– Отвезу чуть позже. Сперва я хочу, чтобы ты рассказала мне о сыне.
Щелкает зажигалка. Еще секунда – и по салону растекается запах никотина, которым теперь наверняка пропахнет пиджак Саши.
Камаль так и не бросил.
Он откидывается назад и оглядывает меня черным взглядом с головы до ног, затем устало потирает чуть обросшее лицо.
– Ева, я жду, – требовательный шелест.
– У него… все хорошо, – говорю, проглатывая обиды.
По мере остывания ко мне приходит осознание: пусть Камаль не имеет права вмешиваться в мою жизнь, но о сыне он имеет право знать. Поэтому я говорю – сквозь годы боли и обид.
– В этом году Кам пойдет в школу.
– В школу… – Камаль крепко затягивается.
– Да… – прикрываю глаза. – Он любит шахматы, плавание и ходит на борьбу. Математика и география – его любимые предметы…
В тишине салона раздается тихий смешок, ведь наш сын – его полная копия.
Повернувшись, я разглядываю в темноте Камаля и вижу на его губах легкую улыбку.
– Когда-то ты сказал мне, что география и математика привлекали тебя четкими правилами и структурой, а еще – что цифры не предают. Недавно сын сказал мне то же самое. Бывает же такое…
Камаль слушает, не перебивая.
Словно для него каждое слово о сыне – на вес золота.
– Что еще он любит?
– Задавать вопросы, на которые у взрослых нет ответов. Но я стараюсь… находить ответы. Еще он не любит обниматься. И не любит, когда его целуют. Вероятно, пять лет назад ты действительно собирался умирать, раз сделал свою полную копию.
Наш сын – не просто копия Камаля. Камаль дал ему свое имя. Он собирался умирать во имя мести, поэтому решил оставить свой след в этой истории в надежде, что его сын уж точно будет счастливым.
Я бросаю взгляд на часы, и внутри все сжимается.
– Уже очень поздно. Верни меня домой, – прошу, меняя тему. – Я обещала Каму, что вернусь пораньше.
– Я верну, но при одном условии.
– Каком? – я зажмуриваюсь.
– Мы встретимся и поговорим. Как взрослые люди и без бегства. Я хочу, чтобы ты выбрала день и место. Разумеется… без мужа.
Я поджимаю губы, потому что рассчитывала, что информации о том, что с сыном все хорошо, ему будет достаточно.
Оказалось, что нет.
Докурив, Камаль безжалостно сминает сигарету в пальцах и включается в движение, не дождавшись моего ответа. Наверное, он понимает, что выбора у меня нет, и все будет так, как он решил.
Машина трогается, и я ощущаю, как сердце стучит в ритме колес, потому что это конец.
Я рада, что он жив.
Рада так же сильно, как ненавижу его!
Но еще появление Камаля означает для меня конец стабильной и размеренной жизни, которую я выстраивала годами. И это больно.
– Я больше не та, что раньше, – говорю, глядя в его профиль.
– Я заметил.
Вижу, как напрягается его скула, будто мои слова его режут.
– Я больше не беззащитная девчонка. У меня есть муж.
– Это угроза? – его голос вновь сочится агрессией.
– Нет, – отзываюсь слишком быстро. – Это просьба. Пожалуйста… не трогай его. Он хороший человек. Однажды ты сказал, что я найду хорошего мужа. Я нашла. У нас была свадьба. Твое появление… не отменяет моей ответственности перед семьей.
Между нами повисает пауза – густая, вязкая. Я отвожу взгляд к светящимся цифрам на панели и к бликам от встречных фар на стекле.
И в этот момент загорается экран телефона, который все это время я сжимала в своих пальцах.
Звонит Саша…
Глава 5
– Ева, ты дома? Почему не позвонила? Я волнуюсь, – голос Саши в трубке не на шутку встревожен. Он не повышает тон, но я знаю – он не любит неопределенность, как и я.
– Все хорошо, я подъезжаю. Просто… возникли некоторые проблемы… – говорю, краем глаза следя за напряженным профилем Камаля.
– Позвони мне, как приедешь, ладно?
– Конечно.
– Люблю тебя.
Прикусив губу, я застываю в смятении, но отвечаю:
– И я тебя.
Когда кладу трубку, то мгновенно чувствую жар чужого взгляда на свой щеке. В том месте, куда смотрит Камаль, кожу слегка печет и даже покалывает.
– Как давно ты вышла замуж? – слышу вопрос, стоит мне только отключиться от звонка.
Я отвожу взгляд, легонько прокручивая пальцами обручальное кольцо на безымянном. Саша старше меня на несколько лет, и у нас с ним была свадьба – пышная, красивая и эталонная, о которой я когда-то мечтала. Саша исполнил все мои пожелания, вот только увы: белое платье не принесло мне ожидаемой радости, а ощущение, что моя мечта так и не исполнилась – еще долгое время сидело занозой в груди.
Набрав в легкие побольше воздуха, сдержанно отвечаю:
– Полтора года назад.
