Алекс Ключевской (Лёха) "Тёмный маг. Книга 11. Запутанный путь"

Я подошёл к кухне и остановился в проёме, глядя, как Лена суетится возле плиты, готовя мне завтрак. Вчера я вернулся поздно. Она уже спала. Я не стал её будить и тихонько лег рядом с ней, с боем отвоевав своё место у Ромкиной кошки. Немного подумав, выгнал наглое животное из комнаты и закрыл за ней дверь.

Видимо, кошка восприняла этот жест как объявление войны и теперь мстила с поистине кошачьим цинизмом. Половину ночи она скреблась под дверью и до омерзения противно мяукала, причём так, чтобы не дать мне заснуть, и при этом не разбудить Лену. Уснуть мне с трудом удалось, а когда я проснулся, то обнаружил, что эта сволочь каким-то образом смогла открыть дверь и притащила дохлую птицу, аккуратно положив её мне на грудь. Где она достала птицу, осталось загадкой, потому что все форточки были закрыты.

Сейчас же кошка лежала на подоконнике, растянувшись во весь свой немалый рост и демонстративно смотрела в окно, не обращая на меня никакого внимания.

– Интересно, а Ромка не хочет её всё-таки забрать? – тихо спросил я, подходя к Лене и обнимая её со спины. Она повернула голову, улыбнулась и ловко перевернула блинчик на сковороде.

– Не думаю, что они с Кингом уживутся вместе. Сомневаюсь, что Ванда бросит бедного котика одного, когда решит всё же переехать к Ромке, – ответила Лена, посмеиваясь. Я поцеловал её в шею и отошёл, наливая из кофеварки уже сваренный кофе.

– Ты предлагаешь оставить это чудовище здесь? – прямо спросил я у жены, потирая глаза.

– Дима, эта киса очень ласковая и послушная. Она считает, что её бросил хозяин и теперь тоскует. Вы родственники, она это чувствует и мстит тебе за прегрешения Ромы, – ответила Лена, ставя передо мной тарелку с блинами.

– Ты изучаешь кошачью психологию или можешь читать её мысли? – я скептически посмотрел на кошку, повернувшуюся в это самое время и вперившуюся в меня злобным взглядом.

– Нет, – Лена рассмеялась, садясь рядом со мной за стол. – Это было бы чревато. В первую очередь для них. Даже боюсь себе представить, какие мысли о людях гуляют в их пушистых головах.

– Да, ты права, нам знать об этом лучше не стоит, – хмыкнул я, делая глоток. – Кстати, я помню, что у тебя была кошка Матильда. Но я не видел её ни разу за то время, как ты перебралась в столицу. Она…

– Она жива, – не дала мне договорить Лена и грустно улыбнулась. – Матильда уже в возрасте и всю свою жизнь прожила на конюшне, да со мной в разъездах. Я её забрала у одних людей, когда подрабатывала. Они с ней не очень хорошо обращались. И теперь Матильда живёт на Роминых конюшнях, ей там хорошо.

– Ты можешь её забрать. Если здесь ей будет некомфортно, то мы всегда можем отвезти её в поместье. Там ей будет где гулять, и есть кому о ней позаботиться, – проговорил я, чувствуя, как поменялось настроение Лены.

– Нет, – она покачала головой и снова грустно улыбнулась. – Я пыталась её забрать в квартиру, Ванда была не против. Но Матильда тяжело перенесла этот переезд и начала болеть. Тогда я решила оставить её доживать кошачий век там, где ей максимально комфортно. К тому же она умеет успокаивать лошадей, а в конюшнях это умение сейчас просто необходимо, – Лена пристально смотрела на меня всё то время, пока говорила. – Я не думала, что ты помнишь о ней.

– Почему я должен забыть кошку, забравшуюся ко мне в постель? Фактически это она нас с тобой свела, – я подмигнул жене и негромко рассмеялся, когда она легонько стукнула меня по плечу. – Что происходит в конюшнях? Мне Олег не звонил, да и ветеринар, приставленный к лошадям, не сообщал ни о чём серьёзном.

