Он качает головой. Отрицательно качает.
Пока мне наливают чай, дагестанец стучит пяткой по полу, упершись ладонью в бедро.
И он словно провел под моим подбородком невидимую черту, за которую его взгляд больше не позволяет себе опускаться.
Это задевает меня. Кусает.
Я… я… хотела его интереса. Только потеряв этот интерес, поняла, что хотела. Щеки предательски вспыхивают…
Запах трав ударяет в нос, но мне вдруг чай в горло не лезет. Да и чашка слишком горячая. Я успела согреться самостоятельно. Успела согреться примерно за минуту до состояния кипяченой воды.
Когда мы остаемся одни, я спрашиваю, стараясь контролировать голос:
– Так зачем ты меня искал?
Глава 13
Полина
Несмотря на то, что эту тему поднял он сам, ответ дается ему с трудом.
Даже его взгляд становится тяжелее.
Нет, не тяжелее, а настойчивее. Эта настойчивость адресована мне. Он своим взглядом меня будто на атомы разбирает. Взвешивает…
Дагестанец осматривает зал. Снова глядит на меня. Тянет, и я становлюсь настороженной, потому что такой взвешенный подход к ответу на заданный мной вопрос уже о многом говорит!
Кажется, его нос когда-то был сломан, но это крошечное несовершенство ему идет. Черты его лица притягивают. Настолько, что мой пульс никак не придет в себя. Его лицо и грубое, и красивое. Насчет последнего – так думаю не я одна. Все девушки вокруг на него пялятся. Хотя это скорее из-за его телосложения.
Прежде чем начать говорить, он не подается вперед, а, наоборот, отклоняется назад, на спинку стула, словно дает мне больше пространства. Я смотрю в чайную чашку, когда он произносит:
– Мне нужно, чтобы ты подтвердила мое местоположение. Четыре дня назад. Мне нужно, чтобы ты подтвердила, что я был с тобой. С пяти до девяти вечера.
Я хлопаю глазами. С подозрением спрашиваю:
– Подтвердила? Перед кем?
– В полиции.
Сказав это, он дает мне время пропустить его слова через серые клетки моего мозга. И первое, что я говорю, как только это происходит:
– Мы встретились в семь.
– Да. А ты подтвердишь, что в пять.
– То есть тебе нужно, чтобы я дала ложные показания? В полиции? Ты больной?! Знаешь что? Я, пожалуй, пойду…
Я хватаю свою куртку, пытаясь вскочить со стула, но дагестанец моментально перегибается через маленький квадратный стол и удерживает меня. Длина его рук этому способствует. Непозволительно крепко сжав мое плечо, он удерживает меня на месте! Заставляет сидеть!
Когда я врезаюсь взглядом в его глаза, сама не знаю, чего во мне больше: возмущения или… разочарования. Ведь в душе я надеялась на то, что он искал, потому что тоже обо мне думал. И это разочарование все искры у меня в животе гасит. Даже несмотря на то, что его лицо близко и он смотрит на мои губы. Вскользь. Снова!
Крылья его носа раздуваются. Разомкнув плотно сжатые челюсти, он проговаривает:
– Сядь. Пожалуйста.
– Убери руки, – цежу я.
– Пять минут. И я тебя отпущу.
Я дышу короткими вдохами, глядя в его глаза напротив своих. Поджимаю губы. Расслабляю тело, давая понять, что у него есть эти чертовы пять минут.
Дагестанец разжимает пальцы, но, даже не выкручивая мне руку, он своими реакциями опасен. Они у него молниеносные. И он чертовски сильный!
Я скрещиваю на груди руки. Молча смотрю в окно.
– Ты очень мне поможешь, – говорит он настойчиво. – Меня обвиняют в том, чего я не делал.
– Откуда мне знать, делал ты или нет? Я не знаю, где ты был до семи вечера!
– Меня обвиняют в том, что я избил человека. Я бы отпи… с удовольствием набил бы этому человеку рожу, но я этого не делал. Я отлично понимаю последствия. И… вообще-то, после драки не до секса.
– Правда? – язвлю я. – А я думала, наоборот. Гормоны и все такое.
– Это миф, – заверяет он. – Чаще всего.
Он все же умеет разговаривать. Причем отлично. И с мозгами у него тоже порядок.
Резко повернув голову, я смотрю на его ладонь. На ту, которой только что он сжимал мое плечо. Она лежит на столе, и на ней есть следы повреждений. Есть… царапины на костяшках. Мелкие царапины, которые я заметила еще в день нашего знакомства.
– Им две недели… – заверяет дагестанец, перехватив мой взгляд.
Я не имею понятия, так ли это на самом деле, и он прекрасно об этом знает. Все, что он говорит, – я могу верить этому только на слово. И об этом он тоже знает прекрасно.
– Слушай. Я не псих. Не долбоеб. Ты… очень мне поможешь. Избавишь от херо… от кучи проблем. Я буду тебе должен. Даю слово.
Если это просьба, то просить он явно не умеет. Настойчивость в его взгляде это исключает!
Я знаю, что он не псих. Я бы ни за что не села в его машину, если бы он создавал такое впечатление. Он не создавал. Это просто подсознательный радар. Тембр его голоса, его движения, выражение глаз.
Я смотрю в них, продолжая поджимать губы.
– Где… кхм… где ты была с пяти до семи? – спрашивает он.
