– И такого человека приняли на миссию? – не выдержала Елена. – Насколько я помню, найм сотрудников с психическими расстройствами был под запретом.
– Я возглавляла комиссию, проводившую оценку, – напомнила Ида. – С Мередит я тоже общалась до полета. Она прошла лечение – и не раз. Некоторые расстройства считались допустимыми, не несущими угрозы пациенту и его окружению. Ну а главное, она была очень умна, всегда. Вы не хуже меня знаете, что под нашими дверями не стояла очередь профессионалов, адмирал. Особенно медицинского профиля. У меня с самого начала было четкое распоряжение высшего руководства: если человек оказывается на грани наших требований, его следует принять на борт. А Мередит была даже не на грани.
Ида действительно не испытывала особых сомнений, когда дала добро на подписание контракта с медсестрой, это чувствовалось до сих пор. Она видела, что Мередит отправляется на миссию не ради денег, однако это не так важно, выполнять свои обязанности она будет.
Только вот полет пошел не так, как ожидала медсестра. Она-то думала, что в замкнутом пространстве да при ограниченном населении она быстро найдет кого-то, с кем сможет поладить. Но первые дни показали, что эта маленькая модель общества не так уж отличается от общества настоящего. Мередит по-прежнему не умела общаться с людьми, ну а они среди многотысячного населения, да еще и дополненного роботами, могли найти вариант подружелюбней, чем она.
– Знаете, это угнетало ее куда больше, чем все трагедии, произошедшие на борту, – вздохнула Ида. – В целом, Мередит отличалась спокойным характером и высокой стрессоустойчивостью, но только если не касаться болезненных для нее тем, которые так или иначе сводились к ее одиночеству.
– Как вы считаете, могла ли она покончить с собой?
– Очень вряд ли, хотя это допустимо. С одной стороны, она контролировала себя неплохо. Прошло не так уж много времени с начала полета, она не успела отчаяться. Да, у нее были признаки депрессии, но она вовремя их распознала и начала ходить ко мне на сеансы.
– Но есть ведь и другая сторона, не так ли?
– Увы. Мередит дошла до фазы агрессивного и отчаянного поиска. В первое время она просто ждала, когда люди сами будут подходить к ней знакомиться. Сейчас она готова была действовать, что само по себе хорошо, но… Был шанс, что она сделает это неумело и получит отказ вместо столь необходимого ей согласия. Если бы все это происходило на Земле, я бы утверждала, что Мередит не решилась бы на отчаянные меры. Но здесь, в Секторе Фобос… Мы до сих пор не понимаем природу астрофобии. Возможно, это не единственный фактор, способный повлиять на человеческую психику. Если вам нужно мое профессиональное мнение, вот оно: Мередит могла оказаться в том ангаре по доброй воле. Могла даже не планировать ничего плохого, просто ждать возможности пообщаться с кем-то из пилотов. Но это также могло быть убийство. Смею предположить, что наша полиция должна определить, какой именно сценарий стал верным в ее случае.
Елена тоже не отказалась бы, чтобы полиция сама со всем разобралась. Особенно после того, что произошло с Гюрзой… Она видела, что его смерть перессорила Барреттов с окружающими, да и внутри семьи определенно наметился разлад. Быстрое расследование пошло бы на пользу всем, только вряд ли оно возможно.
Судя по показаниям психолога, Мередит Финн была достаточно умна, чтобы добраться до ангара, отключив камеры. Ей вроде как незачем это делать, и все равно это более вероятный вариант, чем убийство. Кому понадобилось бы убивать ее? Да еще таким способом…
Она хотела обсудить это с Отто Барреттом, но позже. Официально она давала ему больше времени на расследование, а на самом деле оставляла за собой право отсрочить встречу, которая ни при каком раскладе не будет приятной.
Только вот Барретт отнесся ко всему иначе. Когда Елена добралась до своих апартаментов, он уже ждал ее там.
– Вы с новостями? – поинтересовалась она, приглашая его внутрь. Они с Отто не ладили, но бояться его Елена даже не собиралась.
– В некотором смысле. Пока все указывает на то, что она все-таки сделала это сама. Камеры были взломаны довольно неумело, мы обнаружили бы это через какое-то время, но она погибла раньше. У Бернарди не было ни единого шанса ее увидеть, я уже сказал, что ему не будут предъявлять обвинения. Вероятнее всего, ее смерть признают несчастным случаем.
– Предпочитаете нейтральный вариант?