– О, там такие страсти творятся, ты не представляешь, – Лена рассмеялась. – Ирэн очень нравится Матис, и она постоянно трётся вокруг него, но наш чемпион не обращает на неё внимания, предпочитая общество беспородной лошади Ванды. Ирэн злится и пытается отстоять право быть первой и единственной. Это странно, обычно кобылы так себя не ведут. У жеребца всегда несколько подруг, а тут такое…

– Обычно кобылы не успокаиваются в присутствии энергии смерти, – я только головой покачал. Ирэн всегда мне казалась слишком нервной и слегка неадекватной, почти как её хозяин. Лена тем временем продолжала:

– Матильда всё время проводит в стойле Ромкиной лошади и хоть как-то сдерживает её истерики. Знаешь, мне кажется, что Матис перенял повадки своего хозяина, предпочитая самых обычных кобылок и напрочь игнорируя чистокровок, – о чём-то задумавшись, произнесла Лена, слегка покраснев.

– Ты ошибаешься, – хмыкнул я, вытирая салфеткой руки и допивая уже остывший кофе. – Матис – копия Эда. Знала бы ты, каких подруг предпочитал Великий Князь Эдуард раньше. Да и сейчас его выбор пал на самую обычную девушку, и он просто ненавидит Демидовых, хотя эта ненависть не имеет под собой никаких оснований. А Ирэн, если ты помнишь, была рождена на Демидовских конюшнях и подарена Ромке Лео.

– Я как-то об этом не подумала, – Лена весело улыбнулась и поднялась вместе со мной, пройдя вместе со мной в коридор. – Ты сегодня опять задержишься? – тихо поинтересовалась она, когда я накидывал на себя куртку.

– Постараюсь освободиться вовремя, но у нас там проходит реорганизация, и я вчера едва смог уладить конфликт между двумя отделами, – я поцеловал жену и вышел из квартиры.

Почему-то именно сегодня идти пешком до работы совершенно не хотелось, и я прямо возле двери активировал портал. Оказавшись в знакомом тупике, я осмотрелся, увидев пустые мусорные баки. Надо же, вот что значит сила привычки. Я ведь машинально сделал портал именно сюда, хотя вчера Эдуард всё-таки смог настроить первый защитный контур и разрешил перемещаться непосредственно в здание СБ мне, Ромке и самому себе. Я ещё раз обвёл взглядом тупик. Мусор, точно! Так, нужно не забыть сегодня связаться с коммунальщиками, отвечающими за вывоз мусора. Постарайся, Митя, не забыть в очередной раз, потому что это важно!

Настраивая себя на работу, я пересёк площадь и открыл дверь. Прямо на входе стоял Денис Соколов, помогавший рабочим монтировать ещё какую-то рамку.

– Это что? – тихо спросил я, чувствуя, как по мне побежал луч идентификатора.

Мигнул зелёный цвет, сигнализирующий, что артефакт меня опознал, передал данные дежурному, и тот открыл мне дальнейший путь. Правила входа были общие для всех, поэтому-то Эд весьма неохотно открыл телепортационный допуск, чтобы мы добирались до своих кабинетов в кратчайшие сроки.

– Обычный металлодетектор, – ответил Денис, кивнув в знак приветствия, не прекращая скручивать какие-то провода. – Самыми примитивными средствами безопасности тоже не стоит пренебрегать. Они иногда выдают самые действенные результаты.

– Да, разумеется, – пробормотал я, направляясь в сторону лестницы.

– Дима, стой. Тебя Тамара Леонтьева искала. Попросила передать, что как только ты придёшь на работу, чтобы сообщил ей. У неё есть важные новости. И да, зайди к Ване. Он пока находится в лёгкой прострации, связанной с шоковым состоянием, и не знает, кого убивать первым, потому что ещё окончательно не разобрался в произошедшем недоразумении, – с лёгкой усмешкой сообщил мне бывший «волк» и вернулся к прерванной работе.

– Проще самому зайти к Леонтьевой и не терять время на ненужные демонстрации, – тихо проговорил я и направился на третий этаж, тем более, что отдел кадров соседствовал с моим кабинетом.

Скорее всего, желание нашей такой внезапной женщины-офицера видеть непосредственное начальство было связано с тем, что я лично должен утвердить некоторых кандидатов, отобранных Тамарой после собеседования.

