Широким шагом подхожу к тумбочке у кровати. Достаю из кармана маленький ключик.
Щелкает замок. Вытаскиваю из ящика стальные наручники. Настоящие ментовские.
– Будешь ерепениться, моя принцесса, посажу на цепь, – ухмыляюсь, затем бросаю девайс обратно и закрываю ящик резким движением.
Сегодня состоится фуршет. Весьма значимое мероприятие в определенных кругах. Мы с Мурадом представим Яну. И колесо наконец-то закрутится. Возможно, там будет кто-то, связанный с крышей ее мачехи.
Ксюха действовала не одна. Проанализировав конкурентов Чикина, а также поведение и характер его жены, я наткнулся на одну любопытную деталь. Ксения тупа. Как пробка.
Поэтому за ее спиной точно кто-то стоит. Кукловод. Не думаю, что мачехе Янки нужны активы Василия.
Достаю чистый новый смокинг. Пока одеваюсь, думаю о своих умозаключениях.
Сегодня все увидят, кто стоит за настоящей наследницей Чикина. А еще мне предстоит раскрыть своей принцессе глазки. Что ее отец был мягким и пушистым лишь с ней.
– Знала бы ты, сколько крови на его руках, моя милая, – ухмыляюсь, – это бы разбило твое хрупкое сердечко. И разобьет. Но на руинах наивности вырастет что-то новое. Я лично взращу в тебе силу. И пусть ты будешь порой меня ненавидеть и проклинать, я вылеплю из тебя достойную женщину.
Мурад, в силу своих сильных чувств, не способен надломить Яну. А это сделать необходимо. Она наконец-то должна осознать, что мир не розовый. Он по большей части серый.
– Босс, машина готова, – говорит один из моих ребят.
Выглядываю в окно. Уже темно. Надеваю запонки, поправляю волосы. Достаю пистолет. Это уже ритуал.
Мой мир под покровом ночи. Именно здесь я чувствую себя в своей стихии. Выхожу. Сажусь на заднее сиденье. Дорогая кожа скрипит под весом моего тела.
– Левин будет? – спрашиваю сухо.
– Да, босс. Все, кого позвал Мартынов. Весь цвет подпольной тусовки, – довольно скалится Богдан.
Он работает на меня уже давно. С тех пор, как погиб отец. Точнее… с тех пор, как я прикончил эту мразь.
– Не трогай моих мальчиков! – плачет мама, пока отец осматривает нас с братом, словно мясо на прилавке.
– Хилые. Ты их вообще кормишь? Мне нужны достойные наследники, – рычит он, от низкого голоса по телу бегут липкие мурашки.
Но я старший! И должен защищать брата! Выхожу вперед.
– Чего ты хочешь? Ты кто вообще? – с вызовом говорю.
– Я ваш отец, – скалится чудовище, – и приехал за своими сыновьями. А ты…
– Клим, – цежу, – уезжай! Мы с тобой не поедем.
– Вот как? – он выгибает бровь, затем подается назад, выхватывает нож и приставляет к горлу матери. – А так? Я стал убедительнее?
– Нет… – тихо шепчет мама, – не ведитесь! Не надо!
– Рот закрыла, шлюха! – гаркает папаша. – Я с мужиками говорю.
Молчу. Стискиваю руки в кулаки. Хочу броситься на этого монстра, повалить его, избить. Убить. Именно в тот день я впервые захотел чьей-то смерти.
– Значит, так, – он отпускает маму, – тебя, Клим, я забираю. Второй хиляк мне нахуй не нужен. Пусть остается.
– НЕТ! СЫНОК! – мама бросается ему в ноги. – Оставь! Прошу… они мои…
– Они мой подарок тебе, – он берет ее за подбородок, затем бьет наотмашь по лицу, – и я его забираю. За мной, Клим. Или от этой дыры останутся одни головешки.
В тот день во мне что-то умерло. Сердце?
– Босс, мы приехали, – чеканит Богдан, – Горцев уже тут. Вон его люди.
– Отлично. Подъезжай прямо к ним.
Он ставит тачку у входа в особняк депутата Мартынова. Одного из организаторов подпольных торгов. Выхожу из машины. И тут мое сердце вдруг начинает стучать быстрее обычного.
Ведь я вижу ее…
Глава 13
Яна
Лежу на кровати и смотрю в потолок. Меня грызет чувство стыда. И еще какое-то, пока не знаю, что именно. После смерти папы весь мой мир окрасился в черный цвет.
– Одевайся! Хватит рыдать уже, – сквозь пелену слез слышу злой голос мачехи, – я приготовила тебе нормальное платье, а не те блядские наряды, что ты носишь обычно.
– Засунь его себе в… ЭЙ!
Вскрикиваю, когда эта мымра подлетает и за волосы стаскивает меня с постели.
– Сегодня похороны твоего отца, мразь неблагодарная! – шипит, нависая сверху. – Хотя бы сейчас отнесись с уважением к его памяти!
– Если бы не ты, он был бы жив, – вскакиваю на ноги, толкаю ее к двери, – пошла вон из моей комнаты! Убийца! Меня не удалось продать, так ты решила довести папу. Это тебе с рук не сойдет!
Она сбрасывает маску скорбящей вдовы. Хищной походкой приближается.
– Если я такая страшная… то ты должна понимать, Яна… я не остановлюсь. Лишу тебя всего. Продам какому-нибудь омерзительному старому извращенцу-садисту. У твоего папаши было много друзей…
– Пошла вон! – рычу.
– Берегись, девочка… – она разворачивается ко мне спиной и идет к двери, – ходи и оглядывайся.
