– Я не представился? Служитель Ларт.
– Хорошо, господин служитель…
– Просто служитель, – поправил Ларт. – Или Ларт.
Я остановил время для справки.
Имя «Ларт» часто встречалось в этрусских могилах – его писали сажей на глиняных черепках. Видимо, какой-то погребальный ритуал. Шекспировский Лаэрт приходился служителю дальним родственником.
– Как скажете, Ларт. Узнал случайно. Я стал изучать возможности пятого таера – и обнаружил буклет «Левого Пути».
– Где именно? – спросил Ларт.
– А это важно?
– Весьма.
– Вы ставите меня в неловкое положение… Хорошо, я посещал… бордель, если называть вещи своими именами. Название вам тоже сказать?
– Конечно.
– Дом свиданий «Пена веков». Они организуют встречи с великими куртизанками древности.
– И с кем вы встречались?
– С Клеопатрой. В Александрии, во время осады. Я изображал Цезаря. А у нее в спальне на столике с благовониями лежал ваш буклет. Это совершенно не удивило меня в симуляции, из чего сами можете сделать вывод о степени ее достоверности.
Ларт засмеялся.
– Да, – сказал он, – наша реклама дорого стоит, но зато находит правильных клиентов. «Пена Веков» – наш бизнес-партнер. Уверяю вас, что во всем остальном симуляция исторически точна. А реклама появляется в выделенном когнитивном окне – вы выпадаете из симуляции на то время, пока читаете буклет, но забываете про него сразу, когда отводите взгляд. В памяти информация остается, но на целостность опыта не влияет. Как вам Клеопатра, кстати?
Я остановил время, чтобы освежить легенду. С Клеопатрой я на самом деле не встречался, но полное описание симуляции у меня было.
– Честно?
– Конечно.
– Горбоносая и надменная рыжая баба. Не сказал бы, что особо красивая. С требованиями и причудами. Удивляюсь, отчего исторический Цезарь не прибил ее скамеечкой.
– Какой скамеечкой?
– У нее есть такая золотая скамеечка, куда она ставит ногу для поцелуя. С этого все начинается.
– А чего вы сами не прибили? – спросил Ларт с улыбкой.
– Я-то как раз прибил, – ответил я с достоинством. – Именно скамеечкой через парик – я говорил, что она еще и парик носит? Но только сделал по-умному.
– Это как?
– В самом конце, – сказал я. – Когда она стала требовать заплатить жизнью за проведенную с ней ночь. Условие такое и правда имелось. Вот только чья именно жизнь, оговорено не было, а по-гречески выходило двусмысленно. Умирать я не люблю даже в симуляции, и все интерпретирую к своей выгоде.
Я, разумеется, не посещал «Пену Веков» и не убивал никакую Клеопатру. Если я и западал когда-то на рыжих, то никак не на горбоносых, и уж по-любому не настолько, чтобы проламывать черепа скамейкой. Все это нагородила сеть.
– Прекрасно, – сказал Ларт, листая договор. – Просто прекрасно. Только так соглашения и следует понимать. Я вижу, вы взыскательный и опытный клиент. Именно для таких мы и работаем.
– Надеюсь, – буркнул я.
– У вас есть вопросы?
– Нет, – ответил я. – Можем подписывать.
Такая безоглядная решительность не была мне свойственна. Интересную маску личности изготовила корпорация. Клеопатра, скамеечка… Но так, наверно, и приходят на пятый таер.
– Не спешите, – сказал Ларт. – По закону я должен устно объяснить главные условия функционирования симуляции. Несомненно, вы их знаете, потому что в договоре они перечислены. Но таковы правила.
– Хорошо, – кивнул я. – Внимательно слушаю.
– Сейчас вы в курсе, что находитесь в симуляции. Вскоре после подписания договора вы про это забудете. И вспомните, кто вы, только полностью завершив маршрут.
– Вы имеете в виду, я вообще не приду в себя ни разу?
Ларт улыбнулся.
– Как я сказал, в симуляции разрешены так называемые когнитивные окна. Например, для рекламы – или по медицинским показаниям. В них может просыпаться ваша базовая личность. Возвращаясь в симуляцию, вы не будете об этом помнить. Но для вас сделано исключение, о котором вы просили.
Я чуть нахмурился, но не сказал ничего.
– Для того, – продолжал Ларт, – чтобы вы могли совершать личный ритуал через определенные промежутки времени, как того требует ваша вера, нами организовано специальное когнитивное пространство.
– Личный ритуал?
– Я имею в виду вашего духа-покровителя Ломаса. Поскольку вы будете чем-то вроде чернокнижника, мы постараемся органично вписать его в вашу жизнь. Ломас станет одной из сущностей, состоящих с вами в сношениях.
Да, подумал я, у руководства есть чувство юмора.
– Часовня этого духа будет у вас дома. Для ритуала зарезервировано особое когнитивное окно.
Я кивнул. Ясно, как Ломас собирается поддерживать связь. Хорошая идея, и изобрела ее, скорей всего, нейросеть. А вот духом-покровителем себя назначил сам адмирал. Мог бы и богом, но решил не обижать небесное начальство.
– На время поклонения Ломасу в выделенном когнитивном окне, – продолжал Ларт, – вы будете вспоминать, кто вы на самом деле. Симуляция прервется. Но вы все позабудете при возвращении – вам будет казаться, что дух погрузил вас в сон, которого вы не помните. Мы так прежде не делали, но на целостности опыта это не отразится. По сути, серьезных отличий от рекламы здесь нет.
– Другие будут видеть часовню Ломаса?
– Другие – это кто?
– Я хотел сказать… Подождите. Вокруг будут одни NPC?
Ларт сощурился и некоторое время меня изучал.
