Я на пару секунд замерла, глядя на песочные часы, которые перевернули слуги, а потом опомнилась и бросилась в лес.
Ледяная корка резала лодыжки, сугробы затягивали ноги, будто руки мертвецов. Хохот охотников разорвал тишину ночи – пьяный, злой, восторженный. Как будто смеялись не надо мной, а над моей слабой надеждой на спасение.
Я побежала, представляя, как где-то падают вниз песчинки, отсчитывая мгновения моей жизни.
Не думая. Не выбирая путь. Просто – вперёд, туда, где мрак леса казался единственным укрытием. Снег хрустел под ногами, ветви хлестали лицо, словно наказывая за глупость. За жалость. За доброту.
И в этом ужасе, когда пульс кололся в висках, я вдруг вспомнила её – пленницу, с которой всё началось. Бледную, дрожащую, с прядью пепельных волос, вырвавшейся из-под железного обруча на виске. Её слезы и молящий шёпот разбитыми губами: «Он убьёт меня… Убьёт… Я прошу вас… Помогите мне…» – и мои собственные руки, отпирающие замок. Глупость. Слепая, безумная доброта, за которую теперь придётся заплатить собой.
Я вспомнила, как в последнюю секунду, когда дверь была открыта, я сунула ей свой плащ. Она посмотрела на меня внимательно, а потом прикоснулась к моей груди.
“Отдаю тебе!”, – прошептала она, а я не поняла, что произошло, как в меня врезалась боль с такой силой, что я едва устояла на ногах, чувствуя, как по телу растекается магия.
На мгновенье у меня потемнело в глазах.
Я не ожидала такой подлости.
В голове была только одна мысль: «За что? Я же тебя спасла?».
Но когда я пришла в себя, прижимая руку к груди, пленницы уже не было, а в зале заиграла музыка, возвещая начало бала.
Позади вся моя жизнь. Впереди – только лес, тьма и ледяной ветер, обещающий: “Ты не уйдёш-ш-шь”.
Внезапно в груди вспыхнула боль – та самая, как от прикосновения пленницы. Как будто её пальцы всё ещё горят под моей кожей.
Лес впереди был чёрным, безмолвным, но я знала – он не спасёт. Он лишь спрячет мои крики.
Глава 2
Холод не просто кусал – он вгрызался в плоть, как голодный зверь, вырвавшийся из-под сердца зимы. Но из-за зелья я его чувствовала не так остро и могла двигаться.
Каждый вдох резал горло, будто в груди вместо лёгких кололи осколки льда. Я бежала. Не думая. Не выбирая – просто вперёд, туда, где мрак был гуще. В черную пасть леса.
Снег хрустел – предательски, громко, звонко, как разбитое стекло под босыми ступнями.
Каждый шаг превращался в муку. Ледяная корка впивалась в пятки, резала ноги. Я падала. Вставала. Падала снова.
Мои пальцы онемели, кожа на коленях почернела от холода и крови.
Обернувшись на мгновенье, я увидела собственные следы. И эти следы вели прямиком ко мне.
Я чуть не заплакала от отчаяния.
Цепочка моих следов на снегу – карта. И любой, кто возьмёт в руки эту карту, найдёт свою добычу.
Я рванула вправо, скользнув по наледи, и ударилась плечом об ель. Снег с веток упал на меня, иглы впились в кожу – мелкая боль, почти ласка по сравнению с тем, что ждало за спиной.
Я отстранилась и наткнулась на еще одно дерево. Прижавшись к стволу, я задышала – рвано, со свистом.
Пар изо рта клубился, как последнее дыхание умирающего. Во рту все онемело от холода. Чувствовался металлический привкус. Я пыталась дышать, но не могла. Словно сам воздух отказывался входить в меня.
Слёзы – тёплые, предательские – катились по щекам и тут же замерзали.
«Я не хотела… Я только хотела спасти…»
Но этот жестокий мир не слушал оправданий.
Сердце билось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и упадёт в снег.
А потом – тишина. Не настоящая. Та, что рождается в ушах, когда страх заглушает мир. Только пульс. Только дыхание. Только – тук-тук-тук – кровь в висках, как барабан палача.
