Дем Михайлов "Пепел доверия 2"

Это безумие охватило весь мир, всю нашу планету. И, боюсь, горе тем странам, где службы правопорядка почти нефункциональны. Там вообще некому сдержать эту лавину насилия.

Заметив еще одно сообщение, машинально прочел и удивленно приподнял брови. Надо же. В сообщении областного масштаба максимально прямо говорилось следующее: крайне рекомендуем во время самоизоляции находиться в комнате одному и при запертой на замок двери, а при себе иметь средства самозащиты и не покидать помещения без максимально веской причины. Если за дверью слышны движения или стуки, кто-то пытается войти – прежде чем открывать, потребуйте представиться и назвать причину визита, даже если знаете, что там могут находиться только близкие вам люди. В случае молчания и любого странного поведения дверь ни в коем случае не открывайте, заблокируйте мебелью, набирайте телефон полиции.

Вот это да! Крамола! Прямая и правильная рекомендация! Неужели одобрили такое? Даже сомнительно. Возможно, кто-то из областной администрации отдал распоряжение на свой страх и риск? Тут уже не угадать – но спасибо, блин! Вот это действительно дельные советы!

– Дружище! – вздрогнув, я рывком поднял голову, взглянул на пристройку, откуда донесся странно напряженный голос. – Эй…

– Что такое?

– Слышишь?

– Да слышу я, – чуть раздраженно отозвался я и… осекся, поняв, что он говорит совсем о другом.

Выбравшись из машины, я прислушался… и уловил трескучие частые звуки вдалеке. Вроде бы с севера доносится. Повернувшись к Виктору, я без нужды спросил:

– Это звуки…

– Стреляют, – ответил он, напряженно вслушиваясь.

– Из автоматов садят! – добавил второй парень, замерший на краю крыши и удерживающий на весу железный профлист. – Патронов не жалеют!

– Это ведь не охотники? – задумчиво спросил третий, сидя на корточках у выключенной циркулярной пилы – именно ее вой и не давал нам услышать звуки стрельбы раньше.

– Хрен там! – буркнул Виктор. – Охренеть! Слышите? Рвануло! Вот еще!

– Граната? – я тоже услышал короткий гулкий хлопок, а затем и второй, но прозвучавший уже громче.

– Граната, – уверенно ответил он. – В первый раз. Во второй раз вроде как дрон рванул.

Он не успел договорить, как трескотня выстрелов резко оборвалась. Тишина… одинокий выстрел… следом короткая очередь… и снова тишина.

– Видать, добили, кого хотели, – пробормотал сидящий с пилой работяга. – А как далеко отсюда?

Я пожал плечами и неуверенно предположил:

– Пара километров? В той стороне полумертвое село – сегодня там был.

– А вон тебе ответ! – привставший на цыпочки Виктор махнул рукой: – Глядите.

Повернувшись, я увидел поднимающийся в небо кривой столб серого дыма.

Ну да… село.

Оно как раз там. Сначала в ту сторону бегут участки нашего поселка, затем зеркало небольшого озерца, а за ним склон – и начинается территория села, где я столкнулся утром с парой тварей. Возможно, именно их и уничтожали те стрелки.

Странно… но я вдруг понял, что меня прямо тянет некая неведомая сила. Аж за шкирку тянет. Так и шепчет: прыгни в машину, сгоняй туда и посмотри, что там происходит.

Ну да… а еще поймай ветровым стеклом и грудью шальную автоматную очередь. Все же есть во мне нечто придурошное… неизжитое, шальное, детское…

– Ну, затихло вроде полностью, – заметил Виктор и, помявшись, уже с меньшей уверенностью добавил: – Там горит что-то, но тушить ведь не побежим? Так-то стоило бы, если по-человечески рассуждать…

– Не пойдем! – отрезал я и сам удивился своей категоричности. – Там полно злых и усталых людей с автоматами! Мы побежим пожар тушить – а они сочтут нас тварями и пристрелят.

– И хрен им потом что за это будет, – подытожил работяга с пилой. – Давайте работать лучше!

