– Словами, – сформулировала я мысль, смотря на Глена с чистым любопытством. Для меня приставания ассоциировались с чем-то грубым и наглым, когда приходится защищаться, взяв в руки меч или книгу потяжелее.
– Вполне. А почему нет? Скажите, леди Марион, чтобы вы почувствовали, если бы я стал приставать к вам физически? И что бы вы сделали?
Возможно, это был риторический вопрос, но я сейчас запуталась, потому ответила честно:
– Я бы испугалась. И, скорее всего, дала бы вам пощечину.
– Вот! – воскликнул Глен. – А я не хотел вас пугать и получать от вас по лицу, поэтому приставал словесно, а не физически.
– К кому ты тут приставал? – Блейк появился практически бесшумно, заставив меня вздрогнуть. Как он это делает? – Тебя на минуту нельзя оставить с нашей женой, чтобы мне не пришлось бежать ее спасать?
Нет, Блейк не разозлился, скорее, говорил с Гленом устало и обреченно, словно с нашкодившим ребенком.
– Можно считать, что я ни к кому не приставал, потому что леди Марион даже не поняла, что к ней приставали! У вас же была первая брачная ночь, сам ведь писал, что прошел обряд в Остеоне. И ты что, не мог объяснить нашей жене что к чему? Чем вы вообще таким занимались в первую брачную? – фыркнул Глен. – Книги читали?
– Почему книги? – недоуменно спросил Блейк. – Мы играли в шахматы.
Глен вдруг залился искренним и несдержанным хохотом:
– Блейк, ты что, шутить научился? Это леди Марион тебя научила, да? Новая шутка? Неужели свершилось и твое чувство юмора стало нормальным?
Единственное, что меня радовало, так это то, что не только я не поняла, почему рассмеялся Глен. Блейк тоже недоумевал. Наверное, мы как-то не так посмотрели на Глена, потому что тот резко оборвал свой смех и вытаращился на нас как на последнее чудо древних магов:
– Нет-нет, вы сейчас серьезно? В первую брачную ночь вы играли в шахматы? Бо-о-оже, зачем?
– Потому что это интересно, да и заняться больше было нечем, – ответила я. Что за глупый вопрос?
– В первую брачную ночь? Нечем. Заняться, – отчеканил Глен. – Блейк, дружище, признавайся, ты забыл, что нужно делать с девушкой в такую ночь? Тогда у тебя есть повод для радости! Я могу тебе напомнить и даже много чего посоветовать! Вот он – истинно положительный момент тройственного союза!
– С твоими советами у нас вообще не будет никакой ночи – ни первой, ни второй, потому любая леди после твоих слов сбежит куда подальше, – холодно ответил Блейк, а потом повернулся ко мне и произнес: – Прошу прощения, леди Марион. Он иногда совершенно невыносим. Как ваши вещи, все доставили в целости?
– Еще не проверяла. – Я подошла к первому сундуку и открыла его, с облегчением обнаружив, что все мои записи и книги в порядке. То же я проделала и с другими: какое счастье, что я прихватила почти все свои записи и книги. – Все отлично!
– Я вижу… Леди Марион, у меня лишь один вопрос. Это все ваши сундуки. И, кажется, мы ничего не потеряли. Простите, но где ваша одежда? – спросил Блейк.
– Ох, я взяла с собой два запасных платья, но вы же помните, как мы торопились? И вы сказали мне забрать лишь самое важное. Вот я и забрала, – ответила я, неловко улыбнувшись. Все монеты я переместила в магическую ячейку, которую могла использовать в любой точке мира, а вот с вещами пришлось туго, особенно, когда мне поставили лимит в несколько сундуков. Пару книг по истории медицины пришлось оставить, но они были не такими важными, как учебные и исследовательские записи.
– Книги?
– Книги.
– Вы собрали пять сундуков с книгами и два запасных платья, все верно? Почему не наоборот? – вздохнул Блейк.