С Ваней я решил встретиться позже, когда пойму, что именно стряслось за то время, пока меня не было. По факту – за какие-то семь часов. Не думаю, что что-то критичное, иначе меня бы подняли гораздо раньше. Но и игнорировать факт лёгкой прострации Рокотова было нельзя, потому что я не помню, чтобы он когда-то испытывал затруднение в выборе своей цели.

Пока шёл к отделу кадров, осматривался, отмечая, что ремонтные работы продвигаются быстро. Все окна на этаже были вставлены, коридоры отремонтированы, как и все кабинеты именно в этом крыле. Ну, не удивительно, всё-таки моя приёмная располагалась здесь же.

Переругивающиеся сотрудницы отдела кадров сразу же замолчали при моём появлении и проводили меня пристальными взглядами, пока я шёл в направлении кабинета Леонтьевой.

– Дмитрий Александрович, доброе утро, – Тамара поднялась и улыбнулась. – Я думала, вы меня вызовите…

– Так быстрее, – прервал её. – Что вы хотели со мной обсудить?

– Я хочу, чтобы вы ознакомились с делами некоторых кандидатов, и утвердили их, если нет возражений. Всё это преимущественно касается научного отдела, но здесь есть небольшие нюансы, – она замолчала и закусила губу, напряжённо глядя на меня исподлобья.

– Ну, давайте посмотрим, что у вас здесь, – протянул я, садясь напротив неё. Тамара тут же пододвинула мне папку, лежащую перед ней.

Я начал читать. Прочитав про первую десятку кандидатов, я опустил лист и принялся очень внимательно рассматривать начальницу отдела кадров, потому что те личности, которых она планировала нанять на работу, мягко говоря, доверия не внушали.

– Скажите мне, Тамара Дмитриевна, чем вы руководствовались, когда включали в этот список, ну вот, например, Ивана Задорожного?

Я развернул к ней краткую характеристику на этого самого Ивана. С фотографии, приклеенной к документу, на нас смотрел молодой человек в очках, со взъерошенными волосами и немного безумным взглядом.

– Он гениальный ученый в области микробиологии, – серьёзно произнесла Тамара, переведя взгляд с фотографии на меня. – Его заслуги в изучении штаммов возбудителей редких заболеваний признаны во всём мире…

– А ещё он нарушил технику безопасности при работе с этими самыми возбудителями, что привело к утечке какого-то вируса с непроизносимым названием. За это господин Задорожный и получил свой срок в республиканской тюрьме, – прервал я её.

– Это была бактерия…

– Да какая разница? – процедил я. – Ладно, смотрим дальше. Павел Смирнов.

– Работает над созданием неэнергозатратных артефактов…

– Работал до того момента, пока не создал чёрную межпространственную дыру, в которую угодил весь его университет. И да, он тоже, судя по этим данным, сидит в республиканской тюрьме, находящейся в нашей юрисдикции. Тамара Дмитриевна, вы издеваетесь надо мной?

– Нет. Этих кандидатов утвердила сама Оракул, – тихо пробормотала Тамара, что-то рассматривая на своём столе. – Я составила список потенциальных кандидатов и решила с ней посоветоваться. Она мне сразу сказала, что я могу прийти к ней не только чтобы поговорить, но и спросить совета. Вот я и обратилась за советом.

– Что? – я удивлённо моргнул. Я не думал, что Леонтьева решится на подобное. В смысле, действительно будет обращаться к Оракулу за помощью.

– Мы можем освободить заключённых из республиканской тюрьмы досрочно в случае необходимости, если заключённые не представляют опасности. Это прописано в пятом параграфе третьей статьи Уголовного кодекса. Лица в этом списке уже понесли заслуженное наказание и теперь готовы работать на благо страны, – решительно ответила Леонтьева. – С ними была проведена весьма вдумчивая беседа, и все они прошли тщательное психологическое тестирование у Гертруды Фридриховны.

– Я так понимаю, если их кандидатуры утвердила лично Оракул, то моего согласия уже не требуется? – я провёл ладонью по лицу, стараясь не выматериться вслух при Леонтьевой.