Камаль сжимает руль. Сильнее. С такой силой, что я слышу, как поскрипывает кожа под его пальцами. Все потому, что мы выезжаем на широкую трассу, где начинается активный поток автомобилей, требующий от Камаля большей сосредоточенности.
За окнами – ночь, и фары встречных машин проносятся одни за другими, а в салоне – жара от печки и напряжение, которое можно резать ножом.
– И как тебе с ним? – спрашивает Камаль. Голос ровный. Даже слишком. А внутри – холод как в минус пятьдесят, от которого сводит скулы.
– Для человека, который приехал за сыном… – говорю тихо, но с нажимом. – Ты задаешь слишком личные вопросы. Это тебя не касается.
– Все, что меня касается, сейчас сидит рядом со мной. Ты и сын.
– Нет, нет… Меня больше нет в этой связке, – проговариваю с трудом. – У меня спокойная и стабильная жизнь. Хороший муж. И я счастлива. Это ответ на твой вопрос о том, как мне с ним. Но впредь я бы хотела, чтобы наше общение сводилось только к сыну.
Я отворачиваюсь. Потому что у меня есть такое ощущение, что если я только посмотрю в его глаза, то сгорю заживо от того пожара, который в нем полыхает.
Когда Камаль сворачивает на нужную улицу, я замираю.
Ведь он даже не спрашивал адрес.
Он с самого начала знал, куда меня везти. Знал, где поджидать и где останавливать такси. Все знал.
Поворот. Еще один. Нужные ворота. Я нажимаю на кнопку в своем телефоне, и мы проезжаем внутрь закрытого частного сектора.
Камаль останавливается аккурат возле дома, в котором я живу с мужем и сыном.
– Я пробил адрес его особняка, – поясняет Камаль. – Ева, я бы хотел увидеться с сыном на этих выходных.
Я медленно поворачиваю голову в его сторону, но на удивление и другие эмоции не остается сил. Силы есть только на рефлексию. Я до сих пор не верю, что он живой. И что у нас могла бы быть семья, если бы пять лет назад он сделал иной выбор.
– Это очень быстро, – качаю головой. – Для начала мне нужно объясниться с Сашей и все ему рассказать. Я не могу ему лгать.
– Я понимаю, – Камаль сдержанно кивает, двигая челюстью. – Но и я не готов больше ждать.
– Мне нужно время… – выдыхаю.
– Надеюсь, не для того, чтобы сбежать со своим мужем. В противном случае… я его убью.
Сердце падает куда-то вниз, а на глаза наворачиваются слезы, заставляя меня опуститься до мольбы:
– Не надо. Я не сбегу…
– Тогда мы друг друга поняли? – уточняет тихо.
Я тянусь к автомобильной ручке, награждая Камаля молчаливым ответом, но он внезапно подается вперед и хватает меня за локоть.
Горячо.
Слишком горячо.
Будто он дотронулся не кожей, а пламенем. Я резко одергиваю руку – и пальцы Камаля скользят по моей кисти, случайно касаясь обручального кольца
Не заметить его сложно, вот и Камаль замечает.
Кожу ошпаривает словно кипятком, и я пытаюсь отстраниться, несмотря на самую настоящую бездну в черных глазах Камаля.
В моих глазах по-прежнему слезы, ведь пару минут назад он дал понять, что с легкостью убьет моего мужа. И Камаль эти слезы тоже замечает.
– Телефон, – проговаривает хрипло.
– Что? Зачем?
– Когда я позвоню, я хочу, чтобы ты мне ответила. Другого сценария быть не должно.
– А если не отвечу?
– Тебе это не понравится, – отвечает он и сжимает мою кисть с обручальным чуть сильнее.
Я медленно вытаскиваю смартфон из кармана и подаю ему. Камаль ловко набирает свой номер, нажимает «вызов», и его телефон, лежащий на панели, начинает звонить.
На экране вспыхивает заставка.
Я замираю, потому что на его заставке – я и наш сын. На этом фото мы оба в пижаме и с растрепанными кудрями – дурачимся на камеру. По всей видимости, Камаль нашел и сохранил фото, которое я выложила в своих социальных сетях несколько недель назад.
– Я позвоню тебе, – слышу тихое, но твердое обещание.
Камаль бросает взгляд на экран, затем на меня. Он молча возвращает телефон и разблокирует двери.
– Пожалуйста, не делай глупостей, – предупреждает он напоследок. – Я только вас нашел и не хочу потерять.
– Как будто ты вообще искал нас…
Открыв дверь, я не даю Камалю ответить.
Я выхожу, а напоследок хлопаю дверь с такой силой, словно это способно заглушить мой бешеный пульс.
Я иду к дому, чувствуя прожигающий взгляд Камаля на своей спине, а кожу, куда он прикасался, покалывает до сих пор.
Оказавшись дома, я резко запираю дверь и медленно оседаю вниз по двери, прислушиваясь к звукам снаружи.
Мне все кажется, что Камаль наплюет на обещания подождать и ворвется в мой дом, в мой тихий уголок стабильности, чтобы разнести все в щепки!