Пила снова противно завизжала, а я проверил, нет ли сообщений от Бажена, потом посмотрел, не пропустил ли звонок от риэлтора, и захлопнул дверь машины, сам оставшись снаружи. Самое время срочно приобрести кое-какие навыки строительства, учитывая, что скоро я останусь посреди стройки в полном одиночестве.

Понимая, что позвонить насчет квартиры могут в любой момент, воткнул наушник в правое ухо, а левое оставил свободным для внимания мудрым советам строителей. И начал я – как советуют умные книги по налаживанию контактов с коллективом – с вопроса и предложения помощи:

– Чем в работе могу помочь, ребят? – спросил я, останавливаясь в шаге от выложенных из бетонных блоков ступеней лестницы. – Ну, чтобы ускорить все.

Ответ последовал сразу же, но был совсем не тем, что мне требовался:

– Ну, если костерок снова распалишь и воды в чайник наберешь, чтобы кипяток был лапшу заварить и для чайку – отлично будет! Перекусить на быструю руку не помешает.

Проглотив ругательство, я кивнул – а что делать, раз сам предложил? – и присел, чтобы собрать с утрамбованной уже земли рядом с пристройкой валяющиеся там и сям обрезки пиломатериала. Унеся, сколько смог, к тлеющему пепелищу, не слишком умело раздул угли, уложил сверху тонкие мелкие обрезки, припал к земле и снова дунул, подняв облако пепла, но возродив и пламя. Пока оживший огонь пробовал на вкус обрезки дерева, наполнил из канистры чайник, поставил его на торчащие среди углей обугленные кирпичи и решительно направился назад, намереваясь потребовать настоящую работу. И парни мой настрой уловили, на этот раз не став давать левых заданий, а сразу спросив:

– Хоть раз листы фанерные на каркас крепил саморезами?

– Вот такие? – я глянул на прикрытую пленкой стопу здоровенных стружечных плит ОСП.

– Они самые. Вон с той стороны каркас уже готов, парни по низу обили изоспаном, так что смело начинай винтить фанеру снаружи. Начинай с нижнего левого угла и так вот двигайся до самого края. Шуруповерт заряженный вон там лежит, пачка саморезов рядом.

– Та-а-ак… – задумчиво протянул я, с уважением еще раз осматривая слишком уж большой по размеру стружечный лист.

И как за него браться?

Откинув мокрую от прошедшего дождя пленку, я приподнял один из листов, потянул на себя – и все шло неплохо, но потом понадобилось его поднять и как-то отнести к месту будущих работ.

Может, волоком попробовать?

Я глянул на грязь под ногами, потом на чистенький лист фанеры. Хм… Попробую поднять над головой, размаха рук вроде хватает, чтобы взяться за края с узких сторон.

Поставил на ребро, ткнувшись головой в середину, на самом деле сумел сомкнуть пальцы на краях полотнища, чуть наклонив лист, поднял и радостно заулыбался из-под него – получилось! Теперь осталось донести аккуратно…

Пошатываясь, с запасом обходя все препятствия, я дотащил лист до указанного места работ, опустил на обрезки и опилки рядом с углом и облегченно выпрямился, потирая макушку. Ну, вроде неплохо получилось! Осталось притащить еще примерно листов так пять-шесть, думаю, и выставить их рядком вдоль стены, а потом уже браться за шуруповерт.

– Так-то зачем таскать? – закрепивший на крыше один из металлических листов Виктор ловко спустился вниз по приставленной самодельной лестнице, шагая по деревянным перекладинам так же легко, как по земле.

Оказавшись рядом с фанерой, он поманил меня, нагнулся, подобрал какую-то веревку:

– Вот так сподручней будет. Р-раз!

Он выпрямился вместе с листом, шутя удерживая его в вертикальном положении сбоку от себя, при этом углы полотнища были захвачены веревкой, за нее он и держал, собственно, фанеру, другой рукой чуток придерживая сверху.

– Так сподручней, – повторил он.

– Да там и фанеронос валяется! – крикнули сверху.

– О, точно. Да вы богато живете, – рассмеялся Виктор, за несколько секунд отнеся лист и вернувшись. – Так еще легче.