То самое разочарование, которое растеклось по животу дегтем, делает мой голос тихим.
– В ванной, – снова смотрю в окно.
– Кто-то об этом знает?
– Никто не знает, – отвечаю на так интересующий его вопрос.
Я в доме была одна.
Он медленно откидывается на спинку стула. Я чувствую его взгляд на своей щеке. Чувствую смятение. Ведь, несмотря на всю нелепость его просьбы, у меня не получается вот так без раздумий сказать нет.
Дура.
– Мы все обговорим от и до, – манит меня хрипловатый голос. – Поминутно. Насчет этого можешь не переживать. И я ни с чем незаконным не связан. Это просто… хрень, в которую я случайно… вляпался…
В последних словах сквозит злость. Дробь, которую он отбивает по столу пальцами, тоже злая.
Я снова тянусь за своей курткой. На этот раз меня никто не останавливает. Пока я одеваюсь – тоже. Но он наблюдает, и это нервирует. Потому что настойчивость его взгляда таранит мой висок.
Когда я встаю, дагестанец встает вместе со мной. Загораживает мне дорогу, и на этот раз он достаточно близко в полный рост, чтобы я вспомнила, какой хрупкой чувствовала себя рядом с ним…
Глядя на его кадык, я говорю:
– Дай пройти…
Глава 14
Расул
Два дня спустя
Мы с Денисом заходим в кафе, где мне уже приходилось бывать. В этом районе, наверное, других не осталось. Странно, что они не смешались в башке, я их отлично различаю.
Вслед за дядькой раздеваюсь. Вешаю куртку на вешалку у столика и сажусь на стул, развернув его к окну. Упираюсь локтями в колени, принимаясь наблюдать за тротуаром. Он ко входу примыкает перпендикулярно и весь как на ладони.
За окном ветер. Холод страшный. Я все же нежное создание, холод терпеть не могу, но привыкать заставляю себя силой. Я таким подходом ко многим вещам себя приучил, в том числе к дисциплине. Она, вообще-то, мне по наследству не досталась, это все работа над собой. Без нее я бы ни одной награды в жизни не добился. А теперь я мастер спорта в двух категориях боевых искусств, и у меня до хрена предложений о частном тренерстве. И это помимо предложений представлять республику в соревнованиях.
Смотрю на часы.
Так хреново с терпением, как в последние дни, у меня в жизни никогда не было, поэтому полирую задницей стул, ерзая туда-сюда. Денис тоже смотрит в окно, вытянув под столом ноги.
Мы медитируем вот так минут пятнадцать, не меньше, и если у Дениса все более-менее спокойно, то у меня – ни фига.
– Как ее зовут? – спрашивает он. – Напомни…
Стучу по полу пяткой, отвечая:
– Полина.
Как только это произношу, у тротуара тормозит машина такси.
Я выпрямляюсь, когда из салона выбирается девушка в короткой белой шубе.
Несмотря на то, что вижу ее третий раз в жизни, узнаю моментально.
Во второй раз узнавание тоже было мгновенным, и такого густого, твою мать, удовлетворения я также давненько не испытывал. Удовлетворения и желания до треска сжать кулак. Как и сейчас.
Я удовлетворен по самые края тем, что она пришла. Уверенности в том, что Полина появится, было ноль целых ноль десятых, и, глядя на то, как она заходит в кафешку, я пытаюсь расслабить тело…
Она дала номер своего телефона. Я бы ни за что не отпустил ее позавчера, если бы она мне его не дала.
Искать ее снова в городе с населением в полмиллиона человек? Ни при каких обстоятельствах. Я такой вариант никак не рассматривал. Из той кафешки без номера я бы ее просто не выпустил. Я не маньяк и не долбоеб, но я бы ее не отпустил, даже если бы она заорала.
Я встаю, но она и так меня видит, как только в кафе заходит. Тут, кроме нас с Денисом, почти никого. Он тоже встает, смотрит на нее.
Веду ее глазами от двери.
Подойдя, она чиркает по Денису взглядом, косится на меня. Подбородок задирает.
– Добрый день, – бросает вскользь.
Стараюсь от тела ее подальше глаза держать. У меня в последний год недотрах хронический, а здесь…
Кошусь на точеные бедра в расклешенных джинсах…
Здесь мне явно ничего не светит.
Она очень стройная и хрупкая. Точеная. Еще избалованная и упакованная, это с первого взгляда видно. Я без понятия, как за такими фифами ухаживать, мы из параллельных вселенных. Да и вообще, кажется, это она меня поимела в тот день, а не я ее. Мне грех жаловаться, но почему-то задевает. Возможно, после Динары я к тому, что мной пользуются, очень чувствительным стал.
В любом случае это как раз тот случай, когда мухи и котлеты отдельно – задача у меня не на свиданку ее позвать, а чтобы она мне помогла, и смешивать одно с другим даже близко не стоит.
– Привет, – говорю ей. – Спасибо, что пришла…
Она молча пожимает плечом, но смотрит на нас с дядькой подозрительно и не спешит раздеваться. Садиться тоже не торопится.
Денис выдвигает для нее стул.
– Привет, Полина, – говорит он. – Я Денис. Присаживайся…
Недолго, но мнется. На моем лице взгляд задерживает. У нее самой черты нежные и плавные, и губы… в цвет сосков. Коралловые.
Тонкие пальцы пробегаются по застежкам шубы.