– Не вижу оснований для иного.
– Хорошо, – кивнула Елена. – Но такое вы просто указали бы в отчете, не было смысла приходить сюда и сообщать мне лично. Почему вы здесь на самом деле?
– Потому что это может быть несчастный случай – а может быть имитация несчастного случая.
– С чьей же стороны?
– Вы знаете, с чьей.
– Знала, – уточнила она. – А теперь мы оба знаем, что этого человека нет в живых. Напомнить вам, чьей милостью?
– Меня память не подводит, но я подумал вот о чем… Этот человек уже не раз нас удивлял. Возможно, он и теперь сумел выжить?
– И убил медсестру, которая не имела к нападению на него никакого отношения?
– Если он жив, его месть не будет прямолинейна, – покачал головой Отто. – Куда более вероятно, что он попытается устроить хаос, показать некомпетентность полиции…
– Даже если мы начнем перечислять все фантастические варианты, этот вряд ли будет наиболее вероятным.
– Да, и все равно я считаю, что его нужно исключить.
– Каким образом?
– Через Миру Волкатию, – пояснил полицейский. – Даже если Гюрза выжил, он тяжело ранен, в этом сомнений нет.
– И вы все равно предполагаете, что он в состоянии отомстить?
– Разве так сложно ему, даже ослабленному, убить одинокую медсестру? Возможно, это была не месть, а попытка манипулировать нами, заставить все силы бросить на это расследование и упустить нечто большее. К тому же, то, что погибшая была медсестрой, тоже может оказаться важным. Что, если Гюрза заставил ее вылечить его, а потом убил как ненужную свидетельницу?
– Вы погружаетесь все глубже в пучину теории заговора.
– Тем не менее, я настаиваю на том, чтобы вы поговорили с Мирой.
– Почему вы не хотите сделать это сами?
– Потому что добровольно она говорить со мной не будет, а мои методы допроса не понравятся ни ей, ни вам. Не поймите меня неправильно, я не считаю выживание Гюрзы таким уж вероятным, поэтому ни на чем не буду настаивать. И все же я полагаю, что беседа с Волкатией – допустимая подстраховка.
Он ушел, не требуя никакого ответа, всем своим видом показывая, что оставляет решение за ней. Но Отто умен, он наверняка просчитал, что она последует его совету.
Впрочем, не по той причине, о которой он говорил. Елена оценивала Гюрзу вполне здраво, она понимала, что он талантлив, но не всемогущ. После его смерти она несколько раз просмотрела запись нападения, она убедилась, что при таком раскладе выжить нельзя. Он сумел бы спастись, только если бы его костюм был пуст и управлялся дистанционно. Однако на записи четко видно фрагменты тела внутри, да и кровь на полу была настоящей. Идеальным вариантом стал бы генетический анализ, но Гюрза уничтожил все образцы собственных тканей – и те, что были переданы судом, и те, что они собрали уже во время путешествия в Сектор Фобос.
Так что Елена собиралась поговорить с Мирой не потому, что допускала, будто серийный убийца все еще жив и мстит Барреттам, истребляя медсестер. Просто это нужно было сделать, есть поступки, которые воспринимаются как правильные не разумом, а сердцем.
Она вызвала Миру к себе, им следовало поговорить в спокойных условиях. Елена не сомневалась, что кочевники неотступно следят за девушкой, надеясь через нее выйти на Гюрзу. Но это маловероятно – если только они не верят в призраков. В любом случае, их не должно удивить то, что Елена позвала к себе Миру сразу после ухода их отца, вряд ли Отто скрывал от них, что ему нужно.
Мира не заставила себя долго ждать. Она не выглядела ни уставшей, ни измученной. Вряд ли это означало, что она отмахнулась от смерти Гюрзы и двинулась дальше. Эти двое не были так близки, как утверждала молва, но невозможно пройти вместе так много и не стать друзьями. Поэтому Мира наверняка еще скорбит – и имеет на это полное право, но она достаточно сильна, чтобы не позволить скорби помешать ей выполнять свою работу.
Она вытянулась перед Еленой, как и полагается подчиненной, однако у адмирала не было никакого настроения проводить официальный допрос. Елена жестом велела гостье занять одно из кресел, а сама, ни о чем не спрашивая, запустила кофемашину на две порции.
– Вы знаете, почему я вас пригласила? – спросила Елена, не оборачиваясь.
– Нет. Но допускаю, что это как-то связано с тем, что мне раз в полчаса попадается какой-нибудь Барретт, который смотрит на меня, не моргая. Бруция еще и шипит.
