– Чушь собачья, – зло бросила она, стиснув кулаки. – Сними, мать твою, капюшон. Я не привыкла разговаривать с теми, чье лицо не вижу. А если не хочешь, то я…
Он отбросил капюшон раньше, чем она успела договорить, и все слова застряли в горле удушливым комком.
Она уже видела часть его внешности в баре, когда слишком много света пробралось под тьму ткани. И уже тогда поняла, что этот мужчина красив.
Но что он настолько непозволительно красив, стало ясно лишь теперь. Эта красота казалась не созданной для этой планеты. Для этого гребаного мира, полного чудовищ в масках людей.
Она не могла отвести от него взгляд, и это было почти больно.
– Кто ты… – прошептала она, глядя, как мягко светятся его сиреневые глаза в полумраке подворотни. Как худое лицо оттеняет тусклый свет фонаря, акцентируя сильные скулы, резкую линию подбородка, уходящую к мускулистой шее, достаточно полные губы, изогнутые в полуулыбке. Густые черные брови, открывающие умный высокий лоб, и обрамляющие это все черные, чуть спутанные волосы, падающие на плечи словно тугие струи водопада ночи.
Между ними было около метра, но Лира мгновенно различила, как после ее вопроса его зрачки сузились, как у хищника, и словно бы немного вытянулись. Она не отвернулась, хотя все внутри покрылось стылой изморозью.
Этот человек одним своим взглядом переворачивал все внутри, даже когда ничего не делал. А если вспомнить то, что он делал…
Но почему-то именно это и интриговало. Не отпускало. Пленило мгновенно и бесповоротно.
– Маленькая бабочка, я сделал то, что просила ты. Теперь ты сделаешь то, что прошу я? – спросил он, продолжая смотреть на нее своими странными глазами.
– Кто ты? – повторила она, но он только покачал головой, сохраняя свою пронзительную полуулыбку. – Хорошо, чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты ответила мне на вопрос, – тут же сказал он, и по спине Лиры скользнуло что-то мягкое.
Она дернулась, чтобы лишь через мгновение понять, что вокруг нее – за спиной на стене, на мокрой земле, на ботинках – те самые тени, что убили головорезов.
В виски ударил подскочивший пульс.
– Они не тронут тебя, – качнул головой он, будто мгновенно все понимая, а улыбка с его лица пропала, сменившись чем-то другим. Чем-то более темным. Черные зрачки снова сделались уже и вытянулись. Глаза стали казаться бездонней, если это вообще возможно. Но она натурально проваливалась…
– Вопрос. Задай свой вопрос, – прошептала она, завороженно глядя на него в ответ. Дыхание сделалось отрывистым и ускорилось.
– Что ты делаешь, когда хочешь взять то, что тебе недоступно? – неторопливо проговорил он и… сделал шаг.
Лира вздрогнула. Этот тип говорил будто на каком-то странном языке, который она одновременно не понимала, но при этом чувствовала где-то на подсознании весь смысл сказанного.
Воздух между ними мгновенно начал раскаляться. Тени за спиной Лиры задвигались быстрее, заелозили в беспокойстве или… предвкушении?
Плащ незнакомца колыхался у его ног, но ветра не было.
– Я… ничего. Я не делаю ничего, – проговорил она, сглатывая горькое чувство, возникшее сразу же после этого ответа.
Она хотела слишком многого. И не могла сделать ничего. Действительно, что она предприняла для того, чтобы достигнуть своей цели с тех пор, как убили ее отца?..
Прошло уже так много времени, но она не отомстила никому. Не нашла никакой информации о произошедшем, не узнала, над чем работал отец.
Да и была ли у нее вообще цель с тех пор, как она потеряла все?..
– Вот и ответ, – проговорил он медленно, подняв руку и остановив напротив ее щеки. Ровно там, где была ранка, которая неприятно саднила. – Ты просто слабая маленькая бабочка, – его голос звучал тихо, проникая в самое сердце, обвивая его ядовитыми кольцами правды.
Он был прав.
Она замерла, закрыв глаза, тяжело дыша. И вздрогнула, когда кончики его пальцев коснулись ее щеки.
Дрожь пронзила тело, как и в первый раз, когда он просто коснулся ее ладони. Но теперь Лире показалось, что ноги по какой-то причине вот-вот перестанут ее держать. Маленькие острые молнии били в ее тело в месте соприкосновения их кожи.