– Знаете, – сказал он наконец, – когда наши клиенты употребляют выражение «non-playing charachter»[1 - Непись, персонаж без игрока.], я все время вспоминаю старую притчу. Буквально еще карбоновую. Сидит человек и размышляет: а вдруг я тоже NPC? Постепенно его охватывает ужас – и, чтобы успокоиться, он начинает рассуждать логически. Так, думает он, у меня те же самые мнения по поводу происходящего на планете, что у богатых поп-звезд. Я полностью разделяю моральные ценности, спущенные человечеству красноволосыми активистками и транснациональной финансовой элитой. Я слово в слово повторяю то, что мне впаривают легавые медиа, контролируемые олигархами и спецслужбами. Живые реальные люди ведут себя именно так. Значит, я настоящий…
Я догадался, что «легавые медиа» было вольным переложением английского «legacy media». Довольно точно, и возвращает к истокам идиомы.
– Point taken, – сказал я. – С философской точки зрения вы правы, Ларт. Но мне интересно – встретятся ли мне аватары других участников симуляции? Как это бывает, например, в ROMA-3?
– Теоретически такое возможно, – ответил Ларт. – Хотя клиентов у нас неизмеримо меньше. Все зависит от маршрута. Гарантировать я ничего не могу, но вероятность подобного крайне мала. Правильнее считать, что во время путешествия вы будете взаимодействовать с различными аспектами вашей собственной души.
– Души?
– Ну или личности. Не будем цепляться к словам.
– Замечательно, – сказал я. – Кроме часовни Ломаса, будут еще какие-нибудь когнитивные окна?
– Трудно сейчас сказать, – ответил Ларт. – Мы стараемся их по возможности избегать, чтобы не перегрузить мозг. Это может потребоваться, например, по медицинским причинам. Но лучше, чтобы подобного было меньше. Такие коммутации спрятаны от сознания, но могут привести к серьезным психическим напряжениям.
– Я про это слышал.
– С вашим личным ритуалом, господин Крамер, все обстоит с точностью до наоборот. Напряжение может возникнуть, если лишить вас привычного духовного опыта. Мы понимаем, насколько вы преданы духу Ломаса.
Интересно, что они понаписали в анкете.
– Я обязан ему всем, – ответил я. – В том числе и нашей с вами встречей. И своим пятым таером. Поэтому спасибо за бережное отношение к моим причудам.
Ларт улыбнулся.
– Я кое-что знаю о баночных брокерах и тайных ритуалах по манифестации денег. Подобное меня не удивляет.
Он поднял парчу, закрывавшую поднос.
– Теперь можно перейти к подписанию договора.
На подносе лежали скальпель, гусиное перо и ватный тампон. Рядом – архаическая баночка с йодом, по виду еще из тех времен, когда в аптеках продавали героин.
– Зачем это? – спросил я. – Хотите кого-то резать?
– Наши договоры по традиции скрепляются кровью даже в симуляции.
– Но кровь же не настоящая.
– Это как посмотреть, – сказал Ларт, берясь за скальпель. – Поднимите рукав, пожалуйста…
– Уй, – вскрикнул я, когда он кольнул меня своим инструментом.
– Больно? – спросил Ларт участливо. Боль в руке была неожиданно сильной.
– Да, – ответил я.
– Болит ведь взаправду?
– Вполне.
– Значит и кровь настоящая. Подписывайте…
Я взял перо, макнул его в красное пятнышко на своей коже и подписал последнюю страницу.
Ларт налил йода на ватку и приложил к моей руке.
– Держите так пять минут, – сказал он.
– Можно не волноваться.
– Понимаю вашу иронию, – ответил Ларт, – но скоро вы забудете, что вы в симуляции.
– Забуду? – спросил я. – Но я не думал, что все случится так внезапно. Я полагал, у меня есть некоторое время…
– Симуляция начинается немедленно после подписания договора, – ответил Ларт. – В нем это ясно сказано. Вы забыли?
Черт, надо всегда читать бумаги, которые подписываешь кровью. Даже когда начальство не советует.
– Да, конечно. Просто я интерпретировал слово «немедленно» чуть иначе.
– Не надо ничего интерпретировать, – сказал Ларт и встал из-за стола. – Пойдемте со мной. У нас остается немного времени, и я покажу нашу местную достопримечательность. Совершенно бесплатно. Вы такого нигде больше не увидите.
Я понял, что отказаться будет невежливо. И у меня оставались еще кое-какие вопросы.
– Далеко?
– Нет, – ответил Ларт. – Прямо под нами.
– А как мы туда попадем?
Ларт улыбнулся и сдвинул стол в сторону. Под ним был деревянный люк.
Я помнил, что ведущая под землю дверь часто означает переход с одного уровня симуляции на другой – или выход из нее. Это общепринятый среди проектировщиков символизм, своего рода азбука. Но здесь все выглядело солидно и натурально – ржавое кольцо, покрытый известью дуб. Такие люки в Тоскане всюду.
Под люком оказалась лестница, ведущая в подвал. Ларт взял со шкафа керосиновую лампу.
– Не отставайте, – сказал он. – Там темно.
Внизу, как я и ожидал, была кладовая. В одной из ее стен оказалась дверь, за которой начался длинный и узкий скальный проход. Через несколько шагов по нему я понял, что это античные катакомбы.
– Какая-то «Тысяча и одна ночь», – сказал я. – Похоже на пещеру сарацинского мага…
– Почему сарацинского? – спросил Ларт.
– Не знаю. Так подумалось.
– Это место куда древнее. Здесь был подземный некрополь. Каменные саркофаги, совсем маленькие. Стоят в нишах. Очень много черепков с этрусскими именами, написанными копотью. Видимо, какие-то погребальные обычаи…