Вооружившись оранжевым странноватым приспособлением, он показал мне, как правильно подхватывать неудобные большие листы и как переносить. Потом пояснил, как пополнить запасы моего строительного пояса саморезами, чтобы было удобно их доставать, где и как подвесить шуруповерт. А затем, что оказалось самым главным, он, умело и дополняя все крепкими матерными выражениями, удивительно хорошо вписывающимися в процесс обучения, показал, как в одиночку поднимать и ставить стружечные листы на нужное место, как наживлять на стену и потом уже винтить намертво. Причем показывал он все прямо на мне, подправляя, где надо, руки и стойку, поясняя ошибки в работе с пляшущим с непривычки шуруповертом и заодно покрикивая на отпускающих насмешливые шутки товарищей.

При этом я лажал безбожно. Особенные муки доставляли попытки наживить саморез на голову шуруповерта, приставить к плите, надавить и ввинтить – и все в крайне неудобной позе, когда плечом держишь саму плиту и от этого одна из рук сильно ограничена в движении. У Виктора все получалось влет – шлеп, вжух, шлеп, вжух. У меня же саморезы один за другим улетали в неизвестном направлении, едва коснувшись рабочей поверхности. Но я старался изо всех сил, подмечал сразу всякие тонкости у Виктора, на ходу пытался приноровиться… и потихоньку дело пошло.

Через двадцать минут я наконец-то привинтил первый лист – сам! Без чужой помощи! – ощущая такую радость, словно только что диплом о высшем образовании получил. На второй лист ушло пятнадцать минут, плюс я умудрился ободрать щеку об одну из деревянных стоек каркаса, когда не удержал фанеру. С третьим листом я справился меньше чем за десять минут, ощущая уже удвоенную радость от вида растущей на глазах пусть хлипкой, но все же стены – и я создавал ее сам! Сам! За шиворотом кололись мелкие опилки, с лица тек грязный пот, щека горела огнем, меня укусила под лопатку какая-то летучая гнида, но я продолжал радоваться и почти машинально принял входящий звонок, после чего уже куда более умело занялся установкой на место четвертой стружечной плиты, которую строители упорно именовали фанерой или оэспэшкой.

– Алло?

На мой дежурный и чуток одышливый приветственный вопрос ответ прозвучал максимально неожиданный и озвученный крайне недовольным полузнакомым голосом:

– Ну а тебе чего от меня надо?

Не поняв, я удивленно тряхнул головой, сбрасывая с волос опилки, утер глаза от соленого пота и попробовал вникнуть в суть некой вроде как претензии:

– Не совсем понял… вы кто?

Телефонный спам? Мошенники? Но голос реально знакомый – очень высокий, почти тонкий. Стоп… это же… Прежде чем на той стороне линии ожили, я обрадованно рявкнул в трубку:

– Велька! Ты, что ли?!

Там поперхнулись моей фразой и еще более недовольным, но все тем же тонким и пищащим голосом сухо поправили:

– Велиор, а не Велька! Ты же знаешь, как я не люблю эту дворовую кличку!

Ну да – имя у него не из простых. Что-то выдуманное в советские годы и с важным в те времена значением. Но сам Велиор – мой ровесник и одноклассник, а назвали его в честь давно умершего прадеда, если я правильно помню. Когда я видел его в последний раз, он мало изменился с послешкольных времен: все такой же худой, чуть сгорбленный, с темными живыми и слишком серьезными глазами на скуластом азиатском лице – помимо всего прочего, у него было причудливое смешение множества кровей в роду, и в его случае проснулись гены одного из дедов корейцев. Кореец Велиор Иванов. Как-то так. С Велькой мы дружили во дворе и в школе, а потом он умотал учиться куда-то далече, и с тех пор я видел его лишь раз и то случайно – он приезжал хоронить кого-то из своих. Тогда же я узнал, что он очень неплохо зарабатывает – без точных сумм, но я видел, как он одет, заметил и аккуратно запаркованную блестящую спортивную машину.

– Как дела, дружище Велька? – вопросил я, поднимая лист и аккуратно прилаживая одну из его сторон к предыдущему листу.

