– Не говори глупостей! Кому я могла перейти дорогу? Разве что твоим родственникам, почувствовавшим угрозу их наследству, – я ткнула пальцем ему в грудь.
Бенедикт никогда не был жаден. Это только сегодня он пришел ко мне с гробом, а обычно я получала от него дорогие подарки. Очень дорогие. Он оплатил долги, оставшиеся от моего мужа, выкупил половину дома, которую успел заложить Генри. Моя шкатулка полнилась дорогими кольцами, браслетами и колье, что не могло понравиться его пра–пра–пра…
Глава 2
Я принимала подарки от Бенедикта, понимая, что однажды любовь вампира закончится, и мне придется выкручиваться самой. А я уже не буду так молода и спела. Да, я прагматична. Все его роскошные подарки – это задел на мою немощную старость. Только поэтому я не отказалась от салона, хотя Бенедикт уговаривал бросить пустое занятие. Я хотела сохранить хоть какую–то независимость от мужчин. Пусть последний и был великодушен.
Я рассмеялась над собственными словами, но вспомнив события, преследовавшие меня в последнее время, закусила губу. Я не впервые едва не погибла.
– Да–да, – понял, о чем я думаю, Бенедикт. – Вспомни кирпич, вдруг сорвавшийся с парапета моста, под которым ты проходишь в одно и то же время, когда направляешься в салон.
– И не только это, – я смотрела на Бенедикта во все глаза. – Еще меня пытались утопить. Кто–то толкнул меня, когда я шла по набережной, возвращаясь домой. Если бы не посыльный, поймавший меня за руку, я бы уже кормила рыб. Я не умею плавать. И убийца об этом знает.
– Все, – Бенедикт вернулся в «свою» комнату и достал из шкафа пальто. Он на самом деле собирался пойти на кладбище. – Больше в салон ты пешком не ходишь. Я куплю тебе автомобиль и запишу на курсы водителей.
– Но это же очень дорого… – я опять склонялась к мысли, что от меня хочет избавиться кто–то из потомков Бенедикта. Мобили стоили баснословно дорого.
– Деньги – тлен, жизнь – это все. Поверь мне.
– Подожди, я с тобой. Я на месте покажу, как стояла у могилы и куда упала.
Пока я одевалась и заново вертела на голове чалму, Бенедикт уже ждал меня у двери. В одной руке он держал лопату, в другой лампу.
– А лопата зачем?
– У тебя более подходящего оружия в доме нет.
Уф, а я уж решила, он собирается выкопать моего мужа и дать ему взбучку.
– Думаешь, на нас нападут?
– По улицам ночью шляется полно всякого отребья. Не хотелось бы марать руки. Лучше орудовать лопатой. А то я увлекусь и оторву негодяю голову.
О, да! Я знала, какая силища спит в руках Бенедикта. Однажды мы прогуливались по набережной, и из кустов выскочила бешенная собака. Морда в пене, взгляд безумный. Она кинулась на девочку, которую вела за руку мама. Мой возлюбленный оказался в мгновение ока рядом и разорвал больное животное еще до того, как оно напало на ребенка.
Все были в шоке. А он брезгливо скинул дорогущие перчатки на труп, взял меня под руку и увел. Это ночь была полна страстной любви. Опасность заставляла вампира чувствовать себя живым. И полезным.
Выйдя, мы поймали кэб. Бенедикт не хотел возвращаться в замок и поднимать на ноги благородное семейство, забирая автомобиль, который купил совсем недавно. Рокот его мотора разбудил бы весь город, и тогда даже убийца узнал бы, что мы ночью наведались на кладбище.
– Держи, – Бенедикт сунул извозчику золотой. – Получишь еще столько же, если дождешься нас. И еще один, если будешь держать язык за зубами.
– Я – могила, – поклялся кэбмен.
Бенедикт легко перебрался через забор и, повозившись с замком, распахнул створку ворот, пропуская меня. У него были свои секреты, как открывать замки. Долгая жизнь чему только не научила. И на все случаи у него были свои истории.
Пока мы шли к могиле, он поведал, как справился с замком на поясе верности на одной из леди в период крестовых походов. Ее страшно ревновал муж, иначе откуда такое зверство? Закрыли любовники этот «замочек» за день до возвращения ревнивца, и женщина продолжила строить из себя праведницу.
– И тебе не было стыдно? – у меня свои принципы. Я против того, чтобы иметь связь с женатым мужчиной. А в случае с Бенедиктом – я против его «дружбы» с замужними дамами.
– Она была невероятно красива, – говоря это, он мечтательно поднял глаза к звездам. Сегодняшняя ночь подарила нам чистое небо. Заметив, как я скривилась, тут же поправился. – Но Лоренца не шла ни в какое сравнение с тобой.