– Досадно – я говорила Отто, что от таких привычек детей нужно избавлять.
– Бессмысленно, там из адекватных разве что Сатурио, и вряд ли это изменится, – вздохнула Мира. – Так зачем же я здесь на самом деле?
– Скажите, вы верите в то, что Павел действительно мертв?
– Да.
Ни секунды на паузу, голос звучит твердо – но при этом не похоже, что она ответила поспешно. Любопытно.
– Даже так?
– Прошло достаточно времени, – пояснила Мира. – Я не поверила сразу… Но мне пришлось.
– Как вы это проверили?
– Для начала я спустилась в шахту, в которой все произошло, и нашла… элементы плоти. На дне сохранились обгоревшие остатки костюма, но в них только пепел… Потом я обошла все его убежища, известные мне, но там нет никаких указаний на него. Я много думала о том, что случилось… Это действительно могло его убить. Гюрза умел предугадывать чужую стратегию, а в том, что произошло, не было даже намека на здравый смысл. Нельзя ведь предугадать безумие, правда?
– Согласна.
Елена вернулась к столу, за которым устроилась Мира, одну чашку кофе поставила перед ней, другую – перед собой. Гостья не спешила принимать напиток, она смотрела на адмирала с нескрываемым сомнением.
– Вы согласны – и все? На этом допрос закончен?
– Допроса и не было. Но, я полагаю, вы не откажетесь поговорить о нем.
Мира отвела взгляд. Вот теперь она кофе все-таки схватила, сжала чашку обеими руками и нервно кивнула.
– Да, я… Я была бы благодарна. Хотя, пожалуй, мне полагается выговор…
– За что?
– За то, что я испытываю жалость к преступнику, который по всем законам был приговорен к смертной казни, произошло то, что и должно было! Мне грустно и стыдно одновременно…
– Не стоит стыдиться. Смерть обнуляет счет, дальше суд не за нами.
Елена допускала, что этот разговор следовало провести психологу, а не ей. Но Ида сейчас могла предложить профессиональную помощь, а Елена – правду. Несложно было догадаться, что именно выберет Мира.
– Вы ведь читали его дело? – уточнила Елена.
– Официальную версию.
– Я могу дать вам чуть больше.
На этот раз Мира, пусть и идеально владевшая собой, не сдержалась, выдала свое удивление:
– Вы были связаны с делом Гюрзы?!
– Нет. Я была связана с делом Павла.
Борьба с пиратами и террористами стала значительной частью ее военной карьеры, Елена никогда не скрывала этого. А еще – причиной главной трагедии ее жизни… Но сейчас оборачиваться на худшую часть собственного прошлого не было смысла, она перенеслась куда дальше, в те дни, когда ее семья была жива, и ей казалось, что так будет всегда. Именно поэтому Елена проводила почти все время вдали от дома, вычищая пути от пиратских кораблей.
– Их главной целью традиционно становились торговые суда, – пояснила она. – Или элитные пассажирские транспорты, из которых похищали заложников и освобождали только за грандиозный выкуп. Но в какой-то момент пришло сообщение о том, что участились нападения на корабли среднего уровня и эконом-класса. Это заметили не сразу, сначала исчезновения транспорта и людей приписывали несчастным случаям. Но потом появилось больше данных, и стало ясно, что охоту устроил далеко не космос.
– Зачем? – поразилась Мира. – Какая выгода? Я понимаю, что такие корабли плохо охраняются по сравнению с элитными…
– Это не имеет большого значения. Любое нападение требует грандиозных ресурсов, которые должны окупиться, как бы цинично это ни звучало.
– Вот, и я о том… Но что можно было получить из этих кораблей?
– Людей, – тихо пояснила Елена. – Нам удалось установить единую схему: на корабль нападали, взрослых или убивали, или похищали, детей… Детей похищали всегда.
В то время предлагались разные теории, и все они казались сомнительными. Грабеж? Невелика выгода. Убийство ради убийства? Но садисты редко обладают достаточным умом и богатством, чтобы организовать нечто подобное. Работорговля? Она никогда не была нужна в таких масштабах – и не объясняла, почему убивают взрослых и забирают в основном детей.
Расследование затянулось на несколько лет. Журналисты подначивали общественность, намекая, что власти ничего не делают. Но правда заключалась в том, что работа не прекращалась, просто вести расследование в космосе – отдельный вызов. А позже выяснилось, что кое-кто еще и активно мешал, замедлял процесс… там много что выяснилось.