– Требуется. Это же была просто рекомендация. Роман Георгиевич подписал документы о переводе заключённых из тюрьмы к нам, и теперь они ждут встречи с вами. Официально ни один из них ещё не освобождён из-под стражи. Но я бы рекомендовала вам отринуть все предрассудки и внимательно отнестись к выбору кандидатов на эти должности, – твёрдо проговорила Леонтьева, не отводя взгляда от моего лица. Да, Оракул точно знала, кого своей почти подружкой назначить. Ой, чувствую, хлебнём мы ещё с Тамарой, и далеко не амброзии.

– Хорошо, я поговорю с этими гениями. А вот этого тоже предложила Оракул? Сергей Вольф.

Я посмотрел на фотографию, с которой на меня глядел человек среднего возраста, полноватый, с упрямым выражением на довольно неприметном лице. Я прекрасно помню это резонансное дело и сейчас ещё раз убедился, что упекли его в теперь уже мою тюрьму в своё время на пожизненное.

– Вольф является гениальным учёным в области соединения магических и немагических технологий, – на этот раз Тамара ответила довольно нерешительно, бросая взгляд на газету, лежавшую на краю её стола. – Он получил многочисленные премии, защитил пять докторских диссертаций и награждён алмазной звездой за выдающиеся достижения в этом непростом направлении.

– Он убил человека! Забил его насмерть какой-то хреновиной собственного производства! – медленно проговорил я, глядя на Леонтьеву в упор.

– Тот человек усомнился в правильности его выводов. И это был обычный микроскоп. Как и все учёные, доктор Вольф бывает слегка несдержанным…

– Слегка несдержанным? – я несколько раз моргнул. – А что будет, если я усомнюсь в чём-то в его присутствии?

– О, не волнуйтесь, вас Сергей Валентинович уважает и слегка побаивается. Кроме этого, не думаю, что его темперамент возобладает над здравым смыслом, когда на вас работают такие люди, как Гаранин, Рокотов и Эдуард Пастель. Да и к тому же вы будете его непосредственным начальником, и можете сделать самую страшную вещь в его понимании: вы можете его уволить и выкинуть из лаборатории, являющейся смыслом его жизни, – тщательно подбирая слова, ответила Тамара.

– Почему мне кажется, что вы что-то недоговариваете, Тамара Дмитриевна? – прищурился я, пристально глядя на смутившуюся ещё больше Леонтьеву.

– Дмитрий Александрович, с Вольфом у нас как раз возникла небольшая проблема. Думаю, ничего слишком страшного… Он, как бы помягче выразиться, умер, – она наконец сумела подобрать слова, выдавив из себя последнюю фразу.

– В каком смысле умер? А зачем вы тогда рассказывали мне о том, какой он гениальный ученый? – у меня начала болеть голова, и я помассировал виски, стараясь разогнать её.

– Понимаете, физически он не умер. Вольф сейчас находится здесь, в СБ, под охраной и знакомится с сотрудниками научного отдела. Но… Дмитрий Александрович, вы газету утреннюю сегодня читали? – и Тамара придвинула мне лежащую на краю стола газету.

– Нет, ещё не успел, – чувствуя, что ничего хорошего меня не ждёт, я схватил газету.

– Третья страница, – пискнула Тамара и зажмурилась.

Я сразу же нашёл статью, о которой говорила Леонтьева. Прочитал. Потом прочитал ещё раз. После чего удостоверился, что это художество не вышло из-под пера моего любимого Глагольникова. Сложил газету и медленно поднялся на ноги. Теперь стало понятно, о каком недоразумении говорил Соколов получасом ранее, и от чего Ваня получил шок с лёгкой прострацией.

– Где Гаранин? – тихо спросил я, потому что в печать это творение нашего пресс-отдела могло попасть только с моего одобрения или с одобрения моего заместителя.

– Полчаса назад был у себя в кабинете. Я ему документы на подпись приносила, – быстро ответила Тамара.

– Отлично, – я развернулся и направился к выходу из отдела кадров. Шёл я медленно, чтобы успокоиться и не прибить ненароком моего слишком одарённого родича, лишив тем самым Рокотова удовольствия придушить его собственноручно.

