– Что случилось?
– Ты не помнишь?
– Очень смутно. Обрывки картинки только.
Женщина в белом халате присаживается на край моей кровати и кладет руку мне на ногу.
– Мне очень больно об этом говорить, но ты потеряла ребенка.
– Что? – я потягиваюсь на подушке. – Что значит потеряла? У меня восемь недель, я сама видела крошечную точечку на мониторе.
– Это было до того, как у тебя открылось кровотечение.
– Какое кровотечение? – воспоминание накрывает внезапно. – Господи…
– У тебя еще будут дети. Организм восстановится, окрепнет и…
– Уходите.
– Дана, не нужно себя винить.
Я случайно сталкиваю стакан с водой, когда поворачиваюсь на бок. Он разбивается вдребезги. И мое сердце тоже.
– Там твой муж. Поговори с ним.
Молчу. У меня больше нет мужа. И ребенка нет.
– Ладно, я пойду. Если что, нажми кнопку вызова.
Антонина Ивановна уходит, и я начинаю плакать. Тихий плач совсем скоро сменяется рыданиями. Я сжимаю кулаки и прикусываю один, подавляя крик.
– Любимая, – этот голос убивает, – я хочу поговорить с тобой.
Резко, превозмогая боль, разворачиваюсь к нему и смотрю в упор. Будь у меня автомат, всадила бы в него целую очередь.
– О чем? О твоей беременной подружке?! О, тебе повезло. У одной уж точно родится от тебя кто–то!
– Ты несешь бред.
Архип скала. Непоколебимый и сдержанный. И всегда им был. Ощущение, будто чувствами природа не наделяет. Может у него никогда и не было чувств. Ледовитый океан расплескивается внутри меня. И я каменею от холода.
– Это ты несешь бред, Швец! – я хватаю подушку и кидаю в него. – Уходи!
– Тебе нужно быть аккуратней. Ты только что перенесла операцию.
Непреклонно стоит в паре метров, а я готова бросить в него нечто в разы тяжелее.
– Из–за тебя мы лишились малыша. Из–за тебя я на больничной койке! Я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался!
Упиваюсь слезами и горечью, которая свербит в груди.
– Я ненавижу тебя и твою подстилку! Исчезни!
Ни сдвигается и на миллиметр.
– Ты остынешь, и мы поговорим.
– Нет! – от собственно крика закладывает уши. Я откидываю одеяло и спускаюсь на пол. Щеки щиплет от слез. Архип подскакивает и обнимает меня. Сильные руки, которые некогда я обожала целовать, крепко фиксируют и не дают пошевелиться.
– Я хотел ребенка не меньше, чем ты, – вдыхает мой запах, прижавшись носом к виску. – И мое сердце разрывается на куски сейчас.
– Ты спал с другой. И она беременная.
– Я люблю только тебя. – Его губы проходятся по моей мокрой щеке.
– Ты дурак, раз думаешь, что я прощу.
– Я думаю, что мы справимся со всеми проблемами. Моя нежная, сладкая, девочка.
Я слаба, но силы дать отпор Архипу находятся. Отталкиваю его и валюсь обратно на кровать.
– После выписки, хочу вернуться домой, и чтобы тебя там не было.
– Я никуда не уйду. Это мой дом.
Широкими шагами подбирается к двери и открывает ее, едва не вырвав с корнем.
– Архип! – застывает на пороге. Плечи методично поднимаются и опускаются. – Не уйдешь ты, я соберу вещи.
Бабах! Дверь практически в щепки. Медсестра прибегает следом и сетует на поломку. Я закрываюсь одеялом с головой и реву до бесконечно бесконечной бесконечности…
***
Антонина Ивановна выписывает меня на третий день ближе к вечеру. Она же, заставляет пообщаться с местным психологом. Я неохотно выношу час в его компании, а потом сажусь в машину и минут пять смотрю на здание клиники. Оно должно было стать спасением, а стало тюрьмой. Для мечты, для любви, для несбывшихся ожиданий.
Спустя полтора часа и неспешной поездки по серпантину, я въезжаю в ворота и глушу двигатель. Наш современный дом, внешне похожий на игрушку, тонет в темноте. Можно выдохнуть, Архип обещал поступить по–мужски и съехать. Я спокойно прогуливаюсь по дорожке от подъездной площадки до крыльца и дышу пряной сыростью. Деревья вокруг разноцветные. Красные, оранжевые, бледно–желтые. Магия осени.
Ключи в моей руке дрожат и звенят, когда выискиваю в связке один единственный. Найдя, засовываю в замок и захожу в прихожую, но не сразу. Сколько счастья я в нем испытала, сколько абсолютной радости…Но теперь это большое ледяное пространство. Безликое, серое.
– Привет.
Я вздрагиваю и прикладываю и без того трясущиеся руки к груди. Архип разваливается в кресле и крутит в руке пустой стакан. Он не пьет уже очень много лет, но сейчас я улавливаю аромат алкоголя. Аромат, от которого меня тошнит.
– Ты здесь? – срывающимся голосом спрашиваю я.
– Я же сказал, что не уеду.
– М–м–м, – я включаю свет. Он не яркий, но Архип прищуривается. – Пойду искать чемодан.
Небритый, понурый мужик в помятой рубашке, которая расстегнута полностью, срывается и преграждает мне дорогу. Ударить, задушить, вонзить в него нож? Мое презрение и ярость не знает границ. У меня ничего не остается, даже крошечной крупицы на надежду. Я прыгаю с парашютом, а он не раскрывается в нужный момент.
– Тебе плевать на то, что я хочу рассказать?
Он не пьян. Он измучен. Я втягиваю голову в плечи и съеживаюсь. У меня ноет душа, в сердце огромное отверстие, размером с материк, а тело из последних сил переносит боль.
