить кофе в кондитерской Вольфа.
Я понимающе улыбнулся. Кондитерская Вольфа была хорошо мне известна. Я часто покупал в ней пирожные, когда шел в Незримую библиотеку.
– Вы активировали сигнальные артефакты? – уточнил я.
– Разумеется, – кивнул Жадов. – Артефакты были в полном порядке, но полиция в это не поверила.
– Я не полиция, – напомнил я, – у меня нет задачи поймать вас на лжи. Как долго вы отсутствовали в лавке?
– Примерно с полчаса, – ответил Жадов. – Может быть, чуть дольше.
– И что же случилось, когда вы вернулись?
– Я сразу заметил, что дверь открыта.
– Это вас не встревожило? – удивился я.
– Нет, – покачал головой Жадов. – Я думал, что это отец приехал. Он иногда любит приехать внезапно, проверить, как идут дела. А потом я услышал, как внутри лавки разбилось стекло, и машинально заторопился внутрь.
– О чем вы подумали в этот момент? – уточнил я.
– Да ни о чем я не подумал, – раздраженно ответил Жадов. – Просто услышал звон стекла и вбежал в лавку.
– И что вы там увидели?