– Да, верно. А что мне делать с пятью сундуками платьев? Носить?
– Обычно леди этим и занимаются.
Я неопределенно пожала плечами – какое мне дело до того, чем обычно занимаются леди? Мне хватало и двух-трех комплектов одежды. Когда я лечила людей, то никому не было дела, единожды я носила это платье или дважды. Да хоть все дни подряд! Когда речь заходила о всяких балах и приемах аристократов, то моим гардеробом занималась специально назначенная горничная, которая отслеживала, чтобы все было по правилам. Может, если бы я больше интересовалась гардеробом и женскими штучками, то у моего жениха возникли бы ко мне не дружеские, а любовные чувства? И тогда бы я не оказалась счастливой женой аж двоих мужей? Но что толку об этом размышлять? Даже при таком раскладе я в Далерии в большей безопасности, чем была в Остеоне.
Глен снова рассмеялся. Он такой человек или мы с Блейком постоянно говорим что-то смешное?
– Вот скажите, как? Как при таком раскладе вы играли в шахматы, а не читали книгу?
– Потому что там было плохое освещение. А еще я не была уверена, что моему супругу придется по вкусу трактат Рокреста об изготовлении точных дозированных форм.
– У меня остался последний вопрос. Как при таких интересах вы вообще умудрились познакомиться? И не просто познакомиться, а даже пожениться! Я хочу услышать эту историю с самого начала, – воскликнул Глен, а потом вежливо добавил: – Разумеется, после того, как вы, леди Марион, отдохнете и приведете себя в порядок.
– Тогда завтра, – улыбнулась я. – Боюсь, мне нужен полноценный сон в постели, чтобы я действительно отдохнула. А еще ванна и тихий ужин.
Я совсем не ожидала, что мои мужья (почти привыкла!) так легко согласятся. Глен, судя по всему, хотел что-то возразить, но Блейк поднял ладонь вверх, заставив замолчать, а сам сказал:
– Конечно. Через десять минут я пришлю слуг, которые подготовят для вас ванну, а через полчаса вам принесут ужин. После отдыхайте, дорога была непростой.
– Благодарю, – ответила я.
Блейк молча покинул мою комнату, Глен шутливо отклонялся, а я вздохнула с облегчением. Эта отсрочка была как раз кстати. Разговор будет не из простых – уж больно Глен прожигал меня взглядом, явно что-то заподозрил. А потому мне надо еще раз пройтись по всему, что со мной случилось, понять, где я могу говорить правду, а где и соврать.
Глава 3
Кровать была отличной: мягкой и удобной, белье подо мной приятно пахло свежестью и травами, а подушки были ровно той высоты, которую я предпочитала. Это так совпало или Блейк постарался?
Блейк мог. Уж слишком наблюдательным и умным был, хотя при нашей первой встрече я решила, что он непроходимый дурак. Вспоминать об этом было неловко. Пожалуй, вспоминать последние пару месяцев, которые я жила в Остеоне, вообще было ужасно. Но придется – мне нужно проанализировать все произошедшее.
Все мои неприятности начались с моего непутевого жениха графа Болтера. Почему непутевого? Наверное, потому что выбирала не я, а мои родители еще в тот момент, когда ни один из нас не умел ходить под стол. Мол, мужчина из достойного рода будет достойным мужем. Почти что правило, а для правил есть исключения. Мой жених как раз и стал таким исключением.
Он вовсе не был плохим человеком, мы даже нашли с ним общий язык, да и прекрасно ладили на встречах, которые организовывали нам родители. Разговаривали минут десять у всех на виду, а потом шли в сад: я читать книгу по медицине, а он – искать любовь горничных или служанок. К моему неописуемому облегчению, граф Болтер предпочитал исключительно добровольные отношения, что позволяло мне закрывать глаза на его похождения.
