– Вит, хочешь, я перед тобой извинюсь? Ну выручай! И Гром сильно попадет. Зря ты так с ним. Он на самом деле классный мужик, за нас всех горой. Ты посмотри у нас в части порядок, солдат всегда накормлен…
Меня не трогали его слова.
– Он с виду такой камень, со всеми незнакомыми так. На самом деле, за своих порвет. Он и когда воевал, под пули вперед своих солдат лез, а на мины вперед сапёров. Прости ты его, он просто не знает, как иначе.
Моя уверенность таяла с каждым последующим словом Вани. Но упрямо затолкав поглубже ростки сочувствия, я упрямо заявила.
– Офицер должен относиться к женщинам с уважением.
Ваня продолжал наседать
– Да послушай ты! – слегка встряхнул меня. – У него друг на войне погиб, у того жена осталась. Так Гром до сих пор помогает вдове. На работу ее устроил, с жильем помог. Ты просто под горячую руку попала, понимаешь? Он сейчас заведенный весь, на нервах. У нас проверка из Москвы на носу, вот и сорвался.
Теперь я на самом деле чувствовала себя виноватой. Может он и не такой уж брюзга, каким хочет показаться? Да и в любом случае, плевать на него. Помогу Сугробову, он то ко мне со всей душой.
– Хорошо, идем. Показывай, что делать. Вот только Гром не будет против?
– Спасибо подруга! – на радостях Ваня едва не поднял меня на руки, но вовремя остановился.
Обернувшись, заметили, что на нас пялится группа солдат.
– Бойцы, а вам что делать нечего?! – крикнул им Ваня. – Бегом на плац! Оттачивать мастерство строевого шага!
Солдатики, быстро затушили сигареты и отправились в противоположную от нас сторону.
– Насчет Грома не переживай! – Ванька обнял меня за плечи и, схватив мой чемодан, повел обратно в сторону общаги.
– Его сегодня весь день не будет, он с командиром полка в город укатил, сверхсрочное совещание с местными органами власти. Нам с тобой нужно управиться до вечера, а работы там очень много!
***
Работы на самом деле оказалось много. Мало того, что мы с Сугробовым толком не понимали, как составлять документы, так еще и спросить было не у кого. Кроме самого Паларчука, который сейчас находился в госпитале, в этих вопросах никто не мог разобраться. Нам с Ваней нужно было подготовить около шести документов, а мы не знали даже как составляется элементарная характеристика на офицера. Один из заместителей Грома переводился в Москву, на него пришел запрос. Еще нужно было подготовить заявку на одного из ротных на зачисление в Академию.
От Вани толку было немного. Так что я взяла ситуацию под свой контроль. Для начала, решила порыться в документах Паларчука. Вдруг найду что-то похожее, что можно будет взять примером. Рыться пришлось долго – трудно найти иголку в стогу сена. Мне понадобилось полтора часа непрерывного труда, чтобы из кучи бумаг и папок выискать то, что могло помочь.
– Нашла! – радостно завизжала, едва не свалившись со стремянки. Закрыла верхний ящик шкафа, находящийся практически под потолком. Сугробов тут же рванул ко мне. Забрал из моих рук документы, помог слезть.
– Апчхи! – это уже раз в тысячный. – Интересно, Паларчук здесь совсем не проводил влажную уборку? Столько пыли в шкафах на бумагах – просто жуть. Так и аллергию можно заработать.
Устроившись за печатной машинкой, принялась набирать текст. От Вани же толку практически не было, так что я отправила его за чаем. Ну и разрешила ему уйти в расположение роты. Пусть лучше своих оболтусов гоняет, чем мешается тут.
К тому времени как я доделала последний документ, наступил вечер. Спина нещадно горела, на пыль я уже перестала обращать внимание. О чувстве голода я вообще молчу. За весь день я выпила только чашку чая и съела пару овсяных печений. Но, несмотря на все физические тяготы, я чувствовала себя донельзя довольной.
Набрав номер казармы, предоставленный мне Ваней, я попросила ротного зайти. Спустя минут пять на пороге показался сам Сугробов. Он выглядел странно – запыхавшийся, весь мокрый от пота.
– Все готово, – заявила с гордостью и продемонстрировала ему пачку документов.
– Отлично. Мы вовремя успели, Гром будет в части минут через двадцать.
– Тогда я пойду, – поднялась из-за стола и принялась торопливо наводить порядок на рабочем месте.
– Ты уверена, что не хочешь остаться? – спросил Ваня, когда я уже была на пороге.
– Я обещала помочь тебе, я помогла. Остальное осталось неизменным, Ваня. Скажи, могу я еще сегодня остаться в комнате?
Сугробов нахмурился, но спорить не стал.