Я рассмеялась.
– Ладно, можешь не перечислять, насколько лучше мои глаза–озера и губы–вишни.
Дойдя до могилы Генри, я встала перед ямкой, которая и сейчас выглядела обманчиво мелкой. Дневной дождь смыл все следы крови.
– Вот здесь в меня попала молния, – я показала, как балансировала на одной ноге и сражалась с зонтом.
– Замри, – сказал Бенедикт, обходя меня по кругу. Сняв с меня чалму, повертел головой туда–сюда, определяя траекторию полета предполагаемой пули. Пройдя к могильным камням, поводил носом, будто гончий пес. Найдя что–то, позвал меня.
– Смотри.
Я подошла ближе и увидела на памятнике, который находился за могилой мужа, свежий скол. У ангела, стоящего на коленях, отсутствовало ухо. Проведя мысленную линию, я вполне уверовала, что след оставила пуля. Чиркнув меня по голове, она практически не потеряла скорость, поэтому досталось и ангелу.
– При желании мы могли бы найти пулю.
Бенедикт покрутился, но чавкающая, напитавшаяся влагой земля, едва поросшая молодой травой, не сподвигла его на поиски. Мой любовник только купил новые замшевые перчатки и не захотел их пачкать. И упаси боже, копаться в земле голыми руками.
– А откуда стреляли? – я обернулась назад. Недалеко стояло дерево, и можно было предположить, что убийца прятался за ним. Я показала на предполагаемое укрытие пальцем.
– Нет. Не сходится, – Бенедикт покачал головой. – Пуля не имеет способности сама по себе менять траекторию, а твой череп не настолько крепок, чтобы она от него отрикошетила. Дерево, твой череп и ухо ангела должны находиться на одной прямой. А вон тот склеп вполне подошел бы под убежище убийцы.
Бенедикт направился к небольшому строению, под чьим сводом находились сразу три захоронения. Могилы давно никто не навещал, поэтому здесь было достаточно уныло. Паутина по углам. Я подняла лампу, чтобы рассмотреть каменную деву, у ног которой стояли три постамента. На одном из них была расстелена смятая газета.
– А твой убийца чистюля. Не захотел пачкать пальто, пока ждал твоего появления, – Бенедикт поднял развернутый газетный лист и прочел вслух: – «Пэл–мэл гэзет». М–да, весьма говорящее издание, названное в честь лондонской улицы с увеселительными заведениями.
Услышав название газеты, я отвела глаза в сторону.
Мне всегда казалось невероятным, как Бенедикт улавливает смену моего настроения. Вот и сейчас он налету поймал идущее от меня смущение.
– Что? – спросил он, брезгливо держа газету двумя пальцами. – Мне есть о чем волноваться?
Я кивнула.
– Мой секретарь дает в этой газете объявление о спиритических сеансах. Под колонкой «Сплетни и слухи». Чтобы наверняка заметили.
Бенедикт разложил газету на могильном постаменте, бегло осмотрел одну сторону, перевернул на другую. Газета пестрела рисунками и шаржами, поэтому он не сразу нашел нужное.
– «Известный во всем Королевстве медиум мадам Мелинда проводит спиритические сеансы по пятницам. Записываться заранее по адресу: 24, Боттом–стрит, Мун–таун, графство Винтершир. Спросить секретаря Дж. Морис».
– Ты не говорила, что наняла секретаря. И кто такой этот Дж. Морис? – Бенедикт превратился в чопорного джентльмена. Приподнятая бровь, вздернутый нос.
– Не надо ревновать. Это девушка… женщина Дженни Морис. Суфражистка, социалистка, старая дева и вообще неординарная личность.
– Надеюсь, она тебя не научит вредным идеям? – бровь и нос Бенедикта вернулись на место.
– Она активная, но я направляю ее активность в нужное для работы русло. Кстати, она прекрасно владеет оружием. Надо бы вытащить из сейфа Генри пару револьверов для самообороны.
Бенедикт вздохнул.
– Ты никогда не говорила, что у тебя дома есть оружие, – он покосился на оставленную у могилы Генри лопату. – Куда проще было бы вооружиться смит–вессоном или наганом, чем тащиться на кладбище с лопатой. Наверняка кэбмен подумал, что мы гробокопатели.
– Прости, я забыла.
– Мне не нравится, что дело принимает такой опасный оборот. Кирпич, река, теперь револьвер или винтовка. И боюсь, убийца не просто так купил газету, где вы даете объявление. Придется мне самому сопровождать тебя в салон. Ведь ты, упрямая, не бросишь работу?