Слёзы катились по щекам и замерзали, прежде чем упасть. Я не плакала – я рвалась. Внутри что-то треснуло, надломилось. Это был не просто ужас. Это было понимание: спасения нет. Они меня найдут.
Мозг выдал приказ, как последнюю милость, а я посмотрела по сторонам. Может, попробовать запутать следы? Хоть немного…
Я рванулась вбок, в чащу, где ветви сплетались в решётку. Но снег снова предал. Он лежал здесь ровнее, чище – и мой след на нём выглядел как приглашение: «Сюда. Она здесь. Ловите».
Я петляла, делала восьмёрки, огибала деревья, уходила и возвращалась по своим следам, в надежде, что сумею обмануть судьбу.
Я увидела лёд. Замерзшее озерцо. И бросилась на него, в надежде, что лёд меня выдержит. Здесь хотя бы следы не будут видны. Я бежала по льду, стараясь бежать не ровно, а немного вправо. Пробежав через озерцо, я замерла среди деревьев, пытаясь перевести дух.
И тут вдалеке я услышала охотничий рог.
Протяжный, зловещий, как стон земли. Не музыка. Не сигнал. Это был зов. Зов крови. Зов охоты.
И в этот момент я сама превратилась в зверя. Казалось, обострились все чувства. Глаза цепляли малейшие детали, словно пытаясь найти укрытие. Мне казалось, что даже воздух стал пахнуть по-другому. Опасностью.
Я съёжилась, прижавшись к стволу. В груди – та самая боль. Та, что врезалась в меня прикосновением пленницы. Горячая. Пульсирующая. Будто под кожей зашевелилось чужое сердце.
И вдруг приближающийся топот.
Глава 3
Коричневая красивая лошадь. Она вылетела из-за деревьев с такой скоростью, что я едва успела отскочить. Копыта врезались в снег в считанных дюймах от моего лица, подняв белую пелену. Я упала на спину, задыхаясь, глядя вверх – на всадника.
Он спрыгнул. Медленно. Уверенно. В маске волка, той самой, что в зале шептала мне ужасы, будто пробуя на вкус мой страх. Теперь он не шептал. Он просто дышал. Глубоко. С шумом. Как зверь, учуявший кровь.
– Поймал, – прохрипел он, и его рука сомкнулась на моём горле, поднимая меня со снега и прижимая к дереву.
Я не смогла крикнуть. Не смогла даже вдохнуть. Только глаза – огромные, полные тьмы. Он наклонился, втянул носом воздух у моей шеи. Долго. С наслаждением.
– Пахнешь страхом… и чем-то сладким.
Его пальцы скользнули под тонкую рубаху.
– Теперь узнаю вкус твоих слёз…
Я рванулась, но сил не хватило. А потом вспомнила про кинжал. Он потерялся где-то в снегу, когда упала на спину.
Волк тащил меня к своей лошади.
И вдруг его рука разжалась.
Он дёрнулся. Замер. Потом рухнул в снег, как мешок с костями. Из-под маски медленно на утоптанный снег поползла тонкая струйка крови.
Я не сразу поняла. Сначала – только тишина. Потом – шаги. Медленные. Тяжёлые. Неторопливые. Уверенные.
Надо мной телом – тот самый гость со змеиными глазами.
Маска – чёрный бархат, без единого украшения. Ни перьев, ни драгоценностей. В руке – кинжал, который он вырвал из спины Волка. Лезвие блестело от крови, капли срывались на снег.
Он не смотрел на меня. Он смотрел на труп. А потом перевернул его сапогом, словно проверяя, осталась ли в нём хоть капля жизни. Позади него возвышался страшный чёрный конь. Клянусь! Я никогда не видела коней, напоминающих порождение ада!
И тогда я поняла.
Ему не нужно моё тело, не нужно меня калечить. Он пришёл сюда просто убивать! И он убьёт меня!
Страх заставил дёрнуться и решиться на то, на что бы я никогда не решилась! Я взобралась на каштановую лошадь, но вместо того, чтобы сесть, легла на него, ударив изо всех сил.
– Быстрее!!! – закричала я, чувствуя, как лошадь дёрнулась вперёд.
За спиной – ни шагов, ни погони. Только тишина.
И от этого было страшнее всего. Он давал мне фору.