Теперь стало куда легче: появилась боковая точка опоры, к которой можно придавливать и подлаживаться.

– У меня все прекрасно, Тихон. Так чего тебе от меня надо? – вспыхнувшее в его голосе раздражение угасло, и он снова звучал максимально холодно.

Я все еще не понимал, о чем он, поэтому ответил честно:

– Да, наверное, ничего. А! Погоди! У тебя я тоже денег занять пытался? Вроде нет, но вдруг и тебе отсылал просьбу. Уже не надо, кстати – мне чуток помогли, а так надеюсь вот-вот квартиру все же продать. Спасибо, в общем, что откликнулся! Слушай, а ты сам как? Тут такое в мире творится… Ты в порядке, Велька? Семья как? Не знаю, правда, завел ли ты семью…

– Не завел, – его тонкий голос, причина невероятного количества дворовых драк, когда Вельку жестоко дразнили пацаны с других дворов, а мы вступались за друга, зазвучал недоуменно: – Чего-то я не так понял, похоже. От тебя пришла ссылка на вступление в какой-то канал, плюс там же было сообщение о помощи.

– А! Вот теперь понял! – я облегченно выдохнул: у Вельки я денег в долг все же не просил. – Канал!

– Он самый. Сначала подумал, тебя взломали. Так что тебе от меня надо, Тихон?

– Ничего, – повторил я и чертыхнулся, когда еще один саморез выскользнул из-под нажима шуруповерта и улетел в грязь под ногами. – Те ссылки на свой канал я рассылал вообще всем контактам из смартфона. Канал я создал недавно, и он про творящееся сейчас в мире безумие, плюс там есть немало полезной информации, которую я стараюсь пополнять. А если ты вдруг можешь поделиться своими знаниями – вот и от тебя помощь немалая. В общем, присоединяйся, Велька! Очень рад, что с тобой все в порядке! И рад, что ты – это ты. Звучит странновато, но, думаю, ты понял.

– Я понял, – ответил он чуть смягчившимся голосом. – То есть клянчить ты у меня ничего не собираешься, как другие? Деньги. Укрытие, – его голос внезапно задрожал, за секунду снова стал злее, и уже совсем другим тоном Велька продолжил: – А то – если что – давай, проси. Не стесняйся клянчить! Вспомнил обо мне, когда припекло, да? До этого я никому нужен не был – а тут вдруг Тихон ссылочки шлет. Так чего тебе надо? Сколько тебе надо? Проси смело!

Аккуратно ввинтив еще один саморез, я с облегчением перестал прижимать упрямый лист к стене, выпрямился, прогнал в голове только что услышанное и почему-то невероятно обидное, чуть помолчал и произнес, стараясь говорить ровным спокойным голосом:

– Я у тебя ничего не просил, Велиор. И просить не буду. Ссылки на канал есть, надеюсь найдешь что-нибудь полезное. А так живи счастливо, пусть все у тебя будет хорошо. Удачи.

Щелчком по наушнику прервав связь, я… тут же начал мучиться жгучими угрызениями совести. Ну вот зачем я ответил так холодно, да еще и звонок прервал, не дав ему возможности как-то смягчить свою риторику, как модно сейчас говорить. Может, у него нехорошее что-то произошло, может, поругался с кем и я просто попал ему под горячую руку, так сказать. Ну потерпел бы я, ничего страшного не случилось бы, дай я ему выговориться. А теперь он наверняка обиделся… Может, перезвонить ему?

Стоп.

Я покачал головой и улыбнулся. Не. Не буду я перезванивать. Если человеку плохо из-за никак не связанных со мной проблем, то это не повод вываливать накопленное раздражение на меня. И вместо того, чтобы тратить на него время, я лучше займусь зашивкой стены своего дома, но не стану латать добрыми словами дыры в чужом настроении.

Со следующим листом я справился вообще без проблем, ни разу не уронив, ничего себе не ободрав и потеряв всего четыре самореза – и три из них я потом из принципа отыскал в грязи и подобрал. Отойдя от стены на несколько шагов, я упер руки в бока и с широченной улыбкой осмотрел дело рук своих. Сделал ведь! Сделал!