– Мне не нужны объяснения. Я видела тебя с твоей искусственной куклой.
– Вот так, да? – разводит руки. Я лицезрею татуировку, которая тянется по его левому боку к ребрам, и ненавижу каждую минуту, проведенную с ним рядом. А прошлые воспоминания стираю невидимым ластиком.
– Да, так. А теперь, я могу пройти наверх, немного отдохнуть после больницы и собрать вещи?
– Пожалуйста!
Архип отходит, и я не сомневаюсь, он зол и полон решимости навести хаос вокруг. Первым в стену летит стакан. Звуки стекла разрезают тишину на осколки.
– А знаешь, – я торможу и цепляюсь за стеклянное ограждение, – я жалею, что мы переехали сюда. Я надеялась, что так мы будем ближе друг к другу, а вышло, наоборот.
Не отвечает мне. Я улыбаюсь сквозь слезы и тороплюсь спрятаться подальше от его глаз. От его бездонных серых глаз…
Глава 2
Я спускаюсь по лестнице в надежде позавтракать в одиночестве и спокойно покинуть родной дом. Но на моей кухне хозяйничает Аня. Анна Андреевна Швец. Сестра Архипа. Мы нечасто видимся, редко разговариваем больше пяти минут, и я с радостью бы избежала разговора прямо сейчас.
– Привет. – Сухим голосом говорю я.
– О, проснулась? Выглядишь ужасно. Запишись в салон.
– Я подумаю об этом, спасибо. – Шепчу в сторонку. Она не слышит.
– Что ты там бормочешь. Помоги мне разобраться с этой дурацкой плитой! Я случайно нажала куда–то, а теперь не могу отключить ее.
Ступаю босыми ногами по теплому полу, мечтая скорее исчезнуть. Без проблем выключаю плиту. Аня моргает глазами с длинными пушистыми ресницами.
– Для всего этого, – выводит пальцем круг в воздухе, – есть прислуга.
– Зачем ты приехала? Ты ведь вроде в Монако с бойфрендом была?
Аня поджимает чересчур пухлые губы. Я же с трудом держусь на ногах. Слабость после всего случившегося сильнейшая.
– Мне позвонил брат и попросил вернуться. Ты же знаешь, мы с ним близки.
Даже слишком, захотелось мне ответить. Архип оберегает ее от зла внешнего мира, содержит в теплом коконе и оплачивает любую прихоть. А Аня пользуется. Ей ничего не нужно, она не знает слова «нет» и во всем поддерживает брата. Я для нее угроза. Отнимаю любовь близкого человека. Но теперь они снова вдвоем. Ноги моей больше здесь не будет. Никогда. У меня достаточно средств для выживания в одиночку.
– Не удивлена.
Я иду к холодильнику, достаю сок и наливаю полный стакан.
– Могу сказать то же самое.
Глоток, еще один и я, наконец, способна говорить. Только вот она смотрит на меня совершенно отрешенным взглядом. В нем нет ничего. Я вещь в ее глазах.
– Что ты хочешь, Ань?
– Я, – Аня наступает, – хочу тебе сообщить, что ты здесь больше не живешь. Поэтому собирай манатки и вали. Доступно объясняю?
– Я и так уеду. Но…
Мой левый глаз подергивается. Сок хочет вылезти наружу. Организм не принимает никакую пищу.
– Вот, прочитай.
Сует мне свернутый вдвое лист бумаги. Аккуратный и ровный. Разворачиваю и читаю:
«Ты сама выбрала этот вариант развития событий. А»
Слезы не пускаю. Хотя ничего подобного не ожидаю. Надеялась, Архип поступит иначе. Проявит мужские качества и всё–таки позволит мне жить там, где я прожила последние два года. Но…снова разрубает мою веру на части.
Комкаю послание и выбрасываю за спину. Не знаю, куда летит. Надеюсь, прямо в топку.
Архип ведет себя по–свински. Сначала уничтожает меня под корень, а теперь и мою жизнь. Для чего были вчерашние попытки меня вразумить? Зачем пытаться достучаться до меня?
Тугой узел закручивается в области сердца. Предательски жжет и убивает остатки уважения к мужчине, которого я считала своим.
– Кстати, – тянет гласные Аня, – ты и правда потеряла ребеночка?
Я молчу. На грани между реальностью и сном. Анна Андреевна приближается, жеманно ведет плечиками и щелкает меня по носу указательным пальцем. Отбиваю ее руку и проглотив горечь, направляюсь на второй этаж.
– Я знала, что ваш брак полное дерьмо. Архип мужик, каких поискать, а ты провинциалка беспородная.
Торможу на первой ступеньке, тяжело дышу. Мои ногти, пронзают кожу ладони до крови, когда сжимаю руки.
– Ничего, я помогу ему найти подходящую девушку. Красивую, шикарную, сногсшибательную модель!
– Да. Так будет лучше.
Аня смеётся, а я торопливо поднимаюсь по ступеням и со слезами, которые не остановить, выгребаю всю одежду из шкафа и комода.
***
Чуть позже, часа через два, я вытаскиваю на крыльцо два больших чемодана и спортивную сумку с длинной ручкой. Мне нельзя носить тяжести, но помочь некому. Аня сидит в гостиной на диване и болтает по телефону с подружкой по имени Саша. Ей не было и нет до меня дела. И никому неважно с чем мне придется столкнуться, сколько ещё вынести безразличия.
Куда мне ехать, я не знаю. Мысли кружатся в голове, не дают покоя. Блестящие соленые искры в уголках глаз ослепляют. Глотаю воздух огромными глотками, и решаю поехать в одну из гостиниц. Их полно в городе. Переночую в одной из них, а утром сниму квартиру.