– Я никогда не буду содержанкой. Говорила об этом и не раз.
– Хорошо. Не хочешь подчиняться мне, я сделаю тебя своей хозяйкой. С завтрашнего утра я буду у мадам Мелинды водителем. Нет времени на твое обучение. Каждый день может закончиться тем, что тебя убьют. А я не хочу так быстро терять любимую женщину. Куплю себе клетчатый кепи, водительские очки, штаны галифе и кожаную куртку. Никому не придет в голову, что за рулем сидит граф Винтерширский, кому положено днем спать.
– Но я хожу на работу в дневное время… – я улыбнулась во весь рот, услышав, что меня назвали любимой женщиной.
– Как думаешь, почему я остался жить в самом дождливом городе во всем Королевстве? У него даже название соответствует моим потребностям.
Ну да, город–Луна. Как раз то, о чем только может мечтать вампир. Солнца здесь не бывает.
– Разве тебя не убьет внезапно показавшийся солнечный луч? Такое иногда случается. Особенно весной.
– Откроюсь тебе по секрету, меня не убьет даже полностью вышедшее из–за туч солнце. Оно всего лишь плохо действует на глаза вампиров. Неприятно, когда они начинают слезиться кровью. Но автомобильные очки вполне справятся с моей «боязнью солнца».
– А как же гроб и дневной сон? Что еще из сказаний про тебя – ложь? – неожиданно было услышать, что ужасы про вампиров всего лишь байки. Не знаю, говорил он о себе или об остальных собратьях тоже, поскольку других кровососов я не встречала.
– Ну, во–первых, вампиры утрачивают способность загорать, поэтому мы всегда бледны. А люди думают, что мы боимся солнца. Нет, мы не боимся солнца. Мы боимся людей. Вернее, не так – мы устаем от людей. Во–вторых, ты видела, сколько у меня пра–пра–правнуков? И каждому что–то надо. Поэтому для меня лучший выход бодрствовать, когда они спят, и спать, когда они пробуждаются. Я порой специально делаю из себя монстра, чтобы они лишний раз не высовывались из своих комнат. Я хочу тишины. А что касается гроба, то это непременный атрибут вампира. Как священника не увидишь без четок, так и порядочного вампира без удобного гроба. Мы даже путешествуем с ним в багаже. Удобно. Можно выспаться в любом месте и в любое время суток.
– Хорошо, милорд, – я улыбнулась. – Мадам Мелинда принимает вас на работу. Буду ездить в салон на автомобиле.
– Я как раз заказал новенький Бенц, – Бенджамин радовался, что лично сможет покрасоваться на шикарном автомобиле. – Сегодня пригнали. Модерновая четырехколесная модель с говорящим названием «Виктория». Четыре колеса куда устойчивей на дороге, чем трициклы, поверь мне.
– Да уж, я бы хотела остаться живой. Может, все–таки наймем кэб? На нем привычнее и не так много шума.
– Как можно, это же прошлый век! Запомни, автомобиль – это своего рода реклама. Мадам Мелинда не какая–нибудь гадалка, а медиум, спиритуалист! – Бенджи знал, как надавить на мое честолюбие. Я терпеть не могла, когда меня называли гадалкой. Это так вульгарно, особенно если помнить, что я леди.
Бенджамин мог бесконечно рассказывать об автомобилях с газовыми, паровыми или бензиновыми двигателями. Он был горд, что видел все этапы развития транспортных средств от телеги до самодвижущегося экипажа. Как рассказывал мой отец (царство ему небесное!), Бенджамина возненавидел весь Мун–таун, когда он купил свой первый паромобиль.
По закону, защищающему горожан от наезда самодвижущихся локомотивов, перед каждым паромобилем должен был бежать человек, размахивающий флажком и дующий в сигнальную дудку. А поскольку вампир развлекался в темное время суток, у него появились ярые «поклонники». Мало тарахтел автомобиль, так еще горланил в дудку нанятый графом малый.
И однажды кто–то не выдержал. Бенджамин отвлекся на красивую девушку, высунувшуюся из окна, когда в открытый мобиль влетел факел. Легкий флирт обернулся потерей дорогостоящей самодвижущейся кареты. Примчавшаяся пожарная команда с удовольствием окатила не только паромобиль, но и самого графа.
Но Бенджи не отчаивался, нет. Денег хватало, чтобы каждый раз удивлять горожан тарахтящей новинкой. Я была рада, что нам не придется грохотом двигателя будить ночной город. Отныне Бенджамин будет утолять автомобильную страсть в дневное время. А в моем особняке ему не придется прятаться от многочисленных родственников. Надеюсь, мы заживем, как люди, которые ночью спят, а не пялятся от безделья на луну.
