– Вы разбираетесь в грибах?
– Естественно, я обожаю собирать грибы. Даже мужчин я всегда делила на съедобных, ложных и поганок.
– Неужели отравились?
– Не то слово.
– Как это случилось?
– Принимала его таким, какой он есть, а он все не менялся.
– Да, поганая ситуация. Удивляй, меняйся, действуй, иначе в один прекрасный день она тебе скажет: прием окончен, следующий.
– Именно так я и хотела сделать. Крикнуть следующего.
– Что же мешало?
– Чувство вины, оно появилось раньше следующего.
– Знаете, у меня был приятель, у него было потрясающее чувство вина: стоило только открыть бутылку, он тут как тут.
– Наверное, его звали Джин.
– У вас удивительное чувство юмора, такое встречал только у тех, кто уже развелся, – улыбнулся Мефисто.
– Но я еще не развелась.
– Как вы уже сказали, чувства всегда идут на шаг впереди действий.
– И где же теперь этот ваш приятель? Спился? – поправила волосы девушка.
– Не думаю. Он исчез, как только я бросил пить.
– Как вам это удалось?
– О, бросить пить легко, я делал это по несколько раз в день.
– Знакомо, я так же бросала любить. Так как мне быть с чувством вины? Вы не сказали.
– Разве? Я же говорю, бросайте.
– Чувства или мужа?
– Начните с чувства вины. Вы же не виноваты, что он такой.
– Если бы все было так легко, я бы давно его бросила, но чувства, они же лезут через служебный вход, через сердце.
– Зря вы оставляете его открытым. Не пускайте туда кого попало. Ваше сердце не отель, там нет номеров на ночь. А у нас есть. Короче, вот вам ключ. Завтра будете как новенькая.
Девушка улыбнулась загадочно, взяла ключ и исчезла, будто ее и не было вовсе. Только тонкий шлейф «jojoba» напоминал, что это реальность. Мефисто почесал нос, который опьянили духи, а бабочка на шее метрдотеля восхищенно взмахнула крыльями.
Он успокоил ее рукой и посмотрел на часы. Несмотря на поздний час, у него было еще полно дел. Он вспомнил девушку, над которой висело дело и которую надо было найти, очаровать и спасти. Он поправил цветы в вазочке, которая стояла на стойке. Лаванда всем своим видом демонстрировала, насколько ей все фиолетово. Мефисто глубоко вдохнул аромат южных полей и закрыл глаза. Запах как машина времени, которая уносит в прошлое. Мэтр увидел себя мальчиком, который бежит за мамой через поле лаванды, мать подхватывает его и поднимает к небу. Улыбка матери сливается с лучами солнца, Мефисто слышит свой детский смех и вкрадчивый голос мамы: «Зоран, обещай мне, что твоего детского смеха хватит и на взрослую жизнь».
Мефисто отправляется в прошлое.
Марго и Гарри. Отдел нераскрытых преступлений
– Как тебе наш стажер? – пряталась за ворохом бумаг стройная женщина лет сорока. Голос ее был спокойный и ровный, как гул пролетающего самолета, он летел к другому столу у окна, так же заваленному папками и бумагами. Казалось, контора только и делала, что сшивала бумагу в пухлые книжки, но дело было в другом. Как бы они их ни заставляли, дела шли медленно и чаще всего не туда, там они просто ложились на полку, так и валялись нераскрытые. Отдел нераскрытых дел. Контора занималась нераскрытыми делами, от которых пахло бюрократией, старым лаком и макулатурой.
– Слишком смазливый для нашей грязной работы, – ответил нервным голосом маленький человек в круглых очках у окна, кроме его лысины, из-за дел ничего не было видно. Он был занят бумажной волокитой, морщинил лоб, что-то выводя на круги своя с умным видом круглого дурака. Стрижка полубокс говорила, что он не хотел расставаться с остатками волос в надежде: вдруг появится чудо-бальзам и шевелюра его вновь зацветет. Вопрос волос был самым болезненным из всех, что его мучали. Задержин стеснялся своей лысины и постоянно приглаживал ее рукой, будто хотел прикрыть, он боялся, что лысого его никто не будет любить – ни жена, ни подчиненные, а тем более коллеги.
– И мне понравился.
– Давно это с тобой?
– Где-то после тридцати пяти… потянуло на молодых. Думаешь, гормональное?
– Не знаю, вас, женщин, не поймешь.
– Ревнуешь, что ли?
– На службе не положено, – улыбнулся детектив.
– Может, возьмешь его в штат?
– Тогда придется кого-то уволить, – усмехнулся Задержин.
– Неужели Длинного?
– Нет, он же мой друг, хотя звезд с неба не хватает.
– При таком росте мог бы и схватить.
– А вот это дано не всем, – погладил свою лысину Задержин и с любовью посмотрел на Маргариту. Это был небольшого роста начальник отдела по нераскрытым преступлениям. Игорю Задержину нравилась его коллега, но он был безответственно женат (в двадцать лет), поэтому ни в коем случае не ждал ответной любви от подчиненной, лишь наслаждался ее присутствием. Надо же было так рано опростоволоситься. Игорь считал, что отсутствие обратной связи от Маргариты именно в этом. Лысых не любят, потому что не за что зацепиться.