Когда дверь за Ксюхой закрывается, я хватаю первую попавшуюся вещь (это оказывается пустая ваза) и швыряю в стену. От бессилия выть хочется.
Беру платье, которое принесла мачеха и выкидываю в мусорное ведро. Распахиваю шкаф. Кое в чем она права: я должна достойно проводить папу. Выбираю черное платье с кружевными рукавами.
Укладываю волосы волнами и наношу сдержанный макияж. Ради папы… это все ради него…
Раздается громкий стук в дверь. Делаю глубокий вдох. Встаю и иду открывать. На пороге стоит горилла. В огромных ручищах вешалка с платьем в чехле и несколько пакетов.
– Могу войти? – сухо спрашивает.
– Угу, – отхожу, впускаю мужчину.
– Босс сказал, что вы должны быть готовы к семи. Не успеете, поедете на фуршет голой. Если что, это цитата.
А в лицо мне это сказать слабо?! Сжимаю руки в кулаки. Вояка разворачивается и направляется к двери.
– Багир! – тихо зову его.
Он останавливается.
– Прости меня, – выдыхаю, собравшись с мыслями, – я вела себя грубо. Просто не запомнила твое имя и…
– Все нормально – на его губы ложится ухмылка, – я понял.
На душе становится легче. Это после извинения? Мужчина уходит, прикрыв за собой дверь. Возможно, я все-таки смогу наладить свою жизнь здесь. Но мне нужны свои деньги.
После университета я работала у папы в компании.
Нужно спросить Мурада, сможет ли он помочь мне с работой.
Беру платье, аккуратно стягиваю чехол. Черное платье-бюстье бренда Zimmermann. Длиной по колено, вполне себе приличное. Подол многослойный из полупрозрачной воздушной ткани.
– Ничего себе, – прикладываю наряд к себе, – да ты знаешь толк в женских платьях, Мурад.
Первый порыв – рвануть и расцеловать мужчину. Но я придумываю план получше. Сегодня я буду вести себя хорошо. Ему не придется бегать за мной. Искать. Спасать.
А ночью… я как следует отблагодарю Мурада за столь щедрый подарок.
Закусываю губу. Смотрю в зеркало и вижу свои пунцовые щеки. Глаза горят. Так всегда, когда я думаю о Горцеве.
Иду в душ, тщательно мою голову. Делаю маску, пилинг. Бреюсь везде. Выхожу и сушу волосы. Я не должна подвести Мурада. Раз так тщательно готовится, значит, будет что-то важное.
Решаю сделать вечерний макияж. Подготовка к фуршету возвращает меня обратно, в мой розовый мир без проблем. Когда папа брал меня на разные мероприятия. Мы ходили в театр, оперу.
На балет. И я даже не задумывалась, что это все обеспечивает мне один человек. Отец. А сейчас я словно выброшенный на улицу котенок. Все, что мне остается, это царапаться и кусаться.
Чтобы выжить.
Я ведь так боюсь, что Мурад меня выкинет, как ненужную вещь. Каждый день просыпаюсь с мыслью, что вдруг стану не нужна. Чужая. Мне хочется видеть, что я важна. И что Горцев не бросит меня…
– Мне так страшно, что ты оставишь меня, – касаюсь платья, словно через него пытаюсь достучаться до мужчины, подарившего мне его, – и я делаю все… для того, чтобы ты так и сделал…
Всхлипываю. Дурочка. Обнимаю себя руками, пытаясь ощутить хотя бы призрачную безопасность. Но ее нет. Это не мой дом. У меня вообще нет дома.
Соберись!
Расправляю плечи. Втягиваю слезы, не позволяя им пролиться. Сегодня я позволю себе расслабиться. А завтра уже подумаю, что делать дальше.
– Яна, – тихий голос Багира раздается ровно в семь, – вы готовы?
– Да! – беру сумочку, в последний раз смотрю в зеркало.
Платье село идеально. Его дополнили высокие серебряные лодочки и такая же сумочка. Еще в пакете были сережки из белого золота. И браслет. Я надела все, что сказал Мурад.
– Настоящая леди, – улыбается мой охранник, – пойдемте? На таких каблучищах дойдете?
– У меня огромный опыт, Багир, – хихикаю.
А он весьма милый. Огромный и суровый, но рядом с ним я чувствую себя в безопасности.
– Ты поедешь с нами? Будешь меня охранять? – спрашиваю, пока мы спускаемся по широкой лестнице в гостиную.
– Да. Этот прием… вас там ждет много интересного.
– Можно на ты, – улыбаюсь.
– Заметано! – басит он.
– Вы уже подружиться успели? – Мурад ждет меня внизу.
Такой красивый, в черном костюме. Ему безумно идет этот цвет. Молча спускаюсь и вкладываю ладонь в его. Горцев нежно касается губами моих пальцев.
Облизываю губы.
– Я готова. Багир классный, – подмигиваю охраннику.
– Даже не думай его окрутить, – хмурится Мурад.
– Вот еще, – вздергиваю подбородок, – я просто хочу нормально общаться с людьми. Не этого ли ты хотел от меня?
– Я рад, – спокойно отвечает, не отпуская мою руку, – у меня для тебя сюрприз.
– Еще один? – удивляюсь.
Горцев идет к дивану и берет с рядом стоящего столика плоскую бархатную коробку.
– Из той же коллекции, что и серьги с браслетом, – достает изящное колье, – позволишь?
Я разворачиваюсь. Мурад застегивает украшение. Места, где кожи касаются его пальцы, начинают пылать. Я очень смущена. Хотя привыкла к подаркам.
– Спасибо. Это платье волшебно, – тихо говорю.