– Ну… норм, – оценил мою работу подошедший Виктор, затягиваясь сигаретой. – Перекуришь?

– Ага, – кивнул я. – И газировки холодной похлебаю. Упарился весь.

– Лучше чаю, – заметил он. – И лучше горячего. Сядь там, у костерка, цеди чаек мелкими глотками неспешно, сигаретку смоли. А потом дам тебе рулон изоспана со степлером, и вперед – дом дальше и выше по кругу защелкивать.

– А это трудно?

– Да нет, – усмехнулся он. – Легче, чем фанеру винтить. Да и я тебе помогу – с крышей почти все, парни сами там доделают. Ты рулон потянешь – я степлером щелкать буду. Обернем твою хибару изоспаном, потом вырежем, где надо отверстия, а остальное зашьем фанерой. Ты отдыхай давай – минут через десять уже начнем.

Велька перезвонил через несколько минут – я как раз сделал первую затяжку, задумчиво глядя на кружку с горячим чаем. В такую жару – и горячий чай? Звонок я сбросил. Вот вообще не хотелось портить себе настроение – денек и так выдался очень непростой. И где-то через четверть часа я уже шагал спиной вперед вдоль периметра своей постройки, разматывая вертикально поставленный рулон белого изоспана и попутно внимая информации о том, для чего вообще служит эта пароизоляционная пленка, почему важно не перепутать, какой стороной она должна быть внутрь, а какой снаружи, и чем она отличается от весьма на нее похожей ветрозащитной мембраны. И такая есть? Я прямо в иной мир окунулся с головой…

Первый круг оказался легче легкого – я шагал по земле. Дальше стало сложней – Виктор таскал за собой стремянку, а я вошел внутрь пристройки и там с грохотом двигал по дощатому полу самодельный табурет, чтобы мы смогли прощелкать второй уровень изоспана. С идущими на торцах крыши участками справились еще быстрее. Внутри пристройки впервые поселился легкий такой сумрак, что и неудивительно: крыша наконец закрыта металлом, а стены – полупрозрачным материалом. Вооружившись макетным ножом, я самолично прорезал вход, двигаясь по контуру дверного проема.

– Помочь тебе дом фанерой дальше зашивать, или ты сам, а я дверь тебе сколочу? – спросил опять закуривший Виктор, и я моментально выбрал второй вариант.

Дверь! И покрепче! Услышавший меня парень кивнул, языком ловко перебросил окурок в уголок рта и, щурясь от дыма, принялся разбирать подходящие бруски. А у меня снова зазвенел телефон. И снова это был Велька. И снова я сбросил его звонок, уже досадуя на такое странное упорство и снова ощущая столь же странное чувство вины. Как избавиться от этого синдрома вечно виноватого?

Прошло примерно полчаса усердного труда, и новых звонков не было, хотя смартфон постоянно вибрировал от входящих сообщений. За это время я установил всего два листа – их приходилось поднимать наверх на шатающийся самодельный стол, сколоченный из обрезков досок, и, балансируя на нем, прилаживать лист на место, придерживать плечом и пытаться насадить хотя бы на два-три самореза. Пару раз я чуть было не упал, нехило так рассадил плечо о занозистый брусок, но меня это не остановило, и еще один участок стены был закрыт, подарив мне новую дозу малой радости.

Телефон зазвонил. Выругавшись, шипя от боли в плече, я глянул на экран… и это был не Велиор. Мне звонил риэлтор.

– Алло?

– До вас не дозвониться прямо…

– Только интернет, – подтвердил я. – Нахожусь в глуши. Есть новости?

– Как насчет сделки завтра в десять утра? Не слишком рано?

– Могу и раньше.

– Раньше никак, – голос девушки нервно подрагивал, но при этом она старалась говорить спокойно, хотя получалось так себе.

– У вас что-то случилось? – не сдержался я.

– Не совсем, – она всхлипнула в трубку. – Простите, пожалуйста. Это непрофессионально.

– Да прекратите. Такое в мире творится. Что произошло-то?