Вот какая картина мне открывается: на полу развалилась женщина в позе морской звезды, рядом с ней металлический поднос, разбитые тарелки… и кофейный след. Точно место преступления, только вместо крови – кофейная гуща.
Я приподнимаю губу, оголив зубы. Улыбкой это не назвать.
Бруно уминает с пола хлеб… или что это? Булочку?
– ВЫ ЖЕ СКАЗАЛИ, ЧТО У ВАС ВОСПИТАННЫЙ ПЁС!
Женщина встаёт и стряхивает с блузки осколки керамики. Надо сказать, с достоинством.
– Я возмещу…
– Уж конечно возместите!
Сажусь помогать собрать осколки. Бруно уже след простыл.
– ПЁС НА ПОВОДКЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ОТЕЛЯ! – это она мне в ухо орёт, когда через окно видит, как он, задрав одну лапу, окропляет мочой клумбу с розами.
Твою ж мать… я бегу за Бруно. Тот, заметив меня, принимается скакать как антилопа, думая, что я играю с ним… Отбежит, прижмёт морду с грудью к земле и хвостом туда-сюда… а потом опять носится.
Администраторша выбежала и прильнула к клумбе, как мать к раненому сыну. А лужа всё растекалась ядовито-жёлтым цветом…
– Чтобы ноги вашей тут через десять минут не было… – процедила она, не отрывая взгляда от клумбы.
– У нас вроде завтрак включён?
– ВОН!
Нам хватило девяти минут. Я сдал назад и вяло помахал женщине, стоящей на крыльце с руками на груди. Она не ответила и испепеляла меня взглядом. Мне аж жарко стало. В общем, мы отъехали, и надеюсь, что порчу она всё-таки не навела. Бруно высунул голову из открытого окна и гавкнул.
Едем дальше…
Глава 16
Про завтрак и рассказывать нечего. Так, сухая статистика – 4 яйца, 2 ломтика помидора, 3 найденные скорлупки, 1 рыжий волос. Именно в такой последовательности. В целом есть можно, если вовремя ногтями подцепить эти самые скорлупки с волосом. Ну да ладно, здесь все посетители сидят с такими лицами, что хоть тарелку с жуками положи – майонезика хряпни и бон аппетит.
Промакиваю салфеткой рот. Встаю. Бруно на этот раз трапезу не разделил. Понимаю… вся кафешка пропахла прогорклым маслом. Что такое вытяжка? Слово из 7 букв да и только… ай… Рассчитываюсь и выхожу.
Из хороших новостей – я раздобыл нож для консерв и пополнил запас корма. Затарился бананами, орехами, чтобы больше уже не останавливаться в чудо-придорожных кафешках и добраться сразу до Аската.
Кстати, про Горно-Алтайск… место странное: вроде город, но в то же время и нет. Скорее большое такое малоэтажное село… Пока ждал открытия магазинов, прошёлся по парку, поздоровался с местными алкашами, занявшими почётное место на лавочках. Сделал пару фоток на фоне Музея Республики Алтай… встал лицом к статуе Ленина. Ильич себе не изменяет: пальто нараспашку, рука указывает в светлое будущее. Я обернулся – куда он там указывает? Оказалось, на гостиницу и торговый центр. Что бы это ни значило… Бруно гавкнул на проезжающего мимо велосипедиста. Пошли обратно к машине.
Садимся. Ставлю телефон на подставку и выбираю дорожный приятный музон – Nickelback. Катим. Опустив козырёк, я подпеваю: «Never made it as a wise man». Вдоль дороги запетляла Катунь. Красиво. Лазуревый цвет реки удивлял… ещё больше – её течение.
«It's not like you to say sorry
I was waiting on a different story» – горланю я до хрипоты в голосе.
Поглядываю на Бруно – уши опущены. Встав на светофоре, чувствую на себе взгляд. Поворачиваюсь.Две девушки хихикают, показывая на меня пальцем. Плевать.
«Yeah, yeah, yeah, no, no
Yeah, yeah, yeah, no, no»
Жму на газ.
«It's not like you didn't know that!»
Ностальгия укрыла мои плечи тёплым пледом… идеальное дорожное полотно унесло в воспоминания.
Мы с Верой стоим в пробке, в наших руках по бургеру, завернутому в бумагу, кола – общая, на стакане капли конденсата. Кусаем… жуём… поём… по очереди журча трубочкой, подхлёбываем. И плевать, куда мы едем… просто едем… на припеве орём в голос… Вера разводит руками, и кетчуп шлёпается ей на кофточку. Я делаю вид, что не замечаю… успеть бы только прожевать, чтобы выдать ПРИПЕВ!!!
Когда с бургером покончено, она берёт с бардачка влажные салфетки и так долго оттирает кетчуп, что образуется здоровенное влажное пятно. Я допиваю остаток колы, всасывая воздух, подношу к уху стакан – внутри шуршит дроблёный лёд.
Сзади сигналят… и я резко беру вправо… чёрт… Чёрная «бэха» проносится вперёд со скоростью не меньше 150 км/ч.
Ландшафт поменялся: по обе стороны высились холмы, вдоль дороги попадались бабульки, укрывшиеся в тени деревьев, продававшие мёд. Казалось, я еду на край земли, где с каждым километром всё меньше и меньше цивилизации.
Странное дело творилось с погодой: то выходили тучи чернее чёрного, то пропадали, и солнце прорывалось, как созревший прыщ. Иногда моросил дождь, но при этом светило солнце.