Кроме этой дурной привычки мой будущий муж меня вполне устраивал – он был не против моих занятий медициной, не считал, что женщина должна сидеть дома и ничего не делать, отмахивался от тех, кто рекомендовал окоротить меня, а дурная магия, которую нашли остеонские священники, его не пугала. Более того, он был прекрасным щитом от церкви, поскольку его тетя занимала достаточно высокое положение и могла намекнуть, что не стоит лезть в хорошую жизнь племянника. А если кто-то из аристократов шутил про мое увлечение медициной, что бывало в те времена, когда я еще не стала известным лекарем, то мог получить от жениха и вызов на дуэль.
В общем, граф Болтер был хорошим женихом и другом, который был благодарен за то, что я смотрела в книгу, а не устраивала скандалы, пока он выходил за рамки. И жили бы мы пусть не в самом счастливом, но довольно гармоничном браке, если бы он… не влюбился по уши в аристократку – прелестницу с раскосыми глазами и ангельским голоском.
И, разумеется, так как любовь всей его жизни была высокого рода, недоступна и непорочна, то граф Болтер решил разорвать помолвку. Я согласилась, но попросила отсрочить решение хотя бы на несколько недель – нужно было переговорить с родственниками, понять, как разрыв отразится на нашем положении и что можно предпринять. Мне пошли навстречу, но попросили не затягивать. В тот же день я сообщила отцу.
– Да чтоб он провалился в самые глубины ада! – бушевал мой отец в гостиной, не стесняясь бить дорогущие статуэтки. – Чтобы все его семейство…
А дальше шли непередаваемые фразы, которые я не только постеснялась бы произнести в приличном обществе, но и запомнила слабо. Когда отец более или менее успокоился, я сказала:
– Думаете, такая проблема найти мне жениха? Я довольно знатна, да и мое приданное измеряется не только тем, что вы завещали. Как ни посмотри, я выгодная невеста.
– Ты? Ты проблемная невеста! – рявкнул отец. – Неужели ты не понимаешь, что как только твой женишок объявит о разрыве помолвки, то эти священные фанатики тут же наводнят дом и станут рыскать, пытаясь найти следы той магии?!
– Но я совсем ее не использую, так что ничего они не найдут, – возразила я. – К тому же, я известный лекарь, а так просто…
– Марион! Ты же умная девушка. Не найдут, так скажут, что нашли. Нужны будут доказательства? Подбросят! Ты не знаешь, как они работают? И что они могут сделать ради такой магии? – эмоционально заявил отец, а потом присел в кресло. – Вот что. Раз считаешь себя выгодной невестой, то ищи себе жениха. Приближенного к церкви. Или такого, который увезет тебя прочь из Остеона. Я тоже будут искать. А если не найдем…
Никогда я еще так ясно не понимала, как была важна моя помолвка именно с графом Болтером. И сколько проблем я получила, когда он решил разорвать ее. Интересно, мой бывший жених знал, что стоит ему разорвать помолвку, как сразу отправит меня в лапы остеонских священников? Я сглотнула невольно появившийся в горле ком:
– То что?
– То я вычеркну тебя из нашего рода, дам деньги и скажу бежать как можно дальше.
– И… далеко я смогу убежать от церкви без имени рода? – грустно рассмеялась я. – Какой бы известной я не была, но как только я превращусь из Марион Лелуанской в обычную Марион, то ни один аристократ не протянет мне руку помощи.
– Протянет, – уверенно сказал отец. – Лекарю Марион протянет руку любой аристократ, которому она помогала. Не смей принижать себя!
– А лекарю Марион, которую будет преследовать церковь? – возразила я. – Отец, вы знаете, что я всегда была вне политики и вне интриг. Все, чему я посвящала свое время, – это лекарское дело. Но даже я, не слишком сведущая во всем этом, после ваших слов поняла, что церковь объявит на меня охоту. И как только она это сделает, то мне не убежать и не скрыться. Вам… вам стоило заранее сказать о том, до какой степени я зависима от помолвки с графом Болтером. Возможно, я бы что-то смогла сделать.