– Дмитрий Александрович, у меня на утверждение есть ещё одна кандидатура…

Я ей не ответил и даже не дослушал, выходя из кабинета, громко хлопнув дверью.

Выйдя в коридор, я всё-таки сорвался на бег, сбегая по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и пинком открывая дверь в кабинет моего заместителя.

– Так бронежилет – это амуниция или одежда? – орал Ромка в трубку телефона, мельком взглянув на меня, когда я ворвался к нему, минуя приёмную, где что-то кропотливо доламывали рабочие. – Знаете что? Сейчас я приеду к вам лично, надену на вас бронежилет и выстрелю. И тогда посмотрим, амуниция это или одежда! – Гаранин с яростью бросил трубку на аппарат стационарного телефона.

– Чем занимаешься? – преувеличенно спокойно поинтересовался я, разглядывая взъерошенного Ромку, балансирующего где-то на грани между неконтролируемой яростью и бешенством. Судя по мигающему свету, уже даже кольцо, наполненное самой Тьмой, не помогало ему успокоиться.

– Пытаюсь выбить финансирование на оснащение силового блока самым необходимым, – ответил Рома, потирая переносицу. – Почему я просто не могу купить снаряжение на личные средства?

– Потому что не можешь, – я смотрел на него, вспоминая, как не так давно задавался точно таким же вопросом. – Рома…

Но он меня не дослушал, подняв трубку и набирая очередной номер на аппарате, подняв указательный палец, попросив тем самым, чтобы я подождал.

– Гаранин, – процедил он холодным голосом, когда ему ответили. – Мне нужна личная встреча с Кругловым. Ах, наш министр финансов так сильно занят, что не может найти время, чтобы принять у себя заместителя начальника Службы Безопасности, и мой официальный запрос о встрече до сих пор находится в работе? – мягко проворковал он. – А теперь послушайте меня, Ирина, личная помощница Виктора Николаевича Круглова. Передайте нашему уважаемому министру, что если он не найдёт время на встречу со мной, то я не поленюсь, и приду к нему уже не как офицер СБ, а как глава второй Гильдии! И для этого визита никакого запроса и соблюдения формальностей мне не потребуется. Я угрожаю? Нет, я пока просто сообщаю вам расклад. В ваших интересах и в интересах Круглова принять правильное решение. Хорошо, я буду ждать. Но, Ирина, поверьте мне, моё терпение закончилось ещё полчаса назад, когда я разговаривал с вами в первый раз! – добавил он вкрадчивым голосом и положил трубку.

– Похоже, она действительно знала, что делала, когда оставляла твою связь с Гильдией, – я холодно рассматривал Ромку. Это всё было бы даже забавно, если бы я не мечтал его в этот момент прибить. Он посмотрел на меня ошалелым, расфокусированным взглядом, после чего схватил личный телефон и набрал чей-то номер.

– Тамара, Гаранин беспокоит, – проговорил он, вставая и подходя к окну. – Ответь мне, пожалуйста, на один простой вопрос: ты когда начнешь работать! – рявкнул он так, что я непроизвольно вздрогнул. Раздался хруст, и Ромка недовольно посмотрел на обломки карандаша в своей раскрытой ладони. – Да? Тамара, я этого не вижу! Почему у нас до сих пор не сформирована материальная группа? Я заместитель начальника СБ и твой непосредственный начальник, и до меня очень плохо доходит, почему именно я должен заниматься составлением смет на канцелярию и хозяйственные нужды? Ты знаешь, сколько ручек нужно на год закупить для СБ? Нет? Зато я знаю, хотя вообще не должен интересоваться этим вопросом! Чтобы завтра я видел полностью укомплектованный отдел и больше не занимался подобными вопросами. А если не успеешь, значит, сама сядешь за таблицы и калькулятор. Времени у тебя свободного слишком много, чтобы гонять чаи и вечно прихорашиваться перед зеркалом! – прошептал он и, развернувшись, подбежал к столу, где надрывался стационарный телефон.