– Осталось только придумать новый образ. Как думаешь, водитель по имени Сильвестр –звучит? – Бенджи вернулся к могиле Генри за лопатой. Взвалив ее на плечо, направился к воротам. Я едва поспевала за ним. Вампир был увлечен открывшейся ему перспективой новой жизни и не замечал, что я отстаю.
– Давай что–нибудь попроще. Сэм, Пит, Люк?
Бенджамин скривился и оставил идею менять имя.
– Хорошо, зови меня Бенджи. Все равно никто не свяжет водителя и графа. Все будут продолжать верить, что вампиры днем не показываются.
Вот и славно.
Я, намаявшись, сразу, как пришла, отправилась спать. Бенджи, поцеловав меня целомудренно в лоб, оставил лопату и помчался к себе за автомобилем. Утром обещал ждать у крыльца и взял с меня слово, что я без него больше ни шага. Я сунула ему вторые ключи, чтобы не будил и дал, наконец, выспаться.
Утром умылась, быстро позавтракала и, осторожно расчесав волосы, чтобы не задеть подживающую рану, накрутила на голову чалму из яркого платка. Большие серьги, летящие одежды из китайского шелка, сильно накрашенные глаза на бледном лице – образ медиума был готов.
Обычно я носила мужской цилиндр, нацепленный на распущенные локоны, чтобы с порога явить клиентам свою неординарность и загадочность, но пока от этой идеи пришлось отказаться.
Из–за того, что я пропустила вчерашний день, меня ждало много работы. Секретарь переписала всех посетителей на сегодня. Обычно я обходилась тремя приемами, но теперь их количество удвоилось, и я мысленно настраивалась провозиться до вечера.
Когда я вышла на улицу, замерла на крыльце. Перед моим домом стоял шикарный автомобиль. И не менее шикарный мужчина открывал для меня дверцу. Бенджамин был великолепен в кожаной куртке и в кожаных же штанах. Видимо галифе, как мечтал, ночью негде было купить, а утренний заказ еще не успели выполнить. На его лице сидели огромные автомобильные очки. На голове покоилось клетчатое кепи. Мужчина хоть куда!
– М–м–м, какая ты сегодня персиянка! – заметил он шепотом, когда закрывал за мной дверцу мобиля.
В машине пахло добротной кожей, бензином и мужскими дорогими духами.
Бенджамин гарцующей походкой обогнул автомобиль, взял в руки кривую металлическую ручку и, показательно вставив ее в паз в передней части мобиля, несколько раз с усилием крутанул. Собравшиеся вокруг мальчишки были в восторге, когда двигатель затарахтел.
– Поехали, мадам Мелинда?
– Вперед, мой верный Бенджи!
Дженни Моррис – тридцатипятилетняя девица с бойким характером, рыжими кудряшками, вздернутым носиком и веснушками по всему телу, выскочила на крыльцо с блокнотом и карандашом. Покосившись на Бенджи, которому очень шли автомобильные очки, делая его еще загадочнее, затараторила:
– У вас сегодня, мадам Мелинда, пять клиентов. Один, рассердившись, что вы не смогли его вчера принять, сказал, ноги его больше в вашем салоне не будет.
Дженни поправила круглые очки, чтобы лучше рассмотреть идущего впереди меня «водителя». Бенджамин изъявил желание исследовать место нашей работы.
Глава 3
Я отметила, какими глазами проводила Дженни нашего нового сотрудника. Ее цепкий взгляд скользнул от затылка вниз и остановился на крепких ягодицах мужчины. Щеки секретарши заметно порозовели. Когда я поравнялась с ней, Дженни шепнула, скосив рот на бок:
– Откуда такое чудо?
– Наняла. Не смей его трогать, он мой, – таким же манером ответила я.
Знаю я этих феминисток. Только и горазды кричать о своей независимости, а как красивый мужчина окажется рядом, тут же вспоминают, что они женщины и им тоже свойственны плотские утехи.
Я никогда не афишировала связь с вампиром. И уж тем более, что была его любовницей. Упаси боже, если кто–то выяснит, что я попираю строгие моральные устои нашего общества и получаю удовольствие от секса. Встречались мы с Бенджамином в темное время суток или вовсе у меня дома.
Мало кто из простых горожан знал графа в лицо и, уж тем более, не мог представить, что он будет разгуливать с молодой девушкой под ручку. Днем он практически никогда не выходил, подтверждая непреложную истину, что вампиры боятся солнца. Поэтому сейчас графа и водителя автомобильной новинки господина Бенца никак нельзя было связать.