Встав на кольце, я пропустил несколько машин и посмотрел на навигатор. Почти приехали. Чувствовалось, что это туристическое место. Теперь вместо бабулек у дорог стояли квадроциклы с растяжкой из крупных букв – «АРЕНДА» и номера телефона. Базы отдыха, сельские магазины и кафешки…
У меня не было плана, где остановиться и с чего начать, в точке назначения было село Аскат… и я предполагал, что просто приеду, схожу на разведку и решу, где остановлюсь.
Проезжая по хлипкому на вид мосту через Катунь, я не догадывался, что в этом месте не любят тех, кто задаёт слишком много вопросов, а особенно тех, кто ковыряется в прошлом, оставившем след в виде шрама.
Глава 17
Зажав между зубов сигарету, я с силой соскабливал мясо с шампура.
– Капитан… так недолго язву заработать.
Откладываю нож. Глаза слезятся от дыма.
– Умолкни, а… и ешь свою траву… или что там у тебя в тарелке.
Я снова принялся со скрежетом возить ножом, отрезая тонкие ломтики.
– Подай салфетку лучше, советчик, и… СДЕЛАЙТЕ ЭТОТ ГРЁБАНЫЙ ТЕЛЕВИЗОР ТИШЕ!
Официантка на ходу выронила ложку с подноса, бубнёж за соседними столами затих. Бармен перекинул полотенце на плечо и, взявшись за пульт, убавил громкость.
– Спасибо, – говорю. Поднимаю жирными пальцами стакан минералки и делаю глоток.
– Не понимаю, как тебя терпят…
Закидываю мясо в рот.
– А я не понимаю, – кусочек оказался волокнистым и плохо жевался, – как ты держишь всё в себе.
– Воспитание, – сдержанно отвечает Слава.
– Ага. Именно поэтому ты всё ещё младший лейтенант.
Слава угрюмо принимается тыкать вилкой в разваренную брокколи.
Толковый парень, но характера в нём нет. Он лишний раз извинится и пойдёт окольными путями, чем выскажет всё в лицо. Но мне он нравится. Исполнительный, честный и… (на этот раз я берусь нарезать кусок меньше, противно скребя ножом о тарелку) …правильный слишком.
– Будь добра… – я подзываю официантку. – Надо бы пепельницу освежить и ещё… передай повару, что мясо сегодня, ну…
Она смотрит на мою руку, которой я показываю жест похожий на «ни рыба ни мясо», и, поджав губы, удаляется.
Затягиваюсь… Слава уже «насмерть» затыкал брокколи и принялся за кабачок.
– Ладно тебе… извини.
Его вилка замирает. Поднимает глаза.
– Проехали.
Я пожимаю плечами.
– Кофе будешь?
Мы заказываем по две чашки чёрного. В участке кофе ни к чёрту. Шеф уже полгода обещает приличную кофемашину, но приходится довольствоваться растворимым или автоматом на первом этаже.
Счёт на мне. Встаём из-за стола. Чувствую на себе взгляд из-за соседнего столика и по приглушённому голосу понимаю, что они меня обсуждают.
Останавливаюсь. Слава уже стоит в проходе.
– Иди, я догоню.
Входная дверь хлопает. Я оборачиваюсь к столику и уверенным шагом подхожу.
– Чё, мужики, новости мешал смотреть? – завожу руку в карман, и подогнув пиджак, оголяю кожаную портупею. – Так там ничего интересного, всё одно да потому. – обвожу взглядом троих мужиков, беру со стола пахлаву так, чтобы показалась ручка табельного оружия. – Ничего не могу с собой поделать. Пахлава тут выше всяких похвал, – откусываю. – Ну, вы ешьте, ешьте… не то остынет.
Выйдя на улицу, оглядываюсь. Напарник через дорогу возле газетного киоска машет рукой. Жду, пока проедут машины, перебегаю дорогу.
Из окна Славе протягивают журнал.
– Жена просила.
– А-а-а… – прикуриваю, – она, наверное, не знает, что такое доставка.
Идём к припаркованной тачке. Ксива позволяет парковаться не там, где можно, а там, где хочется. Сев за руль, вспоминаю, что утром обещал заехать на могилу мальчишки.
В рации раздаётся шипение, и оператор просит ближайший патруль подъехать по адресу…
Достаю мятную жвачку. Слушаю вполуха, внимательно глядя, как бабушка продаёт возле дорогого ресторана цветочки. Ну как продаёт – улыбается… протягивает одну хризантему…
– Поехали…
– А?
– В участок поступил звонок. Говорят, слышали, как за стенкой потасовка была, а потом стихло всё. Надо съездить, поглядеть, что там как.
От бабульки шарахаются, как от прокажённой. Открыв окно, выкидываю бычок и трогаюсь.
Глава 18
Первое, на что я обратил внимание, – это воздух. Им не дышишь, его ешь. Можно ложками, а можно так… открыть рот и, как рыбка: АМ-АМ-АМ. Для городского это особенно заметно. В общем, я набрал воздуха в грудь и приоткрыл входную дверь гостевого дома.
Звякнули колокольчики. С половичка на меня, виляя хвостом, смотрела… чёза-хуа-хуа? Или как там их… Размером с кошку и с мордой, как у хомяка, объевшегося квашеной капусты.
– Здрасьте, – говорю и сторонюсь надоедливой слюнявой морды.