Глава 4
Лошадь неслась, ветки хлестали по лицу, а я просто вжалась в ее спину.
Внезапно лошадка дернулась, все вокруг завертелось, а я очнулась в сугробе. По телу расходился звон. Голова гудела, как колокол, а я не сразу поняла, что упала.
Наконец я смогла вздохнуть. Перед глазами все потемнело, когда я приподнялась. Руки и ноги были слабыми, а я боялась опереться и понять, что я что-то сломала. Вроде повезло…
Тяжело дыша, я попыталась сесть.
Лошадь куда-то умчалась, а я радовалась, что вместо моих следов будут следы копыт. Быть может, это подарит мне минуты жизни.
Я встала, пытаясь понять, куда бежать. Страх при мысли, что я побегу навстречу смерти, был настолько силен, что я не могла пошевелиться.
– Куда? – прошептала я, осматриваясь.
Так, следы коня ведут оттуда, значит, туда, в чащу… Я бросилась бежать, чувствуя, что мне в спину дышит смерть.
– Попалась! – послышался охрипший женский голос, а мне наперерез из кустов выскочил белый конь.
Я бросилась обратно, но вдруг меня дернули за волосы так сильно, что я опрокинулась на снег. Тяжело дыша, я пыталась вырвать волосы из чужой руки, но женщина тут же оседлала меня, доставая тонкий, как скальпель нож.
– Ах, как я это обожаю, – усмехнулась она, а я сбила с нее маску и капюшон. На меня смотрела задыхающаяся и растрёпанная леди Редмор. Я сразу ее узнала. Известная дама, благотворительница, меценатка не сходила со страниц газет. То она дарит приюту новое здание, то помогает юным студентам-магам, то кормит бездомных.
– Вы? – ошарашенно спросила я, не веря, что та милая женщина, которую обожают все вокруг и ставят в пример друг другу, теперь сидит на мне и хочет меня изуродовать.
– Дорогуша. Святость – лишь маска для тех, кто ещё не оголил когти. Запомни это. Так и быть. Я тебя оставлю живой… Чтобы ты вечно смотрела в зеркало с ужасом. С тех пор, как я стала стареть, я не могу простить таким, как ты, свежесть кожи, – произнесла она, сжав мою щеку. – Даже не думай, что раны можно будет залечить… Эти раны не сможет залечить ни один маг… Ни одно зелье…
Леди Редмор рассмеялась, задыхаясь собственным смехом.
– Ты смотрела на меня в опере, когда нас представили друг другу, и наверняка думала: «Какая святая», – прошипела она, проводя лезвием по моей шее. – А я смотрела на тебя и думала: «Какой пустой красивый сосуд. Пустышка. Чего ты стоишь без своей красоты? Сейчас узнаем!”
Она занесла нож, а потом резко опустила, я успела чудом высвободить руку, и лезвие прошло между моими пальцами, порезав руку до крови. Я держала нож над своим лицом, чувствуя, как леди Редмор давит сверху. Моя кровь капала мне на лицо.
Я понимала, что слабею. Казалось, что каждая секунда может быть последней. Рука напряжённо дрожала и тряслась, как вдруг леди Редмор смело с меня в сторону. Я дёрнулась, опомнилась и стала отползать.
Послышался крик и хруст. Не ветки. Нет. Шеи.
Тело леди Редмор просто упало на снег, а ко мне приближался убийца. Тот самый, с жёлтыми глазами.
От страха я не знала, что делать. Тело словно парализовало.
“Беги!!!” – кричала я себе.
В то же время что-то упиралось в душе. Не хотело принимать новую реальность.
“Я – графиня. Я не должна бежать босиком по снегу. Я не должна быть добычей. Это ошибка. Это не я…”
Вскочив на ноги, размазывая снег вперемешку с кровью, я побежала.
“Он убьет! Убьет! ” – билось сердце, пока я задыхалась от бега. Каждый вдох жёг – будто я глотала не воздух, а ледяные иглы.
Глава 5
Между деревьями показался охотничий домик, принадлежащий нашей семье. Я влетела в него, видя, что он пуст, и тут же закрыла дверь на засов.
Огонь в камине трещал, как будто смеялся надо мной.