– А знаешь, что самое… чудовищное, Лира? – спросил он тише, и его голос перешел на хриплую, какую-то, мать его, хренову сексуальную вибрацию, которой просто не должно быть в такой ситуации.
– Что?
– Как и все, ты хочешь бояться, – проговорил он, и подушечки его указательного, среднего и безымянного пальцев скользнули вниз по ее щеке. Чуть лениво, будто случайно.
И исчезли. Но Лире уже было так жарко, словно она пробежала марафон. И воздуха не хватало.
И все же способность соображать и злиться она сохранила.
– Я не боюсь тебя, если ты об этом, – стиснув зубы, проговорила она, зачем-то уронив взгляд на его губы.
И, проклятье… он заметил. Лира уже вновь смотрела в его глаза, но в уголках рта уже появилась улыбка.
– Ты лжешь, – почти промурлыкал он, скользя взглядом по ее лицу. – Твой пульс бьётся в висках. Твоя кожа пахнет… сдавленным криком. Ты готова бежать, в любой момент рвануть отсюда, словно бедный маленький мотылек. И не скажу, что мне это не нравится, Лира…
Ее имя с его губ сорвалось особенно хрипло, практически ударив ее, как плеть по голым нервам.
«Пульс? Сдавленный крик?» – мелькнуло в ее голове протестующее, когда она прикусила губу, глядя, как его сиреневые радужки двигаются, скользя вниманием по ее лицу, глазам, затем губам…
«Он думает, что во мне животный ужас. Что напугал меня до смерти», – прыгало в мыслях раздраженное.
«Еще посмотрим…»
Что с ней было не так, она сама не знала. В последний момент она успела поднять голову и увидеть, что в небе расцвела полная луна почти в самом центре обсидианово-черного небосвода.
А в следующий миг чуть дрожащими ладонями она обхватила его лицо и притянула к себе, коснувшись губами его губ.
Это было почти грубо. Но совершенно точно – отчаянно.
Мужчина замер на мгновение, словно не поверил в происходящее. Лира и сама не верила.
Ведь несмотря ни на что он все это время держался от нее на расстоянии. И позволил себе лишь легкое прикосновение кончиками пальцев…
Это все она.
Все.
Она.
Его дикие, нечеловеческие глаза широко раскрылись, а затем он ответил на поцелуй с яростью, впиваясь в её рот, как голодный зверь. Обхватив ее бедра, прижимая к стене с глухим ударом, от которого вышибло весь воздух из груди и все мысли из головы. В тот же миг тени обвили её ноги, поднимаясь выше, щекоча внутреннюю поверхность бёдер, будто пытаясь содрать с неё одежду.
Сумасшествие. Какая-то страшная сказка, в которую она попала и пыталась делать вид, что она в ней всегда была и прекрасно знает правила.
Но она не знала правил.
– Ты… – мужчина прервался, когда она пальцами вцепилась в его волосы, осторожно, но крепко сжимая, не веря самой себе. А они были мягкими… И пахли свежескошенной травой, «кровью небес» и чем-то еще безумно притягательным. Хотелось зарыться в них носом и вдыхать, лаская кончиком языка мочку его уха…
– Заткнись, – прошептала она, прикусив его нижнюю губу и зажмурившись от фантазий, которые влекли ее еще дальше.
Он зарычал, и тени рванулись вперёд. Холодные щупальца проникли под ее безразмерный свитер, лаская соски, сжимая их так, что Лира вскрикнула, резко выдохнув. Но это не была боль. Это было…
– Да… – Она выгнулась, чувствуя, как тени скользят между ног, обвивая ее, растягивая пояс штанов и заползая под него.
«Ох, пусть это будет пьяный бред», – мелькало в ее голове отрывистое. «Наплевать, завтра я проснусь и снова все будет как обычно. А сегодня… сегодня я просто хочу…»
Мужчина откинул голову, его глаза пылали. В них читалось что-то темное и неотвратимое, что одновременно манило и пьянило.
Однако в этот момент подворотню, где они стояли, разрезал яркий свет.
Прожектор какого-то джагса врезался в переулок. Тени взвыли, заскрипели, словно нож по стеклу, и рассыпались на частицы пепла. Да и те почти мгновенно исчезли.
Мужчина сделал короткий шаг назад, прикрывая лицо рукавом. А затем и вовсе опустил капюшон, сделавшись похожим на одну из своих теней.