– Что ты на меня так смотришь? Мне работа нравится, – сдвинула женщина стопку бумаги в сторону, с этим покончено. Стол был мощный, дубовый, немецкий, таких давно уже не делали в Петербурге. Она погладила сильное теплое дерево, и это прикосновение вдруг разбудило в ней желание, ей на секунду захотелось скинуть все бумаги с этого стола и заняться на нем любовью с кем угодно, только не с этим плешивым. Задержин ей не нравился, даже как коллега. Есть люди, при взгляде на которых умрет любое желание, Задержин был из таких. Он, словно видавшая виды пепельница, тушил в ней неуемную внутреннюю страсть, о которой, кроме нее, никто не знал. «Что это было?» – поправила она свою прическу и снова отдалась работе.
– Похоже, он тебе нравится больше.
Женщина мило улыбнулась шутке. Ее звали Маргарита, но в отделе все звали Рита. Блондинка выглядела на свои сорок, включая короткое каре, стройную фигуру, грудь третьего размера, легкий аромат «jojoba», правильные черты, голубые глаза и длинные ресницы, ямочки на щеках и небольшой шрам на подбородке, он единственный указывал на то, что профессия Риты была и опасна, и трудна, хотя получен был в далеком детстве. След от обычных качелей. С тех пор она не позволяла себе никаких качелей, головокружений и сомнений. Она не любила раскачиваться и всегда заставляла себя действовать решительно и смело.
– Дай ты этому… как его там зовут?
– Что вы себе позволяете? – грозно посмотрела на Игоря блондинка.
– Дело того поэта.
– С какого перепугу? Зоран Мудрич его зовут.
– Что за имя такое? Сербское?
– Не знаю.
– Как он тебе? Серб и молод?
– Откуда мне знать.
– Я хотел сказать, дай ему для начала дело № 25. Посмотрим, какой он Мудрич.
– Нераскрытое убийство в отеле «Гранд Нуар»? Тяжелый случай. Только недавно перестал мне сниться…
– Тебе снятся убийства?
– Нет. Я так далеко не захожу, – улыбнулась Марго.
– Ты сейчас про кого?
– Я про поэта. Мне снилось, что я его муза, а он меня воспевал тут и там.
– Видимо, особенно там, – облизнулся лысый.
– Какой же ты болван. Тебе не понять. Иногда так хочется побыть музой, а не вот это все.
– Извини, я не пишу стихов.
– И слава богу.
Игорь провел по лысине рукой, он всегда так делал, когда хотел скрыть обиду.
– Я вижу, тебе его стало жалко?
– Кого? Стажера? Не мой случай.
– От случая до случайности один шаг.
– Пусть попотеет, раз он такой талантливый, – добавила Марго и поправила челку, она всегда так делала, когда хотела переключиться на другую тему.
– Раз он такой красавчик, ты хотела сказать?
– Не в моем вкусе.
– А в твоем какие?
– Такие, как ты, – усмехнулась Марго. – В меру упитанные, с усами и выслугой лет.
– Ты обо мне? – с надеждой посмотрел Игорь.
– Шучу я. Скромнее надо быть, Гарик.
– Скромность – путь к забвению.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Скоро дело уйдет в архив, а у нас и так висяков хватает.
– Не уверена, что из этого будет какой-то прок, вот сегодня было ограбление старушки. Неизвестные обманом вытянули из нее двадцать миллионов рублей.
– Какие богатые пошли нынче старушки.
– Не то слово. Не иначе процентщицы.
– Такого симпатичного и старушке? – снова пошутил детектив.
– Да, жалко, я бы сама ему с удовольствием допрос с пристрастием устроила.
– Как непрофессионально, Рита.
– Ну раз ты настаиваешь, пусть голову поломает.
– Должны же мы знать, за что погиб поэт?
– Кому должны?
– Обществу.
– Сколько живу, сплошные долги. Слава богу, что с мужем развелась, одним долгом меньше стало.
– Без мужа жить легче? – снова пригладил свою проплешину Задержин, предлагая свой аэродром для посадки. Именно для посадки, а Рите хотелось полетов и желательно без пересадок.
– Меньше забот.
– Ты с ним хотела поговорить, может, сама его введешь в курс дела. Дела №25.
– Почему бы и нет.
Зоран и Настя
Зоран сел в баре отеля, он заказал себе чай и развернул газету, в которой не было ничего интересного. Как всегда, новостей много, но ничего нового. Десна саднила и отдавала железом, на душе скребли кошки, каждая уже порядком попортила обои, и нужно было клеить новые, но ничего не клеилось в этом деле, он понимал, что зашел в тупик, и не знал, где выход: то ли возвращаться обратно, то ли продолжать искать черную кошку в черной комнате, которая точно там была, ведь обои кто-то разодрал. Прежде надо было найти выход или дверь, через которую она сбежала. Ему самому позарез нужна была эта девушка, только она могла пролить свет на это темное дело. Что он завтра скажет Марго?
