– Она в отпуск уехала. С семьей, на месяц.
– Сказочница, мать ее. Ханс Кристиан Андерсен. В юбке.
– Не знаю… – Взглянув на окно теткиной квартиры, я замечаю то ли силуэт, то ли тень. – Неважно. Мне нужно какое-то жилье… Возможно, надолго. И работа.
– Боюсь, ни геологом, ни экологом я тебя нигде не устрою, – вздыхает Валентина. – Честно говоря, вообще не знаю, где они нужны.
– Я на все согласна! Могу еду готовить или за детьми смотреть. Что угодно!
– К нянькам здесь требования как к профессорам! С едой тоже проблем нет. Из любого ресторана доставят хоть бутерброд, хоть фуа-гра.
– А уборщицей? – хвастаюсь за последний вариант, как за спасательный круг.
Валентина еще в поезде хвалилась, что подрабатывает в каком-то агентстве, которое занимается уборкой. Тогда я особо не вслушивалась, теперь жалею.
– Уборщицей можно, – неохотно соглашается она. – Если руки испачкать не боишься, то этой работой я тебя точно смогу обеспечить.
– Я буду самой лучшей уборщицей. Клянусь!
Желудок урчит от голода, но я не обращаю внимания. У меня будет работа! И возможно, крыша над головой.
– Геолог-геолог… Эх! Ладно, адрес пришли. Чтобы не заблудилась, вышлю сейчас за тобой своего Толика. Он отвезет в один недорогой хостел на окраине, там у меня сестра работает. Пустит тебя, горемыку, без предоплаты.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – Я готова прыгать от счастья. – А работа?
– Будет тебе работа. Завтра вместо меня выйдешь, у богача одного приберешься. Для первого раза самое то.
– Только один дом? – Сердце бьется так быстро, словно хочет вырваться из груди.
– Там такой домина… Работы часа на четыре, а то и больше. К счастью, хозяин вечно в разъездах. Приставать никто не станет. Спокойно уберешься и решишь, надо оно тебе дальше или нет.
Глава 4. Золушка
Когда после моего разговора с Валентиной звонит мама, решаю врать и об общежитии, и о тетке. Правда не сделает маму счастливее, а поводов для тревоги у нее хватает и так. После того как папа тяжело переболел воспалением легких, именно на маму легла вся работа по дому и забота о лежачей бабушке.
Ей пришлось одной обеспечивать семью. Чтобы свести концы с концами, мама крутилась как белка в колесе. В итоге похудела, осунулась и подхватила паническое расстройство.
– Все хорошо, – лгу я, боясь волновать самого родного человека. – Мне дали общежитие и обещали помочь с работой.
– Надеюсь, ничего тяжелого? Ты у меня такая миниатюрная. И болела в детстве часто.
Бросаю взгляд на витрину продуктового магазина. В отражении на меня смотрит тощая блондинка. Ни груди, ни попы, ни модельного роста. Только большие испуганные глаза, подпухший от слез нос и яркие искусанные губы.
– Буду раздавать флаеры в торговых центрах, – говорю я первое, что приходит в голову. Это уж точно нетяжело.
– Тогда хорошо, – с облегчением выдыхает мама. – Такая красавица, как ты, украсит любой магазин.
– Ты мне, как всегда, льстишь.
– Я тебя очень люблю, моя Евочка.
В трубке слышно, как маму кто-то зовет. Скорее всего, это бабушка.
– Я тебя тоже, – спешу закончить разговор. – Ну все, пока. Мне пора заселяться.
Как только откладываю телефон, на плечи словно камень опускается. Умом понимаю, что поступаю правильно. Зачем маме дополнительные проблемы? И все равно – дико хочется расплакаться, прижаться к родному человеку и рассказать, как мне плохо.
От приступа хандры спасает появление того самого Толика.
– Ты геолог? – спрашивает меня круглолицый лысый мужчина, высунувшись из старенького «матиза».
– Что?.. – По привычке хочу исправить, что эколог, но мысленно машу себе рукой. – Да, я геолог.
– Меня Валюха за тобой прислала. Сказала к сестре отвезти.
– Спасибо вам большое.
– Спасибать Валюху будешь. – Мужчина распахивает пассажирскую дверь рядом с собой. – Садись. Скоро час пик, а нам пилить и пилить.