Под ребрами Лиры ударило. Она вдруг поняла, что вот-вот ее сумасшествие закончится. И, вероятнее всего, она никогда не узнает, что это было.
Кем был этот человек, рядом с которым оживали все страхи, но засыпала боль, преследующая ее годами?
Вот почему она его поцеловала. Вот почему ей так не хотелось, чтобы он исчезал…
В этот миг он бросил на неё взгляд – яростный, сиренево-лиловый.
А она поняла, что он еще и последний.
– Как тебя зовут?! – выпалила она, не успев сообразить ничего другого.
Какая ей разница, как его зовут?..
Во тьме капюшона блеснула полуулыбка.
– Сид, – ответил он, а затем вдруг взял ее за руку, распахнул кисть и вложил что-то, укрыв ее же пальцами.
И просто исчез, растворившись в клубах чёрного тумана. Лира сползла по стене на землю, не чувствуя, что дрожит. Её тело гудело, губы горели, а три головореза на земле все сильнее освещались прожектором приближающегося джагса, из которого выскочили двое.
– Всё в порядке? – Первый патрульный посветил фонарём ей в лицо, второй изучал тела.
Она кивнула, не в силах говорить. Насильники, ставшие жертвами, лежали без движения, их лица были искажены гримасами ужаса. А ее это ни капли не трогало.
Она думала совсем о другом.
Сид. Он сказал, что его зовут Сид… И он показал этим троим настоящую тьму… а меня это не испугало.
– Они мертвы, – констатировал второй патрульный. – Что здесь случилось?
Лира покачала головой, ее губы дрожали. Но вовсе не по той причине, о которой задумались представители закона.
– У вас шок, вы первая их обнаружили тут, верно?
Она перевела взгляд с одного патрульного на второго. И кивнула.
Почему ей поверили? Видимо, ничто не указывало на то, что маленькая хрупкая девчонка может завалить трех здоровых мужчин. Тем более что у одного голова была разбита, а у второго, судя по всему, остановилось сердце. Лишь третий погиб от многочисленных ножевых ранений.
– Как это произошло? Вы не видели нападавших? – спросил первый патрульный.
– Не видела.
– Да не поделили что-то, выходя из бара, – бросил чуть лениво другой. – Давай оформим по-быстрому и вызовем некроджагс.
Лире пришлось подписать лишь несколько бумажек, в которых она назвалась именем одной из своих старых соседок, что жила в другом городе.
Оставалось побыстрее уехать отсюда, и, возможно, удастся избежать лишней шумихи.
Патрульные быстро потеряли к ней интерес. Лира же поправила одежду, натягивая свитер пониже, невольно вспоминая, отчего он слегка задрался… И поспешно двинулась прочь, крепко сжимая в кармане то, что оставил ей Сид.
Только у самого дома – маленькой комнатки, которую она сняла на подвальном этаже, – ей хватило сил разжать пальцы и посмотреть.
Подарком оказался чёрный кристалл потрясающей красоты. Она никогда не видела ничего подобного и не могла сообразить, что же это за камень. Отдаленно он напоминал черный авантюрин с мерцающими изнутри золотыми частичками. Но был гораздо чище, почти прозрачным, и давал блеск, несвойственный этой разновидности кварца.
А еще он казался чуть теплее, чем ее собственная кожа.
Дверь за ней закрылась, Лира прошла к окну и посмотрела вдаль. В этой части города дождь давно закончился, но на горизонте ударила молния.
Она резко закрыла шторы и отвернулась. Нужно было поскорее лечь спать, завтра будет тяжелый день.
Придется сдать ключи от этой комнаты, к которой Лира успела привыкнуть, да еще и заплатить за неделю вперед. А денег осталось не так уж и много. Всего дюжина земель и три луны. Ни одного золотого солнца, конечно же.
Но даже это сейчас волновало ее меньше, чем слово, которое не выходило из головы много недель, а после сегодняшней ночи окончательно сделалось навязчивой идеей.
Эребор. Таинственное место, о котором писал отец. О котором говорил Сид:
«Там есть то, что ты ищешь…»
Теперь было ясно, что оно настоящее, что оно существует.
И, видимо, именно там она сможет найти Сида, чтобы спросить у него, откуда, мрак его забери, он так много о ней знал.
Впрочем, мрак его и так забрал. Но Лира не планировала больше отдавать то, что должно было принадлежать ей по праву.
Хватит.