– Зря ты на Тамару сорвался, – хмыкнул я, с нескрываемым злорадством глядя на метания Гаранина по кабинету. – Помяни моё слово, она тебе это припомнит.

В любой другой день я бы сжалился над ним и намекнул, что он не должен заниматься всем этим сам. Я помню, что он всегда в Гильдии даже незначительные вопросы решал лично. Но сравнивать Гильдию и СБ просто некорректно – это несопоставимые понятия, начиная с масштабов, заканчивая слишком многими весьма специфическими нюансами. И, похоже, никто, включая того же Эда, не просто не помогает Ромке, но и не прочитал ему короткую лекцию про делегирование полномочий. Правда, сейчас, сжимая в руках газету, никакого сочувствия я не испытывал и в ближайшее время помогать ему не собирался.

– Гаранин, – ответил Рома на звонок как-то слишком спокойно. Неужели начал выдыхаться? – Вот как, у Круглова нашлось свободное время? Сегодня в восемь он хочет провести встречу в моём кабинете в СБ? Замечательно. Не опаздывайте. Я буду вас с нетерпением ждать. Да, Ирина, и вас тоже. Потому что, если господин Круглов забудет хоть один пункт из того, о чём мы договоримся, отвечать за это в первую очередь будете вы. Всего доброго, – произнёс он напоследок и очень аккуратно положил трубку.

– Есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно, особенно на то, как Гаранин работает, – протянул я, глядя, как Ромка откидывается на спинку стула, закрывает глаза и потирает переносицу руками. – Видимо, наш новый министр финансов вспомнил, как закончил его предшественник, и надеется себя обезопасить, назначив встречу на нашей территории.

– Зря надеется, – процедил Ромка. – Ты поиздеваться надо мной пришел? – устало спросил он, не открывая глаз.

– Нет, просто решил поинтересоваться, каким образом ты хочешь устроить на работу в СБ мертвеца? – с улыбкой произнёс я, отлипая от косяка и подходя к Ромкиному столу. – В принципе, чисто теоретически, это вполне возможно, и я знаю парочку способов, но вот тебе они, увы, недоступны.

– Ты о чём сейчас говоришь? – Ромка распахнул глаза и уставился на меня.

– О ком, – я мягко поправил его, сложив на груди руки, всё ещё сжимая в кулаке злополучную газетенку. – О нашем уважаемом Сергее Валентиновиче Вольфе.

– А что с ним случилось? Десять минут назад он прочитал мне заумную лекцию о питательных средах и почти натыкал носом в пустую чашу Петри, рассказывая о каких-то бульонах, – нахмурился Роман.

– Да что ты говоришь? – я широко улыбнулся. – А как ты его вытащил из тюрьмы?

– Как обычно. Оформил официальное постановление согласно третьей статье. У меня это заняло пять минут. С тобой Тамара должна была поговорить. Ты в курсе, что она потащила меня на рандеву с Оракулом, где меня отчитали, как щенка, за то, что я совсем не помогаю бедной девочке, – и он раздражённо дёрнул плечами.

– Правда? Вот так просто? Тогда это что? – я бросил перед ним газету, на которую он недоуменно посмотрел. – Третья страница.

Рома аккуратно развернул газету и углубился в чтение, ни на мгновение не изменившись в лице. Закончив чтение, он прикрыл на секунду глаза, затем медленно и очень аккуратно сложил газету и положил её на стол, стараясь при этом на меня не смотреть. Повернувшись в кресле, Рома нажал на кнопку селектора.

– Литвинову ко мне, живо! – заорал он так, что в приёмной, судя по звуку, кто-то из рабочих что-то уронил на пол. А ведь Гаранин до сих пор в ориентировках проходил как холодный, расчётливый и отмороженный на всю голову псих. Я усмехнулся своим мыслям, вспомнив про сходку у Муратова и это фиаско Громова. – Дима, я здесь не при чём! – тихо проговорил он, поднимаясь на ноги и хватаясь за голову.

Глава 4

Несмотря на некоторый комизм сложившейся ситуации, мне было совершенно не смешно, и я со смешанными чувствами наблюдал за метаниями Ромки.

– Дима, вот к этому я точно не имею никакого отношения, – повторил он, указывая на газету.