Несмотря на убитый внешний вид, внутри машина оказывается чистой и уютной. От удивления я даже забываю о своем страхе ездить с незнакомыми мужчинами и уже через пять минут вместе с Толиком начинаю подпевать молодой певице на радио.
– Огонь у тебя голос! – говорит он, доставая из бардачка бутерброд. – Как у Уитни Хьюстон!
– Школьный хор и музыкалка, – поясняю, жадно глотая слюну.
Бутерброд выглядит настоящим произведением кулинарного искусства. Пышная булочка с колбасой, сыром и какой-то зеленью.
Толик подносит ее ко рту, и его рука замирает.
– Есть хочешь?
Дико хочется сказать «да». Последним, что я ела, была шоколадка вчера вечером в поезде. С тех пор прошло больше двадцати часов. Пустой желудок приступом боли отзывается на любой запах. Но стыд оказывается сильнее голода.
– Нет, спасибо, – стараюсь улыбнуться. – Я не голодна. Приятного аппетита, – добавляю и тут же отворачиваюсь к окну, чтобы не мучить себя видом булочки.
После перекуса поездка становится приятнее. Толик вживается в роль гида. Он с энтузиазмом рассказывает о Питере, а красивые здания вдоль дороги отвлекают от невеселых мыслей.
К окончанию пути улыбка надежно прилипает к моим губам, и даже облезлая краска на фасаде хостела не может испортить настроение.
– Привет, горемыка! – радушно встречает меня сестра Валентины. – Я Рита. Пойдем заселимся, а потом проведу тебе экскурсию.
Она решительно берет за ручку мой чемодан и катит его по длинному коридору до самой дальней двери.
– У меня пока совсем мало денег, но я вам обязательно заплачу. Заработаю и сразу все отдам, – обещаю, семеня следом.
– Валя мне сообщила о твоих приключениях. Не переживай! – Рита стучит в дверь и, услышав «Можно», распахивает ее. – Это наш ВИП! Здесь только три кровати и живут одни девочки.
– Здравствуйте, – улыбаюсь я своим соседкам, блондинке и брюнетке.
Они чуть старше и, в отличие от меня, модно одеты и ярко накрашены.
– Красотки, новенькую не обижать! – строго командует Рита. – Она не вы! Будущий географ. После вуза в школе будет работать. Деток уму-разуму учить.
Откуда взялся географ, понять сложно. Однако, привыкшая к геологу, я и не пытаюсь ничего оспаривать.
– Если не конкурентка, то пусть живет, – снисходительно произносит брюнетка.
– Располагайся, крошка, – подмигивает мне блондинка и убирает свою косметику с кровати возле окна.
«Совсем как было бы в общежитии!» – мысленно успокаиваю себя, стараясь не смотреть на тумбочки, где среди прочего лежат упаковки с презервативами.
– Э-э… мне пора, – разводит руками Рита и выходит за дверь.
Так и хочется крикнуть ей вслед: «А как же экскурсия?», но в этот момент девушки подхватывают свои сумочки и, махнув «пока», тоже уходят.
Оставшись одна, я уже не хочу никуда выходить или что-то осматривать. Пережитый стресс берет свое резкой сонливостью, а подушка кажется такой мягкой, что невозможно оторвать от нее потяжелевшую голову.
* * *
Недосып последних двух суток преподносит настоящий сюрприз. Морфей утягивает в свое царство до самого утра, и даже громкие разговоры соседок не могут выдернуть меня из сна.
Ума не приложу, сколько бы в итоге проспала, но в девять часов телефонный звонок заставляет мгновенно взбодриться.
– Привет, геолог! Как ночка прошла? Набралась сил для трудового подвига? – веселым голосом спрашивает моя фея-спасительница Валентина.
– Здравствуйте. Да… – Я тру глаза. – Готова работать! – Прижимаю руку к пустому животу, мысленно умоляя его заткнуться.
– Сейчас пришлю тебе адрес дома, где нужно убраться. Сама доедешь?
– Да-да… – С ужасом представляю, как буду разбираться в расписании местного транспорта.
– Имей в виду! Опаздывать нельзя. Хозяина, скорее всего, не будет, но мало ли. Он мужик строгий!
– Конечно. Не беспокойтесь. Я не подведу.
Глава 5. Король
Страх опоздать оказывается настолько сильным, что я быстро переодеваюсь, умываю лицо холодной водой и, решив не завтракать, бегу на остановку трамвая.