– И что это дало бы? – устало спросил отец. – Ты мудрая девушка, моя милая Марион. Я не знаю, продумывала ты это или нет, но ты была идеальной невестой для этого маленького недоноска. И стала бы не менее идеальной женой. Где еще бы он нашел женщину, которая бы так ловко и с таким достоинством закрывала глаза на его измены?
Я не стала отрицать – отец был прав. Но это никак не улучшало моего положения. Церковь… меня пугала. Я прекрасно помнила, как страшно было, когда в детстве к нам в дом явились монахи и стали искать у меня проклятый дар. А мои родители – сильные, смелые и влиятельные – ничего не могли сделать. Меня постоянно вызывали на беседы со священниками. И эти «беседы» куда больше походили на допросы. Я помню свое состояние после такого разговора: отчаяние, дикий страх и непонимание – за что? Почему ко мне так относятся, ведь я не сделала ничего плохого?!
Все прекратилось, когда отец объявил о моей помолвке. Священники перестали посещать мой дом, мама прекратила плакать по ночам, а отец – выпивать и бить стаканы. Я была уверена, что все в прошлом, а от вмешательства церкви в мою жизнь остались лишь горькие воспоминания, полные страха.
Нет уж. Что угодно лучше, чем снова попасть к священникам.
– Что… что мне делать сейчас, отец?
Папа смотрел внимательно, словно видел меня впервые, а потом ответил:
– Сегодня – спать. За ночь я найду всех подходящих женихов, если таковые, разумеется, остались. Сейчас это сложнее, чем пять лет назад. Если будет возможность – попробую сговориться. Если нет, то тебе придется идти на бал и изо всех сил пытаться их охмурить. Ты красивая девушка, жаль, что за своими книгами ты забываешь об этом. И не смотри на меня так, Марион. У тебя нет выбора. Я хочу, чтобы ты жила. И, желательно, не под гнетом этих церковных маразматиков.
– А если не найдешь, то что мне делать? – спросила я. Боже! Как давно я не чувствовала себя маленькой девочкой, которая бежит за советом к родителям. Сколько лет я принимала все решения сама, ни на кого не оглядываясь?
– На этот случай я добьюсь для тебя приглашения на главный бал. Там, как ты знаешь, будут аристократы из чужих стран. Найди любого, который согласиться увезти тебя из Остеона в качестве своей жены. Его земли, доходы, статус – все это не имеет значения. Потом, когда ты уедешь, а в Остеоне все уляжется, я отправлю доверенного человека, который утрясет все твои проблемы.
– А если… если я выберу ужасного мужа? – спросила я. Отец должен был понять, о чем я. Пьяницы, игроки, склонные к насилию – шанс наткнуться на подобного аристократа пусть и не высок, но есть.
– Марион. Я повторюсь. Доверенный человек уладит абсолютно все твои проблемы. Даже в виде нерадивого мужа. Тебе придется всего лишь потерпеть до того момента, как он с тобой свяжется. Хорошо?
– Хорошо, – покорно ответила я.
Отец кивнул, завершая разговор, и мне пришлось отправиться спать. А с утра он рассказал, что единственный, кто был не женат из подходящих мне мужей, имеет пагубные пристрастия, а потому мой единственный шанс на нормальную жизнь – найти жениха на главном балу из числа приглашенных аристократов. Побег мы рассматривали лишь как самый крайний и практически безнадежный вариант.
Приглашение отец достал буквально через два часа после традиционного завтрака, а я с методичностью исследователя принялась готовиться к этому балу. Я абсолютно не думала о том, что тщательно выбранная стратегия по поиску бедного мужа из другой страны полетит в глубокую яму, а вся моя жизнь изменится после встречи всего лишь с одним человеком. Блейком.