– Да, думаю, Гром не будет против. Утром отвезу тебя на вокзал.
Попрощавшись с Сугробовым, я отправилась в комнату. Время уже было поздним, беспокоить Женю я не хотела. У нее сегодня первый рабочий день. Да и Ванька сейчас вернется, зачем я буду мешаться?
Купаться я не решилась. Переодевшись, устроилась под одеялом и, достав из чемодана томик стихов Есенина, принялась читать. Глаза пробегали по строчкам, но я ничего не понимала. Желудок то и дело скручивало голодным спазмом. Прикрыв глаза, едва не расплакавшись. Так жалко себя стало, горемычную.
Вдруг послышался стук в дверь, и я тут же подумала о подруге. Наверняка, Женя пришла поболтать. Поднялась с кровати и, накинув на плечи халат, отворила дверь. Сердце в груди замерло, когда увидела, кто стоит на пороге.
– Добрый вечер, – он прошел в комнату, слегка наклонив голову, так как проем был слишком низким для его исполинского роста.
– Добрый, – проговорила еле слышно. Мне вдруг стало не по себе. В голове роилось тысяча мыслей. Зачем он пришел сюда? Выгонит? Или будет кричать? Может, я допустила какую-то ошибку в документах?
Гром стоял ко мне спиной. Широкоплечий, высокий, он выглядел слишком большим для столь маленького помещения. Мужчина молчал, а с каждой пройденной секундой тишины я нервничала все больше.
– Простите, что осталась здесь. Завтра утром Ваня отвезет меня на вокзал.
Кажется, он даже забыл обо мне. Когда я заговорила, Гром обернулся и посмотрел на меня удивленно. В груди стиснуло от волнения. Он выглядел таким уставшим, совсем не был похож на утреннего тирана.
– Зачем он повезет вас на вокзал? – посмотрел на меня хмуро, на миг задержавшись на губах, но тут же отвел взгляд.
Что это? Неприязнь? Или чувство вины? Я не могла понять, о чем он думает и как настроен.
– Чтобы я уехала домой… – застыла на полуслове. Вдруг поняла, как глупо выгляжу в его глазах. Конечно, он все понял. И про Сугробова, и про вокзал.
– Останьтесь, – сорвалось тихим голосом. Я видела, как сильно он сжимает кулак. Как ударяет им легонько по столу. Волнуется?
Я вдруг почувствовала себя идиоткой. Затеяла переворот, что-то пыталась доказать. После слов Сугробова я больше не могла относиться к Грому по-прежнему. Теперь он предстал передо мной совсем в другом амплуа. Настоящий, сильный мужчина. Грубый, но справедливый. Неприветливый, но разве это самый худший недостаток? Артур был само обаяние, и чем все закончилось. Мне почему-то казалось, что Гром так никогда бы не поступил.
– Хорошо, я останусь.
Он кивнул. Посмотрел на меня из-под хмуро сведенных бровей. По коже пробежали мурашки от его взгляда.
– И еще, – он задумчиво потер лоб. – Там в душе, я сделал петельку. Можете купаться спокойно.
Я улыбнулась. Клянусь, это было лучшее в мире извинение!
– Хорошо. Спасибо вам, Игорь.
– Товарищ комбат, – тут же поправил сердито.
Я кивнула.
– Товарищ комбат… – повторила, а затем настала тишина.
– Ладно, пойду я. Завтра жду вас в восемь утра, – проговорил и направился к двери.
Я молча смотрела ему вслед. Странное чувство возникло в груди. Мне совсем не хотелось, чтобы он уходил.
Словно услышав мои мысли, или почувствовав мой пристальный взгляд, Гром вдруг остановился.
– Виолетта, – проговорил мужчина, обернувшись. Его голубые глаза заставляли мои мысли бежать в рассыпную.
– Вы ведь не ужинали? Пойдемте в столовую. Я распоряжусь, чтобы вас покормили.
Это было лучшее предложение за этот день. После предложения остаться. Я не смогла сдержать улыбки.
– Рядовая Счастливцева, – поправила его.
Он недоумевающе нахмурился. Тогда я произнесла полую версию ответа.
– Так точно, товарищ комбат. Рядовая Счастливцева будет очень благодарна, если вы покормите ее ужином.
Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, а потом уголок его губ приподнялся в улыбке.
Глава 6
– И что было дальше?! – нетерпеливо воскликнула Женя. Докрасив губы розовой помадой, подруга повернулась ко мне.
– Что было в столовой? Он покормил тебя?
Я засмеялась. Снегирева видит все только в этом свете. Обязательно должен был подтекст любви или флирта.