О том, что это ошибка, становится ясно, когда пересаживаюсь в автобус. До дома клиента всего четыре остановки и триста метров пешком – в запасе целый час, а из-за голода начинает кружиться голова.
«Там рядом обязательно будет какой-нибудь магазин! – уговариваю себя. – Куплю булочку и все пройдет!» – Делаю глубокий вдох и медленный выдох.
Однако стоит выйти из автобуса, реальность подкидывает очередное испытание.
Вокруг целый поселок из дорогих домов. Каждый словно дворец. С коваными воротами, высокими заборами, красивыми деревьями и покатыми крышами. Настоящий оазис роскоши на окраине шумного города. Только между этими домами не видно никаких магазинов или хотя бы скромных ларьков.
Удача не просто отвернулась от меня окончательно – она села на коня и ускакала вдаль.
Чтобы не подвести Валентину и явиться вовремя, приходится почти час гулять по красивым улочкам, прятать глаза от выглядывающих из своих будок охранников и выслушивать ворчание обиженного желудка.
Не знаю, как я в своих старых джинсах и растянутом свитере не попадаю на допрос к местной охране. К счастью, часы наконец показывают одиннадцать, и можно прекращать рискованную прогулку.
Боясь встречи с клиентом, звоню в домофон. Когда никто не отвечает, я ввожу присланный Валентиной код, отключаю сигнализацию и вхожу в дом.
Внутри дворец оказывается еще прекраснее, чем снаружи. На полу сияющий белый мрамор, на стенах необычные, написанные мазками картины. А между первым и вторым этажом – будто парящая в воздухе стеклянная лестница.
– Ничего себе, – шепчу в восторге. И тут же понимаю, что именно мне предстоит сегодня вымыть всю эту неземную красоту.
Как ни странно, работа отлично отвлекает от голода и мыслей о будущем. Гостиную, столовую и оборудованную по последнему слову техники кухню я довожу до блеска всего за два часа. Немного осмелев, беру из вазы с фруктами небольшое яблоко и после того, как съедаю его до самого хвостика, поднимаюсь на второй этаж.
Здесь дизайнеры постарались так же хорошо, как и внизу. Никаких лишних деталей, просторно и светло. Но все мое внимание приковывает к себе не интерьер, а роскошный черный рояль.
Раскрыв рот, подхожу к этому красавцу, веду подушечками пальцев по глянцевой крышке. И не в силах удержаться от искушения присаживаюсь на банкетку рядом.
От восторга забываю, кто я и зачем здесь нахожусь. Пальцы сами ложатся на клавиши, и простенькая мелодия, разученная еще в музыкальной школе, звучит так чисто, как не звучала даже во времена учебы.
Один раз. Другой. Третий… Не знаю, какой по счету.
– И как это понимать?! – внезапно раздается между повторами. Громко как выстрел.
– Ой! Извините! – Я вскакиваю так резко, что опрокидываю банкетку.
Та падает на мраморный пол и разлетается на две части: ножки в одну сторону, сиденье – в другую.
– Что за концерт? – Высокий широкоплечий мужчина, ни капли не похожий на сухопарых музыкантов филармонии, скрещивает руки на груди.
– Как ты вообще посмела прикоснуться к этому роялю?! – кривится стоящая рядом с ним дама в красном платье.
– Я из клининговой компании. Убиралась здесь, а потом заметила его… – Кошусь на рояль. – Простите, ради бога.
Едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, я пытаюсь собрать несчастную банкетку. Как назло, в ней, кажется, что-то сломалось. Сиденье больше не крепится к ножкам. Оно лежит сверху, словно крышка, и норовит упасть, как только я придвигаю всю конструкцию ближе к роялю.
– Клининговые компании уборщиц нынче в консерваториях набирают? Или это показательное выступление? – Дама подходит ко мне и, окинув оценивающим взглядом с головы до ног, презрительно фыркает.
– Я? Нет! Какое выступление? – Перевожу взгляд с нее на мужчину и обратно.
– Так что это было? – холодно повторяет хозяин дома, и лишь сейчас я замечаю в его голосе странный акцент.
– Я не сделала ничего плохого. – Хочется сквозь землю провалиться. Ощущаю себя полной дурой. – Все получилось случайно.