Глава 4
Он сразу привлек мое внимание – высокий блондин со строгим выражением лица и невыносимо холодным взглядом. И дело было не в красоте, хотя и она привлекала внимание. Просто он сильно отличался от тех аристократов, которых я когда-либо встречала. И даже здесь, на главном балу, куда съезжались аристократы с разных королевств, где можно было заметить по-настоящему необычных людей, он выделялся.
Однажды мне довелось побывать в лесу на охоте. Загоняли то ли кабана, то ли еще какое-то травоядное животное, используя собак. Но наткнулись на волка – молодого, мощного и полного сил. Собаки кружили около него, но ни одна не решилась напасть.
Такое впечатление производил и Блейк Ровенхарт. Среди аристократов, способных лишь тявкать, он казался волком, способным одним лишь взглядом отогнать от себя шавок. Интересно, что такому человеку понадобилось в Остеоне?
Его имя я узнала из слухов – не шептался о нем только ленивый, но лично нас друг другу не представляли. Поговаривали, что он приехал к нашим священникам для уточнения исторических записей, кто-то слышал, что он интересовался медициной, а одна дама утверждала, что Блейк Ровенхарт – разорившийся аристократ, проигравший в казино свое состояние. В сферу моих интересов он точно не входил.
Зато входили аристократы из Коруса, которые явились сюда целой делегацией. Неженатых было трое, небогатых из них – двое. Хотя оба возможных жениха не вызывали слишком большой симпатии: у одного было немалых размеров брюшко, а второй был чрезмерно изможденным, потому я подозревала запущенную хроническую болезнь. После минутного размышления я решила, что не стоит судить по внешности, и некрасивый муж лучше больного. Я попросила сопровождающую меня леди разузнать побольше об объекте интереса. Отец специально нанял эту даму, чтобы я случайно не попала в руки садиста или кого похуже. Моя сопровождающая исчезла на полчаса, чтобы потом дать свое согласие и кратко охарактеризовать мужчину, которого я сделала своей целью.
Я не стала откладывать неприятно дело на потом, а сразу отправилась знакомиться с потенциальным женихом и обладателем немалого живота. Тот расплылся в улыбке:
– Леди! Как приятно с вами познакомиться! Я Лепес Логр из Коруса!
– Это взаимно. – Вежливый поклон и искусственная улыбка – все, на что меня хватило.
Мой взгляд невольно опустился на качающийся как шар живот. Он был еще больше, чем мне показалось сначала. Мы хоть сможем брак консуммировать, если все же я выберу его своим мужем? Если заказать у ремесленника подпорки, уложить его на живот… Сейчас я думала как лекарь, а не как женщина, иначе бы бежала от этого Лепеса Логра без оглядки. Но мне действительно был нужен муж. Срочно. И без лишних проблем. В конце концов, мне нужен брак, основанный на договоренности, а не на симпатии.
Я переоценила свою расчетливость. Через несколько минут я поняла, что Лепес Логр вызывает у меня стойкое отвращение, которое не поможет перебороть даже страх перед остеонскими священниками. Он неумело заигрывал, отвратительно смеялся, ужасно шутил и, кажется, злоупотреблял алкоголем. Я поняла, что ошиблась и начала осматриваться в поисках других потенциальных женихов, вот только Лепес Логр вцепился меня крепче королевских волкодавов. И, как назло, на балу не было ни одного знакомого, который дал повод сбежать от этого ужасного аристократа. В итоге, не выдержав, я выбежала из бального зала в коридор, пробормотав, что мне нужно поправить прическу. По всем правилам он должен был остаться там и продолжить пить и есть, но почему-то пошел за мной. Господи, зачем? Он собирался мне с прической помочь?