– Чего ты смеешься? – взъерепенилась Женька. – Видела бы ты лицо Грома, когда он явился в казарму, а документы готовы! Он своим глазам не поверил! А Ванька ему всю правду, мол, так и так, это не я, товарищ комбат, это Счастливцева. Гром сразу же и сказал Ване, что хочет тебя… – многозначительно улыбнулась. Я едва не поперхнулась водой, расплескав ее по столу. Отставила стакан от греха подальше.
– В смысле, в писари к себе, – поправила подруга и улыбнулась.
– Ванька то хотел сам тебя осчастливить новостью, а комбат так жестко осек его. Говорит: Отставить, товарищ старший лейтенант. Я сам пойду!
Я смотрела на Снегиреву во все глаза. А она продолжала.
– Ванька говорит, уезжать собралась Вита, а тот ему: «Вань, сильно обиделась то?» Ну и Сугробова моего понесло. В итоге комбат пошел в общагу. Правда, перед этим, зачем-то взял у Ваньки набор инструментов.
А теперь улыбнулась я. Картинка в голове стала складываться. Я не ошиблась во вчерашних догадках.
– Ну, так что? – Женя устроилась рядом со мной.
– Что было то в столовой?
Боже, какая она любопытная! Да и порадовать мне ее особо не чем.
– Да ничего не было такого. Отвел меня в столовую, распорядился, чтобы покормили, а сам ушел.
– И это все?
У нее было такое несчастное выражение лица, что мне стало немножечко стыдно. Женя вздохнула разочарованно.
– Ладно, пошли, мне нельзя на работу опаздывать, – подруга взяла сумочку и, застегнув верхнюю пуговицу на форменной рубашке, потащила меня к выходу.
По дороге к казарме мы с Женькой встретили Сан Саныча. Мужчина возился с вентилем крана, расположенным у забора. Я задержалась на месте, наблюдая удивительную картину. Вдоль деревьев и кустарников, высаженных в ряд, был небольшой ров, и по нему бежала вода, огибая каждое дерево.
– Доброе утро, Сан Саныч, а что вы делаете?
Увидев нас, мужчина улыбнулся.
– Поливаю деревья.
– Никогда не видела такого способа, – заметила Женька. Сан Саныч подошел поближе.
– Здесь климат жаркий, земля моментально высыхает, вот и приходится лить столько воды. Тут у меня пакостники завелись, экономисты чертовы. Все воду отключают, увижу кто, надеру мягкое место. Так что вы, девчонки, говорите, если увидите негодяев.
Он выглядел так смешно. Даже ругаться у него не выходило, глаза то добрые.
– Хорошо, Сан Саныч.
Мужчина спросил о том, как мы устроились, и пригласил к себе на чай. Мы пообещали зайти, как только появится свободная минутка.
Попрощавшись с Женькой, мы разошлись по своим рабочим местам.
Грома еще не было, и чтобы не терять время зря, я решила навести порядок в шкафу. Не сидеть же мне среди этой пыли.
Найдя в туалете ведро с тряпкой, набрала воды и забралась по стремянке наверх. Перебирая папки, принялась очищать их от пыли. Так увлеклась работой, что не заметила, как открылась дверь.
– Здравия желаю, – раздался за спиной громкий глубокий голос. От неожиданности я вздрогнула и попыталась спуститься с лестницы. Но, оступившись, полетела вниз, прямо в руки комбату.
– Ой!– дыхание перехватило, когда я подняла глаза. Его подбородок и губы были так близко! Я видела морщинки в уголках его рта. Мужчина продолжал прижимать меня к себе, смотря куда-то в область моих ног. Опустив глаза, я с ужасом отметила, что подол моего платья задрался и открывал практически все до самого белья. Тут же одернула юбку.
– Я тут это… – запнулась, сглотнув ком. – Пыль вытираю.
Он посмотрел на меня удивленно, а затем поднял взгляд наверх, по направлению шкафа. Гром нахмурился. Казалось, и он чувствует себя крайне растерянным. Вот уж не думала, что этого громилу можно выбить из колеи.
Игорь поставил меня на ноги, а я, только оказавшись на своих двоих, поняла, как долго пробыла в его руках. Убрав с лица выбившиеся пряди волос, поправила подол платья, стараясь не показывать ему, как сильно я смущена.
– Это правильно. Это хорошо, – пробурчав себе под нос, он развернулся и направился в свой кабинет. Только когда за ним захлопнулась дверь, я пришла в себя. Зажмурилась, ругая себя за неуклюжесть.
– Рядовой Счастливцева! – раздался его голос. Я подскочила в испуге. И тут же поспешила в его кабинет.
Гром сидел за своим столом. Хмурый и серьезный. Он сделал знак присесть на стул. Что я и сделала. Что-то черкнув на бумаге, протянул ее мне.