Но им все-таки удалось найти объект, на который увозили похищенных людей – в основном детей, порой немногочисленных взрослых. Туда послали несколько кораблей, в том числе и корабль Елены. Она никогда не была впечатлительной, сентиментальные барышни не строят военную карьеру. Однако то, что она увидела, осталось с ней навсегда – как один из самых страшных шрамов в ее душе.
– И что это было? – спросила Мира, глядя только на свое отражение на черной поверхности кофе. – Что это, ритуал, какое-то извращение?
– Все сразу – но как бонус. Основной целью были деньги, они чаще всего решают всё и всё перевешивают… даже человечность. В момент нападения на корабли взрослых убивали сразу. Некоторых оставляли в живых чуть дольше – для предсказуемых забав. Думаю, вы и без меня знаете, что развлекает пиратов.
– А что было с теми, кого увозили?
– В Земной Федерации уже много лет запрещены испытания на людях, – напомнила Елена. – Исключения делаются редко и всегда требуют добровольного согласия. Но есть препараты и технологии, на испытание которых не согласится даже человек в отчаянии, потому что это чаще всего верная смерть, причем смерть мучительная. Первые эксперименты требуются для отладки, определения правильного объема и соотношения препаратов или мощности оборудования… Поэтому то, что рано или поздно начнет лечить, сначала неизбежно будет калечить.
– И что… Что именно испытывали на том объекте?
– Многое. Средства для растворения костей. Скальпели. Препараты для химических операций. Но объединяло их одно: повышенный риск, которого влиятельные клиенты хотели бы избежать. Именно поэтому отладка шла на тех, у кого не было права голоса.
– На детях… – шокированно произнесла Мира. – Но почему именно детях? Там были препараты для лечения детей?
– В том числе – но в меньшей степени. Именно детей брали в плен по куда более простой причине: их проще было контролировать, проще держать в плену, меньше риск, что они окажут сопротивление.
Елена понятия не имела, сколько людей погибло в том научном комплексе. Она могла бы узнать точную цифру из материалов дела, она просто не хотела. С этим предстояло разбираться следователям, ее же куда больше волновали те, кого еще можно было спасти.
В списке имен был и Павел Беломестин. Ничем не примечательный мальчик, один из многих. Несчастный ребенок, лишенный части костей. Елена не была уверена, что лично видела его в ту пору, она не представляла, что однажды он будет иметь значение. Она помогла доставить детей в больницу и все свое внимание сосредоточила на суде, ей хотелось узнать, кто стоит за этим – и как накажут этих людей.
Елена, как и многие другие, прекрасно понимала, что пираты – это лишь верхушка айсберга. Они нападают, они грабят, убивают… но они не ведут бизнес. Поэтому следовало дотянуться до людей, получивших максимальную выгоду от случившегося, и добиться для них справедливого наказания.
– Я думала, что это будет просто, – горько усмехнулась Елена. – Я тогда еще была в возрасте, когда наивность простительна.
– А это было сложно?
– Этого не было вообще.
– Что?.. Как? – растерялась Мира. – Собственников компании найти не так уж трудно!
– Найти – да. Привлечь к ответственности – нет.
Следствию удалось выйти не только на заказчиков похищений, но и на ключевых акционеров компаний, причастных к этому. Были имена, были свидетели, видевшие этих людей на объекте… Были доказательства того, что они не просто знали о происходящем, им ничего не стоило взять любого из похищенных для собственных целей.
Понятно, что для закона знание не равно доказательству, так ведь и доказательств хватало! Поэтому Елена даже не сомневалась: громкие процессы с впечатляющими приговорами последуют один за другим.
Но история вспыхнула – и угасла. Нет, виновных назначили – но в основном рядовых сотрудников, и далеко не все они вообще знали про сделку с пиратами. Пираты же загадочным образом погибли, свидетели замолчали, улики исчезли…
– Как?! – не выдержала Мира. – Простите, что перебиваю, адмирал, но… Как это вообще возможно? Настолько нагло, у всех на виду…
– За очень большой наглостью чаще всего стоят очень большие деньги. Вот и весь секрет.
– И вы просто смирились с этим?..
– Я отправилась на следующее задание, – пояснила Елена. – Которое требовало путешествия очень далеко от Земли. Не думаю, что это совпадение. Они знали, что не заткнут меня, и избавились вот так. Ну а когда я вернулась, история считалась завершенной.