Услышав голос ненавистного Лепеса, я прибавила шагу и случайно повернула не к выходу, а в сторону крыла для гостей. Только заметила я это, когда прошла уже приличное расстояние. Впереди оказался кто-то из гостей, позади меня раздавался голос незадачливого ухажера. Больше не раздумывая, я кинулась в сторону гостя, надеясь, что это окажется кто-то хотя бы отдаленно знакомый. Но тот почему-то резко дернулся в мою сторону.
Мы столкнулись.
Точнее, не так. Я влетела в его объятия, болезненно поморщилась, потому как под парадной одеждой были стальные мышцы, а не мягкое тело с лишним жирком. Как лекарь я прекрасно понимала, кто в какой физической форме находится. А тут вообще прочувствовала всем телом. Воин. И это хорошо: иначе лежали бы мы оба на каменном полу с травмами и ушибами. А так он и сам устоял на ногах, и меня удержал от падения.
Я подняла голову и увидела перед собой Блейка Ровенхарта. И в ту же секунду со стороны Блейка выскочили два остеонских священника с обнаженными мечами, а с моей – Лепес Логр.
Бог с ним – с этим Лепесом Логром, а вот священники – это уже плохо. Если они заметят меня в объятиях мужчины, то легко не отделаюсь. Официально я до сих пор помолвлена! И если мой жених может мне изменять, то я не имею никакого права.
– Спрячьте меня, – яростным шепотом приказала я Блейку. – Если нас заметят, то проблем не оберемся!
Боже, благослови мужчин, которые быстро думают! Блейк не стал спрашивать «как» и «что», он стащил с себя пиджак, укрыл меня им с головой и прижал к себе еще ближе, полностью укрывая от взглядов подбегающих священников. Еще и прижал посильнее – я аж уткнулась носом ему в грудь. Какое счастье, что от него ничем не пахло: ни потом, ни духами, на которые у меня бывала аллергия, иначе я бы точно испугалась и начала вырываться – мой нос был слишком чувствителен к различным ароматам. Видимость была ужасной – через плотную ткань пиджака я могла рассмотреть лишь силуэты. Но, с другой стороны, и священники не могли определить, что за леди перед ними.
– Объяснитесь, уважаемый! Сюда нельзя посторонним. – Ого, сколько агрессии. Это же куда этот Блейк умудрился влезть, что даже этих бесчувственных смог разозлить?
– Мы с леди заблудились. Буду благодарен, если покажите, как отсюда пройти к крылу иностранных гостей, ответил Блейк. А он молодец – нервы стальные, иначе не смог бы разговаривать с вооруженными священниками таким тоном, словно те были виноваты в том, что Блейк потерялся.
– При всем уважении, сэр, но мы заметили вас в одной из внутренних комнат. Случайно туда попасть очень сложно. Мы хотим, чтобы вы прошли с нами, пока мы не выясним, как вы там оказались.
– А вы уверены, что заметили там именно меня? – насмешливо произнес Блейк. – Еще скажите, что мы с леди гуляли по вашим… тайным комнатам.
– Нет, леди мы не видели, – в голосе священника впервые появились нотки сомнений, но тут же исчезли: – Это ничего не меняет.
– Я ни на секунду не отходил от этой благородной леди.
– Благородной леди? В объятиях мужчины из другой страны? Так себя ведут очень дерзкие леди, а не благородные. В любом случае, никаких других мужчин мы здесь не видим, так что, сэр, настоятельно просим вас пройти с нами.
– Дерзкая леди в жизни не испугалась бы вооруженных людей, которые бегут в ее сторону. А касательно других мужчин… Посмотрите внимательно на того человека, который отнюдь не медленно уходит в сторону бального зала.
Я едва не рассмеялась. Кажется, Лепес Логр пошел за мной в очень неудачное время. Священники ему ничего не сделают, так как он точно не виноват, но потреплют нервы знатно. Приятно знать, что я буду отмщена. А Блейк не промах – вон как ловко всю ситуацию перевернул в свою пользу.
Один из священников выругался и ринулся за Лепесом, а второй бросил:
